Chase the sky until the ocean

Кэролайн проснулась в уютном коконе тепла, от невероятного ощущения — ощущения полной и абсолютной безопасности, которая обволокла все ее естество, отдавала биением чужого сердца, которое доверчиво билось под ее ладонью. Она несколько минут лежала так, с закрытыми глазами, искренне наслаждаясь этими странными, но приятными чувствами, пока рассудок ее не прояснился окончательно и она не открыла глаза, чувствуя, как вместе с воспоминаниями к щекам приливает кровь. Но стоило ее глазам увидеть золотистый полумрак, что их окружал, как Кэролайн забыла о стеснении и в удивлении запрокинула голову, любуясь мощными крыльями, которые Клаус сложил над ними, создавая тот самый кокон безопасности. Сложно было сказать, взошло ли снаружи солнце — кожистые крылья были достаточно плотными, — но на них искрились золотые чешуинки, и Кэролайн, не в силах совладать с любопытством, вытянула руку, осторожно касаясь пальцами острых чешуек и чувствуя, как чуть дрожат крылья под ее прикосновениями. Словно такой малости было достаточно, чтобы Клаус почувствовал, что она коснулась его. — А, любопытная стрега, — послышался его чуть хрипловатый голос, и Кэролайн не успела отдернуть ладонь, как он сам взял ее руку в свою и поднес тонкие пальчики к своим губам. — Доброе утро, sweetheart. — Глаза его сейчас отдавали зеленым больше, чем синим, и Кэролайн впервые задумалась, говорит ли это о его настроении. — Доброе, — пробормотала она в ответ, не спеша вырывать свою ладонь — не сейчас, не после того, что натворила вчера, — и чувствуя, как щеки вновь начинают гореть от стыда и смущения. И глупого чувства вины, которое ядом въелось в кожу, и казалось, теперь не собирается никуда исчезать. Больше всего на свете ей сейчас хотелось спрятаться от проницательного взгляда дракона, зажмуриться или спрятаться лицом в подушку, которой тут не было, но и показывать себя перед ним слабой девчонкой ей совсем не хотелось, потому она насупленно встретила его взгляд, не замечая ласковой усмешки. 
Клаус в ответ осторожно коснулся упрямого лица, чувствуя, как гнев и ярость молниеносно утихли, стоило ему увидеть свою пару такой: хрупкой, растерянной, смущенной. 
Прикасающейся к его крыльям с восторгом и любопытством, даже не знающей, как ее прикосновения влияют на него. От вчерашней ярости остались лишь призрачные воспоминания, особенно когда он без труда прочел в ее взгляде вину, ощутил клубок чувств, терзающих ее, и все, чего ему хотелось, — вернуть ее в свои объятия. Но им все равно нужно было поговорить о том, что вчера произошло. — Твое желание повеселиться уже угасло? — ухмыльнулся он, касаясь белокурых волос и пропуская шелковые пряди сквозь пальцы. Кэролайн застонала и стукнула его кулачком куда-то в грудь, не спеша вырываться из-под его крыльев. — Ты невыносим, — заявила она, упрямо вздергивая подбородок, и Клаусу понадобилась вся его выдержка, чтобы не опустить взгляд ниже, где щедрый вырез ее платья так красиво обнажал ее грудь. — Я немножко перебрала, и ты намерен припоминать мне об этом до конца жизни? — Немного перебрала? — Его глаза вспыхнули золотом, заставляя ее замереть, и Клаусу, не желающему пугать ее, пришлось взять себя в руки. — Ты оказалась под влиянием древней богини, Кэролайн, это не шутки с пыльцой, — рявкнул он. — Мне жаль, что мне пришлось так поступить, — в тон ему взорвалась Кэролайн. — Это единственное, что мне оставалось. И жаль, что ты такой чурбан, который решил, что можешь ограничить мою свободу, как тебе вздумается, только потому, что ты — моя пара. — Я не ограничиваю твою свободу, я стараюсь оберегать тебя, Кэролайн, — неожиданно устало вздохнул дракон. — От подобного, что случилось вчера. «Змей», — вспомнила Кэролайн и поморщилась, прикасаясь к своим скулам, помня, что Клаус окровавленными руками обхватил ее лицо. — Его крови на тебе нет, — успокоил он ее, накрывая ее пальцы своими. — Что ему было нужно от меня? — нахмурилась Кэролайн. — Что он имел в виду, Клаус? — Драконьей принцессой быть нелегко, — пожал плечами Никлаус, явно не желая отвечать ей. — Тебе не стоит чего-либо бояться, love. Просто не поступай опрометчиво. — Если ты не хочешь отвечать мне сейчас, то хорошо, — медленно произнесла Кэролайн, прикасаясь пальцами к его острым скулам и заставляя его смотреть на нее. — Но рано или поздно тебе придется все мне рассказать, Клаус. — От того, как она мягко выдохнула его имя, в глубине его глаз вновь появилось пламя, но Кэролайн не обратила на это внимания. — И… мне правда жаль, — почти прошептала она, морщась, как ребенок, который вспомнил свои проказы. — Я не хотела этого делать. — В следующий раз, когда ты вздумаешь отправиться куда-нибудь… — на мгновение ей почудилась в его голосе неуверенность, но Кэролайн отмахнулась от этой мысли, как от назойливой мухи, — ты можешь позвать меня с собой. Кэролайн уставилась на него задумчивым взглядом, и ее глаза чуть потемнели, меняя свой цвет на насыщенный синий. — Хорошо, — легко произнесла она, словно закрепляя с ним сделку. — И что теперь? Очередное жуткое наказание в твоем стиле? — пробормотала она, мгновенно жалея о сказанном, потому что беррилловые глаза дракона загорелись насмешливым, нахальным огнем, вызывающим у нее только мурашки. Клаус провел большим пальцем по острым скулам и коснулся алых губ, заставляя ее чуть дернуться. — Даже не знаю, love, можно ли это назвать наказанием, — промурлыкал он, наклоняясь еще ниже, хотя, казалось бы, это было невозможно. — Если я правильно все помню, — его ладонь опустилась на ее бедро и чуть сжала его, и Кэролайн вспыхнула, против воли вспоминая произошедшее тогда, — тебе все очень понравилось. Кажется, ты говорила «пожалуйста». Стрега уставилась на него в искреннем возмущении, чем изрядно позабавила его, делая его выражение лица еще более самодовольным и нахальным. — Видимо, тебе это так хорошо запомнилось, — елейным голосом отозвалась она, упираясь ладонями в его плечи, — потому что заниматься долгими ночами было больше нечем? — Ты правда хочешь разбудить спящего дракона, Кэролайн? — пробормотал Клаус, прикусывая зубами нежную кожу ее шеи и заставляя ее заерзать под ним. — Если бы ты просто держал свои собственнические замашки при себе, ничего бы не случилось, — фыркнула она, пытаясь не думать о том, почему все еще не оттолкнула его от себя и почему позволяет так откровенно обнимать себя, касаться. — Подвергать руки Кая драконьему огню было вовсе не обязательно. — Я сделал это только потому, love, — напомнил он ей, как и той адской ночью, — что это было неприятно тебе. Но, кажется, твои вежливые намеки на него не действовали, и тогда я взял все в свои руки. Больше у тебя с ним проблем не было, — закончил он, позволяя руке скользнуть выше по ее бедру. — Какое джентльменство, — насмешливо бросила Кэролайн, которую бросило в жар при одном воспоминании о том дне. — А случившееся после… — Может, я и был несдержан, — согласился Клаус, и его взгляд опустился на ее губы. — Но удовольствие тогда получили мы оба. Кэролайн облизнула пересохшие губы, не соглашаясь с ним, но и не отрицая ничего. Связь между ними даровала им много различных возможностей… Или, скорее, ему, как единственному, кто пока принял эту связь. И то, как Клаус отреагировал тогда на ее полное яда письмо о том, что он совершенно охамел и влезает в ее личное пространство, показало ей, насколько он мог при желании влезть в ее личное пространство. 
В ее мысли, в ее сны, в кровь, что текла по ее венам. Как легко ее тело могло отозваться на его магию, подчиниться. И насколько хорошо Клаус ее чувствовал, несмотря на расстояние в несколько десятков тысяч миль. Одно воспоминание о том, как она… изнемогала без него, чувствуя, как нужда скручивается узлом внизу живота, заставило ее издать тихий стон, от которого потемнели глаза дракона. В конце концов, он тоже помнил, насколько отзывчивой к его магии она была, насколько жаждущей его и готовой принять. И если физически он прикоснуться к ней не мог, то мог разделить с ней ее ощущения и даровать облегчение — после того, как заставил просить. Кэролайн по глазами легко прочла, о чем думает Клаус, и уголок ее губ приподнялся в улыбке. — Я никогда не отрицала, что мне хорошо с тобой в постели, — наконец произнесла она, чувствуя, как сжалась его рука на ее бедре, в такой непосредственной близости от ее центра, что это практически сводило ее с ума. — И мы всегда могли бы все упростить и не усложнять, — практически промурлыкала она, и ее маленькие ладони переместились с его плеч к его лицу. Добрую минуту Клаус изучал упрямое, прекрасное лицо, которое являлось к нему во снах — мучительных и сладких, — и мягко улыбнулся ее наивному плану, который разгадал в два счета. — Ты нужна мне не только в постели, sweetheart. — Его пальцы ласково прошлись по скулам и щелкнули по аккуратно вздернутому носику. — Но боюсь, я подожду, пока ты примешь эту связь и сама придешь ко мне. Никаких сделок, стрега, — насмешливо закончил он, раскрывая крылья, и Кэролайн застонала, жмурясь от яркого солнца. — Тебе вечно нужно испортить мое веселье, — разочарованно протянула она, поднимаясь следом за ним и оглядываясь — они были на приличном расстоянии от Холмов, но также далеко и от Орлеана. — Морриган долго не хотела нас отпускать, — пояснил Клаус, накидывая на нее свою кожаную куртку. — Потому я решил, что нам лучше остаться здесь. — Вот уж кто точно вчера повеселился, — пробубнила стрега, морщась, когда трава заколола ступни ног, и совершенно не помня, где она вчера потеряла туфли. Впрочем, стоило Клаусу заметить, что ей некомфортно, он тут же подхватил ее на руки. — Через несколько часов мы будем в Новом Орлеане, — пообещал он, осторожно перехватывая ее так, чтобы не сделать больно ее опадающим крыльям. — Путешествуйте с «Майклсон Джет», — хмыкнула Кэролайн под нос, и Клаус позволил себе смешок. 
Когда она не упиралась так, не отталкивала, когда связь прекращала причинять боль, а просто мерцала в темноте, чуть сияя золотистым цветом, даже он, казалось, мог испытывать чувства, близкие к спокойствию. 
Надежде, быть может. 
Или даже счастью.