Диппер блуждал по особняку, совершенно один, полностью предоставленный самому себе.
Он посчитал дни и выявил дату. Сегодня особенный день. Его с Мэйбл день рождения. Отмечать без сестры было как-то… Непривычно? В этот раз не будет никакого пышного празднества, вечернего бала, который Стэн обыкновенно любил устраивать, не будет подарков, спрятанных по всему дворцу, и Мэйбл с ним не будет везде радостно носиться. При таком раскладе событий, Диппер был уверен, что этот день рождения будет его последним. Печально.
Пайнс проходил мимо библиотеки. На него нахлынули воспоминания недавно прошедших дней.
Парень прокрутил в своей голове встречу с кабаном. Знатно же он тогда испугался! Снова и снова, будто наяву, шатен видел, как пытается незаметно уйти от животного, наступает на ветку, та производит привлекающий кабана звук… и тот уже мчится, вереща. Вот Диппер спотыкается и падает, тем самым заново выдавая себя, и зверь, уже практически полностью отвлёкшись от своей жертвы, заинтересовавшись брошенной корзиной, бросился вслед за человеком. Билл тогда появился очень кстати. «Глаз-алмаз», — вспомнились ему слова Аврама — «Никогда не промахивается». Пайнс не мог с этим не согласиться.
Диппер спустился со второго этажа вниз по лестнице и прошёлся по коридору, выходя в холл.
Он подумал о Билле. Тут же в голове всплыли строчки из письма. «Найди себе кого-нибудь». Парень хихикнул. Мэйбл в своей манере. Скорее, не он найдёт, а его уже нашли. Забавно. Сайфер откровенно клеился к Пайнсу, везде сопровождая и иногда подшучивая. Дипперу это не очень нравилось, и он с радостью сообщил бы об этом Биллу, высказав всё своё остальное недовольство. Но он не мог этого сделать, так как от таких слов разозлился бы любой здешний, а разбуянившийся разбойник выкинет что угодно. Да и потом, парню не позволял этикет простым правилом вежливости. Чтобы тут не происходило, а блондин вытащил его из многих напастей. И шатен был ему благодарен, однако элементарного
спасибо сказать ему не давало самолюбие.
Пайнс подошёл к клавесину. Сел на табурет, откинул крышку музыкального инструмента. И принялся играть.
Он играл мелодию, которую они с Мэйбл исполняли в каждый день рождения в четыре руки. Их учитель музыки был очень строг, и потому его предметом занимались во все праздники, кроме Рождества. И, однажды так получились, что в день исполнения близнецам двенадцати лет была разучена эта мелодия. Мэйбл так она понравилась, что она договорилась с братом играть её каждый год тридцать первого августа. И прерывать эту традицию парень не собирался.
Диппер играл очень бережно и осторожно, так как не знал, насколько клавесин стар, ведь механизм данного инструмента достаточно сложен и может легко поломаться.
Выходила очень торжественная, с долей жизнерадостности мелодия. Пайнсу она самому нравилась; в ней чувствовался чёткий порядок звуков, некая закономерность повторяющихся моментов. При желании, её можно было бы играть бесконечно.
Мелодия не была большой, поэтому шатен кончил её очень скоро. Ему стало грустно. Тоска по дому не отпускала его.
Тогда он вдруг снова занёс руки над клавишами. Он начал новую мелодию, взятую из головы, которая родилась тут же. Совсем простенькая. Правда, чего-то не хватало.
Спустя пару нот, возник совершенно другой звук. Это была скрипка.
Диппер стушевался. Он уже давно свыкся с тем, что Сайфер возникает из ниоткуда, и притом, совсем неслышно, но чтобы заявиться со скрипкой… Это было неожиданно.
Звук от удара по клавише ещё не замолчал, когда Диппер обернулся. Билл, водя смычком по струнам, одними губами сказал: «Не останавливайся».
И парень не остановился. Он поднапрягся, пытаясь уловить ускользающую мелодию. Но казалось, что скрипка справляется с этим куда лучше.
Скрипка будто насмехалась и плакала одновременно. У неё был быстрый, но в то же время спокойный темп. Она словно ступала, осторожно, но уверенно, как будто спрашивая разрешения.
Пайнс, забывшись, кивнул, стукнув пальцем по клавише пальцем сильнее, чем нужно, что заставило вылететь громкую ноту.
Втянувшись в ритм, она уже танцевала, зазывая в своеобразный танец. Он был полон грёз и мечтаний. Голос скрипки был пронзителен и мягок.
Сначала всё шло неспешно, но вдруг громкий удар по клавише изменил всё. Скрипка перешла в наступление, ускоряясь.
Диппер не собирался отступать, и он прибавил «жару».
Кокетливо смеясь, мелодия бежала. Стремительно и не оборачиваясь.
Тянущий звук, пауза, и снова в пляс.
Не ожидавший такого поворота, Пайнс слегка отстал.
Вот она беззастенчиво засмеялась, бросая вызов. Но, не получив вразумительного ответа, угомонилась. Сбавила обороты, затихая, но не умолкая окончательно, будто давала ещё один шанс, уставше и тепло.
Однако шатен спокойно и с готовностью дал понять, что хватит танцев.
И, степенно растягиваясь, скрипка замолчала.
— Это было потрясающе! — Воскликнул Пайнс, вставая из-за клавесина.
— Знаю, дорогуша, — самодовольно оскалился Сайфер.
— Где ты научился так играть? — Диппер восхищённо смотрел на Билла.
— Неважно, — блондин замялся. — Мне просто повезло столкнуться с хорошим музыкантом. — И, сменяя тему, он спросил: — а ты чего тут сидишь? Удалось раздобыть целого осьминога, Том как раз варит суп. Скоро он будет готов.
Диппер сразу как-то сник и потускнел. Взгляд его помрачнел.
— У меня сегодня день рождения, — пробурчал он.
У Билла расширился глаз. Он присвистнул.
— Кое-кто сегодня будет очень счастлив! — Выдал он. — Собирайся. Мы идём в город.
И, оставив недоумевающего Пайнса в холле, Билл пошёл на второй этаж, чтобы убрать инструмент.
***
Билл с Диппером стояли на площади Лиссбрега. Погода была пасмурной, и поэтому шатен был в бурнусе, а Билл кутался в серый плащ. На плечах у блондина был мешок.
На площади танцевали и пели пэйви*, окружённые толпой. На них была пёстрая одежда. На женщинах были длинные развевающиеся юбки. На мужчинах красовались расшитые цветными нитками жилеты. Диппер невольно засмотрелся.
— Осторожней, а то смотри, похитят, — хмыкнул Билл.
— Благодаря твоим стараниям, меня уже похитили, — фыркнул парень.
Блондин, хохотнув, пожал плечами.
Рядом с танцующими прямо на земле были разложены самые разные вещи. Видимо, их продавали.
— Пойдём-ка вот сюда, — и Билл подтолкнул Диппера к «прилавку».
На земле лежали ткани, горстка бус, обувь и дудочки.
— Смотри, — Билл взял в руки мокасины из тёмной оранжевой кожи. — Тебе должно подойти. Почём эта пара?
— Пятнадцать шиллингов, — проскрипела старушка.
— Беру, — блондин вручил старой женщине серебряные монеты.
Диппер переобулся прямо на месте. Мокасины и впрямь подошли. А поршни пришлось выбросить — они уже еле держали форму.
Тут раздались крики горожан. «Стража!», — кричали они. Пэйви, тут же засуетившись, стали быстро собирать свои вещи и старались поскорей покинуть это место.
— Чёрт, — прошипел Билл, хватая Диппера за руку и ныряя в толпу.
Преодолевая всеобщий людской поток, они перешли на другой конец улицы и оказались в закоулке между домами.
Сайфер, накинув на голову капюшон, резко прижал парня к стене и впился в губы. Пайнс захотел протестующе закричать, но Билл вовремя прикусил его за губу.
Мимо закоулка пронеслись стражники. Билл отстранился.
— Извольте объясниться! — Диппер, раскрасневшись, не заметил, как перешёл на «вы».
— Эти пэйви из того королевства, откуда я родом. Они все дружненько посбегали из тюрем и отправились кочевать. А я… Я тоже успел там насолить, так что, меня также разыскивают. Лучше отсидеться пару дней в лесу и не высовываться в город.
— Мы возвращаемся, — твёрдо сказал шатен. Ему, странное дело, всерьёз не хотелось, чтобы Билла арестовали.
— Ну нет, — Билл глубже натянул капюшон на глаза. — Если я обещал тебе прогулку на берегу моря, значит, будет тебе прогулка, — и он решительно вышел из закоулка. Плащ развевался следом.
***
Они сидели на краю обрыва и смотрели на море.
Серые облака касались гладкой поверхности воды, тяжело нависая и давя. В воздухе пахло чем-то свежим и солёным.
Море было тёмным, отражая тучи. Оно выражало само спокойствие, величие, тайну и необъяснимую радость. Диппер смотрел на воду и наслаждался.
Вдруг на бережок под обрывом выползла грязно-серая личинка подёнки. У неё было шесть лапок и три длинных уса на конце тельца. Она остановилась, словно размышляя, затем её кожа дрогнула, лопнула, появилась головка, пузико и что-то комканое за спиной. Расправив бледные лоскуточки, бабочка взлетела.
На песок стали выползать насекомые. Ещё и ещё, они вылезали и вылезали, пока бережок не оказался полностью заполнен. Покров лопался, на свет появлялись лапки, длинные тельца, спинки и усики.
Бабочки вспорхнули, густым бело-серым облаком поднимаясь вверх, взмывая над обрывом. Пайнс смотрел, и не мог насмотреться. Он никогда не видел такого волнующего зрелища. Ему казалось, что в этих нимфах всё: и несбыточные мечты, надежда, желание жить. Он был в восторге.
Билл за это время раскрыл мешок, извлёк оттуда бутыль. Достал кружку и наполнил её. Залпом осушил.
Алкоголь тут же поспешил ударить в голову, затуманивая взор.
Сайфера веселило то, с каким трепетом его подруга отнеслась к такому явлению. Однако, ему нравилось видеть её такой радостной.
Он накрыл своей ладонью ладонь Диппера. Тыльная сторона была слегка огрубевшая от частого нахождения в воде, но сама ладошка оказалась мягкой и холодной.
Пайнс провожал косяк подёнок взглядом. В его животе сейчас роились примерно столько же и таких же туча бабочек. Ему было очень приятно, на душе сделалось так легко. Он посмотрел на блондина. Со стороны Билла это были очень героичные поступки. «Порою, я жалею, что я не девушка, — подумал шатен — будь я девушкой, точно бы влюбился в такого». Он осознал, о чём сейчас подумал, и его щёки покрылись бледным румянцем. «Билл был прав. Я действительно счастлив», — промелькнула в голове Диппера. К чертям самолюбие.
— Спасибо, — выдохнул он.
— Всегда обращайся, — Билл подмигнул. Или моргнул. Хрен его знает. — Будешь? — Он предложил кружку водки.
— Я не пью.
— Зря, — Сайфер выпивал уже третью по счёту кружку.
Парень пожал плечами. Ничего хорошего в алкоголе быть не может.
— Вот знаешь, — Билл опьянённо глядел в пусынную морскую даль. — Придут времена, и мы с тобой поженимся, заведём детишек…
Диппер от души рассмеялся. Блондин ошалело и непонимающе уставился на подростка. Он впервые видел, как Мэй смеётся — так звонко и открыто.
— Нет, Сайфер, этому никогда не бывать, — смахнул выступившие от смеха слезинки Пайнс.
— Эт ещё пшему? — Билл прильнул к кружке.
— Я парень.
Билл поперхнулся водкой.
