***
В кабинете Главы Аврората не умолкали споры. Эдвард Дедженерс переругивался с Кингсли, пытаясь доказать свою правоту, но Министр сопротивлялся, как мог. Все орали, матерились и злились только из-за одного — ситуация вышла из-под контроля Министерства. — Заткнитесь! Все замолчите! Волшебники, замолчав, недоуменно обернулись на злой крик, и уставились на Малфоя. — Пожалуйста, — уже тише продолжал Драко, обращаясь конкретно к Кингсли, — Поймите, что если она у моего отца — то счёт идёт уже даже не на часы, а на минуты. Неужели вы не понимаете? Блондин диким взглядом окинул по очереди Дедженерса, Поттера и Уизли. — Магглорожденная ведьма, соблазнившая и изменившая сознание его единственного сына, по его собственному мнению! Ну, и как вы думаете, что он с ней сделает? Давай, Поттер, выскажись! Ты же у нас здесь главный! Гарри как-то странно посмотрел на двух амбалов — младших авроров у дверей, и из кабинета начали выходить волшебники. Оставшиеся трое расселись на опустевших стульях, и начали тихо переговариваться. Только Гарри так и остался стоять рядом с взбешенным Малфоем. — Послушай меня, очень внимательно, — вкрадчиво заговорил брюнет, успокаивающее положив руку ему на плечо, — Я прекрасно понимаю, что сейчас у тебя творится в душе. Я и сам на взводе, ты знаешь — она мне больше, чем сестра. Но я держу себя в руках, спокоен, и объясню, почему. Хренову кучу раз я был уверен, что всё кончено. Что вот, ещё пара секунд — и смерть. Но Гермиона всегда нас спасала. Каждый гребанный раз её мозг срабатывал так быстро, что я даже не успевал начинать думать. Пойми, она думает не так, как мы. Гениально, по-настоящему. И я, и Рон — мы часто недооценивали её; думали, что вот здесь-то она уж точно спасует, когда и сами не видели выхода. Но нет — она всегда всё оборачивала в нашу пользу. Я знаю, что сейчас ты плохо меня понимаешь, но поверь — у нас ещё есть время. Пусть несколько часов, но они есть. Она нам их даст, потому что знает, что нам нужно это время, чтобы вытащить её. Просто поверь мне, и успокойся. Время нужно для того, чтобы всё продумать, а не для твоих истерик. — Ты предлагаешь мне сейчас заняться психотерапией, так? — угрожающе-спокойно спросил Драко, и резко замолчал, поняв, что в кабинете слишком тихо. Эдвард, Кингсли и Рон смотрели на него. — Что? — рявкнул блондин, повернувшись к ним, — Ещё скажите, что и правда не понимаете, чем грозит наше промедление? — Мы всё понимаем, — Рон встал и начал ходить по кабинету, — Может даже получше, чем ты. Но и ты прекрасно знаешь, почему мы не можем взять этот дом штурмом. Сейчас у них один заложник. А если мы сделаем неверный шаг — их станет больше. Мы не имеем права рисковать студентами Хогвартса! По закону не имеем, понимаешь? И я, в отличии от тебя, очень хорошо знаю, на что способна Гермиона. — Она владеет беспалочковой магией на уровне Альбуса Дамблдора, — вставил министр, — Так что отсутствие палочки для неё не проблема. — Просто успокойся, Драко, — заговорил Эдвард, подойдя к блондину, — Сейчас весь Аврорат разделен практически на четыре части: больше всего охраняются Хогвартс, Мэнор и Министерство. Остальные силы, даже большие, чем эти три, брошены на наблюдение за особняком ПСов. Сейчас там абсолютная тишина, ничего вообще не происходит. Как только что-то начнется — мы первые узнаем об этом. Малфой покорно кивнул и закрыл глаза, отгоняя мысли о том, что может сейчас происходить с Грейнджер. Богатое воображение мигом рисовало ужасные картинки с участием девушки, но мужчина не давал фантазии разгуляться, тут же начиная думать о чем угодно другом. Дверь в кабинет безо всякого стука распахнулась, заставив мужчин разом обернуться, и в комнату вбежал длинный, нескладный парень в огромных очках: — Эдвард, я... Простите, министр, мистер Поттер, — парень резко остановился и смешно поклонился, — Разрешите? — Конечно, Пол, — Гарри пригласил парня присесть, — Малфой, это Пол, наш авромедик, эксперт. Что у тебя? — Я нашел кое-что в пострадавшем автомобиле. Вот, посмотрите. Парень протянул Дедженерсу бумажку, но Драко перехватил её. Быстро развернув пергамент, он прочитал вслух: «Пришло время нам увидеться, моя мисс. Сегодня вечером. Надеюсь, вы будете в платье.» — Что за чушь? — скривился Поттер, и выхватил записку, — Моя мисс... Что это за чертовщина? — Это портал, мистер Поттер, я проверил трижды. Сейчас он дезактивирован, но слабое поле ещё действует. Он ведёт в тот самый дом. — Погоди-ка, как так? Гермиона переместилась, но портал остался в машине? — Уизли удивленно посмотрел на эксперта. — Думаю, что мисс Грейнджер поняла происходящее, и в последнее мгновенье выпустила записку из рук. Но портал сработал — энергетическое поле успело «засосать» её. А записка упала под сиденье. — О чём я и говорил, — негромко произнес Гарри, — Мозг Гермионы работает быстрее, чем у обычного человека. Она вовремя всё поняла, и оставила для нас подсказку. — Вот только мы и так знаем, что она там, — рявкнул Драко и зажмурился. — Теперь мы уверены, — не согласился Поттер, — Прекрати истерить. Что это вообще за записка? — Это её тайный поклонник, — раздраженно ответил Драко, — Он её достает уже второй год. Пишет всякую ересь, чаще всего пошлости. Она думала, что это кто-то из студентов развлекается. Но я уверен — это Роади. — Роади? Зельевар? — недоуменно вздернул брови Поттер, — Почему ты так думаешь? — Ну, теперь мы точно знаем, что он работает на Люциуса. И Гермиона ему очень нравилась, он даже в ресторан её приглашал. Так что вполне вероятно, что он таким образом пытался привлечь её внимание. Он же дебил, на его лице это написано. — Да уж, мой самый большой провал, — покачал головой Гарри, — Я его так и не раскусил, хотя очень долго проверял. Даже был уверен, что он работает под оборотным зельем, искал его на Карте Мародеров. Но ничего там не нашел — он это он. Просто такой гов... Погодите... Погодите-ка... Брюнет уставился в стену, бесшумно шевеля губами, и перевел взгляд на Уизли: — Твою мать, Рон! Карта!!! В глазах рыжего зажглось понимание, и двое мужчин бросились к письменному столу. Гарри быстро открывал ящики стола, лихорадочно повторяя: — Идиот! Мерлин, какой же я идиот!!! — Что за карта? — негромко спросил Малфой у Эдварда, но тот лишь пожал плечами, наблюдая за Поттером. — Вот она! — победно воскликнул Рон, вытащив старый сложенный пергамент из ящика, и разложил его на столе. — Клянусь, что замышляю только шалость, — дрожащим голосом произнес Поттер, коснулся пергамента палочкой, и утер пот со лба. На бумаге начали проявляться буквы, и все шестеро волшебников склонились над столом. — Это что, Хогвартс? — Малфой недоверчиво сдвинул брови, и тут же воскликнул, — Охренеть! Это же... — Именно, — вникуда проговорил Гарри, просматривая часть карты, показывающую третий этаж, — Вот, это комнаты, где живут дурмстрангцы. Ищите точку с именем Мортена, он должен быть здесь. — Вот он, — через несколько секунд прошептал Кингсли, — Где гостиная. Рядом ещё четверо. — Точно, — закивал Уизли, — Рядом Димитр Войцеховски, их чемпион. — Ну и чего мы ждём? — Драко поднял глаза на Поттера, — Идём, берём его под стражу, и можно смело захватывать тот дом. — Не всё так просто, — покачал головой Гарри, — Посмотри, их там четверо. Это здесь, на карте, мы четко видим имя. А увидев парней, мы не поймем, кто из них Мортен. Брюнет посмотрел на Малфоя и покорно кивнул, увидев в серых глазах ярость: — Так, спокойно. Хорошо, сделаем так. Ты, Рон, и возьмем нескольких парней, охраняющих замок. Всех четверых напоим проявляющим зельем. — Так бы сразу, — Драко оттолкнулся руками от стола, и схватил с вешалки свою утепленную мантию, — Шевелитесь же!***
Едва появившись у ворот школы, Гарри Поттер начал раздавать приказы: — Вы четверо — со мной. Эдди, твоя группа перекрывает гостиную для студентов-гостей, оба входа. Остальным рассредоточиться по всему периметру. Любого, пытающегося покинуть территорию Хогвартса — задерживать немедленно, и привести в мой кабинет. Никакого серьезного рукоприкладства — только задерживать! Гаретт, тебе с первого раза ясно, или повторить? — Понятно, сэр! — отрапортовал юный аврор, который вечно переусердствовал в бою. Мужчины в форме поспешили выполнять приказ, а Гарри вместе с Драко и Роном уже входили в замок. На третьем этаже, впрочем, как и во всей школе, стояла тишина. Большинство обитателей Хогвартса уже мирно почивали в своих постелях. — Во всём этом есть один серьёзный плюс, — вдруг заговорил Поттер, входя в очередной поворот, — Таниа Мортен не будет участвовать в заключении родного отца. — Верно, — кивнул Уизли, — Представляю, какой это был бы удар по психике девушки. Драко, перестав их слушать, вдруг задумался о том, что раньше не приходило в его голову — а как он сам отреагирует, когда сегодня ночью его отца возьмут под стражу? Когда на него наденут волшебные наручники; когда заточат в крохотной камере Аврората; когда будут силой выбивать правдивые показания, потому что сам он и слова не скажет... Каково ему будет видеть, знать это? Мысли о Гермионе, словно по щелчку, подвинули в голове остальное. Это он, его родной отец, сейчас делает ей больно, притом прекрасно зная, что сын любит эту девушку. Ох, Мэрлин, не стоит сейчас думать об этом. Точно не сейчас. Остановившись у двери в гостиную для студентов приглашенных школ, Гарри в последний раз заглянул в Карту Мародеров. Удостоверившись, что четверо студентов Дурмстранга всё ещё там же, мужчина кивнул аврорам, и трое из шестерых пошли в соседний коридор, ко второму выходу из комнаты. Рон убрал Карту, и резко распахнул дверь. С палочками наготове, четверо авроров вбежали в гостиную, моментально окружив большой диван и кресла, в которых и сидели дурмстрангцы. — Спокойно, ребята, — громко проговорил Поттер парням, которые до этого преспокойно играли в шахматы, а теперь испуганно смотрели на палочки авроров, направленные прямо на них самих, — Встаньте и покажите свои руки. Без фокусов, хорошо? Мы просто вас досмотрим. Студенты встали, и подняли руки, «сдаваясь». Рон и один из авроров профессионально и быстро обыскали студентов, и через несколько секунд на кофейном столике лежали четыре волшебные палочки и старый нож-кинжал в кожанном футляре. — Профессор Поттер, что случилось? — беспокойно спросил Димитр Войцеховски, глядя на свой нож, — Вы нас арестовываете? За что? — Это не арест, мистер Войцеховски, — заговорил Малфой, и подошел ближе, — Нам нужно кое-что прояснить. Каждый из вас сейчас выпьет из этого флакона по капле. Ничего страшного, можете мне верить. Простая проверка. Кстати, почему вы носите оружие в школе? Вы не в курсе, что это запрещено? Блондин нарочно попытался отвлечь парней от мыслей о принятии зелья темой о ноже. И это сработало. — Это вовсе не оружие, — чемпион Дурмстранга спокойно принял флакон и сделал глоток, — Это кинжал моего покойного деда; он завещал его мне. Нож совершенно тупой, можете проверить. Я всегда ношу его с собой, как талисман и память о покойном дедушке. Пока Димитр говорил, зелье принял ещё один студент. Как только парень передал флакон следующему, дверь в гостиную с грохотом отворилась, и в комнату ворвался злой Виктор Крам. Вход ему пытались перегородить авроры, но мужчина уже увидел происходящее. — Какого черта здесь творится?! — прошипел Крам, посмотрев на Гарри, — Вы что, обыскивали моих студентов? — Виктор, успокойся, — тут же отреагировал Рон, дав аврорам знак пропустить, — У нас есть разрешение Министра. Я сейчас тебе всё объясню. — Не отвлекаемся, парни! — Гарри обратил внимание студентов на себя, — Теперь вы, мистер Ивански, кажется? — Иванский, — грубо поправил профессора насупленный брюнет. — Прошу прощения. Ваша очередь, принимайте зелье. — С какой стати я должен это пить? — студент ещё больше свел брови и оттолкнул руку товарища, протягивающую ему флакон, — Не хочу. В то же мгновение на парня были наведены ещё две палочки — Драко и Гарри. — Пей, — прошипел Малфой, — Сейчас же. — Не заставляйте нас применять силу, мистер Иванский, — спокойно добавил Поттер, но палочку не отвел. — Выпей, Святослав, — кивнул Крам подопечному, — Делай, как говорят. Эти люди не причинят нам вреда. Парень внимательно посмотрел на своего профессора, и взял флакон в руку. Когда он сделал глоток и понял, что за зелье он выпил — было уже поздно. Тело моментально отреагировало на проявляющие компоненты, и черты лица лица студента начали меняться. Роберт Мортен попытался схватить ближайшую волшебную палочку со стола, но мгновенное заклинание Малфоя сбило его с ног: — Остолбеней! Инкарцеро! Повалившись на пол, с вытянутой рукой и связанный по ногам, перед всеми проявился мистер Мортен собственной персоной. — Какого драккла... — неверяще произнес Крам и подошел ближе к обездвиженному человеку, — Кто это? Где Святослав? — Ребята, проводите студентов в их спальни. Расскажите по дороге обо всём, что им нужно знать, — Гарри смотрел, как авроры уводят шокированных дурмстрангцев, и повернулся к Краму, — Боюсь, Виктор, Святослав Иванский мертв. Этот человек убил его, и принимал облик с помощью старого, запрещенного в нашей стране заклинания мертвых днк-частиц в Оборотном зелье. Уверен, что не ошибусь ни в чем. Парни, сейчас же в камеру его. Вот портал прямо к дверям изолятора. — Этого не может быть, — отрешенно смотрел в стену Крам, — Как это — мертв? Святослав — сын друга моего отца. Как я теперь вернусь в Болгарию? Что скажу его родителям? Словно прийдя в себя, мужчина посмотрел на Поттера убийственным взглядом: — Нам обещали безопасность в этих стенах! Кто ответит за это? Ты? — У нас идет война, Виктор, — Поттер устало сел на диван и потёр виски пальцами, — Всё держится в строжайшей тайне. Мы были уверены, что злоумышленник не проберется в Хогвартс, но... Я не в силах предусмотреть всё. Извини. Разумеется, мы найдем тело, и представители нашего Министерства сами доставят мальчика родителям. — Гермиону похитили, — вдруг заговорил Малфой, смотря прямо в глаза Краму, — Сегодня вечером. Она исчезла прямо из моей машины, с помощью портала. То, что произошло здесь — шаг вынужденный. Она в страшной опасности. — Я хочу помочь, — тут же отреагировал болгарин, — Я пойду с вами. Гермиона мне не чужая. — Сами разберемся, — тихо прошипел блондин, не отводя глаз от Виктора. — Драко! — попытался осадить его Поттер, но Крам перебил: — И кто мне помешает? Ты что ли? Виктор посмотрел на Малфоя свысока, но Драко, ничуть не помедлив, сделал шаг вперед, оказавшись нос к носу с Крамом: — Помешаю, здоровяк, не сомневайся. — Воу, брейк, мужики! — Рон втиснулся между ними, выставив руки, — Сейчас нет времени на это. Гарри, глядя на эту сцену, вспомнил пошлую шутку о «молочных братьях», и нервно засмеялся. — Рон прав, сейчас вообще не время. Драко, если Виктор хочет помочь — это только плюс. Не забывай, их там больше сотни. Лишние руки не помешают нам. — Я разбужу Александра, брат пойдет с нами, — Крам кивнул Уизли, и быстро покинул гостиную. Гарри посмотрел на Малфоя, всё ещё тяжело дышащего, словно бык на родео: — Чего ты с ним сцепился? Подумаешь, первая любовь! Вон, на Рона ты же не бросаешься! В сознании брюнета тут же всплыла картинка: коридор дома на Гриммо, и Рон, вытирающий окровавленный нос. — Мда... — усмехнулся сам себе Поттер, — Погорячился. Вот уж не подумал бы, что когда-нибудь увижу такую сцену с мужиками Гермионы Грейнджер. — Заткнись, Поттер, — без шуток произнес Драко, — Иначе я тебе нос сломаю. У меня это хорошо получается, если помнишь. Гарри закатил глаза: — После Конфундуса это хорошо получится даже у моего трехлетнего сына.***
Гермиона пришла в сознание от какого-то толчка. Резко открыв глаза, девушка тут же зажмурилась — яркий свет ослепил её. — Вставай, — грубый женский голос больно ударил по ушам, и голова Грейнджер разболелась ещё больше. Открыв глаза, девушка быстро осмотрелась — в небольшой комнате не было окон, а яркий свет исходил от огромной люстры, явно слишком большой, для узкого помещения. Несколько разномастных диванов стояли в хаотичном порядке, но Гермиона почему-то лежала на полу. Она усмехнулась, подумав о том, что эти люди наверняка просто побоялись, что нечистокровная волшебница «замарает» своим существом мебель. — Чего скалишься, грязнокровка? — грубо рявкнула женщина, — Вставай, быстро. Хозяин хочет тебя видеть. Гермиона «натянула» на лицо бесстрастное выражение, и поднялась на ноги. Посмотрев на женщину, Грейнджер удивилась — на лицо ей можно было дать как тридцать, так и пятьдесят — вполне модная стрижка, кожа практически без морщин, но глаза... Глаза у ведьмы были хорошо пожившего и много повидавшего человека. Девушка поёжилась — ей вдруг стало очень страшно. Женщина брезгливо посмотрела на шатенку, дернула плечом и зашагала к двойным дверям. Гермиона пошла за ней, пытаясь запомнить детали комнаты, но выйдя в коридор оставила эту затею — узкий и длинный, он был извилист, и в него выходило множество дверей. Не пройдя и пяти метров, Грейнджер была уверена — она не вспомнит, из какой двери вышла. Девушки спустились на первый этаж, и новая волна страха сковала горло Гермионы — у подножия широкой лестницы, в холле, стояли мужчины. Много мужчин. И все молча смотрели на неё. Быстро опустив глаза из страха пересечься с кем-нибудь из них взглядом, Грейнджер быстро пересекла холл и остановилась рядом с той женщиной, и высоких дверей. — Шагай, — выплюнула женщина, и толкнула дверь, — Тебя ждут. Гермиона скользнула в открытый проход и перевела дыхание — огромный зал был пуст. Или почти пуст. Спиной к большому окну, в которое проникал свет от уличного фонаря, судя по очертаниям, стояло высокое кресло. Оно было окутано глубокой тенью, поэтому разглядеть что-то конкретное не представлялось возможным. Девушка вдруг явно почувствовала на себе внимательный взгляд, и не ошиблась. — Мисс Грейнджер, какой сюрприз, — высокий, холодный голос проникал под кожу, заставляя сердце стучать быстрее, — Подойдите ближе. Гордо вскинув подбородок, девушка пошла вперед. Она не узнала голос, но было не сложно догадаться, кто сидит в том кресле. С каждым шагом глаза привыкали к темноте, и Гермиона отчетливо увидела «хозяина» — Люциус Малфой заметно постарел. Некогда идеально-белые волосы теперь были седыми, лицо прорезали морщины, а серые глаза стали ещё холоднее, чем раньше. — Мы давно вас ждём, — заговорил мужчина, когда девушка остановилась в двух метрах от пьедестала, — Добро пожаловать. Садитесь. За спиной Грейнджер что-то зашуршало, но она даже не обернулась, продолжая просто смотреть на Малфоя-старшего. Она прекрасно понимала, что такое нахальство выведет лорда из себя, и даже надеялась на это. Надеялась, что этот мужчина сам даст ей повод лично отомстить за всю боль, что он ей причинил. — Как хотите, — спокойно произнес Люциус, но холод в глазах всё же пошатнулся, — Думаю, у вас есть ко мне вопросы, однако, в силу своей гордости, вы их не зададите. Поэтому я сам расскажу. Сразу отмечу, что помощи вам лучше не ждать. Я прекрасно знаю, что этот дом окружен аврорами. Так же знаю, что похитив вас, я навлекаю на своих людей битву, которая может стать для многих из них последней. Но это всё не имеет значения, мисс Грейнджер. Можно сказать, что я уже добился желаемого. Гермиона изо всех сил пыталась скрыть страх. Она уже поняла, в чем был план Малфоя, но сейчас выдать себя не могла. Ей нужно было тянуть время. — Ну что же, неужели не понимаете? Хорошо, я объясню. Наверняка вы читали письмо, которое я лично написал Поттеру. В нём я указал людей, чьи жизни мне нужны. Знаете, если совсем уж честно, то вас не было бы в том списке, если бы вы не соблазнили моего сына. Понимаю, ваша гордость и значимость за последние годы взлетели до небес, но, по сути, вы не представляете никакой ценности для магического сообщества. Не принимайте на свой счет — я сказал бы так о любой грязнокровке. Но вы... Драко глупец, раз позволил себе впустить подобную грязь в свою жизнь. Но я не расстраиваюсь — как только вас не станет, мы быстро подыщем ему подходящую женщину. А сейчас мы подождем, пока интересующие меня волшебники прибудут, чтобы спасти вас. Жаль, они не знают, что мы давно их ждём. Гермиона с трудом сдерживалась. Несколько раз слова почти слетели с её губ, но она молчала из последних сил. Ей нужно было оставаться живой хотя бы до тех пор, пока за ней не придут. Или... Нет. Если они узнают, что Гермиона мертва, то злость будет ещё сильнее, и они точно примчатся в проклятый особняк из мести. Девушке оставалось только молиться, чтобы друзья поняли замысел врага, и не стали брать штурмом этот дом. — Вам нравится молчать, как я вижу, — Люциус медленно поднялся со своего «трона», и повернулся к неприметному столику справа, — А мне бы очень хотелось, чтобы это был диалог, а не монолог. Расскажите, зачем вам мой сын? Ведь вы не любите его, уж это я точно знаю. Гермиона лишь слегка усмехнулась, демонстративно, чтобы он увидел. — Ну, я и не сомневался, — хмыкнул мужчина, — Кстати, с вами очень хотел увидеться ваш тайный поклонник. Эдриан! В боковой стене открылась дверь, впуская Роади в зал. Шатенка на секунду прикрыла глаза, борясь с гневом. Конечно, это он писал ей отвратительные записки, кто же ещё! И почему она грешила на студентов? — Здравствуй, — Эдриан подошел к ней, и посмотрел прямо в глаза, — Рад, что ты получила моё последнее послание. И я совсем не обижен, что ты не сразу его прочитала, иначе тебя бы здесь не было! Мужчины в голос рассмеялись, а Грейнджер подавила отвращение. И продолжала молчать. — Как видишь, друг мой, она совсем не хочет общаться с нами. Молчит, что бы я не сказал. Странная девушка. — Я знаю один способ заставить её подать голос, — проговорил Роади, смотря на девушку сальным взглядом, — Но боюсь, что это ей не очень понравится. — До этого мы ещё дойдем, — Малфой снова сел в своё высокое кресло. Теперь в его руке был бокал. — Как угодно, — кивнул Эдриан, — А пока что можно... — Тебе лучше подождать в соседней комнате, Эдриан, — голос Люциуса резко изменился, в нём зазвучала сталь. Француз немедленно удалился, послав Гермионе воздушный поцелуй на прощание. — Я не зря показал вам истинное лицо этого человека, — заговорил Малфой, не глядя на Грейнджер, — Как вы уже знаете, я не стремлюсь к власти. Она есть у меня сейчас, безоговорочное подчинение ради общей цели. Но после того, как свершится то, к чему я стремился, я тут же уйду, так сказать, со сцены. Потому что дальше начнется кое-что похуже того, произошедшего восемь лет назад. Все люди, которые сейчас идут за мной, разделятся на три части: американцы, французы и англичане. Каждый будет бороться за власть здесь, в Британии. И поверьте, эта борьба будет очень грязной. Тот же Эдриан... Он добился серьезных высот в своей стране. Волшебники, несогласные с нынешним отношением к грязнокровкам, идут за ним, уважают его. Петриус Флетчер — то же самое, только в Штатах. Но всем им нужна Англия. Потому что здесь всё по-другому. Здесь люди борятся всегда до последнего, а им, тщеславным идиотам, только и нужно, что завоевать. Неважно, кого и где, лишь бы поработить. И в этом я не хочу участвовать и никому не посоветую. Так что, ваша смерть будет подарком — вы не увидите того, что будет происходить здесь. — Вам никогда не победить, — резко прошипела Гермиона, и тут же замолчала. Слова сами вырвались, она не успела взять эмоции под контроль. — Вот как? — мужчина удивленно улыбнулся, — Вы всё-таки разговариваете! Ещё и перечите мне. Чудесно. Но ваши слова — всего лишь слова. А я точно знаю, что будет. — Вы напоминаете мне профессора Трелони. Она никогда не ошибается в мелочах, но всегда промахивается с предсказанием конечной цели. Гермиона выдохнула, смело посмотрела на него, и закинула ногу на ногу. «Раз уж начала партию — придется доигрывать до конца» — подумала она про себя, и продолжила: — Ваш план хорош, Люциус, бесспорно. Вот только ничего не выйдет. Эдвард Дедженерс — да, он точно придёт сюда за мной. Но вам никогда не победить такого бойца, как он. Поверьте, я своими глазами видела, как он упражняется в дуэльном зале... А это была лишь тренировка! Далее, Кингсли Бруствер. Знаете, почему волшебники уже который год избирают министром именно его? Потому что он всегда держит своё слово, и всегда сам разбирается с проблемами. А самое главное — он любит всех этих людей, помогает им, решает их проблемы по справедливости. Да, Кингсли тоже будет здесь. Но и его вашим озлобленным ублюдкам никогда не победить. Ах да, вас же не было при Битве за Хогвартс! Вы трусливо прятались за спиной Волан-де-Морта, и не видели, как он сражается. Это большая ошибка, поверьте. Если бы вы это видели — то никогда не выбрали его своим соперником. Кто там ещё, в вашем списке? Гарри и мужчины семьи Уизли? Их здесь не будет. У нас тоже полно сюрпризов для вас, Люциус. Победно улыбаясь, Гермиона смотрела, как меняется взгляд мужчины. Из ледяного и пренебрежительного он становился злым, пылающим; искры настоящей ярости зарождались где-то в глубине тёмных зрачков. Но Грейнджер только улыбалась шире — она так отчаянно блефовала, в попытке вывести его на эмоции, что от собственного страха её губы не слушались, и только лишь разъезжались, обнажая ровные зубы. — Какая речь, мисс Грейнджер, — совладал с собой Люциус, и тоже слегка улыбнулся, — Очевидно, вы очень любите людей, о которых говорите. А почему вы называете меня по имени? Просто интересно. Мужчина сделал глоток коньяка и наклонил голову к плечу. Гермиона почувствовала, как по спине ровным строем пробежали мурашки — это жест был копией того, как всегда делал Драко. Собравшись, она ответила жестким тоном: — Вы не достойны своей фамилии. Для меня существует лишь один лорд Малфой — честный, справедливый, вовремя исправившийся мой будущий муж — Драко. А вы так, всего лишь Люциус. Без фамилии. Хруст стекла пронзил липкую тишину зала, и звон осколков бокала об пол вернули Гермионе страх, о котором она почти забыла, произнося пламенные слова. — Не заговаривайся, девчонка, — вся показная безмятежность и насмешливость пропала, сейчас мужчина был крайне зол, — Ты слишком смела для своего положения. Или ты думаешь, что можешь своим грязным ртом произносить всё, что пожелаешь? Так ты ошибаешься! Малфой небрежным жестом палочки убрал осколки, но Гермиона заметила, что руки его трясутся от ярости. И девушка решила пойти ва-банк. — Я всего лишь говорю правду, которая болезненна для вас. Но вы и сами знаете, что я права. Ваши бессмысленные действия ни у кого не вызвали того ужаса, который поражал всех от поступков Волан-де-Морта. Какие-то глупые покушения, ни одно из которых так и не довели до конца; Мортена зачем-то засунули в Хогвартс, но он так ничего и не смог... Вы же не глупый человек, Люциус! Так почему же все ваши действия так бесполезны? Не задумывались? — Хватит! Заткнись! Грейнджер почувствовала обжигающую боль на правой щеке, и подумала, что получила пощечину. Но жар на коже подсказал — это порез. Открыв глаза, она увидела, как Малфой стоит совсем рядом, направив ей на лицо свою волшебную палочку. — Я так и знала, — усмехнулась Гермиона и подняла на него глаза, — От своей беспомощности вы и злитесь. И знаете, что я во всём права. Вам не победить, Люциус. Лучше уходите, пока не стало слишком поздно. И знайте, я буду на суде просить для вас высшей меры наказания. Мужчина тяжело дышал, нависнув над ней. Его глаза пылали настоящей яростью — Гермиона смогла задеть последнее живое в этом человеке. Не говоря ни слова, Малфой быстро пересек зал и громко заговорил, распахнув двери: — Снять всех с дальних постов! Все должны быть в доме, в полной готовности! Гермиона изо всех сил напрягала слух, и услышала ответ: — Сэр, на тех постах никого нет. Ни одного человека. Из города тоже никто сегодня не вернулся. Они вычислили каждого... Дверь за спиной громко захлопнулась, и Гермиона облегченно улыбнулась. Маска бесстрашия слетела с её лица, и девушка дрожащей рукой утерла кровь с лица. Беззвучно плача, она прижала два пальца к порезу на щеке и шепотом проговорила заклинание. Чувствуя, как рана медленно затягивается, она вздохнула, и внезапно услышала грохот. Звук явно доносился откуда-то с улицы. Грейнджер хотела подбежать к окну, как позади снова открылись двери. — ...всего сорок человек в доме, сэр! А их там явно больше сотни! Я увидел у заднего входа Виктора Крама вместе с Деджнерсом, а у восточного... Гермиона похолодела. Если Виктор тоже здесь, значит, они прибыли полным составом. И Гарри, и Рон, и... Драко. — Все двери в дом охраняются, — пытаясь оставаться спокойным, говорил Малфой, — Но даже если они прорвутся, у нас есть серьезный козырь. Грейнджер подняла глаза — Люциус стоял рядом, и смотрел на неё, ухмыляясь. — Левикорпус! Девушка вскрикнула, и в одну секунду повисла рядом с высоким креслом, на трех метрах от пола, лицом к главным дверям. От страха у неё пропал голос — в зале находилось человек двадцать. — Это представление задержит их, — словно ничего и не происходит, продолжал Люциус своему помощнику, и снова взмахнул палочкой. С Гермионы слетели сапоги, вместе с колготками. По голым ногам девушки побежал ледяной холод, но она даже не могла пошевелиться — какое-то заклинание удерживало её на месте, в воздухе. — Эдриан! — громко позвал Малфой, и кивнул на девушку, — Займись этим. Начни с ног. Гермиона не смогла сдержать слез страха — вне дома явно что-то происходило, и в любую секунду в зал могли ворваться авроры. И то, что они здесь увидят, их явно остановит, а этого допустить нельзя ни в коем случае. Грейнджер попыталась невербально изменить заклинание, но у неё ничего не вышло. — Не старайся, — усмехнулся подошедший Роади, — На тебе блок. Лорд Малфой сам создал это заклинание. Так что терпи, милая. И кричи погромче, чтобы тебя услышали. В руке француза волшебная палочка резко выписывала руны, и Гермиона почувствовала сильную боль — теперь порезана была её стопа. Подавив крик боли, Грейнджер зажмурилась, но тут же почувствовала ужасный жар, и распахнула глаза — на кончике палочки Эдриана плясало пламя. И плясало у самой ноги девушки. Теперь из горла вырвался страшный крик — боль была невероятная. А Роади уже занялся второй ногой Гермионы. Сквозь шум в голове она не слышала ничего — невозможность пошевелиться добивала Грейнджер, и она кричала так, что сама могла оглохнуть от собственного крика. Внезапно боль ослабла, и резкий, контрастный холод на стопах заставил её шумно вдохнуть и открыть глаза. Единственное, что она увидела в огромном зале — Драко, стоящего у дверей. И злой, полный ярости и боли за неё, взгляд серых глаз.