Somnia Mundi

      Тоширо пробыл в Руконгае четыре недели, управляя восстановлением районов и организовывая переносные госпитали, вернувшись оттуда уставшим, похудевшим и раздраженным. За это время Карин (по настоятельной просьбе Хитсугаи) переехала к нему в отряд и полностью посвятила себя заботе о ребенке.       Кэзухико стремительно рос: он научился смеяться и прислушиваться, а также следить глазками за Карин, когда она занималась своими делами. Он уже научился поднимать голову и держать ее, лежа на животе. Один раз он схватил ее за палец и улыбнулся, отчего у Карин на глазах навернулись слезы умиления. Когда она радостно рассказала обо всех достижениях малыша Тоширо, тот лишь слабо улыбнулся. Должно быть, ему тяжело было разделять ее эмоции, и Карин боялась, что в глубине души он ненавидел Кэзухико. Это был чужой ребенок, хоть для его рождения Карин не пришлось ни с кем разделить ложе, и она даже не вынашивала его в своем теле, все равно Тоширо он воспринимался как напоминание о чужом мужчине, чья сила послужила его рождению. Карин знала, что Си Ванму использовала силу Дун Ван Гуна. Даже понимая все это и будучи предупрежденной заранее, Карин расстраивалась.       Раз в два дня к ней приходила Юзу, кажется, влюбившаяся в Кея с первого взгляда, а еще раз в неделю заглядывал медик из 4-го отряда, который следил за здоровьем будущего Короля Душ. Совершенно не готовая к детям Карин постепенно обучалась тому, как ухаживать за ребенком. Маленький Кей вызывал в ней противоречивое сочетание сильной тревоги и большого счастья, порой накатывающих на нее одновременно. Осознавая, какой груз ответственности Карин на себя возложила, она крутила в голове один и тот же вопрос: а вдруг она не справится с ролью матери такого ребенка? Что, если с ним уже что-то не так, а она даже не знает что именно?       — Все будет хорошо, Куросаки-сан, — успокаивал медик, — с этим сталкиваются все женщины. Не думайте об этом глобально, просто сосредоточьтесь на выполнении ежедневных действий, а результат придет сам. Никаких отклонений у малыша нет, он хорошо развивается. Кроме того, все дети индивидуальны.       За эти недели, что отсутствовал Тоширо, Сомниа Мунди и Общество Душ разработали и согласовали сотрудничество, при котором на территории каждой Ку и в Готее-13 построят что-то вроде дипломатических представительств. Более того, предложение Сарры об обмене учениками пришлось по вкусу главнокомандующему, и они уже запланировали встречу для обсуждения деталей. Оказалось, что Сарра откуда-то знала Тоширо и Ичиго, и те отзывались о девушке крайне положительно.       Что изумило Карин больше всего, так это расширение Совета, теперь разделенного на верхний уровень – Совет-46 – в который должны были войти все те же аристократы, и на нижний уровень – Совет-320 – с представителями из каждого района Руконгая. Таким образом, Общество Душ стремилось делегировать принятие менее важных решений на места и оптимизировать работу Готея-13. С этих пор главнокомандующему будет достаточно только спускать приказы на нижний уровень и просто контролировать их выполнение. Советники из Руконгая должны были организоваться самостоятельно.       Вернувшись в отряд, Тоширо посвятил время совместным тренировках для поднятия боевого духа рядовых, а также подал заявку на поиск нового лейтенанта. Так прошло несколько дней. Без Матсумото Рангику 10-й отряд словно бы потерял свою изюминку, и многие офицеры ходили подавленные. Карин тоже чувствовала себя неуютно, проходя мимо ее пустой закрытой комнаты. Она слышала, что в последнее время Рангику была в глубокой депрессии и даже не надеялась пережить войну. Был ли шанс ее спасти, останься Тоширо в Обществе Душ?       Карин помотала головой. Тогда бы шанса не было у нее самой.       Придя вечером, Хитсугая поразил Карин с порога, когда рассказал ей о том, что приобрел гору на северо-западе Руконгая, нанял искусного архитектора и рабочих, чтобы построить для них поместье. Огорошил он ее ровно в тот момент, когда Карин сидела за столом в его комнате, подперев щеку рукой и дремала. Из-за Кея у нее была бессонная ночь.       — Мы будем там жить? — удивилась Карин, потерев лицо руками и окончательно просыпаясь.       — Скорее, ты будешь жить там с Кеем. А я буду вас периодически навещать.       — А зачем так далеко? — не поняла она. — Мы можем жить и в Сейрейтее, поближе к тебе.       Тоширо вздохнул, кажется, осознав, что придется объяснять все на пальцах.       — Карин, послушай. Если с тобой что-нибудь случится, ты исчезнешь навсегда. Никогда не вернешься, понимаешь? А ты нужна мне и свою ребенку, будущему Королю Душ, которого сможешь вырастить только ты. Ему подходит только твоя духовная сила, и больше ничья, ты разве не заметила?       Карин слушала его нахмурившись. До нее медленно начинало доходить, к чему вел Тоширо. Она поднялась, чтобы подойти ближе, но он продолжил:       — Поэтому я должен обеспечить вас обоих защитой. Как только поместье будет достроено, вы туда переедете, а я оцеплю гору мощным барьером.       — У меня будет возможность покидать гору?       — Боюсь, что нет, — ответил он, — только в сопровождении меня или Ичиго, больше никто не будет к тебе допущен. Более того, никто, кроме узкого круга лиц, не будет даже знать о твоем местонахождении и о существовании Короля Душ.       От неприятного шока Карин упала обратно на стул и отвернулась, складывая руки крест-накрест.       — Скажи, это твое решение?       — Не только, оно было принято на собрании капитанов. Но я его полностью поддерживаю.       — Хотя бы Юзу сможет меня навещать?! — вдруг сорвалась она, не ожидав даже от самой себя, что перейдет на крик.       Чувство беспомощности от невозможности самостоятельно управлять своей жизнью колючей проволокой сковало грудь. Карин казалось, что она наконец-то выпуталась из этой трясины, освободилась от чужого влияния и теперь сама может диктовать другим свои правила. Ее затрясло, от гнева реацу начала выплескиваться из ее тела, отчего вся комната задрожала, и Тоширо стало тяжело дышать.       Схватившись за горло, он согнулся и закашлялся кровью. Увидев это, Карин вмиг испугалась, беря себя в руки.       — Тоширо! — закричала она, подбегая, схватив его за плечи и заглядывая в лицо. — Прости меня! Пожалуйста, прости меня!       Покачав головой, он выпрямился, и Карин ужаснулась. На его лице застыла гримаса боли, смешанная с негодованием. Он злился.       — Тебе придется принять ответственность за свои действия, — только и сказал он, глядя ей в лицо. — Если мое сердце остановится из-за всплеска твоей духовной силы, тебя некому будет защитить. Я сделаю все возможное, чтобы твое проживание оказалось комфортным, но и тебе придется принять тот факт, что от тебя зависит будущее Общества Душ. Так получилось, что ты отдала часть своей души Си Ванму, чтобы родился новый Король Душ, ты сделала это по доброй воле. Кто сказал, что на этом жертвы заканчиваются? Чтобы его вырастить, теперь ты должна отдать свою свободу и посвятить себя ему до тех пор, пока он не вознесется во дворец Короля.       — Я… понимаю, — тихо сказала Карин, опустив взгляд.       Конечно, теперь она была не одна, и ей еще только предстояло полностью ощутить себя в новой роли.       — Юзу сможет тебя навещать, но не часто. Все-таки, ей придется вернуться в Мир Живых. — сжалился Тоширо.       Он старался держаться спокойно, в какой-то степени отстраненно, давя в себе чувство невыносимой жалости к Карин. Ей было только двадцать четыре, а ее обманом затянули в чужой конфликт, где она успела наворотить дел с ужасными последствиями. С которыми ей придется мириться всю оставшуюся жизнь. Тоширо хотелось обнять Карин, прижать к себе и поцеловать в макушку, но он знал, что именно в этот момент надо было показать ей всю свою строгость. Иначе она не воспримет его всерьез и сбежит.       Всхлипнув, Карин бросила на него затравленный взгляд и, обогнув, вышла из комнаты. Тоширо тяжело вздохнул.       Кьераку сидел за письменным столом, изучая накануне принесенное капитаном 10-го отряда расследование о противозаконных экспериментах, проводимых Соуске Айзеном и Рокурой Сугияма. К расследованию прикладывалось письмо от Мики Матсубара, шестого офицера 5-го отряда, которой в свое время было поручено помочь с поиском пропавших синигами. Конечно, Шунсуй помнил об этом случае. Девушке удалось собрать доказательства для Совета-46, но перед самым слушанием она внезапно заболела и отказалась от своих выводов. Поскольку сбор доказательств проводился тайно, и о нем знали даже не все капитаны, дело удалось замять. Соуске Айзен в очередной раз вышел сухим из воды. Уму непостижимо, сколько это преступник умудрился совершить прямо перед их носом.       И сейчас Айзен был мертв, убит одной из своих многочисленных жертв. Принесенное Тоширо расследование ни на что не могло повлиять, по сути в нем не было смысла, но Кьераку удалось разглядеть истинную цель своего подчиненного. Для Тоширо это было символом своей правоты. Вся их система правосудия, против воли которой нельзя было выступить столетиями, оказалась главным оплотом жестокого беззакония. И если Тоширо отказался подчиняться Совету-46, означало ли это, что он поступил правильно и оказался на стороне света? Значило ли это, что всех оставшихся капитанов в Готее-13 можно было считать приспешниками этой цитадели зла, одобряющими преступления против человека?       — Я бы такого не допустил. — сказал Тоширо, передавая ему бумаги. — Надеюсь, вы придете к нам на торжество, главнокомандующий?       — Непременно! — фальшиво улыбнувшись, ответил Кьераку. — Как я могу пропустить свадьбу такого хорошего мальчика, как вы, капитан Хитсугая?       Хмыкнув, Тоширо вышел, оставляя Кьераку в задумчивости. Тоширо недвусмысленно дал понять, что рассматривает себя в будущем на позиции главнокомандующего. Он хочет стать синигами, способным влиять на работу Совета и жизнь аристократии.       Что ж, подумал Кьераку, такая замотивированность в улучшении жизни Общества Душ заслуживает похвалы. Если Тоширо окажется достоин, он уступит. Кьераку никогда не был охоч до власти, а уйдя в отставку или вернувшись на пост обычного капитана, он мог бы вновь наслаждаться сниженным грузом ответственности и свободными вечерами за чайничком сакэ. Он надеялся, что еще не выгорит к тому моменту, когда Хитсугая сможет забрать у него все необходимые обязанности.       Более того, Кьераку ощущал неимоверную жалость по отношению к парню. Потеряв столько близких, он просто обречен теперь стать сильнейшим воином, чтобы защитить свою возлюбленную. Ему предстоит тяжелый путь осознания себя приемным отцом будущего Короля Душ, и хоть сейчас Тоширо вел себя спокойно и сдержанно, чтобы не отвратить от себя Карин, Кьераку знал, как тот мечется в душе. Ему придется навсегда принять тот факт, что будущая жена, которую и так придется беречь как зеницу ока, никогда не подарит ему родных детей. Для мужчины, тем более для Тоширо, который был старше Карин на сто с лишним лет, этот факт мог оказаться разрушающим. Для него, воспитанного в старой эпохе, женитьба предполагала создание семьи с родными детьми, в отличии от Карин, выросшей во времена изобилия, карьерных возможностей и высоких налогов, затрудняющих обеспечение даже одного ребенка. Ей будет трудно его понять.       Более того, у Хитсугаи не было права на ошибку, иначе в один миг он лишится всего. Кьераку даже представить не мог, каково сейчас приходилось его подчиненному. Оценит ли Карин Куросаки его жертву? Сможет ли она вообще осознать, какие горы Тоширо планирует свернуть ради нее одной?       — Что это? — спросил Игни, выглядывая из-за плеча Деметрии.       Ему сообщили, что дух-хранитель земли уже неделю не выходила из своих покоев, ничего не ела и ни с кем не разговаривала. После возвращения из Готея-13 она была крайне подавлена, начала срываться на слуг и отказывалась от встреч, а теперь совсем довела себя до состояния полной изоляции от всего мира. На такую яркую женщину это было совсем не похоже, и все забеспокоились.       — Дорога, — вяло ответила Деметрия, держа в руках кисточку и глядя на холст, — уходящая к горизонту в поле цветов дорога.       — И куда она ведет?       Деметрия лишь пожала плечами.       — Кто знает. Возможно, к обрыву?       Игни поежился, а женщина продолжила совершать плавные, похлопывающие мазки. Она любила рисовать, это действие приносило ей необходимое умиротворение, помогало отвлечься от тревожных мыслей и погрузиться в мир грез. Деметрия продолжала рисовать, не переставая и не делая перерывы на еду или сон, из-за чего выглядела усталой и измученной. Когда она отвлекалась, мысли вновь возвращались к окончанию войны, а в голове всплывали образы расчетливого Зефиринуса и загадочной Дайры. Той, которой она была до своей трагедии, перечеркнувшей всю ее жизнь. Оказывается, она не смогла пережить травму, все это время держа в голове планы о мести.       В один миг все то привычное, чем Деметрия жила последнюю тысячу лет, исчезло, оставляя за собой пустые дни и воспоминания. Да, точно. Воспоминания – это все, что у них осталось.       А еще этот Кьераку Шунсуй, увидевший то, что не следовало. Об этом никому не позволено было знать, кроме самых доверенных подчиненных. Теперь же он мог растрепать всем вокруг.       — Проклятье! — прошипела Деметрия, выронив кисточку.       — А может, дорога ведет в новое место? Туда, куда еще не ступала ничья нога? — возразил Игни, разглядывая картину, пока женщина поднимала инструмент для живописи с мраморного пола. — К новым свершениям?       — Какая разница.       — Большая. Деметрия, на нас с тобой многое свалилась. Сарра еще слишком молода, а Рен даже не научился говорить. Нам следует стать друзьями, а для этого научиться хотя бы схоже смотреть на одни и те же вещи. Твой взгляд на будущее очень мрачен.       Деметрия не ответила, прокручивая кисть между большим и указательным пальцем. Игни ждал от нее хотя бы реакции, но она не удостоило его даже этим. Сдавшись и приняв решение наведаться повторно через несколько дней, Игни ушел. Вместо него зашел еще один ненавистный дух, низко и виновато поклонившись. Он делал это на протяжении месяца, все еще надеясь получить прощения.       — Чего тебе? — повысила голос Деметрия, нахмурившись.       — Госпожа, — сказал Керинрин, не поднимая головы, — пожалуйста, скажите мне, как я могу заслужить ваше прощение? Прошу…       — Выметайся. И позови вместо себя Асуру. В отличии от тебя, он бился до конца.       Упав на колени, Керинрин всхлипнул и взмолился.       — Госпожа, я знаю, что вам тяжело принять это, но я думал и заботился только о вас! Вы для меня дороже всех!       — Благодаря твоей заботе он знает о том кладбище! — взревела Деметрия, резко поднимаясь.       Не ожидавший, что дух-хранитель произнесет это вслух, Керинрин застыл. Но Деметрию словно прорвало.       — Я символ плодородия и цветения! Мне молятся все матери Ку Ида! И я не могу иметь детей! Что, если об этом все узнают? Ты вообще думал головой?       Она шумно выдохнула, пытаясь восстановить спокойствие.       — А теперь убирайся и с сегодняшнего дня все свои послания передавай через Асуру. Я не хочу тебя видеть.       Быстро утерев слезы, Керинрин поднялся на ноги и скорбно удалился. Деметрия хотела заплакать, но у нее не получилось. Вопреки всем своим словам, она чувствовала лишь сильную усталость и какое-то безразличие. Именно сейчас, в этот самый миг, ей было все равно, если даже каждый в Ку дух прознает о ее безуспешных попытках выносить ребенка. Пусть они все показывают на нее пальцем и смеются. Взяв в руки палитру, Деметрия вернулась на свое место и продолжила рисовать одинокую дорогу, у которой не было точки назначения.       Раку сидел за столом, с тоской наблюдая за воркующими Деймосом и Луной. Освобожденная от обязанностей слуги духа-хранителя девушка собиралась в следующем месяцев выйти замуж за главу клана Сангуис и уехать на Ураго. Мамору, также выйдя из свиты, должен был стать главой клана Дилювиум. А вот Ундине, сидящая за главным столом в компании Нота, смотрящего на нее с восхищением, пообещала взять маленького Рена в обучение и открыть для него все доставшиеся ей по наследству реликвии Дайры. Девочка за свою недолгую жизнь получила знания от самого Алмерикуса и, несмотря на его падение, это все еще очень ценилось в Ку Инду.       Празднество в честь дня Белой Рыбы проходило в Хигане шумно, собирая на площадях всех жителей города. Раку, как бывшего помощника Зефиринуса, пригласили в сам храм Снежных дев. Помимо него, здесь была и Сарра, пока еще без свиты, но приехавшая с Нотусом, с часу на час должны были прилететь Игни и Азалия. Деметрия приглашение проигнорировала, из-за чего Раку сильно расслабился.       Нового духа-хранителя воды Рена выносили показать гостям один раз, и этого было достаточно. Все-таки он был еще слишком мал, чтобы принимать участие в таких торжествах. Раку видел его радостную, светлую мордашку со сверкающей на лбу отметиной в виде лотоса. В отличии от Сарры, у мальчишки символ не пропал.       Рядом с Раку сидели одни незнакомцы, и он впервые почувствовал, как сильно ему не хватало компании Тиатрила и Эрин. Он знал, что дракон погиб, но о судьбе женщины не было известно ничего. Эрин должна была войти в группу по вторжению во дворец Короля Душ, а из этой группы обратно никто не вернулся. Должно быть, она погибла вместе с Мотрой, Ао-Бодзу и Каэмаром. Подняв бокал, Раку выпил в их честь.       На ум пришла вдруг пришла Юзу, которая так отчаянно пыталась строить с ним совместные планы на будущее, а затем после разрыва вмиг нашла себе другого парня. Раку хмыкнул, вспоминая весь этот эпизод с ее братом. Девушки… Юзу всегда казалась ему ветреной.       Уши на макушке дернулись. Обернувшись, он увидел входящих Игни со своей помощницей. Встав, Раку поспешил им навстречу. Возможно, дух-хранитель возьмет его на освободившееся место?       — Ты приготовил для меня кашу? — удивился полностью замотанный в бинты мужчина.       Его золотые глаза с вертикальными зрачками блеснули, когда дух напротив него перемешивал деревянной ложкой рисовую кашу, давая ей остыть.       — Конечно, а что такое? Думал, я не умею готовить, Кацу?       Мужчина вздрогнул, услышав свое имя. Прошел уже месяц с тех пор, как Мамору отыскал его уже остывающее тело в обломках здания. Кто же знал, что Дайра подарила ему свой меч еще несколько веков назад? Это оружие, способное забирать жизненную энергию у одних и дарить ее другим при условии, что они погибли совсем недавно. Эту способность меча можно было использовать раз в пятьсот лет, и из всех погибших духов Мамору воскресил именно его. Кацу очнулся уже в Сомниа Мунди, в одной из комнат храма Снежных дев, весь перемотанный и слабый. После смерти он оказался освобожден от клятвы духу-хранителю и мог жить свободно, но Мамору предложил во избежание проблем скрывать его воскрешение столько, сколько будет возможно. Кацу неожиданно согласился.       Мамору приходил к нему каждый день, помогая жрицам с перевязкой, принося еду, кормил его с ложечки. Сегодня он сам сварил для Кацу обед, так как все жрицы были заняты приготовлением к празднику Белой Рыбы. Этот заботливый жест очень удивил Кацу, знающего своего друга только как флегматичного, но очень искусного воина. Он не знал, что бывший помощник духа-хранителя оказывается мог даже поболтать, улыбаться и трогательно позаботиться. Или же Мамору делал все это только для него?       В очередной раз смутившись, Кацу неловко приоткрыл рот, позволяя деревянной ложке пройти внутрь. Собрав всю кашу губами, он позволил ложке также осторожно вернуться в тарелку. Пережевывая и глотая, Кацу посмотрел на Мамору. Тот набирал уже следующую порцию.       — Вкусно, — похвалил лис, пытаясь улыбнуться.       — Я рад, — быстро ответил Мамору, — хочешь, останусь с тобой после обеда? Там внизу огромное застолье, завтра уже начнутся соревнования в коралловых лабиринтах. Тебе, наверное, будет здесь одиноко.       Кацу показалось, что у него на глазах навернулись слезы.       — Я… хочу, — тихо ответил он, всхлипывая, — останься со мной, пожалуйста.       Услышав его всхлипы, Мамору отложил чашку и приблизился, увлекая лиса в объятия. Дайра ушла трагично, о многом жалея, многое не успев выполнить. Она жила медленно и чаще пассивно, не отвечая на ухаживания Нотуса даже несмотря на то, что их симпатия была взаимная; выходя замуж за Рюдзина, который был младше ее на несколько веков и в смерти которого она оказалась частично виновата. Если бы она не сняла кольцо, кто знает, возможно всей этой трагедии удалось бы избежать? В конце концов, с трудом вернувшись обратно, вместо того, чтобы посвятить себя воссоединению с единственной дочерью, Дайра, как оказалось, все это время не исключала вариант с отмщением. И к чему это ее привело? Была ли она счастлива, совершив возмездие? В последние минуты своей жизни она мечтала увидеть своих детей.       Мамору уяснил этот урок. Он очень сильно любил Дайру, как близкого члена своей семьи, и поэтому сейчас он поступит так, как нужно было. Чтобы потом ни о чем не жалеть.       — Скоро бинты снимут, — сказал он, похлопывая Кацу по плечу, — и ты будешь как новенький.       — Тоширо? — позвала Карин, найдя его в своем кабинете. — Я случайно услышала, что ты хочешь стать главнокомандующим. Это правда?       — Ну… — протянул Тоширо, отрываясь от документов, — да, правда.       Хитсугая знал, что «случайно» Карин узнать ничего не могла, а значит, что Кьераку проговорился о его намерениях Бьякуе Кучики, тот сообщил Рукии, она сказала Ичиго, а уж брат не преминул уведомить об этом Карин. Сплетни в Готее-13 расходились быстро.       — Это из-за Совета-46 и его решений? — недоумевала Куросаки. — Но, разве не собираются созвать новый?       — Карин, — улыбнулся Тоширо, смотря на нее насмешливо, — его созывали уже два раза. И ничего не поменялось. Кроме того, как я уже говорил, теперь у меня есть вы, ты и Кей. Я должен вас защитить. И обеспечить так, чтобы вы никогда не голодали.       — Но мы и так не голодаем, — махнула Карин, собираясь уходить и вдруг застыла. Тоширо добавил:       — Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось. Иначе мы будем лежать в одной могиле.       Карин медленно развернулась, смотря на него во все глаза и не веря своим ушам. Привыкшая рассчитывать только на себя и свои силы, она даже представить не могла, что кто-то другой может о ней подумать и позаботиться. Другой человек планирует свое будущее, включая туда ее саму и ее потребности. Это было просто невероятно.       На глазах у нее вновь навернулись предательские слезы. Сколько бы Карин ни клялась себе быть сильной и никогда не плакать, она всегда проигрывала сильным эмоциям. Заметив ее красные глаза, Тоширо снисходительно улыбнулся, встал из-за стола и подошел ближе. Засунул руку в карман косодэ и вытащил оттуда черную коробочку.       Карин знала, что он собирался сделать, поняла, когда он упомянул про единую могилу. Но у нее все равно перехватило дыхание. Тоширо открыл коробочку, и она увидела аккуратное кольцо из белого золота с бриллиантом огранки кушон в рамочке из россыпи таких же сверкающих камней. Кольцо было таким красивым, что Карин лишилась дара речи.       — Карин, — вполголоса сказал Тоширо, отчего-то улыбаясь и совсем не волнуясь.       Он опустился вниз, встав на одно колено, и Карин показалось, что она сейчас упадет в обморок. У нее сильно заколотилось сердце, а тело бросило в жар.       — Ты станешь моей женой?       — Я… — заволновалась Карин, прикрывая ладонью половину лица, — я… стану, Тоширо, конечно я стану твоей женой. И буду жить в этом поместье, которое ты построишь. Буду ждать тебя там.       Взяв ее руку, Тоширо осторожно надел кольцо на ее безымянный палец, а затем вдруг коснулся губами тыльной стороны ее ладони, мягко и нежно.       — Пожалуйста, позаботься обо мне. — прошептала Карин, все еще не веря в происходящее, — о нас…       Он поднялся, мягко обнимая ладонями ее лицо и притягивая к себе, чтобы вовлечь в долгий и нежный поцелуй. У них был длинный путь, подумала Карин, они столько пережили и все еще только учились обходиться друг с другом. Ничего страшного, впереди у них будет еще много дней, чтобы как следует узнать друг друга, прижиться и создать настоящую семью.       Карин кое-как свыклась с мыслью о том, что ближайшие годы ей придется провести в закрытом поместье, но с другой стороны, возможно, это то, что ей было нужно? Свое собственное спокойное место с красивым садом, где она могла бы просто отдохнуть. В конце-концов, Тоширо будет ее навещать, и она сможет покидать поместье в его или брата сопровождении. Это уже звучало не так безнадежно. Карин обязательно воспользуется этим допущением. Отстранившись от губ Хитсугаи, она прижалась к его сильной и горячей груди, улыбаясь. Кольцо сверкало на безымянном пальце.       В зеленом саду гибискусы цвели яркими крупными цветами различных оттенков: от нежного розового до глубокого бордового. Их лепестки плавно покачивались на легком ветру, создавая впечатление невесомости и изящества.       На торжестве было много сезонных цветов, на которых настояла в первую очередь Юзу: столы украшали лилии и астильбы, в вазочках стояли азалии и древовидные пионы. Все оттенки цветов были выбраны так, чтобы в первую очередь подходить Карин и ее платью: контрастная внешность девушки позволяла находиться в окружении яркого колорита.       Было принято не изобретать велосипед, а провести церемонию и торжество в Мире Живых, где для этого можно было сходить в храм и легко арендовать открытую площадку в отеле, нанять необходимых людей в организации свадьбы и прийти на все готовое. Многое с удовольствием взяла на себя Юзу, которой просто не терпелось выдать Карин замуж. Она так сильно светилась энтузиазмом, будто сама собиралась под венец.       Карин была в современном свадебном платье, длинном, изящно струящимся, с открытой зоной декольте и плечами. В нем она не смотрелась вычурно или излишне, платье хорошо подходило под ее возраст, своим видом придавая больше легкости и свежести. На голове у нее был украшенный японскими заколками пучок. Тоширо был одет в строгий черный костюм, в котором его было практически не узнать.       Всем приглашенным гостям пришлось подстроиться под моду Мира Живых, мужчины синигами, коих было большинство, сверкали костюмами, которые совсем не вязались с их чопорными старомодными лицами. По женской части Готея-13 было заметно, что оделись они кажется в одном отделе: все как на подбор были в схожих по стилю и фасону платьях с большим вырезом на груди. Они совсем не стеснялись показывать свои стройные ноги и подтянутые тренировками тела, хотя в моду уже входило удобство, натуральность и скромность.       В основном на свадьбе присутствовали только гости со стороны Тоширо, а именно капитаны с лейтенантами и несколькими офицерами. Со стороны Карин, наверное, можно было засчитать Урахару Киске со своей командой, Юзу, друзей Ичиго, а также Рюукена Исиду, который помогал ей с клиникой и мог стать будущим ее покупателем. Ичиго как обычно и здесь оказался особенным: выступал гостем с обеих сторон.       Столы ломились от всевозможной еды: стояли и клубничные пирожные, и традиционные японские блюда, и много-много рыбы. У входа на садовую площадку за столом с денежными конвертами стоял Кокичиро Такезоэ, седьмой офицер 10-го отряда. Деньги были символическими, как оказалось, Тоширо был очень бережливым человеком, или же ему просто не на что было потратить большую часть жалованья за все годы в службы в Готее. Иккаку Мадараме и Юмичика Аясегава вызвались быть ведущими и сейчас громко и агрессивно проводили конкурсы по поеданию аманатто. Громко звучала музыка.       Но Карин не чувствовала себя счастливой. Если уж так случилось, что она выходит замуж, она бы хотела, чтобы на ее свадьбе были Мегуми, Ран, Гэн и даже Кеничи Сану, но после всего произошедшего они даже в ее сторону старались не смотреть. Карин оказалась для них предательницей: скрывавшая свое имя и свою силу девушка, которую отловил бдительный 2-й отряд, но потом она сбежала с врагами, рассказала им все о синигами, развязала войну и разрушила половину Сейрейтея. А теперь ей еще удалось вскружить голову капитану и выскочить за него замуж, держа в руках чужого ребенка. Так думала Фукуда Ран, а другие ей верили. Конечно, подробности всей этой истории были им недоступны.       Карин также печалилась, думая о том, что было бы весело оказаться в компании Раку, Тиатрила и Эрин, совсем как тогда, когда они сидели у костров и болтали. Не было и Дайры, исчезнувшей из жизни Карин так же внезапно, как и появившись.       Эта ужасная бойня унесла многих, и теперь Карин ужасно жалела об этом. Этого вообще можно было избежать? Что нужно было сделать, чтобы не допустить такой страшной трагедии?       — У тебя все хорошо? — подошел к ней Ичиго. — Ты очень грустная. Жалеешь о том, что приняла предложение Тоширо? Только скажи, и я его!..       — Все хорошо, — рассмеялась Карин, — просто вспомнила, какую цену за перемирие мы все заплатили.       — А дальше будет еще сложнее. Ломать не строить. — нерадостно хмыкнул Ичиго. — Юзу будет следующей, ты только посмотри на нее.       Карин взглядом проследила за его пальцем и увидела сестру, кормящую с ложечки Дзинту. Парень, принимающий угощение, весь светился от счастья.       — А ты когда? — сверкнула глазами Карин.       — Я? Ну, мне еще рано.       — А я думаю, что ты скоро найдешь какую-нибудь рыжеволосую красотку.       — Ты имеешь в виду кого-то конкретного? — напрягся Ичиго.       — Возможно-возможно.       Они еще несколько минут веселились, а потом к ним подошел Тоширо с Хинамори Момо, а также Ренджи с Рукией.       — Знаешь, что, Ренджи, налей-ка нам всем шампанское.       Абараи ловко взял со стола бутылку, с хлопком ее открыл и разлил всем: шипучее содержимое жидким золотом наполнило бокалы. Ичиго выглядел очень серьезно, собирающийся на правах главы семьи Куросаки первым поздравить их со свадьбой.       — Карин, — начал он, немного волнуясь, — ты моя младшая сестренка, и сегодня я вместо отца выдаю тебя замуж. Ты даже не представляешь, как я рад, что могу снова увидеть тебя и поговорить с тобой, нас не разделяют другие миры. Мне очень стыдно, что я бросил вас, но теперь я обещаю, что исправлюсь. Кроме того, я передаю тебя в руки достойного мужчины, который сможет сделать тебя счастливой. Я желаю вам счастья, взаимопонимания и любви на протяжении всей вашей совместной жизни.       Слезы навернулись на глазах у Карин. В последнее время она стала получать много поддержки, чувствовуя любовь близких. Юзу во всем ей помогала, Тоширо обещал обеспечить всем, чем можно, а теперь еще и Ичиго открыто говорил, что не бросит ее. Заслужила ли она такое отношение к себе? Она не знала.       Крикнув традиционное кампай, они со звоном чокнулись бокалами и осушили их. Второй небольшую торжественную речь решила сказать Хинамори Момо, которая считалась ближайшей родственницей Тоширо. Она была спокойна, кажется, уже оставившая позади чувство ревности, и радостно, хоть и не до конца искренне желала им всех благ, меньше ссор и вечной любви. Тоширо был счастлив видеть ее в добром здравии, они разговаривали и в храме, и по дороге в отель, но каждый раз Тоширо возвращался к Карин, поэтому она неожиданно для себя успокоилась. Тоширо не был из тех, кто женился на одной, а любил другую. Тем более, сейчас было уже другое время.       Гости сели за стол, пробуя еду, пока Карин с Тоширо дарили им ответные подарки: чаи, сезонные сладости и небольшие сувениры. Все церемонии в храме синто уже были проведены, и теперь им оставалось пережить только сегодняшний вечер и отдохнуть в небольшом отпуске. Кея не с кем было оставить, и поэтому специально для них персонал отеля выделил номер на втором этаже, где сейчас с малышом находился офицер 4-го отряда. Карин чувствовала вину за то, что оставляла такую кроху с кем-то чужим и мысленно пообещала проведывать его каждые полчаса. К сожалению, церемонию нельзя было отменить или провести только вдвоем, Тоширо занимал слишком высокий пост, и теперь ему требовалось заработать непоколебимый авторитет у других капитанов.       — У тебя печальный взгляд, — тихо сказал Тоширо, снова наливая ей шампанское, — ты не рада этому дню?       — Нет, что ты, — замахала рукой Карин, улыбаясь, но получилось как-то жалко, — просто немного устала и хочу спать.       Тоширо заглянул ей в лицо, хмурясь, будто желая отыскать в нем правду.       — Мы можем уйти пораньше.       — Ты шутишь? Это же наша свадьба!       — Ну и что? — удивился Тоширо. — Им здесь и без нас будет весело, вечером откроют зал с караоке, и мы сможем спокойно сбежать.       Это предложение очень понравилось Карин, и она заговорщицки ему улыбнулась.       Кей сладко спал с дежурившим рядом офицером, когда Карин закрыла дверь в номер и направилась на другой этаж. В 4-м отряде синигами знали, как управляться с маленьким ребенком лучше любой няни, поэтому она всецело им доверяла. Внизу вовсю шумели синигами, празднуя их свадьбу. Когда она вошла в номер, Тоширо уже разделся и принимал душ. Хитро улыбнувшись, она прошла в сторону роскошной ванной комнаты с большой, прозрачной душевой. Почувствовав ее, он обернулся. Густая мыльная пена и запотевшее стекло прикрывали все соблазнительные изгибы Хитсугаи.       — Я хочу к тебе, — крикнула Карин, подходя ближе и поворачиваясь к нему спиной, — расстегни мне платье.       Легкая ткань, пощекотав кожу, упала на пол. Повесив его в шкаф-пенал, Карин стянула нижнее белье, вытащила все шпильки и заколки из волос, положила это все на полку и запрыгнула в душевую.       — Вода еле теплая, сделай погорячее, — приказала она, с удовольствием разглядывая мускулистый торс Тоширо.       — Я плохо переношу горячую воду, — честно признался он, не видя ее взгляда, — поэтому если только немного теплее.       Обернувшись, он нарвался на поцелуй. Обхватив его руками за шею, Карин с силой притянула к себе и глубоко поцеловала, прижимаясь к нему и слегка елозя о его грудь затвердевшими сосками. Обнимая ее за талию, Тоширо буквально вжал ее тело в себя, проводя шершавыми, мозолистыми ладонями по спине, бокам, сжимая ягодицы.       Она почувствовало его желание, когда следствие его возбуждения горячо уперлось ей в нижнюю часть живота. У нее повело голову. Боги, как сильно и долго Карин, оказывается, его хотела! Наконец-то, этот день настал!       Отстранившись, Тоширо принялся намыливать все ее тело, оглаживая шею, разминая плечи, сжимая небольшую грудь и спускаясь ниже к животу и ягодицам. Запрокинув голову, Карин замычала от удовольствия, давая Тоширо еще большую свободу действий, разрешая делать с собой все, что ему хотелось. Хитсугая принялся растирать ее руки, делая массаж ладоням и слегка оттягивая пальцы, отчего Карин готова была упасть в его объятия. Он спустился ниже, поднимая сначала одну ногу, разминая бедра и уставшие икры, затем проделывая тоже самое со второй.       — Это просто невероятно! Как же хорошо у тебя получается, Тоширо, — Карин уже не открывала глаза, наслаждаясь расслабляющим массажем.       Взяв лейку, он начал поливать ее тело, струи щекотливо барабанили по коже, и она покрывалась мурашками. Карин чувствовала, как возбуждается. Тоширо выглядел как бог, а его действия совсем вскружили ей голову.       — Я хочу тебя, — выдохнула Карин, вновь потянувшись к нему за поцелуем.       В этот раз она решила не церемониться, языком раскрывая его рот и проникая внутрь, а ее рука тем временем опасно поползла вниз, огибая округлые выступы кубиков пресса, средним пальцем проходясь по дорожке волос и затем охватывая ладонью каменный член. Тоширо охнул и замер, прислушиваясь к приятным ощущениям. Карин медленно и нежно заработала рукой, почти невесомо касаясь головки и сжимая член у основания. Хитсугая прерывисто задышал, страсть блеснула в его глазах, и он принялся целовать и покусывать мочку ее уха, переходя на тонкую шею. Руки его вовсю хозяйничали на ее ягодицах.       — Пойдем в постель, — шепнул он, нехотя отстраняясь и выходя из душа.       Взяв полотенце, он быстро промокнул им свою голову, прошелся по телу и затем принялся вытирать Карин. Тяжело дыша, она с нетерпением ждала, когда он закончит.       Закинув полотенце на дверь душевой, Тоширо не выдержал и, подхватив ее на руки, понес в сторону большой и мягкой, с несколькими матрасами, кровати.       Карин плюхнулась спиной, принимая поцелуи и ногами обнимая бока Тоширо. Намокшие нижние пряди волос намочили простыню и холодили плечи, но она этого совсем не замечала. От такого близкого, горячего и возбужденного Хитсугаи у нее закрутило внизу живота и зазудело между ног. Ее тело желало принять в себя плоть нависающего над ней парня, от мысли, как он задвигается внутри нее, Карин проглотила слюну. Она очень его хотела.       Для Тоширо это было в первый раз, и она видела его едва проскальзывающее волнение в слегка дрожащих руках. Обхватив его ладонь, Карин призывно повела ее вниз, заставляя прикоснуться к влажным складкам, нежно скользя по ним, показывая самое чувствительное место и горячий вход. Тоширо слегка оробел, спрятав смущенный взгляд под светлыми ресницами, позволяя ей вести его. Он боялся шелохнуться, сделав что-то не так, и причинить ей боль.       — Попробуешь? — прошептала ему Карин, оставляя его большой палец на своем клиторе, а два других проталкивая внутрь.       Она предоставила ему разбираться с этим одному, убрав свою руку, и Тоширо прижал палец ближе, медленно поглаживая, а двумя другими – неуклюже продвинул глубже и задвигал. Несмотря на всю эту трогательную неловкость, Карин шумно вдохнула, с удовольствием прикрывая глаза и отдаваясь приятным ощущениям.       — У тебя хорошо получается, молодец, — похвалила она, — можешь теперь ускориться.       Тоширо послушался ее, активнее двигая пальцами. Что-то капнуло ей на живот, и, приоткрыв один глаз, она увидела стекающую с головки члена прозрачную вязкую жидкость. Он готов был кончить только от этого. У Карин вновь закружилась голова, от сильного возбуждения зона между ног стала невероятно чувствительной, из-за чего она часто и шумно дышала. Найдя его губы, она вовлекла Тоширо во влажный и развязный поцелуй, кусая и облизывая его язык.       — Сделай это, — в губы выдохнула Карин, раздвигая ноги шире и раскрываясь для него.       Тоширо замер, пытаясь сообразить, что нужно делать. Убрав пальцы, он поднялся, и теперь Карин могла наблюдать его красивое, безумно возбуждающее тело. Она была готова любоваться им вечно. Хитсугая пристроился, находя влажными пальцами то самое отверстие, приставил член ко входу и мягкой головкой надавил. Мягкие складки раскрылись, пропуская его внутрь, и Тоширо зажмурился от нахлынувших на него ощущений. Внутри Карин было горячо и влажно, она обнимала его собой, и он готов был кончить прямо сейчас, даже не сдвинувшись.       — Карин, я... — стыдливо начал он, судорожно выдыхая, — я боюсь, что не продержусь долго. Я хочу заранее...       — Все хорошо, не волнуйся, — мягко ответила она, — это же наша первая ночь. Завтра будет еще одна, а потом еще и еще. Мы сможем заниматься с тобой любовью хоть каждый день.       Обретя уверенность от ее слов, Тоширо вошел во всю длину, и от волны удовольствия Карин в стоне выгнулась. Первый вход внутрь всегда был самым приятным и особенным.       Медленно задвигавшись, Тоширо вновь наклонился к ней, едва удерживая себя на локтях, от блаженства ощущений у него закатывались глаза, он весь вспотел, и, казалось, сейчас свалится без чувств. Запустив руки в его волосы, спускаясь к шее и вцепляясь в спину, Карин отдалась процессу, уже ни на что не обращая внимания. Из ее горла вырывались довольные полустоны-полувздохи. Тоширо горячо выдыхал ей в ухо.       — Быстрее! — попросила она.       Вновь послушавшись, он ускорился. Послышались грязные хлюпающие звуки. Карин чувствовала, как обильная смазка вытекает из нее, спускаясь к анальному отверстию. Ей было очень хорошо. Тоширо кончил быстро, как и предупреждал, войдя в нее полностью и на миг замерев, громко замычал и горячо излился. Карин блаженно выдохнула, с улыбкой смотря, как он пытался прийти в себя и отдышаться. Выйдя из нее и улегшись рядом, Тоширо вдруг на эмоциях притянул ее к себе, сильно обнимая, и принялся целовать макушку, лоб и виски. Карин засмеялась, наслаждаясь его приступом нежности.       — А ты...? — начал он и запнулся, ему все еще стыдно было произносить некоторые слова, касающиеся интимной жизни пар.       — Мне было хорошо, — улыбнулась Карин. — Правда. Просто у меня давно не было близости, а оргазм любит постоянство. Ты же поможешь мне?       Тоширо рассмеялся, прикрывая глаза и вновь поцеловал ее в макушку.       — Я сделаю все возможное, — пообещал он.       Став духом-хранителем Воздуха, Сарре оказались доступны многие, закрытые до этого комнаты и галереи дворца Зефира. Среди них был и тот самый загадочный Невидимый зал библиотеки Зефиринуса. Охраняющая массивные двери духовная печать рассеялась, когда Сарра подошла ближе, и ей удалось распахнуть створы. Зал поразил ее своим величием, она оказалась под нервюрными сводами, которые поддерживали словно сотканные из вихрей колонны. Под сводами лабиринтом стояли высокие, заставленные книгами, свитками и папками документов, полки. Книга Забвения выделялась среди прочих: она лежала в развернутом виде на высоком, вытянутым вверх четырехгранном столике с пологой доской для удобства чтения. Подойдя ближе, Сарра рассмотрела страницу с записанными туда именами. Ни одно из них, очевидно, не показалось ей знакомым, ведь все это уже было стерто из ее памяти. Взяв перо и окунув его в чернила, она вдруг задумалась: а стоило ли следовать последнему указу Зефиринуса и записать в книгу Забвения имена предыдущих духов-хранителей? Это могло спровоцировать повторение всей этой трагедии.       «Нет, — покачала головой Сарра, — нет».       Она отложила перо и закрыла книгу.       «Теперь мы будем помнить».