Однажды в лесу

      Диппер, ужасно торопясь и волнуясь, бежал по оставленным разбойниками следам. Он очень спешил, возбудясь от мысли, что он сможет помочь на поле боя. Его голову переполняли разные соображения насчёт того, что его могло ждать. Сердце билось так бешено, словно оно было готово выпрыгнуть из груди.       Снег выпал сырой, и за несколько часов холод хорошенько подморозил образовавшуюся влагу, превратив белоснежную поверхность в твёрдую корку.       Мчаться по заледенелому снегу было проблематично. Пайнс много спотыкался, но тем не менее, темпа не сбавил.       Особняк остался далеко позади. Если шатен не ошибался, то до поляны оставалось не так уж и много.       Вдруг сквозь оглушительный хруст ломающегося застывшего снега до уха парня донеслось расплывчатое «Помогите». Резко остановившись, он прислушался.  — Помогите!..       Голос был до невозможности знаком, однако оказался сильно искажён хрипом. Утихающие мольбы о помощи доходили как раз из той стороны, куда направлялся Диппер. Не раздумывая ни секунды, шатен ринулся с удвоенной силой на крики.       Пайнс очень спешил, и потому не очень старался попасть ногой в ямку следа. Чем дальше он шёл, тем глубже он тонул в снегу. Из-за того, что конечности каждый раз приходилось вытаскивать из сугроба, быстро передвигаться получалось не особо хорошо. Но замедляться парень не стал.       Диппер торопливо пробирался мимо оврага, когда снова закричали. И крик доносился прямо из ложбины.       Шатен остановился и вгляделся в картинку, которая предстала перед его взором. Зрелище оказалось ошеломляющим, и от этого хотелось заголосить не хуже самого человека, который так усердно звал на помощь.       В овраг сходила рваная полоса следов возни. На самом дне овражины бултыхался мужчина и какое-то серое большое существо, что своими лапами пыталось переосилить окровавленные руки, отчаянно сжимавшие их.       Пайнс пригляделся и различил в мужчине Оливера. Его лицо было буро-малиновым от натуги и блестело от пота. Израненными от острых и немаленьких когтей дикого животного руками он пытался сдержать ярое нападение. Атакующей была лесная подруга Диппера.       Хищник злобно рычал, пуская из своей пасти клубы пара. Мордой же, страшно клацая зубами, Гриз пыталась достать до лица Оливера, словно хотела сожрать человека. Разве только слюна не капала с обнажённых клыков.  — Гриз!.. — Надломившимся голосом позвал шатен. Он совершенно не понимал, что следует сделать в такой ситуации. Позволить животному разобраться со вражеским подчинённым, или же попытаться спасти несчастного?       Однако прежде, чем парень надумал спуститься на помощь в овраг, всё мгновенно разрешилось.       Волчица разом умолкла, и, продолжая злобно скалиться, повернулась в сторону Пайнса. Предупреждающе тявкнула. Оливер, воспользовавшись заминкой противника, отпустил одну лапу и освободившейся рукой с силой ударил по морде волка. Гриз, снова звучно зарычав, вернулась к своей жертве, и, свободной лапой опершись в снег, рванула мордой вниз и одним резким движением сомкнула зубы на шее мужчины. Тот попытался заорать, но изо рта лишь ручьями хлынула горячая, испускавшая пар, кровь. Глаза Оливера закатились, и он стих.       Диппера чуть не вывернуло наизнанку от представшего перед ним вида. Снова повернувшись к Пайнсу с перепачканной в чужой крови мордой, Гриз поджала хвост и пригнула уши, виновато поглядывая на парня. Затем, издав жалобный скулёж, волчица поспешила покинуть овраг в противоположную от парня сторону.       Шатен не смотрел на покидавшее место убийства животное. Его взгляд был прикован к свежему трупу. Снег под головой убитого мужчины впитывал красную жидкость, приобретая багровый цвет и образуя тёмное пятно. Тело лежало неподвижно, которое ещё только-только было живым. Ещё тяжелее Пайнсу было осознавать, что он так и не помог Оливеру. Вокруг тела снег был в потемневших алых пятнах — следах недавней борьбы. Всё это добавляло всему некий драматичный вид.       Гриз уже ушла, когда Диппер, понимавший, что теперь Оливеру уже ничем не помочь, заставил себя двигаться дальше.

***

      Звук боя разносился по окрестности отчётливо. Пайнс остановился за несколькими рядами деревьев, притаившись за стволом. На поляне под лунным светом сверкали ножи. Мелькали руки, ноги, головы, руки. Всё было в непрерывном движении и постоянно меняло своё расположение.       Даже несмотря на то, что людей было не очень хорошо видно, шатен пытался различить среди дерущихся Билла. Однако в поле зрения попадал кто угодно из разбойников, но только не Сайфер.       Обуреваемый тревожными чувствами, Диппер подобрался ближе к поляне. Люди были увлечены схваткой и потому не замечали его.       Вблизи ситуацию стало возможно рассмотреть намного лучше. Мужчины до хрипа срывали свои голоса, бросаясь друг на друга. Было видно, что сражающиеся уже устали, но ни та, ни другая сторона отступать не желали. Одни защищали свой дом, кто как мог и умел, не сдаваясь и борясь изо всех сил. Другими же правили деньги и роскошь, которую они заполучат, если выиграют бой.       Парень присмотрелся получше.       Совсем рядом дрался разъярённый Корнелиус. Пайнс как-то совсем не подумал, что лекарь тоже отправится на бойню. По крайней мере, шатен вообще не ожидал, что врач будет сражаться наравне со всеми. Диппер полагал, что максимум, что Корнелиус сможет сделать в этой битве — это сидеть где-нибудь в сторонке и подлечивать вышедших из строя разбойников.       Однако тридцатилетний мужчина разрушил все предположения Пайнса.       Растрёпанная коса, в которую были заплетены длинные волосы, металась из стороны в сторону от резких движений своего хозяина. Для мужчины тридцати лет лекарь двигался довольно прытко.       Шатен не мог точно сказать, что это был за стиль боя Корнелиуса. В сражении парень увидел его впервые. И потом. Противник врача был значительно моложе мужчины и потому не отставал от него.       Бой разбойника и «вора» выглядел беспорядочно. Враг дёрганно размахивал своим клинком, Корнелиус также отражал удары. О плавности и красоте поединка ножами тут не могло быть и речи. Оба соперника старались не пропустить удар и выловить момент для удачной атаки.       Лекарь коряво отразил чужой клинок. Миг, и мужчине рассекли щёку. Кровь тут же потекла из царапины.       И только сейчас Диппер заметил одну важную деталь. Корнелиус дрался без очков! Куда они запропастились? Как мужчина видит без них и видит ли он вообще?!.       «Слетели», — подумал Пайнс. Он решил помочь слепому Корнелиусу выйти победителем.       Но и тут врач удивил шатена. Только тот дёрнулся, как лекарь, упустив удар в свою сторону, резко поддался вперёд и одним быстрым взмахом руки нанёс смертельную атаку в шею противника.       Соперник упал, а Корнелиус не обратив внимания на него и рану на груди, которую получил при свершении аферы, нырнул в толпу сражающихся в поисках нового «дуэлянта».       Диппер подошёл ещё ближе. Его упорно продолжали не видеть, зато сам парень видел всех.       Вдруг Пайнс заметил светлую макушку. В том, что это был Билл, сомнений не возникло.       Сайфер дрался возле стен церкви. Шатен надумал пробраться туда и тоже принять участие в битве, сражаясь рядом с блондином и приглядывая за ним.       Однако пробираться с боем через всю ораву парень не собирался. Опыта драки сразу с несколькими десятками врагов у Диппера ещё не было, и потому лезть в самую гущу он не хотел. Не хватало ещё при первой же возможности получить нож в спину!       Поэтому шатен решил просто обойти поляну и вступить в схватку с другой стороны.       Пайнс аккуратно передвигался от дерева к дереву, замирая у каждого ствола на несколько секунд.       Благополучно оказавшись со стороны церкви, Диппер хотел было ринуться в бой, однако вовремя остановился.       Рядом с дырой в стене храма стояла лошадь! Стояла, настороженно следя за орущими людьми.       Пайнс задумался. Если бы «воры» из Гильдии были бы все на лошадях, то это сразу бросилось бы в глаза. Но больше нигде копытных он не увидел — эта лошадь была одна. Значит, на лошади мог быть только главнокомандующий человек.       Парень ещё раз внимательно посмотрел в сторону сражающихся.       Отсюда Билла было видно очень хорошо. Он рвался к церкви, и только дурак мог этого не заметить.       У Диппера возникла мысль. Если главный «вор» находился в здании, то шатен сможет сразиться с ним. Бойня должна будет прекратиться, и разбойники победят.       Это был безумный шаг, но Пайнс твёрдо решил для себя, что раз уж он всё это начал, то и ему заканчивать.       Продолжая держаться деревьев, парень осторожно, чтобы никто так и не заприметил его движений, подступал к церкви. Однако его осторожность оказалась лишней — дерущиеся не обращали на него внимания.       Диппер вышел из тени леса под лунный свет, озарявший поляну. И не задерживаясь, направился к пролому в стене.       Снег хрустел так, будто ломалась не застывшая ледяная корка, а пересушенные сухари. Звук выходил таким громким, что Пайнс во время своей переправы был готов защищаться от услышавших его врагов, которые непременно нападут на него.       К счастью, возле дыры шатен оказался быстро, и никто его не заметил.       Собравшись с духом, парень шагнул в темноту.