Другая

Легкую деревянную клетку они приобрели. И Хак споро затолкал туда Горыныча, с облегчением заперев её на засов. Кот, конечно, брыкался, кусался, царапался и орал так, словно его живьём режут, но Громовой Зверь, пусть и потрёпанным, но вышел из этой битвы победителем. Вытерев праведный пот со лба, Хак ещё раз поблагодарил Матрёну и Рябинку, что смогли с этим помочь, потому что как выяснилось, без них у него ничего не вышло бы. Деревщик «дядя Пенёк» оказался на редкость неприятным типом. Он ни в какую и не за какие деньги не хотел Хаку ничего продавать, а сёстёр довольно крепко обругал: мол, шляются непонятно с кем. На что девушки совершенно не обиделись, а лишь посмеялись, но вот Зверь… Ладно он, но вот они! Хак, скрипнув зубами, сделал по направлению к мелкому, но крепко сбитому мужичку, пару угрожающих шагов. Деревщик быстро и правильно оценил намерение чужеземца. Он схватился одновременно и за увесистый молоток и топор, что вместе с другими инструментами лежали подле него на крепком столе, на котором, как и во всей лавке, царил образцовый порядок. Но Хак лишь на это усмехнулся, хрустнув костяшками одной свободной руки, ибо другая удерживала под плащом несчастного придушенного кота. И неизвестно чем бы это закончилось, но Матрёна с Рябинкой, перестав лишь посмеиваться, живо вмешались. Обе повисли на плечах Хака и гневно обратились к деревщику. — Ты чего это, дядька Пенёк, совсем с дуба рухнул? — возмутилась Рябинка. — Ты вообще знаешь кто этот лыцарь?! — Он не просто какой-то там безродный заброда! — подхватила Матрёна. Хак, поумерив свой пыл, с недоумением перевёл взгляд с одной макушки на другую. Они… что-то задумали? — Чаво вы мелете, заразы?! — гаркнул деревщик. — Ну а ты, иди сюды! Ща угощу! И воинственно потряс своими инструментами и смачно сплюнул в сторону, всем своим видом показывая тотальное презрение к чужеземцу. Ну… Хак бить его, конечно, не будет. Он не стоит того. А вот в воздухе этому типу повисеть просто необходимо! — Это бабка Квашня тебя угостит, если обидишь лыцаря! — завопила Рябинка, всеми силами стараясь удержать заброду на месте, и не дать ему дотянутся до деревщика. А тот, услышав про ведьму, сразу как-то в лице переменился. Аж вроде побледнел! А Хак невольно вновь обратил своё внимание на девушек. О чём это они? — Знаешь кто этот лыцарь для бабки Квашни? А вот и не узнаешь! — продолжила стращать дядю Пенька Рябинка. — А вот как она проведает, как ты её лыцаря привечаешь! — Ой, что будет! — поддакнула Матрёна. — Горыныч не даст соврать! Кот, который до сих пор не подавал признаков жизни, при звуке своего имени отчаянно гаркнул из-под плаща Хака. Девушки от неожиданности отпрянули от Зверя, а тот судорожно схватился за свою скрытую ношу обеими руками. Удрать же может! Тем временем, деревщик, ни слова не говоря, отошел в глубь лавки и, порывшись в закутке, поставил перед нежданными посетителями добротную деревянную клетку, в которых обычно переносят кур или какую другую домашнюю птицу. — Берите и проваливайте! — проворчал он под заунывный вой кота, что и не думал пока затыкаться. Не удостоив Хака с девушками прощальным взглядом, он развернулся и ушел в тот закуток, откуда вытащил клетку. Зверь же хотел было спросить насчёт платы, ибо это не дело, но, вспомнив как он оскорбил сестёр, передумал. Обойдётся! Поэтому Хак молча взял искомое и покинул лавку деревщика. И наконец, хоть и с горем пополам, засунул в клетку сопротивляющегося Горыныча. Одной проблемой меньше! По крайней мере, этот котяра не сбежит, а Зверь немного переведёт дух и царапин и укусов в ближайшее время у него не прибавятся. Хотя, если вспомнить, что кот этот весьма необычный… Хак, сдвинув брови, проверил засов, что предназначался для того, чтобы удержать в клетке курицу, а не ведьмовского кота. Вроде, крепко, но, глаз да глаз, всё равно нужен. Особенно… Зверь, склонившись перед клеткой, внимательно воззрился на переставшего голосить Горыныча. Глаза этого кота горели так, что если бы могли, то испепелили Хака на месте, но вот, усы при первой их встречи воинственно торчавшие, теперь понуро обвисли. Вымотался, бедолага. Хак вздохнул, ощущая предательский укол в сердце. Жалко ему стало хвостатого. Надо раздобыть для него чего-нибудь вкусненького, дабы унять совесть, решил Зверь. И, оторвавшись от созерцания своей важной ноши, поблагодарил сестёр, учтиво поклонившись им. И за то, что помогли с клеткой, и за то, что удержали от насилия. Матрёна и Рябинка зарделись от удовольствия: — Ой, да чего там! — Мы только рады! А Пеньку — поделом! Ишь, грубить лыцарю вздумал! И сестры обстоятельно начали рассказывать Хаку, хотя он и не спрашивал, про один случай, когда дядя Пенёк тоже грубо обошёлся с одним чужаком. Только вот тот чужак, не совсем, как лыцарь, чужак. Для бабки Квашни он был родичем. Племяшкой вроде. И он, племяшка этот, будучи в гостях у бабки, зашёл зачем-то к Пеньку, а тот очень некрасиво обошёлся с ним, ибо чужак. А тот, возьми, и пожалуйся тётке-ведьме. А бабка Квашня, известное дело, трепетно относится к единственной родной кровинке. Ну и наказала Пенька с помощью Горыныча. Хак, слушал рассказ, поглядывая на кота. И думал, как бы ему повежливее отделаться от сестёр, что сейчас семенили рядом с ним: они уже покинули деревню и вышли на дорогу, которая вела к поместью семьи Эви. Ему нужно вернуться к Джи-Ха и рассказать всё, что узнал и показать кота. Ну и начать ждать летучих гадов, которые рано или поздно должны нагрянуть. Вот только как сделать это с девушками, что и они думали по своей воле оставлять общество Хака? И вот тут… Кот зашипел, а Хак пропустил удар сердца. Шерсть Горыныча встала дыбом, хвост поднялся трубой, а глаза сверкнули, что раскаленный уголь в кузне. Девушки испуганно ахнули, а Хак, поудобнее подхватив клетку с Горынычем, сказал им лишь одно: — Извиньи! И бросился бежать, свернув с дороги, через поля.

***

Джи-Ха с интересом перевёл взгляд с кота на Хака: первый дрых, а второй был взъерошенным и даже пыльным. Хак присоединился к нему на крышу, и, надо признать, это была ещё та задачка, помочь ему залёзть на неё с клеткой наперевес. Вдобавок собака, учуяв кота, начала заливаться лаем, что вызвало беспокойство у домочадцев, но пронесло и они не попались. — Так ты хочешь сказать, что если этот кот делает этакие вещи, то значит где-то поблизости западный дракон разгуливает? — спросил Джи-Ха, пальцами держась за короткую бородку. — Да, — кивнул Хак. — Ведьма сказала, что в пределах одной версты. — И это недавно произошло, и поэтому ты примчался как ошпаренный? — Я ещё добежать сюда не успел, но вот… прекратилось. — Зверь сокрушенно покачал головой и взлохматил чёлку. — Это значит, что этот дракон отдалился, что ли? И ведь, если подумать, неясно с какой стороны его или их ожидать. Что-то не уточнил я у ведьмы: может этот кот умеет не только расстояние, но и направление определять? Хотя она, наверное, сразу бы сказала… — А, может, и нет? — заметил Джи-Ха. — Для верности неплохо было бы уточнить. Может вновь к ней опять заскочишь, а я пока с этим… — Горынычем, — подсказал Хак, устало вытянув ноги: пробежку выдалась у него хорошая. — О! Горыныч, значит? Серьёзное имя! Драконье! Хак, с интересом воззрившись на Зелёного, покивал, тоже вспомнив западные легенды. — Приятно познакомиться, Горыныч! Надеюсь, нашё партнерство будет успешным! — высокопарно произнёс Джи-Ха, прижав руку к груди и отвесив клетке лёгкий поклон. Кот же, свернувшийся клубком, лишь подёргал на это ушами, и продолжил посапывать. Хак усмехнулся и взглянул на небо, делая глоток из фляжки. День клонился к вечеру и к ведьме уже идти было поздно. Не среди ночи же к ней заявляться? Значит, завтра поутру. Дорогу к ней Хак вроде запомнил хорошо. Ему, конечно, не очень хотелось вновь её беспокоить, да и может зря он туда опять потащится, но лучше перебдеть чем недобдеть. Ведь… атака вполне уже могла случится, они просто ещё не знали про это. — Хак. Джи-Ха вдруг тронул его за плечо и показал в сторону дороги, по которой к поместью катила телега, запряженная тройкой лошадей. А за ней ещё одна, но поменьше. Лицо Зелёного расслабилось: — Похоже, Зено с Юном возвращаются. Хотя в сгущающихся сумерках и с этого расстояния трудно было что-либо разглядеть, но Хак поверил чутью дракона. По крайней мере, по поводу Жёлтого… А, когда телеги заехали во двор, куда высыпали все домашние, дабы встретить уезжавших куда-то по делам мужчин, Хак вздохнул с облегчением, разглядев там и золотую макушку Зено и русую — Юна. Значит… пока всё в порядке.