Другая

Джи-Ха, как это ни удивительно, явился к обеду вовремя. Выглядел он весьма помятым и растрепанным, но все равно изрядно довольным. Хак неодобрительно поджал на это губы, но расспрашивать ни о чем не стал. Хотя пока эта Аджика где-то развлекалась, вся работа досталась ему… Хотя ладно, не вся. Хак просто подсобил тем молодым парням, что здесь работали и жили. И вот подошло время полуденной трапезы, и семья чинно начала рассаживаться на накрываемый стол, в уютной, пронизанной косыми лучами, горнице. Не вся, конечно: не было пары тёток, той девушки, что привела подруг знакомиться с чужеземцами — должно быть её мать до сих пор за ней гонялась; отсутствовали вся троица молодых, наёмных рабочих и, как следовало ожидать, Зено. Это было печальнее всего, хотя Джи-ха и Хак не собирались покидать эти края, покуда не найдут хоть какую-нибудь зацепку по поводу происходящего, но кто знал как всё обернётся… Как говаривали в этих краях, человек предполагает, а бог располагает. Но, по крайней мере, принцесса и Юн присутствовали, а также их «родители». И ещё… — Здравствуй, Хах! — со Зверем, спокойно сидевшим рядом с Джи-Ха, который опять трепался с хозяевами, покуда девушки накрывали на стол, неожиданно поздоровался откуда не возьмись появившийся Су-Вон местного разлива, а точнее — Ван. А ведь про этого типа он совсем запамятовал! * Хотя вроде он и пил с ними, но точно не ночевал. Наверняка, Хак бы натолкнулся на него, если бы это было так. А ещё он пришёл не один, а со своей матушкой, хрупкой блондинкой с расписным платком на плечах. Хак помнил мать Су-Вона даже хуже, чем мать Йоны, но возможно, эта женщина тоже была её копией. Антиподом-двойником. Хозяева шумно приветствовали гостей. Пани Клара, Илья и старшие женщины, бросились лобызаться с матерью Вана, кою звали Ирина, и споро распорядились, чтобы им подали и миску, и чашку, и столовые приборы. Через пару мгновений, эта женщина чуть не задушила в объятиях и принцессу, и Юна, при этом ласково выговаривая им. И если у Юна выражение лица от этих увещеваний, почти не поменялось, то щёки принцессы вновь расцвели краской стыда. Пани Ирина тоже это приметила, и вновь приобняв её, что-то шепнула на ухо. Судя по всему, это произвело на принцессу воодушевляющее впечатление. Она робко улыбнулась матери Вана, заботливо помогая ей усаживаться за стол. Заброд также представили пани Ирине, хотя Ван про них всё ей рассказал. Эта красивая женщина, окинув их доброжелательно-безмятежным взглядом, одарила их ласковой улыбкой. А они ей поклонились. Кстати, их мужа и отца, антипода-двойника Юхона, не было с ними, и когда хозяева справились почему так, то пани Ирина объяснила, что он неожиданно-негаданно уехал по срочным делам, и вёрнётся только через два-три дня. — Гроза откладывается, — добавил Ван, отчего принцесса поёжилась, усаживаясь наконец за стол. — Да не будет никакой грозы, — возразила пани Ирина, успокаивающе погладив свою неудавшуюся невестку по плечу. — Для острастки мой муженёк могёт немного погневаться, но присмирел уже. Хак не мог сказать, что это его особо интересовало, но всё же: а для чего собственно их хотели женить? Насколько он знал в эти краях такие близкие родственники не женились и не выходили замуж друг за друга. По крайней мере так не было принято в сословии, к которыми принадлежала эта семья. Впрочем, когда в дело вступал чисто экономический интерес, люди готовы попрать втихушку любые традиции. А он явно здесь был. Хак слышал это краем уха. Хак, зачерпнув деревянной ложкой ядреную смесь из картофеля, грибов и мяса, как обычно временами кидал взгляд на принцессу, которая хоть и принимала участия в застольной беседе, тоже украдкой, к его удовольствию, поглядывала на него. А если бы она согласилась на это замужество и не сбежала с братьями? С фальшивыми воспоминаниями, что как бы подтверждали, что принцесса выросла в этих местах с их особым бытом и обычаями, она ведь могла подчинится? И, возможно, когда Хак и драконы всё-таки нашли бы этих потеряшек, то у неё и здешнего Су-Вона мог вполне быть ребёнок. А может и не один… И тогда принцесса для него была бы точно навсегда потеряна. Как хорошо, что всё сложилось так, а не иначе! Шанс что они всё-таки вновь воссоединятся ещё существовал. Ведь в какой-то степени Джи-Ха был прав, считаю эту семейную идиллию иллюзорной. Конечно, вопрос в том, как с этой чертовщиной разобраться, и вообще получится ли это, оставался открытым. Но вот наконец подошло время. Время прощаться… И лишь когда обед подошёл к концу Джи-Ха наконец высокопарно объявил, что они собираются уходить. Нельзя сказать, что после этого, наступила какая-то оглушительная и продолжительная тишина. Как и следовало ожидать, мужская половина отнеслась к этому совершенно спокойно, а вот лица старших женщин посветлели. Хака это, конечно, не особо заботило, но ему невольно вспомнился один непрошенный совет от Грустноглаза, который он дал прежде чем был утащен девицами в неизвестном направлении. Он сказал, что Зверю следовало побольше улыбаться и вообще «быть милым». Как никак, будущие родственники, добавил Джи-Ха, при этом имея такой вид, словно ожидал смачную затрещину. А возможно даже надеялся на неё. Но Хак не пошёл у него на поводу, а задумался о благоразумности сего совета. А также о том, как эта зелёнка всё замечала, даже нализавшись до потери человеческого облика?! И вот пришло время «быть милым». По крайней мере, попытаться… Да и вообще следовало же поблагодарить, и поблагодарить горячо и от души, хозяев, что приняли двух незваных заброд столь хлебосольно? И поэтому улучив момент, Хак поклонился перед хозяевами в пояс, и постарался вложить в слова, пусть и изрядно искаженные акцентом, всю свои чувства. Всю свою бездонную благодарность за принцессу, Юна и Зено. И каково же было удивление Хака, как старшие женщины вдруг предложили, как и Юн недавно, остаться ещё на денёк. Как смягчились и потеплели их, казалось бы, отчужденные лица… Видит Небо, он бы очень этого хотел! И посему, переглянувшись с Джи-Ха, отрицательно мотнул головой: — Благодарью.

***

Первый день дома прошёл быстро. Ну ещё бы, столько дел! Один присмотр за детьми чего стоил! Благо Галка подсобила, дабы Эви могла разобраться с другими делами. Правда, потом ей всё равно досталось сполна от её маленьких братишек и сестричек, которые видать зело по ней соскучились. Да так, что готовы были гроздьями висеть на несчастной Эви, норовя повалять её по полу или измазать какой-нибудь сластью. Но слава Богу солнышко закатилось, и детвора набесившись, улеглась спать. А затем потянулись и остальные, и вскоре во всём большом доме загасили огни. Везде, кроме светлицы Эви. Не спалось ей, но дело было не только в этом. Вскоре, когда всё-всё затихло, к ней пожаловали сёстры. Галка, Мина и даже Млада, которую её матушка всё же изловила, и основательно надрав уши, — аж в потёмках видно какие они у неё оттопыренные и красные! — конвоировала домой. Жалко её, конечно, но самой Младе это было на руку: не пропустит рассказ Эви про их с Иви и Ленни приключение и про заброд, чьему уходу она так расстроилась. И вот, зажгя побольше лучин, сев в тесный кружок на полу и принеся сладкие пирожки с наливкой, Эви приступила к своему рассказу. И по мере его продвижения вскрылось сразу несколько проблем, о которых Эви, оказавшись в родных стенах, запамятовала. О таинственных преследователях и о госпоже-драконице, которую чуть её не похитила. А вдруг… Господина Хака здесь уже нет. Кто её защитит? — Ты чего это, Эви? — Галка положила руку ей на плечо, внимательно заглядывая в лицо, когда та запнулась, и возможно даже побледнела. — Да нет… Всё в порядке, — возразила Эви, отметив как печально, в который уже раз, вздохнула Галка, которая, разумеется, знать не знала ни о похитителях, ни о драконах. Ведь Эви не собиралась про это рассказывать, ибо не буди лихо — пока тихо. И поэтому, упустив многое, она наконец приступил к тому, что так больше всех интересовало. А именно о знакомстве с забродами. Конечно, они уже слышали этот рассказ от самих чужеземцах, а вернее, от господина Аджика, но это не то. Всё-таки, несмотря на всё на своё красноречие, он довольно скупо обо всём поведал, без красок. И — главное! — он умолчал о цели их пребывания в столь дальних от их родного дома краях, а именно о принцессе Ёне. Хотя, если подумать, знать обо этом папеньке и маменьке с дядьками и тётками совершенно необязательно, но вот сёстрам рассказать — это же святое дело! И Эви не прогадала. Даже у угрюмой Мины глаза стали с блюдца, что уж говорить Младе и Галке! Первая тотчас же принялась фантазировать о том, что в далёкой, сказочной Коке несомненно также существует принцесса или царевна с внешностью Млады, и даже с Мининой и Галкиной. Ведь они все сестры здесь, а значит там также. На это Эви хотела было возразить, что господин Хак вроде не говорил, что у принцессы Ёны есть сёстры, но передумала. Зачем лишать человека радости? Ведь хоть кого-то эта весть порадовала почти также как Эви в своё время! Да две другие сестры были явно ошеломлены, но не настолько как Млада, и от этого Эви было слегка обидно. Хотя, наверное, этого следовало ожидать от Мины, она ведь вечно хмурая, а вот Галка… — Глупости всё это! — вдруг выпалила она, прервав восторженную болтовню Млады. — Какая ещё прынцесса** Ёна?! Тебя он любит, Эви! Это было настолько неожиданно, что Млада поперхнулась, а Мина вновь вытаращилась, застыв со сладким пирожком во рту. Как Эви и опасалась! А она-то думала, что Галка всё поймёт и про принцессу Ёну и про то, что связывало её и господина Хака. По существу… ничего. Просто господин Хак очень добрый, и поэтому так заботился об Эви, а она… — Ух! — Галка сжала кулачки. — Ежели бы не маленькие чертята, я бы так всё это не оставила! — Чего бы ты не оставила? — удивилась Эви. — Не позволила бы господину Хаку уйти? По какому-такому праву? Он и так со мной слишком долго провозился. — Эх, Эви, Эви! Ничегошеньки ты не понимаешь! — укоризненно вздохнула Галка, но, приглядевшись в неверном свете лучин к лицу рыжей сестры, удовлетворенно хмыкнула: — Ан нет! Голова мож и не кумекает, а вот ретивое… Эви растерянно моргнула. О чём это она? И она хотела было спросить об этом, но тут вмешалась притихшая Млада: — А ведь Галка-то права. Сердце-то всё понимает. И плачет… Чего?! Уронив недоеденный пирожок с черемухой, Эви хлопнула себя по щекам. Мокрым… Ну что за глупости!!! Она ведь всё прекрасно понимала! Всё с самого начала! — Чего… Чего это я, — пискнула Эви задрожавшими губами, принявшись размазывать слёзы по щекам. Но это не помогало, и они продолжали набегать, и капать на подол ночной рубашки. — Да… Да! Вы правы! И что… что мне теперь делать? — стараясь из-за всех сил не зареветь в голос и не перебудить весь дом, призналась Эви, закрыв лицо руками. Галка быстро подсела к ней под бок, и обхватила своими сильными и худыми руками. — Ну полно! Всё будет хорошо! Уж поверь! Вернётся, голубчик, никуда не денется! — И не удержавшись, тоже захлюпала носом. А через мгновение к ним присоединилась также заревевшая Млада, обняв Эви с другого бока. И лишь неулыбчивая Мина осталась на своём месте, сурово выдохнув: — Совсем с дуба рухнули. ***