Школа Моральных Уродов

17.09.2013 — две недели спустя К его облегчению, ни за неделю, ни за две ситуация в классе не изменилась — ребята с охотой общались с ним, приглашали в разные кружки по интересам, делились домашкой. Рихард снова и снова убеждался, что попал в очень дружный класс. Единственное, что его удивляло и даже немного сбивало с толку — два необщительных парня, те, художник за последней партой и ещё один, в очках. За всё время Рихард ни разу не видел, чтобы с ними хоть кто-то разговаривал. Даже не так — на них вообще старались не обращать внимания. Это было странно для такого класса. Рихард из-за этого и сам побаивался подойти к ним, вернее — робел перед холодным взглядом здоровяка. В итоге однажды Рихард, совершенно уже извевшийся от любопытства, на физкультуре подсел на скамейку к Кристофу Шнайдеру, который тоже был освобожден, с намерением всё наконец выспросить. К счастью, у парня было хорошее настроение.  — Кристоф, ты можешь объяснить мне, что происходит у нас в классе?  — Зови меня Шнай, пожалуйста... А? Что? В смысле? — Шнай, хоть и приветливо улыбался Рихарду, не сводил взгляда с занимающихся бегом девчонок.  — В смысле — что значит «тайны школы», про которые говорила Эмили, и почему ты назвал меня тогда «вписавшимся»?  — А. Это. — Шнай нехотя отвернулся от девчонок, сосредоточено двигая бровями. — Ну, вообще ты и сам можешь понять. Эмили вечно торопит события. — …  — В общем, как это объяснить… У нас в школе такая штука, люди бывают «вписавшиеся» и «невписавшиеся». Ты «вписался», так что знать всю историю тебе необязательно. Поздравляю.  — Да что это значит? — растерянно спросил Рихард. — Как это — бывают «вписавшиеся»?  — Ну блин, как… Сложно объяснить. У нас школа не совсем простая. Некоторые люди здесь не принимаются остальными. Это происходит внезапно и ни с чем определённым не связано. Ты просто не можешь общаться с ним, и всё тут. То есть они «не вписываются» в коллектив. — …Э? Как это?  — Говорю же, сложно… Явление такое. Да ты и сам увидишь, какие эти «невписавшиеся». Сразу отличишь их от нас.  — Не замечал ничего подобного.  — Ну да, ты ведь ещё пока с ними не пересекался.  — С кем именно?  — А у нас их двое. Повезло ещё, в некоторых классах по пять или даже больше. Представляю, как им тяжело.  — Так кто же это? — любопытство Рихарда было не унять.  — Тилль Линдеманн, здоровый такой, и Кристиан Лоренц.  — В очках?  — Он самый. Понял, получается? Так вот, эти двое — «не вписались», знай теперь. Стало проще понимать, да?  — Странно вы как-то называете людей, которых игнорируете.  — Кто их игнорирует? С ними нельзя общаться, ты что. — Шнайдер толкнул его в бок, округляя глаза. — Как, неужели не слышал ещё? «Невписавшиеся» что-то типа изгоев, а у нас очень много ребят, которые жить тебе не дадут, если станешь разговаривать с кем-то из «невписавшихся». С ними даже учителя не общаются. И потом, ты, наверное, ещё близко к этим ребятам не подходил, иначе бы понял.  — Понял что?  — Что с ними очень трудно общаться. Тебя как будто что-то отталкивает, опасность какая-то. — Шнайдео вытянул вперёд руки и сделал вид, что наткнулся на невидимую преграду. — Не замечал?  — Что за бред, Шнай? — Рихард нахмурился. — Кто это придумал? Это скорее похоже на издевательство.  — Вот-вот, «невписавшиеся» тоже так думают, пока мы им не расскажем об этом. Жаль мне их, вечно одинокие…  — Ты в это веришь, что ли? Шнай…  — Слушай, ты тут недавно, но поверь мне, эта штука передаётся из класса в класс, из года в год. — убежденно ответил Шнай, которому явно уже надоел этот разговор. — Я живу в Вайслихте шестнадцать лет, девять из них я провёл здесь, в этом классе, и могу тебе точно сказать, что «невписавшиеся» — совсем не легенда. Это тайна школы Вайслихта.  — Ну объясни мне, а! Что за тайны?  — Рих, я уже всё сказал, — отмахнулся Шнайдер, опять отворачиваясь к своим девчонкам, — секрет прост: не подходи к Тиллю и Кристиану, тогда всё будет хорошо. — …Ясно. Конечно, Рихард не поверил ни единому слову. Найдя взглядом того крупного парня с последней парты, Тилля (он сидел по ту сторону стадиона, на скамье, как обычно, в одиночестве), он резво поднялся на ноги и зашагал в обход беговой дорожки, чувствуя спиной удивленный взгляд Шнайдера. *** Парень сидел и безучастно смотрел перед собой. Когда Рихард остановился рядом с ним, он не отреагировал.  — Привет. Тилль косо на него взглянул и сразу отвернулся.  — Меня Рихард зовут. Я… Я могу сесть?  — Здесь есть ещё куча других скамеек. — сиплым, грубым голосом произнёс тот, не поворачивая головы. — …А здесь что, нельзя?  — Нет. Рихард немного улыбнулся, смущенно переминаясь с ноги на ногу, и все-таки остался стоять.  — Слушай, тут такие разговоры ходят. — немного запинаясь, произнёс он. — Про «невписавшихся». Это такая ролевая игра, что ли?  — Нет. Сам не видишь, что ли? Я не люблю, когда надо мной издеваются. И ты уходи. Если тебя увидят рядом со мной — тебе конец. — говорил Тилль отрывисто и резко, будто дерево рубил. За всё время своей маленькой речи он ни разу не поднял на Рихарда взгляда.  — Издеваются?.. Так значит, это всё-таки издевательство?  — Нет.  — Но ты сказал…  — Я сказал, что мне не нравится, когда такие, как ты, подходят и издеваются. Уходи.  — Я не понимаю… Тилль резко повернулся к нему, пристально глядя в глаза, в его взгляде ясно читалась ярость и даже какая-то… обида:  — А сейчас? Рихард вспомнил слова Кристофа — «С ними очень трудно общаться. Тебя как будто что-то отталкивает, опасность какая-то». Но что он имел в виду? Парень внимательней взглянул на Тилля, пытаясь понять, что за «опасность» может исходить от этого парня. Его что, просто боятся, потому что он такой… сильный? Тилль и сам выглядел почему-то очень удивленным. Он изумленно отпрянул и огляделся, словно пытаясь понять, что происходит.  — Ты чего? — он наконец снова взглянул на Рихарда, непонимающе хмурясь, и говорил он очень тихо, будто боясь, что их могут подслушать. — Ты что, не?..  — Что — не? — недоуменно переспросил Рихард, совершенно уже ничего не понимая.  — Не… Не хочешь уйти? Тебе не противно? — …Э-э? — …Ясно, — Тилль закивал, всё ещё потрясенно глядя на него, — ясно, на тебя это не распространяется. Но почему?.. А что… ты меня и коснуться можешь?  — А в чём проблема? — Рихард протянул руку и положил её ему на плечо. На секунду ему даже показалось, что сейчас что-то произойдёт, его молния ударит или ещё что, но Тилль на ощупь был самым обычным человеком. Парень и сам дернулся, ошеломленно глядя на его ладонь на своём плече:  — Я же «невписавшийся»!  — Что это вообще значит? — Рихард, сообразив, что в данный момент ему могут всё, наконец, пояснить, с готовностью сел рядом с ним, не обращая внимания на шок, написанный на лице его нового знакомого.  — Тебе не объяснили? — Тилль всё потрясённо качал головой. — Люди в этой школе не могут со мной общаться уже десять лет. Это явление такое. Я уже и привык, а ты… Тебе правда не страшно? Не противно?  — Нет, и не было никогда. Можешь подробнее рассказать об этом?  — Наверное, потому что ты из другого города. — Тилль, не слушая его, всё смотрел перед собой и растерянно вздыхал. — Хотя нет, у нас есть и такие ребята… Но почему только тебе это удалось?  — Тилль, объясни мне, пожалуйста, что значат все эти «вписавшиеся» и «невписавшиеся», кто это придумал? — пытался растормошить его Рихард, но тут его окликнули:  — Рих! Что ты там делаешь?  — Это Шнайдер. — Тилль словно проснулся и незаметно толкнул Рихарда в спину. — Иди, что стал? Не говори только никому, а то проблемы будут. Не дай бог решат, что ты тоже «не вписался».  — Подожди, а ты мне всё это объяснишь? — вставая со скамейки, беспомощно оглянулся Рихард.— Я уже ничего не… Тилль явно был в замешательстве. Он быстро думал, бегая глазами по предметам.  — Ай, ладно! После уроков за зданием встретимся. — бросил он, снова подталкивая его в спину.— Иди уже, быстрее, пока тебя не записали в «невписавшиеся».  — Рих! — к ним подбежал запыхавшийся Шнайдер. — Что ты… тут… делаешь?  — Э. Да… Я уже ухожу, — Рихард бросил последний взгляд на Тилля. Тот опять сидел, сложив руки, глядя прямо перед собой и снова не реагируя ни на что.