***
— Я был в шоке, серьезно. Последнее, к чему я был готов — это ты и Грейнджер. Тем более, свадьба сходу. Ну как так? — Вот так, Блейз. Я... Ты сам знаешь, я всегда относился к девчонкам так... мм... прохладно. — Это потому, что ты пускал в свою постель только Пэнси. Были бы другие — было бы горячее. — Да нет же. Ты не поймешь. Здесь дело совсем не в сексе. Уж с этим проблем не было, сам знаешь. — Конечно. Много секса, но мало партнерш. — Чёрт, почему мы вообще об этом заговорили? — Ты хотел рассказать, как получилось с Грейнджер. — Ну да. С ней всё по-другому. Я никогда не относился к ней ровно, ты знаешь. Либо охрененная ненависть, как в школе; либо вот так. Как сейчас. — Я тебя не понимаю. Она не такая уж и красавица, извини конечно. Просто симпатичная. Стала. — Вот, ты всегда относился ровно к ней. Безразлично. Я так не мог. И я не знаю, почему. — Потому, что вы похожи. Умные, амбициозные. Желание быть во всём первыми у вас обоих всегда было одинаковым. И вот, во что это вылилось. — Хватит ржать, Забини. Ты сам видишь, как она ко мне относится. — Это точно. Такую бурную деятельность развила, из-за Метки. Тебе реально было так больно? — Не так, как она это себе представляет. Прекрати ржать. А у тебя-то есть кто-нибудь? — Ну да. Есть. — Да? И кто она? — Он. — Воу... — Чего ты улыбаешься? Ты против? — Нет, конечно, что ты! Просто это... неожиданно. Неожиданнее, чем я и Гермиона. — Ну... наверное. Мы учились вместе. Его зовут Пабло. — Уверен, он очень милый. — Малфой! — Ну что? Я серьезно. Ты... любишь его? — Да. Наверное. Мы пять лет вместе. Думаю, люблю. — Сомневаешься. Ну, я не лезу. Мама знает? — Нет. Она считает, что мы просто близкие друзья. Снимаем вместе квартиру в городе. — Почему ей не расскажешь? Думаешь, не поймет? — Эй, как разговор отвернулся от вас с Грейнджер? — Потому что это тоже шок. Сколько девчонок ты перетрахал ещё здесь, в Хогвартсе? Кстати, сейчас тут работает Аманда Баркли, с Райвенкло. Ты с ней зажигал как-то. — Да? Спасибо, что сказал, получилось бы неловко. Но... Это был просто секс, Драко. Как раз то, чего ты никогда не понимал. И так получилось, что чувства у меня появились только к парню. Это сложно объяснить. — Тогда ты меня поймешь. Правильно сказано — сложно объяснить. Я не влюбился сразу, Блейз. Это было просто желание затащить её в постель. А потом началось... Она необычная. Не такая, как Пэнси. Не такая, какой была Ханна, моя подруга в Академии. Да, там были чувства. Но это другое. Они не были такими сильными, как Гермиона. И парадокс в том, что только её мне хочется защищать. И только с ней мне спокойно. Хоть это и нелегко, характер тот ещё. Но в этом и суть — мне хочется видеть её счастливой. Хочется делать её счастливой. Короче, я просто её люблю. — Это здорово, Драко, правда. Я рад, что ты счастлив. Надеюсь, это надолго. — Надеюсь, навсегда. — Ну... да. И что, свадьба будет? — Ох, Блейз, это всё очень сложно. Пока мы об этом даже не говорили. — Но я заметил кольцо ночью. То самое. — Да, она его приняла, снова. Но разговора о свадьбе не было. Нам бы просто пережить то, что сейчас происходит. И неплохо бы покончить со всем этим. А там уж разберемся. И, поскольку ты вернулся, от роли шафера тебе не отвертеться. — Я и не против. И ты прав, давай сначала угомоним твоего отца. Что там, кстати? — Я пока не знаю. Сегодня утром Поттер уехал в Аврорат, на последний допрос Флинта. Тот несколько дней молчал, даже зелья его не брали. Поттер выбил разрешение использовать на нём какую-то новую сыворотку правды, ещё не разрешенную к применению. Сказал, что это единственный вариант разговорить его. Там такое зелье, оно влияет на сознание, но по-другому. Человек в своём разуме, всё осознаёт, но не может соврать. Может орать, огрызаться, но на прямой вопрос ответит только правду. Нам остается только ждать, пока он вернется и всё расскажет. — Думаешь, нас ждёт что-то серьёзное? — Надеюсь, что нет. Знаешь, Поттер мыслит иначе, чем мы. Проблема в том, что он не торопится, но.. он ещё ни разу не проиграл по-крупному. Пока обсирается только Люциус. Думаю, это хороший знак. — Думаешь? — Практически уверен. Сегодняшнее происшествие говорит об одном — он психует. Сильно психует. Ритуал, на который он так надеялся, сорвался. Подозреваю, что он должен был каким-то образом связать отца с моей старой палочкой, которой был убит Темный Лорд. В этом случае, у папаши что-то очень важное сорвалось, и у него сейчас просто нет других вариантов, кроме как попытаться нас напугать. Но и это у него не выйдет — Поттер поддерживает связь с каждым бывшим Пожирателем. Все сегодня ночью почувствовали Метку, но на этот раз всё спокойно. — Неужели Люциус делает это просто так? Должен быть в этом какой-то смысл. — Разумеется. Но сейчас есть более важный вопрос — как он это делает? Никто так и не выяснил. Гарри разговаривал с портретом Снейпа, и он сказал, что это может быть только кровное родство с самим Лордом. — Разве такое возможно? — Кто его знает? Вообще, я сомневаюсь. Вся семья по линии матери мертва, и давно. А отец его был магглом. Даже если там и есть какие-то родственники, то вряд ли они вообще знают о магии. Вопрос с Метками сам собой отодвинулся, потому что ответов нет. Сейчас важно, чтобы Поттер по максимуму вытряхнул информацию из Флинта. А в Мэноре работает целая группа авроров, во главе с Эдвардом Дедженерсом. Штудируют нашу библиотеку, в попытке найти хоть что-то. — Это тот самый мужик, который покорил Нарциссу? — Ты и об этом знаешь? Да, тот самый. Мама сияет от счастья. Даже несмотря на то, что происходит. И я так рад за неё... Хоть ей повезло, наконец-то.***
— Эдвард… Я не могу больше... — А я могу. Точнее, не могу остановиться. Ты такая... невероятная. — Ну перестань издеваться, пожалуйста! Если ты ещё раз тронешь мой живот, мы точно не встанем сегодня из постели. Это, как минимум, не разумно, потому что нас ждут в Хогвартсе. — Ну, там тоже половина ждущих ещё явно в кроватях. И тоже не в одиночку, однозначно. — Эдвард! Какой ты негодяй! — Мне нравится, как ты смеешься. — Ну подожди... Я хотела кое-что спросить. — Спрашивай, дорогая. Тебе всё можно. — Тебе может не понравиться этот вопрос, но я хочу знать. Вчера ты звонил кому-то, ругался... Я слышала из кабинета. Ты назвал имя Мия. — Нарцисса, это не интересно, поверь. Это мои семейные разборки. — Семейные?.. — Нет, ты не так поняла. Я в разводе, ты знаешь. Элла, моя бывшая жена, та ещё стерва, как оказалось. А Мия — моя дочь. — У тебя есть дочь?! — Есть. Ей двенадцать, она учится в Хогвартсе. И после развода я её ни разу не видел. Уже больше двух лет. — Мэрлин, какой ужас... — Именно. Я уже по-всякому разговаривал с Эллой. Даже пытался писать заявление в Визенгамот, решить всё через суд. Она игнорирует письма оттуда, просто не отвечает и не приходит на слушания. Вчера я звонил, хотел договориться и забрать Мию хотя бы на выходные, но она ни в какую не соглашается. Не буду же я похищать родную дочь? Боюсь сделать ребёнку ещё хуже. — А Мия сама хочет с тобой общаться? — Конечно. Она пишет мне, когда в школе. Так, чтобы мать не узнала. Она страдает от этого всего, но Элла этого не понимает. — Это ужасно, Эдвард. Извини, что спросила... — Всё в порядке. Просто... это сложно. Я люблю дочь, хочу её видеть, но моя бывшая жена, как я и сказал, оказалась настоящей стервой. — Оказалась? Раньше она такой не была? — Нет, конечно. Она всегда была примерной женой. Я был уверен, что она меня любит, и сам любил. У нас был идеальный брак, с пониманием, с доверием, с поддержкой. — Был... Расскажешь? — Конечно. Да и рассказывать особо нечего. Когда выбирали нового главу Аврората, Элла была уверена, что я займу эту должность. Она меня так поддерживала, старалась в тот месяц вообще меня ничем не загружать, чтобы я полностью был занят предстоящими выборами. Я говорил ей, что есть Гарри Поттер, и, вероятнее всего, Министерство проголосует за него. Но она не слушала, возмущалась. Говорила, что все не дураки, и не позволят ребёнку управлять целым Авроратом. Но всё так и случилось. Меня назначили заместителем, причем, единогласно. А через два дня после выборов Элла подала на развод. Сказала, что я неудачник, раз даже двадцатидвухлетний пацан обскакал меня. Всё рухнуло за два дня. Она собрала вещи, забрала Мию и уехала к родителям. Потом выяснилось, что она очень рассчитывала на зарплату главы Аврората. Думала, что мы купим новый дом, отправим дочь учиться за границу. Жаль, что я не видел её лица, когда она узнала, что зарплата у нас с Гарри одинаковая. Чего улыбаешься? — Просто... Извини, но твоя жена — не очень умная женщина. — Моя бывшая жена. — Конечно. — Вот такая невеселая история. Знаешь, в тот момент я думал, что мир рухнул. Я даже работать не мог. Однажды Гарри застал меня в кабинете, уже после работы. Я был пьян просто в хлам. Мы толком не были знакомы с ним. Ну, то есть, знакомы, но и только. Ещё вместе не работали — это случилось спустя неделю после его назначения. И мне Поттер всегда казался каким-то надменным, что ли. Кичившимся своим геройством. Тогда, спьяну, я подумал, что он меня сейчас же уволит. Ну это и понятно — замглавы пьяный, в рабочем кабинете! Но он взял второй стакан, и сел рядом. Я ему всё рассказал. Мы пили почти всю ночь. Это при том, что у него дома была совсем молодая жена с грудным ребенком! Гарри меня выслушал, мы долго разговаривали. Он поделился и своими проблемами, страхами. Переживал, что не справится с работой; что все на него косо смотрят. В общем, утром мы разошлись почти друзьями. Даже без «почти». Гарри Поттер — отличный парень. — Да, это я знаю уже давно. Он спас жизнь моему сыну. И выступал за мою защиту на суде. — Ты тоже спасла его, не забывай об этом. Но... он тогда руководствовался не этим. Просто у него обострённое чувство справедливости. — Как и у тебя. — Думаешь? — Я вижу это, Эдвард. Ты чудесный человек. И я рада, что ты со мной. — Можно мне зарыдать от счастья и умиления? — Перестань. Просто я хочу сказать... Что это? Слышишь? — Кажется, это патронус. Смотри, точно. Медведь. Меня вызывают на работу. Очень вовремя...***
— Как у вас дела, Салли? Ты выглядишь счастливой, по-настоящему. — Ты тоже, Нарцисса. У нас всё хорошо, вроде бы. — Вроде? Рон за завтраком тоже улыбался, не переставая. — Да уж. Мы все улыбаемся как идиоты, когда всё хорошо. — Ты слишком серьезно к этому относишься, милая. Этот парень пережил немало, уж поверь. — Да, я уже знаю. Он мне рассказал всё, практически всю свою жизнь. Я пытаюсь сделать так, чтобы он думал только о хорошем. Хоть это и сложно, сейчас. Я видела лицо Эдварда перед уходом. — Да, сейчас в Министерстве всё очень сложно. Одна из важных шишек, оказывается, замешана в делах Люциуса. Женщина. Старший обвинитель Визенгамота. — Женщина?.. — Салли, я не дура. Просто политика «ничего не вижу» была мне легче. Ведь от бесконечных скандалов у него не стало бы меньше любовниц, верно? Так зачем было тратить нервы? Но мне больно от другого. Эта женщина была обвинителем на суде Драко. И, знаешь, просила она немало. Люциус мог бы позаботиться о том, чтобы его родного сына не трогали. — Его редко когда волновал кто-то, кроме него самого. По крайней мере, мне так казалось. С самого детства так казалось. — Я не жалею, Салли. Это было. В любом случае, было. Если рассуждать, то я была даже счастлива. Никогда ни в чем не нуждалась, никогда не знала отказа. Он оплачивал мне только один недостаток — отсутствие верности. Я всегда знала, получая очередное украшение, что это попытка загладить вину за измены. Я плакала по ночам, а на утро мои слезы превращались в бриллианты, подаренные мужем. Это лучше, чем у большинства женщин, согласись. — Нет. Извини, Нарцисса, но я никогда не смогу этого понять. Измена — это предательство. А предательство нельзя простить. — Предательство предательству рознь, милая. Одно дело, когда человек делает это неосознанно, просто потому, что ветер в голове. Он не хочет делать больно. Просто так случается. Совсем другое, конечно, когда это хладнокровное, спланированное действие, которое несет за собой ужасные последствия. Такое — да. Непростительно. Так и с Люциусом. Изменяя, он не хотел мне делать больно. Он просто удовлетворял свои желания. Делал с другими женщинами то, что я никогда бы не позволила ему делать в нашей постели. Это я прощала, получая камни за слезы. А вот то, что происходит сейчас, простить нельзя. То, что произошло с Драко... И то, как он использовал мою беспомощность, отправляя своих людей в этот дом, держа меня в страхе столько лет... Это то, что я никогда не прощу. — Ну, у вас и ситуация была другая, правда? Ты его любила? — Да. Любила. Самое главное, за что любила — это Драко. Благодаря Люциусу у меня есть сын. Замечательный, умный и красивый. Это моё счастье, и оно настоящее. Но это — единственное. Больше ничего. И это горько. Возможно, всё сложилось бы иначе, не выйди я за Люциуса... Сейчас уже поздно думать об этом. И, как я уже сказала, я не жалею. Каждый шаг, каждый поступок привел нас сюда, в эту минуту. — У нас всё будет хорошо, Нарцисса. Нас много, и мы знаем, ради чего это делаем. У каждого есть, за что бороться. У меня точно есть. — Салли, я хотела узнать. Вы уже говорили о будущем? — Это сложный вопрос. Рон спрашивал, не захочу ли я остаться с ним здесь, в Британии, когда этот кошмар закончится. Я не ответила. Хотя я точно знаю, что не хочу с ним расставаться. Но ведь может произойти всё, что угодно! Его могут убить. Я прекрасно понимаю, что это может случиться. И как мне быть тогда? После Романа... Я боюсь. Со мной такое уже было, и я не хочу повторения. — Это тот парень, который погиб? — Да. Я не перестаю об этом думать. Конечно, это разные ситуации, Роман попал в аварию, а Рон... Он сам подставляет себя под опасность, каждый день. Когда я вижу его вечером — словно камень с души падает, потому что он жив, вернулся живым. Но это ненадолго, и я снова начинаю думать о завтрашнем дне. Так и с ума сойти не долго. Ты не против, если я закурю? — Конечно, кури. Послушай, милая. Рон подвергает себя опасности не просто так. После той войны я долго следила за их жизнями. Гарри Поттер, Рон, Гермиона... Они спасли Драко от смерти, но сына не было рядом, и я наблюдала за ними. Читала газеты, слушала слухи... Рона сначала не взяли в Аврорат, на стажировку. Ему предложили стать помощником министра. Очень хорошее место, честно говоря. Но парень встал на дыбы — хочу быть аврором, и точка. И я догадываюсь, почему. Они втроем с самого детства варились в этом котле. И это попросту вошло у них в привычку. Ничто не способно отбить у них охоту сражаться за справедливость, потому что они просто не умеют жить иначе. Для них это — самое важное. И если ты решишь, что хочешь быть с ним — тебе придется с этим смириться. А что касается смерти... Просто думай об этом реже. Даже будучи совсем юными, они справились со сложнейшей задачей. Преодолели такие препятствия, которые даже представить себе сложно. И выжили, и не потеряли себя. Вот о чем тебе следует думать, Салли.***
— Привет. — Что? Ох, Луна, привет. Ты меня напугала. — Извини. Всё в порядке? Почему ты здесь сидишь одна? — Пытаюсь освоиться в этом кабинете. За этим столом. Это... сложно. — Понимаю. Не переживай, Гермиона. У тебя всё получится, как всегда. Если говорить честно, то ты давно готова занять эту должность. Это был лишь вопрос времени. — Да, наверное... Но мне не по себе. Да и нет у меня такого сильного желания становиться директором Хогвартса! Я никогда не стремилась к этому. — Я знаю. И все это знают. Но, может, тогда поговоришь с министром? Пусть назначат кого-то другого. Уверена, он пойдет тебе навстречу. — Да я уже разговаривала и с ним, и с Гарри. Бесполезно. До конца учебного года они не пустят никого постороннего в школу. Особенно учитывая всё, что сейчас происходит. А из тех, кто уже здесь, никто больше не возьмется за эту работу. И только я в курсе всех текущих дел... — Я поняла, не напрягайся. Я могу тебе чем-нибудь помочь? Что-то сделать? — Спасибо, Луна, я справляюсь. По крайней мере, пока. Боюсь того дня, когда студенты вернутся. — Ну, ты ведь можешь выбрать себе заместителя? — Да, я уже попросила Гарри. Только вот, скорее всего, он откажется. Дел у него и так невпроворот. Если честно, я сейчас и думала об этом. Точнее, о тебе. Ты... — Мне не сложно, Гермиона. Я с удовольствием помогу, ведь ты моя подруга. — Луна... Спасибо, правда. Ты всегда всех выручаешь. На это ценник не повесишь. — Ну, у меня не так много друзей, чтобы отказывать им в помощи. — Эмм... Ну, наверное. — На самом деле, я пришла сюда за печатью Хогвартса. И думала, что ты сейчас у Драко. — Да? Я... я пока не могу к нему пойти. У меня здесь ещё есть дела. — Может, ты хочешь поговорить? Я же вижу, с тобой что-то не так. Ты полночи рядом с ним просидела, пока он спал. А с утра даже не зашла. — Ты права. Мне сейчас очень сложно. Мы помирились только вчера вечером, он всё вспомнил, и тут это... Опять. Мне постоянно кажется, что это всё происходит не просто так, понимаешь? Будто это какие-то знаки, а я не могу их распознать. Словно нам нельзя быть вместе. Потому что как только у нас всё налаживается, тут же происходит какая-нибудь ерунда! И я не знаю, что со всем этим делать. — Да, со стороны всё кажется слегка иным. Но ведь любовь — это же самое главное, Гермиона! Ты его любишь, и сильно. Он тебя обожает, и уже давно. И никакие преграды и обстоятельства вас не останавливают, ведь так? Сколько всего было между вами раньше, сколько случилось за последние полгода — и что? Вы всё равно вместе. И я не думаю, что вы решите расстаться из-за этих событий. Если совсем честно говорить, то я считаю, что ваши отношения — это судьба. — Что? О чём ты говоришь? — Ну подумай сама. Вы оба очень умны. Всегда во всем были лучшими. Оба, пусть и с разных сторон, но сильнее многих других пострадали от войны. И вы оба, несмотря на друзей и близких, всегда были одиноки. Да, у тебя были, есть, и всегда будут Гарри и Рон. Но ведь это совсем другое. Как девушка, ты была одинока до него. И он — точно так же. В общем, мне непонятно, почему все были так удивлены от того, что вы вместе. На мой взгляд, это абсолютно очевидно. — Да уж, миссис Лонгботтом, умеешь ты удивлять своими мыслями. — Я просто отмечаю то, что для других кажется невероятным. И мне кажется, что тебе стоит сейчас пойти к нему. И не забивай голову ерундой. Вы созданы друг для друга. А сложности можно пережить. И у вас это неплохо получается.***
— Привет, Малфой. Есть тут у тебя что-нибудь от башки? — Топор подойдет? — Остряк. — Прекрасный каламбур, Поттер. Болит? — Раскалывается. Вот, нашел. Ты как себя чувствуешь? — Как идиот. У меня ничего не болит, я здоров, как конь, но лежу в лазарете. — Кто бы сомневался. Полежи ещё, сделай Гермионе приятное. Тем более, здесь можно поговорить без лишних ушей. — Это точно. Рассказывай. — Короче, дела такие. Люциус в Англии, как я и предполагал. У нас есть точный адрес, но мы не можем его взять. — Это ещё почему? Закрыть его в камере, и дело с концом! Остальные сами придут, в попытке оправдаться. — Так-то оно так, но есть один серьезный нюанс. Здесь, в Хогвартсе, его шпион. И не один. Они могут взять заложника. — Отлично, твою мать! А их мы не можем ликвидировать? — Не можем, в том и дело. Их двое. Один из них — Пол Нортон. — Что ты говоришь, Поттер?! — То и говорю. Студент. Что мы можем? Запереть его в подземельях? — Да хоть бы и так! — Мы не можем, Малфой. Существует закон, по которому все студенты в стенах этого замка неприкосновенны. Вот только Нортон уехал на каникулы. Если его сейчас возьмут дома — тогда да, он попадает под статью, как соучастник. Только не это самое страшное. В школе Роберт Мортен. Под Оборотным зельем, притворяется одним из студентов Дурмстранга. Вот чего я реально боюсь. Сам студент мертв, а этот урод разгуливает здесь. И как только новость о взятии твоего отца дойдет до него, могут случиться последствия. — Но мы не можем просто так тянуть время, Поттер, ты же понимаешь! Можно попытаться сделать это тихо. — Не получится. У Люциуса и Роберта есть связь, заколдованный предмет. Как только Мортен узнает, что авроры окружили их убежище, в Хогвартсе что-то произойдет. Но ты прав, ждать мы не можем. Нужно придумать способ, как вычислить Мортена. — Да... У меня есть идея. И она безумная, слегка. Давай подключим Танию. Насколько я знаю, Роберт обожает дочь. И он выдаст себя, если ей будет угрожать опасность. — Малфой, ты в своём уме?! Предлагаешь использовать девочку, как наживку? — А у тебя есть другой вариант? Боюсь, что счет уже идет на часы. Ты хочешь новых жертв? А если он нацелится на Гермиону? Или на Джинни? На твоего сына? — Хватит истерить, Драко! Что ты предлагаешь? — Все просто. Нужно рассказать Тании правду. Всю. Если я в ней не ошибаюсь — а я не ошибаюсь — она сама вызовется помочь нам. А ситуацию придумать не проблема. — Так, ладно. Как вариант. Признаю, неплохой вариант. Она в замке? — Да. Давай, в обед... — Привет... Простите, я помешала? Лежи, Драко, не вставай. — Нет, что ты, Гермиона! Заходи. — Ладно, я оставлю вас, ребята. Кстати, Гермиона, Малфой абсолютно здоров. Жду вас обоих после обеда у себя. И не нужно на меня так грозно смотреть. Он сам сказал, что всё в порядке. — Даже не сомневаюсь, Гарри. Он тебе и не то скажет, лишь бы здесь не лежать. Ладно, мы придём. — Как ты себя чувствуешь? — Всё хорошо, детка, правда. В этот раз Метка быстро прошла. Жаль, что ты мне не веришь. — Я верю, Драко, просто не хочу последствий. Лучше подстраховаться, чем потом будет хуже. — Ты слишком серьезно относишься к этому, Грейнджер. Если я говорю, что всё в порядке, значит так и есть. Я врач, ты забыла? И я не стану рисковать своим здоровьем просто так, потому что как раз знаю о последствиях. — Согласна. Но и ты меня пойми! Мы должны быть осторожными. Никто не знает, что на уме у твоего отца. — Ну, кажется, Поттер уже в курсе. — Вы об этом говорили? — Да. — Я могу узнать подробности? — Можешь. В обед, у него в кабинете. Сейчас я хочу поговорить о другом. — Конечно, говори. — Во-первых. Всё, что я вчера тебе сказал, правда. И ты не должна сомневаться. Я хочу, чтобы у нас все было в порядке. Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Хочу всегда быть с тобой. — Драко, я... — Подожди, не перебивай. Всё, что сейчас происходит, ставит под угрозу наши отношения. Но это закончится, уже совсем скоро. Просто знай это. Я тебя не отпущу, никогда. — Я знаю, милый. Я хотела сказать то же самое. Я тебя люблю. — И я тебя. Рад, что это мы выяснили. Теперь второе. Завтра нам нужно забирать Бонни из больницы. Сегодня утром звонила Мэри, девочка готова к выписке. — Это отличная новость, Драко! Конечно, мы заберем её. — Поедем на моей машине. Нужно будет проехаться по магазинам, порадовать ребенка. И, подозреваю, заехать к ней домой. Собрать вещи в Хогвартс. — Согласна. Неплохо бы купить ей палочку. Пусть начинает учиться. — Не рано? Она же только на следующий год поступает на первый курс. — Ну, я подумала, что нет ничего плохого в том, что она начнет раньше учиться управлять своей магией. Если она всё равно ближайшие полгода будет в Хогвартсе. — Да, ты права. Это будет правильно. Вот только... Если мы завтра забираем Бонни, то не сможем уехать. Или только вместе с ней. — Точно... А ты против, если она поедет с нами? — Нет, конечно не против, просто... Это уже будет напоминать семью, Гермиона. Ты уверена, что готова к этому? — Да, я понимаю. Думаю, что готова. Мне очень понравилась Бонни. Очень. Замечательная девочка. Я хочу попробовать стать для неё близким человеком. Знаешь, я думала об этом, вспоминала Гарри в детстве... Нельзя, чтобы дети росли вот так. Это неправильно. И вполне в моих силах сделать для этой девочки что-то важное. — Ты так странно говоришь, о «своих» силах. Почему ты не учитываешь мои силы? Ты сомневаешься? — Ты сам сказал это слово — семья. Драко, это очень серьезно. Я приняла решение воспитывать Бонни, и дать ей всё, что нужно человеку для счастья. Но я не хочу, чтобы ты делал то же самое через силу. То есть, я хочу сказать... — Ты хочешь увидеть меня злым, Грейнджер? Я уже сказал тебе, ещё тогда. Мы сделаем это вместе. Опека, значит опека. Если мы посчитаем нужным удочерить её, значит, сделаем и это. Вместе. Без лишних разговоров и мыслей в твоей голове. Это понятно? — Понятно. Извини, я не хотела тебя обидеть. — Я знаю. Но всё-таки скажу. Я хочу, чтобы любое твоё решение согласовывалось со мной. Или хотя бы просто ставь меня в известность. Прошу тебя, не надо бояться моих реакций, потому что они только в твоей голове. Как уже говорилось, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.