***
Артур замечательно провел время, пересказывая события дня Альфреду, когда они позже встретились на физкультуре. Они сидели на скамейке, ожидая своей очереди к бите. Сегодня они играли в бейсбол, и они оба оказались в одной команде. — Это просто слишком забавно, — усмехнулся Альфред после долгого приступа смеха, — Иван никогда не флиртует. Да и я не думаю, что он хорош в этом. — И это говоришь ты? — дерзко ухмыльнулся Артур, — По твоему мнению, флирт — это огромное количество объятий и, не забуду упомянуть, как ты облапал меня? — И это сработало, — рассмеялся Альфред, — Ты ведь мой, м? — Ах, туше. — Сказал он, хмыкнув. Он немного придвинулся и положил голову на плечо Альфреда. Альфред нежно поцеловал мягкие локоны Артура, переплетая их пальцы, и они оба начали смотреть игру. Людвиг был на подаче, и когда Феличиано вышел на поле, можно было увидеть мгновенное нежелание Людвига подавать ему, потому что броски Людвига были твердыми и быстрыми, а спортивные навыки Феличиано оставляли желать лучшего. Может быть, во всем виноват тот факт, что Людвиг беспокоился за Омегу, или, может быть, факт того, что Феличиано держал биту совершенно неправильно, но Людвиг обнаружил, что не может подавать со всей силы. — Готов, Людди? — сказал Феличиано, когда встал на нужное место и приготовился. Людвиг нервно кивнул — он не знал, что будет делать, если случайно навредит ему. Людвиг бросил мяч с куда большей заботой, чем все остальные, но Феличиано пропустил его. Он сделал глубокий вдох и бросил второй мяч, ещё мягче в этот раз, и к его большому удовольствию и разочарованию команды, Феличиано его отбросил далеко, бросил биту и побежал. Он проделал весь путь до третьей базы, прежде чем остановиться. Людвиг им гордился, но не собирался больше никому делать таких поблажек. Феличиано слегка помахал рукой и послал ему улыбку, что Людвиг нашел очаровательным. Он немного покраснел и почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. — Эй, Люд, кончай уже пялиться на Фели и бросай мяч! — отозвался Альфред, когда встал на поле. Людвиг что-то пробормотал, нехотя возвращая свой разум к игре, вместо того, чтобы наслаждаться Омегой, которого он называет своим возлюбленным. В Альфреде всегда просыпался ожесточенный дух соперничества во всем, что включало в себя соревнования, так же, как и у Людвига, поэтому сейчас было делом чести то, что два друга противостояли друг другу. В конце концов, команда Альфреда победила, о чём тот злорадствовал до конца дня, к очевидному раздражению Людвига. Единственной отдушиной было то, что Феличиано уделял ему всё свое внимание, чтобы «заставить его чувствовать себя лучше». Они стояли вместе после школы, Людвиг обнимал Феличиано за талию, а тот обнимал Людвига за плечи. — Ты же поддался мне, да, Людди? — мягко спросил Феличиано, прежде чем запечатлеть на губах Людвига нежный поцелуй, — Я знаю, что так и было, и я рад этому, — Феличиано и Людвиг снова поцеловались, с легкостью растворяясь друг в друге. Но этот идеальный момент был прерван, когда голос Ловино прозвучал, как гром среди ясного неба: — Феличиано! Прекращай быть шлюхой и поехали домой! Антонио нас подвезет! Феличиано решил проигнорировать обвинение и не сдвинулся ни на шаг из объятий Людвига. Он уткнулся в широкую грудь Людвига, пока Ловино твёрдо не схватил его за плечо. — Ты вообще меня слышишь? Я сказал, прекращай быть шлюхой и поехали домой! — Я не шлюха, Лови, — пробормотал Феличиано, чувствуя слезы на глазах. — Что ты сказал? — оскалился Ловино, — Говори громче, идиот! — Я сказал, что я не шлюха! — зарыдал Феличиано, ввергая в шоковое молчание Ловино и Людвига. — Я что, шлюха за то, что люблю Альфу? — снова пробормотал он, вытирая мокрые глаза рукавом. — Ты шлюха за свое распутное поведение, — злобно выдохнул Ловино. — Я и Людвиг сделали куда меньше, чем ты и Антонио! Если кто здесь и недобродетель, так это ты! Ловино отвернулся, скалясь: — Э-это ничего не значит! — Феличиано продолжил плакать в ответ. Он просто не понимал, почему его брат видит его в таком свете. В этот раз, когда Феличиано проводил время с Людвигом, ему казалось, будто он значит больше, чем говорит его брат, но теперь это выглядело именно так, и его самооценка вновь упала. Людвиг усилил свои объятья, пытаясь успокоить Феличиано: — Не плачь, Фели, — он погладил его по спине, пытаясь отвлечь. — Я не поеду с тобой домой, Ловино, — сказал Феличиано так твердо, как смог, — Ты отвратителен. Ловино поборол выступившие на глаза слезы, прикусив губу. — Отлично. Ловино отвернулся и ушел. — Могу я пойти к тебе домой ненадолго? — всхлипнул Феличиано. — Конечно можешь, — мягко сказал Людвиг. Когда он вывел его со школы, Людвиг не мог ничем помочь, но он задумался, почему Ловино так жесток по отношению к Феличиано. Фели бы мил со всеми; и, насколько он знал, его любили и родители, и дедушка с бабушкой; и у него никогда раньше не было парня до Людвига. Они шли, взявшись за руки, в тишине, но что тогда, что сейчас, Людвиг периодически слышал всхлипывания Омеги. Людвиг не был хорош в словах, он не умел успокаивать, так что всё, что он мог делать — это сжимать руку Феличиано чуточку сильнее, надеясь, что это хоть немного поможет ему. Когда они прибыли в дом Людвига, они сразу пошли на кухню, надеясь встретить там Миссис Байльшмидт, но вместо нее увидели как Родерих и Гилберт делают торт. — Эй, Люд, ты наконец-то дома! О, ты и Феличиано с собой привел! — поздоровался с ними с улыбкой Гилберт, но выражение его лица изменилось, когда он увидел каким подавленным выглядел Феличиано, — Что-то случилось? — Ему просто нужно освежиться, — быстро прервал Родерих. Он взял Феличиано за руку с доброй улыбкой и увел того с кухни, поднимаясь вверх по лестнице. Родерих сел на край ванны, пока Феличиано умывал своё заплаканное лицо, объясняя свое горе в небольших масштабах. — Это не очень хорошая ситуация, Фели, — сказал мягко Родерих, — Но мы всегда тебе рады, и мы сделаем все, чтобы поднять тебе настроение. Феличиано вытерся полотонцем и глубоко вздохнул. — Большое спасибо, Родерих. Внизу Гилберт пытался решить, что делать. Очевидно, что Феличиано и Ловино не могут ненавидеть друг друга вечно, и так как Людвиг выглядел потерянным, он чувствовал, что настала его очередь помогать. — Я могу позвонить Антонио, — задумчиво сказал Гилберт, — И спросить у него, как Ловино. — Хорошая идея, — пробормотал Людвиг, когда Гилберт отправился на поиски телефона. Он не знал, насколько натянутыми были отношения Феличиано и Ловино, он слышал об этом только однажды, когда они были в парке, но он достаточно хорошо знал Феличиано и мог сказать, что понадобилось бы действительно много таких ситуаций, чтобы Феличиано сломался, как сейчас. Феличиано спустился вниз вместе с Родерихом, выглядя намного лучше. Людвиг поцеловал его в лоб и крепко обнял. — Я предложил Феличиано поужинать с нами, — сказал с улыбкой Родерих, — С тех пор, как твои родители уехали в отпуск это легко устроить. Что ты думаешь насчет пасты, Феличиано? — Паста была бы неплохим ужином, — со слабой улыбкой отозвался Феличиано. Понадобилось три полные тарелки, но настроение Феличиано вновь стало отличным. Обычно ужины в семье Байльшмидтов проходили тихо и сдержано, но Феличиано сумел наполнить разговорами каждый дюйм столовой. — Как долго вы пытаетесь завести ребенка? — спросил мило Феличиано, — Я люблю малышей, они такие маленькие и милые. — Только месяц, — ответил Родерих со смешком в голосе, который был вызван комичным выражением лица Гилберта, пытающегося засунуть себе в рот вилку с невероятным количеством пасты, — Гилберт, дорогой, постарайся не забывать за столом о правилах этикета. — Не все ходили в чопорную школу для изысканных принцессок, — ответил Гилберт, проглотив еду. — Не нужны никакие обеспеченные школы для того, чтобы знать о хороших манерах, которые, как я знаю, у тебя имеются. Просто то, что ты решил избегать правил этикета, не значит, что ты не можешь использовать третью вилку слева правильно, — спокойно отметил Родерих с легкой ухмылкой на лице. — Детка, если бы ты хотел какого-нибудь жеманного манерника, ты бы не вышел замуж за меня. Ты просто бесповоротно втюрился в то, какой я крутой, мужественный и потрясный. И я не виню тебя, я довольно-таки чудесный. — И это отец моих будущих детей. — вздохнул Родерих. — И они всегда так себя ведут? — хихикнул Феличиано, спросив у Людвига, который выглядел измотанным от перепалок этой парочки. — К несчастью, да. Они подходят друг другу больше, чем сами думают. Когда они закончили со своим ужином, они переместились в гостиную для кофе и торта. Родерих уже вырос из того положения, когда ему нужно было следовать определенным правилам, но он продолжал им следовать даже тогда, когда переехал к Гилберту. Феличиано находил странным то, что им пришлось перейти в совершенно другую комнату только для того, чтобы выпить кофе с тортом, но он покорно последовал за всеми безо всяких вопросов. В целом, обстановка была уютная: торт был вкусный, а кофе — как раз то, что ему нужно. Он чувствовал, как все события этого дня отпускают его, но когда дедушка Феличиано постучал в дверь, он почувствовал как его сердце снова пропустило удар. — Рим, — сказал Гилберт, встав, чтобы поприветствовать человека, — Я рад, что Вы здесь, садитесь. — Хотите что-нибудь выпить? — вежливо поинтересовался Родерих. — Нет-нет, но вот торт выглядит аппетитно, — сказал старый человек с улыбкой. — Что ты здесь делаешь, дедушка? — тихо спросил Феличиано. — Я был довольно удивлен этим днём, — Рим тепло улыбнулся своему младшему внуку, — когда один мой внук пришёл весь в слезах, а другой и вовсе не явился. И я рад, что Гилберт позвонил Антонио, иначе я был бы ужасно обеспокоен. Рим мягко взял Феличиано за руку. — Расскажи мне, мальчик мой, почему ты не пришел домой сегодня? Ни я, ни Антонио не смогли вытянуть и слова из Лови. Глаза Феличиано снова наполнились слезами, и он бросился в объятия дедушки. — Он так жесток со мной, Дедушка! Он ужасно меня обзывает, а я ведь даже ничего плохого не делал! — Тише, не плачь, мой милый мальчик, я уверен, Ловино любит тебя, — Рим погладил Феличиано по спине. — Тогда почему он такой грубый? — всхлипнул Феличиано. — Я не знаю, Фели. Наверное, вам нужно провести друг с другом долгий разговор. Ты пойдёшь домой? Феличиано посмотрел сначала на дедушку, а потом на Людвига, который слегка улыбнулся ему. — Хорошо, дедушка, — тихо сказал Феличиано, — Пойду. — Хороший мальчик, — улыбнулся Рим, — Ну, иди собирайся. Феличиано убежал на кухню, где он бросил свой школьный рюкзак. Как только он исчез в дверях, Рим повернулся к Людвигу с уже более серьезным выражением лица. — Я счастлив, что сегодня ты так хорошо позаботился о нем. Он очень милый мальчик, поэтому ещё и очень чувствительный, так что я рад, что он получает нужное ему внимание, но я должен знать, серьезные ли у тебя намерения. Вопрос поставил Людвига в тупик. Он был без понятия, почему Рим задает ему такой сложный вопрос так рано в их с Феличиано отношениях. Людвиг был ошеломлен. — В любом другом случае я бы не спросил, — продолжил Рим, — Но я просто не уверен, что Феличиано сумеет пережить, если его сердце разобьют. Если ты не серьезен, то я попрошу тебя закончить ваши отношения прежде, чем он ещё больше привяжется к тебе. Людвиг выдохнул и зарылся рукой в волосы. Он взглянул на Рим и сделал свое самое серьезное выражение лица. — Я люблю Феличиано, — сказал он наконец, — И я буду с ним так долго, как он сам того захочет.***
Когда Феличиано пришел домой, он сразу направился в свою комнату, где, как сказал Рим, был Ловино. Они всю жизнь делили комнату друг с другом, с двухъярусными кроватями: Ловино сверху, а Феличиано снизу. И вот где Феличиано увидел Ловино: лежащем на своей кровати лицом к стене. Феличиано вздохнул, закрыл дверь и поплелся к другой стороне комнаты, забираясь на свою кровать. — Итак, ты вернулся, — пробормотал он, — Уже соскучился со своим тупым бойфрендом? — Я вернулся поговорить с тобой, — сказал Феличиано мягко, впиваясь взглядом в матрас сверху. — Ну, мне нечего говорить, — надулся Ловино. — Лови, почему ты всегда зол на меня? Ты меня не любишь? — Феличиано прозвучал уязвимо, но Ловино принял это за дерзость. — А почему, черт возьми, я должен? Ты же получаешь любовь за нас двоих! — снова жестко прошипел Ловино. — С чего ты так решил? — глаза Феличиано округлились. — «Феличиано такой идеальный! Феличиано такой милый! Почему ты не можешь быть похож на Феличиано?» Я задолбался слушать это! Ты всегда привлекаешь Альф! Ты мамин и папин любимчик! Да я клянусь, если бы Антонио не был таким тупым, то он влюбился бы в тебя, а не в меня! Но он же такой безмозглый! — на последних словах Ловино заплакал, и Феличиано буквально слышал, как он пытается сдержать слезы. — Я не знаю, почему ты так считаешь, но Лови, папа и мама любят нас одинаково! Они же думают, что ты умный и взрослый, поэтому нянчатся со мной и доверяют тебе. И Антонио всегда любил тебя… я тебе завидовал, потому что тебя любил и тебе доверял Альфа, ну, а я… я просто идиот, не так ли? Прошло много времени, прежде чем тишину нарушил голос Ловино: — Не такой уж ты и идиот, — пробормотал он, извиняясь, — И ты даже не шлюха. Это всё Альфы, которые никак не оставят тебя в покое. — Ты это серьезно? — радостно спросил Феличиано. — Не заставляй меня повторять эти слова, — пробурчал Ловино, — дурак.***
Альфред подошел к дому Киркландов рано утром, чтобы суметь поговорить с Артуром перед школой. Он уже все просчитал: они будут идти и разговаривать, держась за руки, и, может быть, у Альфреда получится украсть у него несколько поцелуев прежде, чем они доберутся до школы, но в основном он был взволнован из-за того, что хотел рассказать Артуру об их запланированном на субботу свидании. Он постучал в дверь, и та открылась почти сразу же. Артур стоял здесь, неожиданно выглядя ещё красивее, чем обычно. Его щеки слегка раскраснелись, а на лице блуждала светлая улыбка. Альфред начал было раздумывать, был ли это Артур или его какая-то странная альтернативная версия, но покачал головой, выталкивая такие мысли из своей головы. — Привет, детка, готов к выходу? — поздоровался Альфред, с очаровательной улыбкой. — Я бы здесь не стоял, если бы не был, — Артур улыбнулся в ответ и вышел из дома, закрыв дверь. Они прошли совсем немного, но Альфред заметил, что что-то определенно не так. Артур пах слаще. Это не было проблемой, потому что, ну… Альфреду нравилось. Но это определенно другой уровень запаха Артура. Альфред нервно вспотел. — Эм, Артур, ты в порядке? — Ну, когда ты это сказал, мне определенно стало жарче, — сказал Артур, слегка хмыкнув. — Ну-ка стой, — Альфред остановил Артура и положил ему на лоб ладонь, чтобы померить температуру, но что у него получилось, так это вызвать протяжный стон из уст Омеги. — О, нет, — прошептал в панике Альфред. — Ммм~ держи там свою руку, мне нравится~ — промурлыкал Артур, тыкаясь в ладонь Альфреда. — Артур, когда твоя следующая течка должна начаться? — быстро спросил Альфред. — Не меньше, чем через три дня~ — снова мурлыкнул Артур, прижимаясь к Альфреду сильнее, неосознанно нажав на него. Альфред отошел, но Артур последовал за ним; он пытался держать свои руки ближе к нему, но Альфред был непреклонен. — Артур, у тебя течка. Мне нужно доставить тебя домой, — Альфред чувствовал, как его тело само начинает гореть, а сердце отстукивает бешеный ритм. Он быстро вдохнул и взял Артура на руки, как жених берет невесту на свадьбе. Он должен донести Артура до дома раньше, чем произойдет что-то ужасное. Артур сделал какое-то внезапное движение, откровенно флиртуя с Альфредом. Он начал целовать его лицо или шею, в общем, до чего мог дотянуться. — Артур, сладкий, тебе нужно остановиться, окей? Твой суженый сейчас и так на коротком поводке. — сказал Альфред, сжав зубы. Для кого-то, у кого были такие проблемы с самоконтролем, Альфред держался молодцом, но каждая секунда, проведенная в такой близости с Артуром, всё больше и больше толкала его в бездну. Когда Артур начал ёрзать и тихонечко скулить, у Альфреда появился огромный соблазн кинуть его в ближайшие кусты и сделать с ним всё, что душе угодно. Но его разум говорил, что у него уже забирали Артура однажды, и он не должен допустить этого вновь. Когда дом Артура появился в поле зрения Альфреда, он побежал так быстро, как смог, останавливаясь лишь у самой двери. Он поставил Артура на ноги, приводя всё к тому, что тот опять начал прижиматься к нему. Дверь открыл Остин, который сразу почувствовал запах течки Артура, и мгновенно затолкал того в дом, не сказав Альфреду и слова. Альфред был горд собой и тем, что он не провалился, но вот его Альфа инстинкты хотели ворваться внутрь и забрать Омегу назад, и бугорок на его штанах был солидарен с этими желаниями. Утренняя пробежка и физическое напряжение одолели его, и он отключился, падая прямо в цветочную клумбу, сломав цветущие нарциссы Мистера Киркланда.