***
— Погоди-ка, то есть ты хочешь сказать, что тебе нужно было изменить ей, чтобы вспомнить, что ты её любишь? Чёрт, какая ирония. — Хватит издеваться, — зло рявкнул Драко, смотря на Поттера, — Помог бы лучше. Я не знаю, что делать. Гарри, с удивленной улыбкой на губах, покачал головой. — А чем я могу помочь? Только посоветовать никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывать ей правду. Предательства она не простит. — Ну, это же не было предательством в полном смысле, да? — Малфой смотрел на него с надеждой, — Я вчера много думал о ней. И точно понял, что ничего не чувствую. Вообще ничего, кроме, ну, физики. Это так странно... Сейчас я хочу просто, блять, сломя голову бежать, чтобы принести ей кофе в постель. А вчера — вообще ничего. У меня сейчас башка треснет. Блондин со стоном, похожим на рычание, зажмурился, и закрыл лицо ладонями. Голова до сих пор побаливала, и он понимал, что это последствия отмены заклятия, наложенного отцом. Всю ночь он ворочался — боль не давала нормально заснуть, но, засыпая, он продолжал видеть забытые картины, словно наяву. И самыми болезненными были воспоминания о том, когда он понял, что начал влюбляться в Гермиону. И их было много. Слишком много. Гарри смотрел на мучения Малфоя с сочувствием, и налил воды. Протянув ему стакан, он снова заговорил: — Я всё же советую тебе не рассказывать ей правды. Всей правды. Лучше ей не знать о Паркинсон. — И чтобы однажды это вылилось в огромный пиздец? Спасибо, проходили. Я обещал ей говорить только правду. Вчера вспомнил. Поттер хмыкнул: — Может, ты и прав. Герм отходчива, плюс ко всему она знает, что ты её не любишь. Ну, не любил в тот момент. Короче, ты понял. Из соседней комнаты вышла Джинни с ребенком на руках, и протянула мужу что-то в руке: — Я согласна с Драко. Лучше один раз это пережить, чем всё время бояться, что правда выползет наружу. Ты забыл кое-что. — Точно, — заулыбался брюнет, — Это тебе. С Рождеством. — С рождеством, — поддержала миссис Поттер, улыбаясь Малфою. Мужчина растерянно принял подарок. Зеленая коробочка, перевязанная серебристой лентой, удивила его сверх меры. — Эм, спасибо, — неловко произнес Драко, и снял ленту. В коробке лежал свёрнутый галстук красивого, темно-серого цвета, с мелким вышитым узором в виде повторяющихся ромбов. Малфой сразу понял, что аксессуар не из дешевых. И поднял всё ещё удивленные глаза на Поттеров. — Очень красивый, спасибо, ребята. — Я подумала, что он подойдет к твоим глазам, Драко, — произнесла рыжая. — Угадала, — помялся блондин и неожиданно даже для себя, неуклюже поцеловал её в щеку, изо всех сил надеясь, что это уместно. Девушка рассмеялась, тепло улыбаясь, и посмотрела на сына. — Привет, парень, — Драко улыбнулся, переведя взгляд на ребенка. Он решил, что это отличный способ «скомкать» неловкую ситуацию. Джеймс нахмурился, но протянул руки к мужчине. — Да? Эм.. Я никогда... Ну давай. Он взял мальчика, неловко подхватив за подмышки. Ребенок тут же заёрзал, и рука Малфоя сама опустилась, чтобы он сел удобно. — Привет, — четко сказал малыш, — С Роздеством. — Ну наконец-то, — возвела глаза Джинни, — Сказал. — И тебя с Рождеством, — против воли улыбнулся Драко, — Вы уж извините, но мои подарки будут вечером. — Отлично, — понимающе усмехнулся Поттер, — У нас, кстати, вечеринка после праздничного ужина. Там и будут все подарки. — Да, вечеринка, я знаю. В десять. Блондин смотрел на мальчишку, который улыбался и крутил пуговицу его рубашки. Ребенок явно чувствовал себя очень комфортно, чего нельзя было сказать о Малфое. Ему никогда не приходилось общаться с детьми, и он не знал, как себя вести, что делать дальше. Просто стоять, как истукан? Что-то спросить? — Сколько тебе лет? — на ум пришел единственный вопрос. Джеймс уверенно показал три пальца, и Драко снова разулыбался. Серьезное лицо мальчика его веселило. — Сын, это Драко. Он племянник Сириуса, в честь которого тебя назвали, лучшего друга твоего дедушки, — объяснил Поттер, забирая у Драко мальчика. — Ты мой братик? — округлил глаза Джеймс. — Ну... в каком-то смысле, видимо, — снова растерялся блондин, глядя на Джинни, смеющуюся в кулак, — Ладно, мне пора. До вечера. — Стой, ты собираешься в Лондон? — Гарри спустил сына на пол, — Двое авроров с ворот пойдут с тобой. — А без этого никак? — скривился мужчина, — Я буду чувствовать себя сраной рок-звездой. — Никак, сам знаешь, — нахмурился брюнет, — Хватило уже происшествий. Или ещё хочешь? — Ладно, понял, — закатил глаза Драко и добавил тише, — Кстати, не подскажешь, что любит твой Джеймс? В плане игрушек. — Ну, ему нравятся машинки. Обычные, маггловские модельки. И мотоциклы. Это вообще отдельная тема, — вздохнул Гарри, — А вот детская метла без дела уже два года валяется. — Вот тебе и генетика, — усмехнулся блондин, — Ладно, я понял. Увидимся вечером.***
Присутствие авроров, безмолвно следующих за ним, мягко говоря, напрягало Драко. Чувствуя спиной их взгляды, он готов был провалиться сквозь землю — постоянно казалось, что прохожие смотрят на него, идущего в окружении телохранителей. Блеск! Мужчина оборачивался, но авроры совершенно не выделялись из толпы. Одеты парни были по-маггловски, и держались они на расстоянии. Постепенно, блондин успокоился, и подошел к первой торговой лавке. К походам по магазинам Малфой относился спокойно, в отличие от многих своих знакомых. Шоппинг никогда не доставлял ему хлопот, вероятно потому, что в любом магазине продавщицы кружили вокруг него, словно заведенные, чувствуя обеспеченного клиента, к тому же, обладающего вкусом. Сегодня это особенно чувствовалось — мужчина не скупился на хорошие подарки. После каждого захода в очередной магазин настроение становилось только лучше — а места в руках только меньше. Драко пожалел, что не поехал на машине. Мужчина зашел в проулок между домами и наложил на самый большой пакет Заклятие незримого расширения. Решив, что пусть уж будет тяжело, но одной руке, он вспоминал, кому и что ещё нужно купить. Внезапно за спиной что-то громко хрустнуло, и Драко резко развернулся. В нескольких шагах от него стоял мальчик лет десяти, и напряженно смотрел на блондина. Малфой вытащил руку из кармана, отпустив свою палочку, и произнес: — Привет. Ты что-то хотел? — Вам просили передать, сэр, — ребенок протянул ему записку и убежал. Ничего не понимая, Драко оглянулся, но в проулке больше никого не было. Он знал, что за ним в любом случае наблюдают авроры, готовые в секунду оказаться рядом и помочь, и спокойно развернул листок.«Я жду тебя в кафе напротив магазина сладостей.»
Мужчина снова растерянно оглянулся. Это что ещё за шутки? Кто может так его пригласить, напустив интриги? Дав знак рукой заглянувшему в проулок аврору, что всё в порядке, он пошел к магазину сладостей. В небольшом кафе народу было немного, и Малфой огляделся, пытаясь найти кого-то знакомого. Проходя между столами, он услышал: — Малфой! Мужчина не поверил своим глазам. За столиком у окна сидел Забини. — Блейз?! — Привет, старик, — мулат улыбался, вставая, — Давно не виделись. Блондин шокированно смотрел на старого друга, пожимая протянутую руку. — Вот уж не ожидал, — выдохнул Драко, садясь за стол, — Как... как? — Молча, — хмыкнул Блейз, — Случайно узнал, что у вас тут творится. Решил помочь. — Случайно узнал? Смеешься? —Нет, серьезно. Так получилось, что я знаю ситуацию изнутри. Забини сделал заказ подошедшему официанту, пока Драко приходил в себя. Они расстались много лет назад при не очень приятных обстоятельствах, но сейчас всё это казалось сущей ерундой. Друг был здесь, сидел напротив, будто бы не прошло столько лет. Единственный человек, которого Малфой мог когда-то называть своим другом. — Ладно, расскажу по порядку, пока ты перевариваешь, — заговорил Блейз, — Ты знаешь, я вынужден был уехать из страны вместе с матерью. В Италии я бунтовал, особенно когда узнал, что тебя посадили. Хотел вернуться, помочь тебе хоть как-то, но мама боялась, что и меня приплетут каким-нибудь образом. — Я знаю, — тихо подтвердил Малфой, — Пэнс мне рассказывала. Спасибо. — За что? За то, что не помог? — За желание помочь, — хмыкнул блондин, — Никто больше не попытался. — Ну, это ты зря. Ладно, речь не об этом. Через год после нашего переезда, в Италии открылся Институт Магических Прав. Вот там я и выучился, сейчас адвокатом работаю. Мама вышла замуж, как обычно. За заместителя Министра Магии Италии. Малфой присвистнул: — Ну да, как всегда. Поэтому ты здесь? — Именно. Бруствер делал запросы по всем странам. Джорджио, отчим, рассказал мне, зная, что мы знакомы. Я помогал в проверках, искал знакомых, кто бежал в Италию после войны. Новость хорошая — в отличии от Америки и Франции, у нас не нашли последователей Люциуса. Новость плохая — наш министр запретил впутываться в это. — Но ты всё же здесь, — усмехнулся Драко. — Потому что ты здесь, — неопределенно пожал плечами Блейз, — Однажды я уже тебя кинул одного разгребать это дерьмо. Теперь я помогу. Если Орден, конечно, меня допустит. — О, многое изменилось, — закатил глаза Малфой, — Мы с Поттером неплохо так общаемся. Помнишь мою сестру по отцовской линии, Салли? Она встречается с Уизелом. А у мамы любовь с замом Поттера, Дедженерсом. Ну, а я... — Сохнешь по Грейнджер, я в курсе, — тихо засмеялся Забини, — Все уже в курсе. Нарцисса присылала нам приглашения на свадьбу. Завтра, кажется? — Всё сложно, Блейз, — Малфой не разделил веселья друга, — Свадьба отменена. Это разговор не для чая, поверь. Ладно, время идёт. Поговорим нормально в Хогвартсе. Пойдем, раз уж ты здесь, поможешь. Нам нужно ещё в детский магазин. Сын Поттера ждёт от меня подарка. Брови мулата поднялись, но он промолчал. Действительно, всё слишком изменилось.***
Блейз пыхтел, не успевая за Драко. Огромная коробка, перевязанная ярко-красной лентой, не помещалась в его руках, и он периодически подталкивал её вверх коленом, надеясь, что детский мотоцикл не пострадает. — Пришли. Ну давай, Блейз, шевелись же! Забини кисло улыбнулся, и затащил коробку в очередной магазин. — Малфой, ну давай я её хоть чуть-чуть поменьше сделаю? — простонал мужчина. — Нет уж, — деловито осматривая витрины, проговорил Драко, — Там электроника. Она может пострадать от магии. — Мамаша хренов, — прошептал Блейз так, чтобы друг его не услышал. Но Малфою уже было всё равно — его окружила стайка продавщиц, почуявших выгодного клиента. — Добрый день, девушки. Мне нужно всё самое красивое и необычное, что у вас есть. Продавщицы закивали и принялись носиться между витринами. Одна из них подала мужчинам чай, пока они сидели в мягких креслах и со снисходительными улыбками отвергали всё, что подносили продавцы. — Хорошо быть при бабках, правда? — насмешливо спросил Забини, отпивая чай. — Когда мало денег — то и выбора мало, — сосредоточенно рассматривая очередной браслет, ответил Драко, — А тут сложнее. Отложите этот пока. Блейз посмотрел на отставленную коробочку: — Ты это для Грейнджер выбрал? — Нет. Я смотрю подарок ещё для Пэнси. Мне нужно с ней объясниться. — Малфой, ты ли это? — присвистнул мулат, — Вот уж странность. — Я обидел её, Блейз, — серьезно сказал блондин, — Сильно обидел. Вчера она сказала, что до сих пор любит меня. А я... долго объяснять, в общем. Мне нужно извиниться, и объяснить, чтобы она ничего не ждала. Забини понимающе кивнул, и снова начал рассматривать принесенные драгоценности. Спустя час, выбрав только браслет для Паркинсон, мужчины вышли из магазина. — Ну и что теперь? Может, к Картье? — Ты слишком долго живешь в маггловском мире, друг, — заговорчески подмигнул Блейз, — Пойдем-ка в Косой переулок. Помнится мне, там была неплохая ювелирная лавка. Пожилой волшебник долго и тщательно изучал лицо Драко, и вынес вердикт: — Вам, сэр, нужно не просто украшение. Потому что женщина, подарок для которой вы ищите, не просто женщина. Его скрипучий голос словно эхом отдавался в голове Малфоя. — Вы это поняли, просто посмотрев на меня? — неуверенно поинтересовался блондин и поёжился под пронзительным взглядом продавца. — Конечно. На вашем лице написано всё, что мне нужно знать для подбора подарка. Вы определились, что конкретно вы хотите? Кольцо, ожерелье? Может быть, серьги? — Он не знает, — быстро ответил за друга Блейз, — Поэтому мы и пришли к вам. Старик кивнул, и ушёл за высокие стеллажи. — Странный он какой-то, — передернул плечами Малфой, — Будто и правда мысли читает. Забини только хмыкнул, продолжая рассматривать витрину. Украшения, выставленные под стеклом, поражали своим разнообразием — тут были и парные кольца из разных металлов, заколдованные так, что маги могли их снять только тогда, когда не чувствовали любви ко второму носителю парного кольца; и цепочки, надевая которые, вокруг волшебника мерцала волшебная пыльца. Драко поразили запонки, которые не застегивались, если галстук не гармонировал с сорочкой. А Забини долго смотрел на брелоки с логотипами факультетов Хогвартса и самой школы, инкрустированные натуральными камнями. Изображенные на них животные, олицетворяющие факультет, начинали издавать ужасные звуки, если вдруг хозяин где-то забывал свои ключи. Наконец, хозяин лавки снова появился у витрин, и подозвал мужчин. — Посмотрите, я подобрал несколько вещиц. Вот это, брошь в виде цветка. Она будет менять цвет, когда вы захотите увидеть свою девушку. — Эм, интересно, — прищурился блондин, — Но брошь я уже ей дарил. Старик кивнул, и развернул другой сверток: — Это кольцо. Гоблинская работа, серебро. Сапфиры образуют треугольник, внутри него — бриллиант. Это кольцо никакими волшебными свойствами не обладает, но оно с историей. Именно это кольцо носила супруга третьего Министра Магии, Колина. Мне оно досталось случайно, от одного уличного продавца. Я его ещё никому не предлагал. — Неплохо, — Драко кивнул, — Но не думаю, что кольцо подойдет к моей ситуации. Я, как бы, буду извиняться. — Что ж, — проскрипел торговец, — Тогда вот это. Кулон. Не очень дорогой, но с душой. Посмотрите. Это белое золото. Выгравированная руна гласит, что носитель кулона счастлив в любви. И она заколдована. Внутрь кулона вы можете поместить воспоминание, и избраннница сможет посмотреть его в любое время. — Да, — прошептал мужчина, разглядывая украшение, — То, что нужно. Упакуйте его. И шесть вот этих брелоков. Все факультеты, и два с гербом Хогвартса. — Конечно, — старик принялся за упаковку, а Драко повернулся к Забини: — Даже если мы не помиримся, у неё хоть останутся воспоминания. — Романтика, — закатил глаза Блейз, — Стареешь, мужик.***
После праздничного ужина в Большом зале со всеми, оставшимися в школе, студентами, Драко чувствовал себя скверно. Ужин начался с минуты молчания. « — Дорогие студенты! — негромко начала Гермиона, — Думаю, вы все уже знаете, что директор школы покинула нас. Жизнь Минервы МакГонагалл оборвал сердечный приступ. Это не было большой неожиданностью, но мы все скорбим. И я прошу вас всех почтить память этой великой женщины минутой молчания. Все присутствующие бесшумно встали. По истечению минуты, Грейнджер снова заговорила, жестом призывая садиться: — Сегодня чудесный праздник, Рождество. Профессор МакГонагалл очень любила его, говорила, что Рождественская ночь полна такого волшебства, какое не под силу ни одному магу. И я всегда была с ней согласна. За Минерву МакГонагалл, великую волшебницу своего времени! Студенты, вместе с профессорами подняли бокалы, хором произнеся: — За Минерву МакГонагалл!» Пусть этот эпизод не был совсем уж печальным, но Драко сделал вывод о настроении Грейнджер. Она скорбит так же, как и в ту секунду, когда увидела МакГонагалл мертвой. А то, что задумал блондин, требовало слегка другого настроя. Быстро переодевшись, мужчина сложил уже подписанные подарки в тот же заколдованный пакет. Коробку с детским мотоциклом пришлось переть в руках, и выбора не было. На сходе развилки, как назло, он столкнулся с Гермионой, так же спешащей в танцкласс, на вечеринку работников школы. Они посмотрели друг на друга молча, и девушка сделала шаг вперед. — Помочь? В её руках была только небольшая сумочка-мешок, совсем потрёпанная, на завязках. — Тяжело, — прокряхтел Драко и поставил коробку на пол, — Пакет тяжелый. А коробка просто большая, нести неудобно. — Ты знаешь, — чуть улыбнулась шатенка, — Существует такое заклинание — Локомотор. Смотри. Грейнджер достала палочку, но Малфой резко схватил её за руку: — Нет! Там электроника, может сломаться. Гермиона выразительно посмотрела на свое запястье, которое сжал мужчина, и перевела взгляд на него. — Извини, — пробормотал блондин, — Там детский мотоцикл с пультом управления. Он поёт, моргает фарами и заряжается от электричества. Боюсь, магия повредит систему. — Это для Джеймса? — восторженно, искренне разулыбалась Гермиона, — Он будет на седьмом небе от счастья. Ты явно знал, что покупать. — Не без этого. Идём? — Погоди, я знаю, как заколдовать только коробку, без содержимого. Девушка сосредоточилась, и вычертила палочкой руну заклятья над красным бантом. Воздух вокруг коробки завибрировал, и она медленно «поплыла» по воздуху. — Спасибо, — облегченно выдохнул Драко, — Так бы я её часа два пёр. — Это точно, — прыснула Грейнджер, и пошла вперед. Малфой, смотрящий на неё сзади, ухмыльнулся. Кажется, её настроение улучшилось. На этот раз танцевальный класс был переделан в небольшой зал. Фуршетные столы поставлены по всему периметру, кроме дальней стены — там стояла высокая ель, украшенная всевозможными игрушками и искуственным снегом. Нижние ветви были очень широкими, и под ними легко поместились горки разноцветных подарков. Драко даже не удивился, заметив в углу Нарциссу, спокойно беседующую с миссис Уизли. — Мама, — мужчина поцеловал улыбающуюся блондинку, — Миссис Уизли. Молли обняла Малфоя, и поцеловала его в щеку. — С Рождеством. Драко удивился, но широко улыбнулся. Это показалось ему абсолютно правильным. Две женщины, с совершенно разным воспитанием и образом жизни. По-разному реагируют в любой ситуации, даже сейчас: мама подставляет щеку, и слегка сжимает его предплечье; Молли — целует сама и крепко обнимает. Блондин бы ни за что не смог объяснить, почему ему сейчас стало так тепло. Не было никаких речей — присутствующие просто поздравляли друг друга, вместе поднимая бокалы. Общаясь между собой, но никто не стоял в стороне. В какую-то секунду Драко отвлекся на шум — на руках Джинни капризничал Джеймс. — Я пойду, а то всем испортим праздник, — вздохнула рыжая. — Ну нет, — возразила Молли, забирая внука у дочери, — Я уложу его, а вы отдыхайте. — Кажется, мой выход, — хмыкнул Малфой, — Ну-ка, идем со мной, парень. Ребенок дал руку мужчине и подошел к елке. Все Уизли, и те, кто стоял рядом, с интересом наблюдали. — Смотри, это твой подарок, — блондин выдвинул самую большую коробку. — Это мне? — Джеймс широко распахнул глаза, разулыбался, и попытался дотянуться до кончика ленты. Гарри вышел вперед, посмеиваясь, и ловко раскрыл коробку. — О... — протянула Джинни, глядя, как визжащий от счастья сын залазит на мотоцикл, — Спасибо, Драко. Но... это не слишком? — Не думаю, — спокойно ответил Малфой, — Это же Рождество! Пусть гоняет по замку, счастливый.***
Праздник подходил к концу. Практически все уже разошлись, разобрав подарки; остались только несколько танцующих пар. Драко подошел к стоящей у стола Гермионе. Девушка спокойно улыбалась и смотрела на Нарциссу и Эдварда, медленно двигающихся в паре. — Твоя мама счастлива, — не глядя на мужчину, произнесла Грейнджер, — Смотреть на них — одно удовольствие. — Мне тоже, — негромко сказал блондин и положил руку ей на талию, — Но жаль, что я не могу быть таким же счастливым. — Не можешь? — шатенка повернула голову, не реагируя на его руку, по-хозяйски обнимающую талию, — Или не хочешь? — Очень хочу, — наклонившись, он прошептал ей прямо на ухо, — Пойдем, у меня есть для тебя подарок. Гермиона смотрела на него испытующим взглядом несколько долгих секунд, и кивнула, видимо, приняв для себя какое-то решение. На развилке восьмого этажа они одновременно остановились. — Пойдем ко мне? — предложил Драко, — Если захочешь — сможешь уйти. А не выгонять меня. Потому что сам я хрен от тебя уйду. — Предлагаешь мне выбирать? Не похоже на тебя, мистер Бронепоезд, — нахмурившись, пробормотала Грейнджер, но пошла вперед. Малфой открыл дверь, впустил девушку, и сразу ушел в спальню. Гермиона, закатив глаза, произнесла ему вслед: — Не вздумай только раздеваться. Никакого секса, профессор. — Шутить изволишь? Это хорошо, — блондин вернулся в гостиную с небольшой, празднично упакованной коробочкой в руках. — Можно, сначала я? — не дожидаясь ответа, девушка села на диван и раскрыла свою сумку, — Вот, это тебе. Драко вскинул бровь, глядя на красный подарочный носок. Гермиона слегка покраснела, но вздернула подбородок: — Да. Так дарят подарки в Рождество. Мужчина усмехнулся, и вытряхнул из носка мягкий, тканевый мешочек. На ладонь выпали круглые серебряные запонки с выгравированными, переплетенными буквами «Д» и «М». Простые, но очень стильные; диски были тоньше обычных, и смотрелись отлично. — Ты часто носишь костюмы, — тихо прокомментировала Грейнджер, — Подумала, что это полезный подарок. — Спасибо, — улыбнулся блондин, — Ты права, полезный. И очень красивый. Но так будет лучше. Он достал волшебную палочку и взмахнул ей над своей ладонью. Вместо буквы «М» теперь переплетались «Д» и «Г». — Уверен? — прошептала Гермиона, глядя ему в глаза. — Абсолютно. Моя очередь. Подними волосы. Девушка послушно собрала тугие локоны руками на затылке, пока мужчина застегивал на её шее сзади длинную цепочку. — Возьми кулон в руку, сосредоточься, и посмотри на руну. Шатенка сделала, как он сказал, и закрыла глаза. Малфой знал, что она сейчас видит, и с беспокойством вглядывался в тонкое, напряженное лицо. Когда её ресницы дрогнули, он взял её за руку. Как и ожидалось, по бледной щеке девушки прокатилась слеза. Драко крепче сжал маленькую ладонь, и присел поближе. Морально он был готов к тяжелейшему разговору, но вот готова ли она всё это узнать? Он не знал. Через минуту Гермиона открыла глаза, и посмотрела на него, плача. — Ты вспомнил... Я думала, это никогда не произойдет. Уже никогда. Блондин молча сцеловал слезу с её скулы: — Это произошло вчера. — Но как? Почему? — Я всё расскажу. Но ты должна пообещать, что не перебьешь меня, не начнешь лупить, и не уйдешь, пока я не закончу. Грейнджер напряженно кивнула, глядя, как он встает и отходит к окну, и обратилась в слух. — Хорошо. Ты дала слово, не забудь об этом, в процессе. Малфой взъерошил волосы обеими руками, и негромко заговорил: — Мне кажется, что я вчера и я сегодня — два совершенно разных человека. После нашей последней ссоры я долго думал, что я к тебе чувствую. И понял, что... ничего. Вообще ничего. У меня не было желания ни защищать тебя, ни ходить под ручку, или участвовать в решении каких-либо твоих проблем. Зато физическое желание просто сводило меня с ума. И я никак не мог понять, почему. Только из-за этого я не хотел тебя отпускать. Я хотел тебя постоянно, каждую долбаную секунду, когда ты была рядом. И был готов ради этого на всё. Но, как оказалось, этого было мало. Мужчина замолчал, и достал из кармана записку. — В книге, которую оставила мне МакГонагалл, было это. Прочитай. Записка медленно перелетела с его ладони на колени Гермионы, и она прочитала написанное. — И я решил, что так будет правильно. Решил не впускать. Я знал, что переживу это. И знал, что и ты сможешь. Осталось полгода учебы, и я мог вновь исчезнуть из твоей жизни. Или мой папаша постарается, и я уйду раньше, неважно — это всё равно случится. Но я решил... решил не впускать. И я принял это решение вчера вечером, напившись огневиски. Было странно, но я даже не пьянел. Просто думал и думал об этом, убеждал себя, что это правильно. А потом ко мне пришла Паркинсон, тоже с алкоголем. И я снова пил, и снова не пьянел ничуть. Это реально бесило, я хотел хоть на секунду перестать об этом думать. Но не получалось. И потом... Пэнси сказала, что всё ещё любит меня. Предложила попробовать всё сначала, попробовать быть вместе. В ту секунду мне казалось, что это единственный правильный выход из ситуации — перебить мысли об этом другой. И я решился. У нас был секс. Ты наверняка знаешь, что такое кончить, не испытав оргазма? Вот, так и случилось. Я толком ничего не чувствовал, это были какие-то механические движения, будто по инерции; но когда всё закончилось, моя голова начала разрываться от боли. Все мои воспоминания возвращались, да с такой силой... Ничего ужаснее я не испытывал, клянусь. Даже самый сильный Круциатус, который я получал — щекотка по сравнению с этим. Это не только физическая боль, но и моральная — ещё сильнее. Я буквально в одну секунду осознал, как сильно люблю тебя, но находился рядом с другой. Это всё... сложно объяснить, но я помню, что обещал тебе говорить только правду. Вот она, правда: я люблю тебя. Я готов ради тебя на всё, не задумываясь. Ты всё знаешь теперь, и я готов к любому твоему решению. Точнее, надеюсь, что готов. И я понимаю, как это всё выглядит. И выхода не вижу. И мне не по себе, что такое решение падает на твои плечи... Но ты должна сама принять его. Я прошу тебя принять его. Потому что сам себя я простить не смогу. Минута в тишине, ещё одна. Малфой смотрел в окно, на заснеженные горы. Боялся обернуться и увидеть отвращение на её лице, хотя это — единственное, чего он заслуживал. И молчание давило, с каждой секундой всё сильнее. Он услышал, как Гермиона встала. Слышал, как она тихо подходит к нему. Почувствовал, как встала рядом с ним, и медленно повернулся. В глазах девушки не было разочарования. Ни злости, ни обиды, или чего-то серьезнее. Только растерянность. Когда она взяла его за руку, внутри Драко что-то оборвалось. Всё тело затопила огромная волна облегчения. Она не уйдёт. Она его простит. Пусть даже не сразу, пусть предстоит ещё не один сложный разговор, со слезами и истериками, но она простит. Ноги подкосились, и он рухнул на колени. Грейнджер шумно выдохнула, когда мужчина обнял её ноги. — Никогда... больше... — он не мог подобрать слов, прижимаясь лицом к её животу, — Никогда. Прости меня, прости. Я так тебя люблю... Девушка бесшумно плакала. Слишком много всего в голове, слишком много эмоций одновременно — боль, попытка понять, радость, обида, ревность. Такое типичное женское состояние, которое никогда не было ей свойственно. И ощущать это было... странно. — Встань, пожалуйста, — громко всхлипнула Гермиона, перебирая его волосы, — Драко, ну поднимись. Мужчина медленно поднялся, взяв себя в руки, и снова посмотрел в карие глаза. — Я больше не выйду никуда один, пока всё это не закончится. Больше не подвергну ни тебя, ни себя опасности. Я никогда больше не сделаю тебе больно. Никогда, моя девочка. Гермиона кивала, как завороженная глядя на него. Мысли разбегались, но она и не хотела сейчас ни о чем думать. — Это был не ты. Это другой человек, которого создал Люциус. — Да. Именно так. — Но это не значит, что я тебя простила. — Конечно. — И не значит, что я больше не злюсь. — Разумеется. Грейнджер прыснула: — Прекрати идиотничать. — Конечно, любимая. Как скажешь. — Драко! — Да. Мне стоит тебе кое-что вернуть. Он достал из кармана кольцо бабушки Блэк, и протянул ей. — Эм... ты взял его, когда ещё не знал, чем закончится наш разговор. — Именно так. — Самоуверенный болван, Драко Малфой. Блондин кивнул, улыбнувшись. Девушка взяла кольцо, и надела на безымянный палец левой руки. — Оно моё, — по-детски надув губы, произнесла Грейнджер, посмотрев на Драко исподлобья. — Только твоё. Злишься? — Очень. — Выплесни свою злость в постели. Гермиона расширила глаза, видя, как его зрачки темнеют. Сильная рука схватила талию, крепко прижав к себе, а вторая легла на затылок. — Ты играешь нечестно... — Я не играю, — прошептал Малфой, смотря только на её губы, — Я просто тебя люблю. Докажи, что у нас всё в порядке. Пожалуйста. — У нас не всё в порядке, — тем же тоном ответила шатенка, — И я тоже тебя люблю. Господи, да я всё готова тебе простить! Потому что ты вернулся... Я такая глупая, да? И слабая... — Ты не глупая. И уж точно не слабая, если способна на такое. — Иногда мне кажется, что я на всё способна ради тебя, — Гермиона подставила ему скулу, с которой он сцеловывал слезы, — Это даже пугает меня. — Не надо, прошу тебя, — Драко медленно спускался поцелуями к её губам, — Давай поговорим об этом завтра. — Доказать? — Пожалуйста. Всё ушло на второй план. Все проблемы, все вопросы; всё, что могло помешать. Когда она чувствовала его губы, всё не имело веса. Только они. Губы, руки, его рваное дыхание и дикий огонь в животе. Она даже не понимала, что идёт спиной. Только почувствовала, что рядом что-то упало, небольшое, сбитое её ногой. — Ёлка... — Насрать, — прохрипел блондин, и снова набросился на неё поцелуем. Уперевшись в дверь, девушка нащупала ручку, повернула, и они оказались в спальне. Она уже хотела упасть спиной на кровать, но Драко удержал её. И, резко схватив за спину, разорвал плотную ткань рубашки. Гермиона вздрогнула, почувствовав голой кожей спины прохладу, и почувствовала, как жар внутри нее разгорается с новой силой. — Мог бы снять... — она шептала, и сжимала пальцами его плечи. — Долго, — Малфой развернул её, и начал неровно целовать покрытую мурашками кожу спины. Гермиона изгибалась в его руках и тихо стонала. И отвратительные, ненужные сейчас мысли полезли в голову, когда взгляд остановился на разобранной постели. — А ты... Ну, вчера, — тяжелое дыхание девушки перестало быть хриплым, и она обняла себя за предплечья, — Так же? Здесь? Губы Драко замерли на её лопатке. Он медленно отстранился, и встал сбоку. — Нет. Конечно нет. Герм, ты уверена, что хочешь подробностей? Грейнджер неопределенно пожала плечами, чувствуя, что желание отступает, и посмотрела на него растерянно. — Буквально несколько минут. Десять, максимум. Безо всяких прелюдий. Там, на диване. — Ты её... — мурашки снова побежали по спине, но уже другие. От паники. — Я сидел. Просто сидел на диване. — Угу, — девушка отвела взгляд. Ей резко стало холодно. — Послушай, я... — Нет, всё нормально. — Нормально? — Малфой вспыхнул, — Это не нормально. Ты... рано? — Да. Рано. — Хорошо. Мужчина отошел на пару секунд, и вернулся с палочкой. Гермиона почувствовала, как ткань рубашки снова натянулась на её спине, и облегченно вздохнула. — Ты хочешь уйти? — блондин почувствовал, как от напряжения его скулы немеют. Гермиона снова чуть не потонула в панике, и быстро взяла его за руку. — Нет, не хочу. Давай просто... — Чай? — Чай, — девушка облегченно улыбнулась.***
— Веселого Рождества, мисс Грейнджер. И счастливого нового года. — Спасибо, мистер Малфой. И вас с Рождеством. Они сидели на полу перед камином, и смотрели на мерцающую елку. Думали о разном, но держались за руки. Спокойствие наполняло их, и не хотелось ни о чем говорить. Только так же сидеть, и только вместе. — Послушай, — Драко повернулся, и отставил кружку, — Давай куда-нибудь уедем? Хоть на пару дней. Что-то придумаем, чтобы это было тихо, чтобы никто не узнал, что мы не в школе. Без охраны. — Давай, — лицо Гермионы просветлело, — Я как раз хотела посмотреть на дом Минервы. Счастье, начавшее расцветать где-то внутри девушки, внезапно застыло. Как лицо Малфоя. Гримаса боли искривила тонкие черты лица. — Драко, что?! Словно в замедленной съемке она смотрела, как его спина выламывается, и он ничком падает на ковер. И черная змея на его левой руке победно изгибала длинный хвост.