camera obscura

      — Но ведь это же…       Фариен задумывается. Дикость? Но сейчас отчего-то всё темное, презрительное, насмешливое, что вкладывает её народ в сквозь зубы бросаемое «дикари», исчезает. Тает, растворяется под взглядом смеющихся зелёных глаз. Фариен сперва хотела вовсе забыть это слово, не думать так — никогда даже в мыслях не называть так Илэйни — но это было бы ложью. Ложью — и даже обкрадыванием, наверное. Илэйни — дикая, как дик выросший на воле куст, уникальный в своей естественности; светлая честная жизнь, не сжатая в давящие рамки чужих представлений о должном и правильном. Дикая — как песня птички, не знающей ничего о нотах, аккордах и гармонии, но берущая в плен душу своей живой, бьющейся пульсом мелодией.       Тогда, может быть, подойдёт «варварство»? Но и это слово Илэйни отразила, наизнанку вывернула. Кто теперь варвар, Фариен не понимает: кто слышит мир, дышит с ним в унисон, а кто — ломает ради абстракций «гармония», «симметрия», «правильность»… «безжизненность»?       Ни «дикость», ни «варварство» не подходят; а Илэйни, улыбаясь, чуть склонив голову, ждёт продолжения фразы. Крутит в пальцах прядь волос и, кажется, слишком хорошо понимает сейчас Фариен.       — Но ведь это же… грязь. — Когда не находятся общие слова, приходится называть вещи своими именами. — Ты правда предлагаешь мне… кидаться грязью?       Илэйни радостно кивает.       — Это наша традиция, — подтверждает она. И быстро, смутившись, добавляет: — Ты только не думай, что мы какие-нибудь грязнули, Риен! Просто раз в год, для веселья… И вообще, это целебная грязь! Особенно полезная для альтмеров.       — Да? — неуверенно переспрашивает Фариен.       Комок грязи в ладони Илэйни не выглядит чудодейственным. Он выглядит… ну, как комок грязи. Хотя Фариен не эксперт: последний раз так пристально разглядывать грязь ей доводилось — когда? Наверное, когда ещё пешком под стол ходила. Или даже не ходила, а ползала — стоящим на своих ногах альтмерам уже объясняют, вдалбливают, вырезают в самой сердцевине правила приличия.       А грязь — это ужасающе неприлично. Дикость. Варварство.       Но если целебная?..       — Просто волшебная грязь, — ручейком журчит голос Илэйни, искушает, зовёт. — Особенно для альтмеров. Стоит такому комку попасть на лицо, волосы, одежду — и сразу заметен чудесный эффект.       — И какой же? — зачарованно спрашивает Фариен.       Илэйни шагает навстречу, поднимает руку. Грязь — неожиданно — пахнет дождём и весенним садом. И самой Илэйни.       На щеке Фариен остаётся влажный, горячий, грязный отпечаток узкой босмерской ладони.       — Вы перестаёте быть такими безупречными, — тихо говорит Илэйни. — И становитесь… ближе.