Декан

      В кабинете было шумно. Весь седьмой курс факультета Слизерин абсолютно не опасался — новый декан и преподаватель сам был слизеринцем, чистокровным, да ещё и со своеобразной репутацией. Никто не ждал подвоха. Самым «долгим» их деканом был профессор Слизнорт, этот курс он курировал со второго года обучения, а в прошлом году благополучно отбыл на пенсию. Студенты любили мягкотелого и добродушного профессора, всегда горой стоящего за своих учеников, и просто привыкли к тому, что им всё всегда прощалось.       Полненькая, очень симпатичная девочка, сидящая за последней, самой высокой партой, писала записку старосте, и не заметила профессора, стоящего у двери. — Первое правило в этом кабинете — после звонка здесь царит тишина.       Девочка вздрогнула от негромкого, проникновенного голоса, и обернулась. Увидев профессора Малфоя, она ойкнула, быстро ткнула локтем своего соседа и уставилась на учительский стол, выпрямив спину.       Драко медленно пошел по проходу между партами, и с каждым его шагом в аудитории становилось всё тише. — Второе правило — завивать ресницы нужно в своей комнате, до начала занятий, мисс Мортен.       Девушка с толстой косой, сидящая у стены, недоуменно посмотрела на учителя, но отложила палочку, всем видом показывая заинтересованность. — Простите, профессор, я не расслышала первое правило.       Малфой дошел до стола, повернулся лицом к студентам и окинул класс взглядом. — Если вы не слышите или не понимаете профессора, то, вероятно, занимаете чьё-то место на Слизерине, мисс Мортен.       Девушка густо покраснела и опустила глаза. — Тишина, уважаемые студенты, и дисциплина. Надеюсь, вам, семикурсникам, не нужно объяснять значение этих понятий. На моих уроках вам не всегда будет весело, но всегда будет интересно, разумеется, при соблюдении некоторых правил.       Ученики смотрели на преподавателя, не издавая ни звука. Вместе со своим приходом он словно принес в класс ещё большую прохладу и… страх. Каждый из студентов отчетливо ощущал его на себе. — Ну что же, — улыбнулся Драко, — Уже лучше. Сегодняшний урок нам отвели на знакомство друг с другом, и этим мы и займемся. Я называю ваше имя, вы встаете и рассказываете немного о себе. То, что хотите, чтобы я о вас знал. Остальное я узнаю сам. Но начну я, пожалуй, с себя. Драко Люциус Малфой. Восемь лет назад я закончил Хогвартс на факультете Слизерин. В то смутное время все принимали участие в войне, даже дети, и я не был исключением. Но об этом вы, наверняка, знаете сами.       Блондин остановил взгляд на худеньком мальчике за первой партой, отчего студент вздрогнул и вперил взгляд в стол перед собой. Малфой хмыкнул и продолжил: — Два года назад я закончил Академию Колдомедицины в Швейцарии. Имейте в виду, ко мне вы можете обращаться по любому вопросу. Но, в особых ситуациях, лучше идти к мадам Помфри.       Кто-то из студентов на задних партах захихикал, но мужчина не обратил на это внимания и продолжал говорить: — Я очень надеюсь, что в этом году кубок школы установят в моем кабинете. Запомните это все. За нарушения дисциплины я буду лично снимать баллы с факультета, так что прошу вас быть разумнее. Вы уже не дети. Вопросы? Драко обвел взглядом студентов, но все молчали. — Отлично. Начнем знакомиться. Может, в процессе и у вас появятся ко мне вопросы.       Малфой сел за преподавательский стол и раскрыл толстый журнал. — Дельвин Амбер, прошу вас.       С первой парты правого ряда поднялась маленькая брюнетка из тех, что сидели в «золотой» семерке в Большом Зале, и опасливо посмотрела на декана. — Эмм… — Дельвин растерялась, но быстро взяла себя в руки, — Доброе утро, профессор. В этом году меня назначили старостой школы. Я из чистокровной семьи, все мои предки заканчивали Слизерин, кроме бабушки. Она француженка, училась в Шармбатоне. Я надеюсь получить золотой диплом и поступить на обучение в Университет Министерства Магии, на факультет международных отношений, и там же хочу работать. Мне нравятся иностранные языки, я посещаю все языковые факультативы в школе, и довольно успешно. — Прекрасно, мисс Амбер, ваши стремления похвальны, — Драко улыбнулся девушке, встал из-за стола и прошел вперед, ближе к ученикам. — И меня очень радует, что среди старост школы есть студент Слизерина. Но у меня к вам есть вопрос. Вы, Дельвин, сказали, что из чистокровной семьи. Почему вы это выделили? Девушка растерялась и посмотрела на своего соседа. — Я… Это получилось само собой, профессор. Я не имела в виду ничего… такого. — Очень хорошо, мисс Амбер, — мужчина внимательно смотрел на брюнетку, — Вы ведь уже совершеннолетняя, а значит, несете полную ответственность за свои действия. Я напомню для всех, класс. В нашей стране существует закон о запрете на разделение по чистоте крови. А поскольку большинству из вас уже исполнилось семнадцать лет, будьте аккуратнее в словах. И в мыслях тоже. Да, это станет нашим третьим правилом. Надеюсь, меня все услышали и никаких досадных недоразумений не произойдет.       Вверх взлетела чья-то рука, и Малфой кивнул: — Да, мистер?.. — Нортон, профессор. Пол Нортон. У меня есть вопрос. Вы ведь тоже чистокровный волшебник? — Да, Пол. — Неужели вы в школе никогда, кхм, не гордились этим? — Хороший вопрос, Нортон, садитесь, — мужчина ухмыльнулся и облокотился о стол, лицом к классу, сложив руки на груди. — Во время моей учебы в Хогвартсе не было запрета о разделении крови, это во-первых. Во-вторых, особенно на двух последних годах обучения, это считалось даже, так сказать, модным. Вы же изучаете новейшую историю и знаете, что в то время лорд Волан-де-Морт был на пике своей силы. И весь магический мир был практически уверен, что он победит, ведь против него выступали всего лишь семнадцатилетний подросток и малочисленный Орден Феникса. Это против-то многотысячной армии Лорда! Я не стесняюсь говорить с вами об этом открыто — моя семья выступала за темную сторону, за что мы расплатились сполна. В этом ответ на ваш вопрос, мистер Нортон. Сразу добавлю, что меня совершенно не интересует политика ваших семей. Здесь вы подчиняетесь правилам, установленным директором школы и Министерством Магии. Конкретно для вас, студентов моего факультета, правила будут более жесткими. Я запрещаю любые разговоры о магглорожденных волшебниках и полукровках в негативном контексте. За нарушение этого правила вы будете наказаны, и не только снятыми с факультета баллами. Это всем понятно?       Студенты молчали и с ужасом смотрели на своего декана. Определенно, после Слизнорта им было не по себе. — Молчание — знак согласия. Продолжим! — Драко хлопнул в ладоши, — Мистер Нортон, теперь вы. Пол встал и, ухмыляясь, оглядел однокурсников. — Мне особо нечего рассказать, профессор Малфой. Учусь я обычно, как все. Профессор МакГонагалл предложила мне после школы пойти на обучение в Аврорат, но я, наверное, буду продолжать отцовский бизнес. Для меня это ближе, чем гоняться днем и ночью за нарушителями порядка. — Вот как, — Драко изогнул бровь. — Бизнес — это хорошо, Нортон. Главное не довести до того, чтобы днем и ночью Аврорат гонялся за вами.       Студенты рассмеялись, а парень покраснел и неодобрительно сверкнул глазами на декана. — Хорошо, продолжаем, — мужчина оглянулся на журнал, — Дороти Брейн, прошу вас.       Знакомство со студентами проходило по плану Малфоя. Ученики уже осторожнее выбирали слова для своих рассказов, что немало радовало профессора. Как там сказала Грейнджер — они становятся неуправляемыми? Что же, он это исправит. — Мисс Таниа Мортен, ваша очередь.       Блондин, наконец, дошел до последней фамилии, и она была ему очень интересна. Он подозревал, что Алекс Мортен, один из приближенных Пожирателей Смерти, приходился этой девушке родственником. Алекс до сих пор находился в Азкабане.       Девушка встала и посмотрела на профессора огромными голубыми глазами. — Таниа Мортен, сэр. Староста факультета, отличница, иду на золотой диплом. Моя мама погибла во время войны, а отец занимается магической фармацевтикой; несколько старейших волшебных аптек в Лондоне принадлежат нашей семье. Я хочу поступить в Академию Колдомедицины, и работать в дальнейшем в больнице Святого Мунго. Мой дедушка — русский, он эмигрировал из Советского Союза в начале сороковых годов, во время Второй Мировой Маггловской войны, и остался в Британии. Отсюда моё необычное имя — дедушка хотел, чтобы меня назвали Таней, но папа решил, что это слишком простое имя для наследницы древнего рода. Так и получилась Таниа. И я очень рада, профессор, что именно вы стали нашим деканом.       Девушка села на свое место и взяла за руку своего парня, Пола Нортона. Малфой молча продолжал смотреть на студентку, понимая, что обстановка в классе во время маленькой речи изменилась. Дети слушали девушку внимательнее, чем остальных; и смотрели на неё снизу вверх. Мужчина одобрительно улыбнулся, и увидел ответную улыбку, такую же, слегка насмешливую, как и у него самого. — Очень хорошо, мисс Мортен. У вас получился интересный и информативный рассказ. Скажу честно, мне была интересна история вашего необычного имени. Теперь всё стало на свои места. Ну что же, вот мы и познакомились. Может, у кого-то есть вопросы ко мне? Руку подняла Дельвин Амбер. — Простите, профессор, но это интересует всех старшекурсниц школы. Вы женаты?       Студенты засмеялись — парни просто ржали, девушки смущенно хихикали. Драко сам разулыбался, и поднял руку, призывая подростков к спокойствию: — Отличный вопрос, мисс Амбер. Вам, значит, палец в рот не клади. Нет, я не женат. И отношениями тоже ни с кем не связан. Но сомневаюсь, что это имеет отношение к кому-либо из студенток Хогвартса. К следующему занятию я прошу вас прочитать первый параграф учебника. Мы будем обсуждать простейшие заклинания, и вы должны знать суть. Всем спасибо, урок окончен.       Студенты, пересмеиваясь, начали собираться, а Малфой вернулся за стол и начал заполнять журнал. Внезапно он вспомнил о «проблемке» Гермионы и посмотрел на учеников. — Парни! — он указал на четверых подростков из той семерки, что выделил для себя «золотой», — Подождите. Кто-нибудь из вас не отнесет записку профессору Грейнджер?       Драко внимательно смотрел на каждого из молодых людей, наблюдая за реакцией. Эти парни были заводилами, и такие редко думают о скабрезностях в отношении учителей, потому что секса им обычно хватает со сверстницами. Но проверить стоило.       Никто из них не высказал особенной радости, но Пол Нортон вызвался сам: — Я отнесу, сэр.       Малфой быстро написал пару слов на клочке пергамента и передал студенту.

***

«Среди самых слизеринистых слизеринцев не выявлен.»

      Гермиона трижды перечитала записку, прежде чем поняла её суть. Она совсем забыла, что вчера Малфой пообещал помочь ей вычислить тайного поклонника-идиота. — Спасибо, мистер Нортон, — девушка подняла глаза на студента и сразу же пожалела об этом.       Пол смотрел на неё абсолютно восхищенным взглядом, с примесью подростковой влюбленности и откровенной похоти. « Угомони своё сознание, Грейнджер! Тебе просто кажется.» — Можете идти, — она сковано улыбнулась и уткнулась носом в свои бумаги.       Когда дверь за парнем захлопнулась, Гермиона перестала делать вид, что занята. Она обернулась на портрет Дамблдора, но он был пуст. Девушка вздохнула и начала собираться на урок. Тайны тайнами, а нумерологию у третьего курса никто не отменял.       В коридоре восьмого этажа было пусто, только на подоконнике сидела Луна в толстой вязаной кофте, с книгой в руках, и периодически поглядывала на двух домовых эльфов, работающих в пустой аудитории. — Луна? Почему ты здесь? Грейнджер подошла к подруге и оглянулась на класс. — Этот кабинет отвели для девочек из Шармббатона, — как всегда, слегка отрешенно, ответила Лавгуд, — Я слежу за уборкой. — А зачем сидеть на подоконнике? Ты же можешь находиться в классе. Здесь прохладно. — Спасибо, Гермиона, — блондинка посмотрела на неё огромными голубыми глазами, — Но, боюсь, я буду им мешать. — Как хочешь, — улыбнулась Грейнджер и пошла вперед, но Луна окрикнула её: — Гермиона? Грейнджер обернулась. — Тебе не кажется, что Драко странно на тебя смотрит? Шатенка удивленно выгнула бровь и подошла ближе. — Как — странно? — Странно, — кивнула девушка, — Плотоядно. Ты не заметила? — Нет, — Грейнджер нахмурилась, — Ты видела, или просто показалось?       Все уже давно привыкли к странностям профессора Лавгуд, но одного у неё было не отнять — она была очень проницательной. — Видела, — задумчиво проговорила Луна, — Вчера. И позавчера. Ты ему нравишься. — Глупости, — фыркнула Грейнджер, — Ты не забыла, кто такой Малфой? Он даже говорит со мной только в случае крайней необходимости. — Ты ошибаешься, — просто сказала девушка и снова уткнулась в свою книгу, — Думаю, он скоро сам тебе скажет.       Гермиона пристально посмотрела на подругу, вновь углубившуюся в чтение, и пошла в аудиторию. Мысль прочно поселилась в её сознании, хоть девушка и гнала её изо всех сил.       Уроки проходили довольно быстро, как казалось заместителю директора. Нумерология и Древние руны были предметами по желанию, и зевающих студентов в классе профессора Грейнджер никогда не было. Дети с удовольствием изучали сложные предметы, погружаясь в тайны старинных наук с головой.       Дав студентам самостоятельное занятие, Гермиона задумалась. Уже две недели по их делам была тишина. Люди, следящие за ней летом, затихли, и вычислить их не представлялось возможным. Но одно порадовало Орден — они выяснили, хоть и с большим трудом, личности двух мужчин. Оба были американцами, находились в Британии в отпуске. И это было самым странным — неужели где-то в штатах формируется новая группировка? Зачем им следить за Грейнджер? Чего они хотели?       Убийство семьи волшебников в маггловском районе Лондона удалось оставить в тайне. Кингсли постарался — в Пророке об этом не узнали, и это было очень важно. Что знает журналист Пророка — то знает весь волшебный мир.       Гермиона аккуратно, стараясь не привлекать внимание студентов, вытащила из-под журнала письмо, и принялась вновь его перечитывать, пытаясь найти недостающие детали. Уже в пятый раз.

«Привет, Гермиона. Как ты и просила, пишу своё мнение о найденных телах. Нет никаких видимых повреждений, и я не могу точно сказать, что стало причиной смерти. Сжаты дыхательные пути, и только, но от этого вряд ли можно умереть. Странно то, как именно они сжаты. Как будто рукой, если так можно выразиться. Если не брать в расчет эти ваши штучки, я бы сказал, что это яд. Но кровь чистая, и ваш доктор со мной не согласился. Но ты просила моё мнение. Всего доброго.»

      Гермиона вздохнула и отложила письмо. Вновь ничего нового она для себя не вычитала. Доктор Чендлер, патологоанатом из больницы, где работали её родители, под покровом ночи был препровожден в цокольный этаж больницы Святого Мунго, где колдомедики пытались понять, от чего погибла та семья волшебников. Когда, по истечению пяти часов работы волшебных медиков, причина смерти так и не была установлена, Грейнджер уговорила Кингсли, чтобы тела осмотрел её знакомый врач. Он и заметил легкое «сжатие» дыхательных путей. Трое колдомедиков, с видом оскорбленной невинности, отвергли его предположения о яде, и недовольно фыркали, когда доктор Чендлер принялся за обычное, маггловское вскрытие тел.       А Гермиона терпеливо ждала в коридоре хоть каких-нибудь новостей. Она была уверена, что «дядя Морган» найдет что-то, что позволит сделать выводы. Она знала его с детства, и отец говорил, что Чендлер — великолепный специалист. Но нет, он так ничего и не нашел. И Грейнджер в ту ночь получила только неодобрительно-высокомерно-оскорбленные взгляды самых доверенных колдомедиков.       Девушка оглядела работающих студентов, и мысли снова утянули её в другом направлении. Малфой. Его вчерашняя речь напрочь лишила шатенку сна. Она предполагала, что слизеринец изменился. Но ссылалась, в основном, на возраст. И никак не думала, что изменится само сознание бывшего сокурсника. Ей уже доложили о «правилах», которые новый декан Слизерина ввёл на своём факультете, и это слегка повергло девушку в шок. Запретить разговоры о грязнокровках? Малфой?! С ума сойти. Гарри не поверит.       Гермиона хмыкнула, вспомнив сальный взгляд Пола Нортона, и, найдя на столе кусочек пергамента, быстро написала пару строк: «Кажется, ты ошибся. Зайди ко мне вечером, если хочешь. Только так, чтобы тебя никто не видел.»       Грейнджер свернула записку и посмотрела на часы. Прозвучал сигнал об окончании урока, и профессор отпустила студентов. Собирая свитки пергаментов со стола, она снова словно почувствовала на себе противный взгляд студента-слизеринца. Девушка передернула плечами и пошла к совятне.

***

      Драко понимал, что выглядит идиотом. Он-то пришел сейчас сюда с конкретной целью, а она чего ждёт? Как с ней вообще разговаривать после вчерашнего? Они ведь снова начнут переругиваться, и второй вечер подряд будет безнадежно испорчен. Но уже пришел. Нужно удержать себя в руках.       Блондин в третий раз занес руку, и, прикрыв глаза на секунду, постучал. Дверь открылась почти сразу, словно хозяйка апартаментов ждала его прямо у входа.       Гермиона распахнула дверь, и удивленно оглядела пустой коридор. — Странно, — пробормотала девушка и закрыла дверь. — Ничего странного, — негромко заметил голос позади.       Грейнджер вздрогнула и обернулась. Голова Малфоя, в прямом смысле, висела в воздухе. — Что? — закатил глаза Драко, — Ты же написала — чтобы никто не видел меня. — Откуда у тебя мантия? — раздраженно спросила Гермиона, вернувшись к креслу, на котором было разложено вечернее платье. — Купил, — пожал плечами мужчина и сбросил серебристую ткань, — Выпить нальешь? — Сам нальешь, всё на столике, — не глядя на него, проговорила девушка, продолжая выискивать мельчайшие соринки на чёрной, переливающейся ткани платья, — Купил, значит. Конечно, подумаешь, пара тысяч галеонов!       Малфой только открыл рот, собираясь сказать, что уж ей-то точно это по карману, но быстро опомнился. Незачем давать ей понять, что он знает точные данные её банковских счетов. — Дорого, — прочистил горло блондин, — Но оно того стоит. Да ты и сама это знаешь. — Точно, — улыбнулась девушка, — Мантия не раз спасала нас в трудных ситуациях.       Драко хмыкнул и прошел в соседнее кресло, налив себе огневиски. — Не многовато пьешь? Вчера, сегодня? — слегка равнодушно поинтересовалась Грейнджер, кинув быстрый взгляд на стакан в его руке. — Красивое платье, — Малфой нарочито проигнорировал вопрос, — Собираешься на приём? — Нет, это для вечеринки. Ты, кстати, тоже приглашен. Послезавтра, в восемь часов, в танцевальном классе. — Не очень люблю вечеринки. Что за повод? — У меня день рождения, — слегка смутилась шатенка. — Оу, Грейнджер! Тогда конечно, обязательно буду. Даже с подарком! — Драко расплылся в улыбке и отсалютовал ей стаканом. — Не стоит напрягаться, — скривилась девушка, — Я не люблю все эти бесполезные безделушки, которые принято дарить на день рождения. У меня их уже целый склад. — А кто сказал, что это будет бесполезная безделушка? Ты же можешь сказать, что бы хотела получить в подарок. — Кажется, это не очень прилично, — Гермиона прищурилась. — Ну и что? — ухмыльнулся мужчина, — Об этом же никто не будет знать. Скажешь, что я слишком проницателен, если кто-нибудь заметит. — У тебя хорошее настроение, Малфой, — внимательно посмотрела на него Грейнджер, — Не хочешь знать, зачем я тебя позвала? — Ты написала, что я ошибся. Уж не этим ли ты желаешь испортить мне настроение? — Я вообще не желаю его портить, — Гермиона убрала платье в длинный чехол и села, — Просто Нортон смотрел на меня так, как будто эти записки пишет именно он. Меня это напрягает. — Хочешь, открою секрет? — Драко поставил стакан на столик и сцепил руки в замок, — Как минимум, половина старшекурсников смотрит на тебя так. Просто твоя голова слишком занята работой, чтобы замечать всё. А я вижу. И это нормально, если говорить по существу. Ты молодая, красивая, с хорошей фигурой, ещё и преподаватель. Знаешь, что у большинства мужчин именно это — самая большая сексуальная фантазия? Строгая учительница. Так что, паниковать рано. Пока всё нормально. — Может, так и есть, с твоей точки зрения, — вздохнула девушка, — Я, действительно, стараюсь не обращать на это внимания. Но эти записки… Согласись, это переходит все границы. — Границы, которые ты поставила сама, — задумчиво проговорил Драко и покрутил стакан в руке, — Сегодня, на уроке знакомства, у меня в лоб спросили, женат ли я. Это смешно по-твоему?       Грейнджер, закрывшая лицо руками, тихо смеялась. — Вот это, как раз, нормально. Когда у нас преподавал Люпин, девочки тоже вздыхали. А это было на третьем курсе! — Вот видишь, — заулыбался блондин, — А это Люпин, да упокоится его душа. Был добрым, умным, на его уроках было всегда интересно. А я? Студенты даже пока не представляют, что их ждет со мной.       Гермиона молчала, отрешенно смотря в стену. Воспоминания накатывали на неё, в глазах заблестели слезы. Малфой, наблюдающий за этим, пробормотал «Понятно», и открыл свой портфель. Мужчина достал маленький пузырек и быстро накапал бледно-фиолетовое зелье в пустой стакан. — Выпей. Грейнджер недоверчиво посмотрела на протянутую жидкость. — Пей, — кивнул блондин, — Просто выпей.       Когда девушка отставила уже пустой стакан, в её сознании словно прорезалась радуга. Страшные картины смерти дорогих ей людей начали меркнуть — Римус и Тонкс, лежащие в Большом зале; Дамблдор, только что упавший с Астрономической башни; Сириус, исчезающий в Арке Отдела Тайн; Фред в крови; Лаванда с разорванным горлом; Гарри, бьющийся в истерике в Норе, после вручения награды Героя Войны; родители, не узнавшие её после снятия Обливиэйта... И Рон, уходящий вдоль по улице от её дома.       Сейчас перед её глазами замелькали другие картины: вот они празднуют Рождество, все вместе, в доме на Площади Гриммо. Все счастливы, улыбаются и смеются. Молли Уизли, снова полненькая, в старом фартуке, расставляет на столе блюда, источающие головокружительные запахи. Гарри и Сириус сидят рядом, и над чем-то смеются. Джордж и Фред, пока их мать не видит, обменялись только что подаренными им шарфами, и подсчитывают каких-то склизских гадов, купленных у Наземникуса. Артур видит это, неодобрительно качает головой, но отворачивается, и о чем-то говорит с Римусом. Джинни смотрит на Гарри, но быстро опускает глаза, когда он оборачивается. О Мерлин, как счастливы они были тогда...       Картинка меняется, и вот Гермиона уже стоит в огромном шатре, сжимая в руках огромный букет бледно-розовых пионов. Шатер полон людей, но все молчат, и смотрят, как Артур Уизли подводит к большой арке, увитой цветами, свою единственную дочь. Он целует руку Джинни, и вкладывает узкую ладонь в руку Гарри. Пожилой волшебник произносит клятву, которую повторяют жених и невеста, и над ними вспыхивают золотистые искры, в воздухе превращающиеся в тонкую золотую ленту, которая опутывает сомкнутые руки молодых людей. Гости аплодируют, глядя на целующихся молодоженов. Молли, похудевшая до размера собственной дочери, вытирает глаза тонким платком, и обнимает младшего сына. Джордж улыбается, впервые за последние полтора года. И Гарри, смотрит на свою жену. В его глазах виднеется то, что необходимо им всем — понимание, что они ещё смогут быть счастливы. И будут, обязательно будут. — Эй, ты в порядке?       Гермиона вздрогнула от голоса рядом и прохладного касания до своего запястья. — Грейнджер?       Девушка посмотрела на него, и перевела взгляд на его руку, держащую её. — Что это? Что ты мне дал? — Я медик, не забыла? — усмехнулся мужчина и убрал руку, — Это своеобразное успокоительное. Меняет плохие воспоминания на хорошие. — Ни разу не слышала о таком, — прошептала Гермиона, и вытерла выступившие слезы. — Разумеется, я сам его создал.       Драко, с видимой гордостью выпрямил спину, и долил себе виски. — Можешь сделать его для меня? — девушка поймала настороженный взгляд блондина и быстро добавила, — Я заплачу. — Сдурела, — покачал головой Малфой, — При чем здесь деньги? Это зелье не стоит дорого, по составу. Но его нельзя применять часто. Это как... Морфий, знаешь, что такое? — Волшебный наркотик, — покачала головой шатенка, — Это вне закона, ты ведь в курсе? Создавать такие зелья запрещено. — Запрещено ходить с таким лицом через восемь лет после войны, — рявкнул Драко, — Я его не продаю. И никто вообще о нём не знает. Оно используется только в крайнем случае. — У меня и есть тот случай, — прошептала девушка, — Именно тот самый. Крайний. — Хватит ныть, — жестко проговорил блондин и встал, — Грейнджер ты, или девка сопливая? Возьми себя в руки. Ты бездарно проживаешь ту жизнь, за которую столько боролась! Ты не имеешь права сломаться. Никто не имеет. Спокойной ночи, босс.       Гермиона молча смотрела на закрывшуюся за мужчиной дверь. Больше стирать скатывающиеся по щекам слезы не было смысла.

***

«Папочка, здравствуй! Пишу тебе, как ты и просил, после первого дня. В школе все хорошо, как и всегда. В этом году в Хогвартсе будет проходить Турнир Трех Волшебников, представляешь? Весь замок готовят к приезду гостей; такая замечательная, предпраздничная атмосфера! Скорее бы уже всё началось. А у нас новый декан. Его зовут Драко Малфой. Он из тех самых Малфоев! Весь Слизерин был сначала в шоке, как допустили преподавать бывшего Пожирателя? Но сегодня мы познакомились, и, знаешь, он всем понравился. Профессор Малфой будет преподавать у нас Основы Темных Искусств. Думаю, это будет интересный предмет. На следующих выходных будет поход в Хогсмид. Ты приедешь? Пожалуйста, приезжай. Я уже очень скучаю. Надеюсь, моя «матушка» ещё тебя не обанкротила. Люблю, Таниа.»

      Роберт Мортен со злостью смял письмо в руках. В голове мужчины яростно пролетали мысли. Щенок Малфой в Хогвартсе! В самом сердце Ордена Феникса! Зря он приставил слежку к грязнокровке, ох зря. Они о чем-то догадываются. — Сонара!       В кабинет влетела девушка. По виду, она была едва ли чуть старше его родной дочери. Молодой миссис Мортен было двадцать три года. — Что случилось, любовь моя? Почему ты кричишь?       Девушка подлетела к мужу и взяла его за руки, ласково заглянув в темные глаза. — Собирайся, — уже спокойнее, проговорил Роберт, — Мы навестим Малфой-Мэнор. — Прямо сейчас? — Сонара округлила глаза.       Взгляд мужчины остановился в разрезе платья жены, из-под которого выглядывали стройные, длинные ноги. — Почти, — пробормотал Мортен и повалил супругу на рабочий стол.       Кабинет наполнился вздохами и стонами. Девушка, извиваясь на столе, прижатая телом мужа, мечтала, чтобы это поскорее закончилось.