***
Съёмки в Битве отнимали всё свободное время и силы. Обе девушки едва живые приползали вечерами домой и трупами падали на кровать, вот только в этот раз что-то пошло не так. Дашку снимали в числе первых, а Ган аж последней, вот боевая ведьма и не стала, как обычно, её дожидаться. Едва переступив порог квартиры, Мария натолкнулась на бегающую ужаленной стрекозой Воскобоеву, суматошно собиравшую свою дорожную сумку. — Даш, а ты куда, что случилось? — удивилась Машка. — У нас же всего один день перерыв, а потом опять съёмки. — Я знаю, завтра вечером вернусь… Не переживай! — отмахнулась Дария. — Ладно, понятно. Скажи хоть, что случилось? — не унималась любопытная Маша. — Что случилось? — боевая ведьма распрямила спину и сверкнула глазами. — А я тебе скажу, что случилось… Наши укатили в очередной тур, а у Лариной после Риги воспаление лёгких… Так и что ты думаешь?! Наша распрекрасная царица всея Магия всего лишь соизволила отвести Гришку к отцу и всё! Понимаешь? Танька дома одна там полуживая! А Натке похеру… Мария открыла от шока рот. Ей однажды в юности довелось как-то переболеть сей мерзкой болезнью после того, как едва не утонула зимой в пруду, так что она-то очень хорошо представляла себе, насколько коварна и опасна может быть эта болезнь… Боже… Таня одна там! В следующую секунду девушка тоже выудила из шкафа свою дорожную сумку, судорожно бросая туда первые попавшиеся под руку вещи… — Даш, закажи и мне билет, пожалуйста! — взмолилась Сновидящая, на что Воскобоева хмыкнула, открыла рот, чтобы что-то сказать или возразить, но только махнула рукой, зарываясь в свой сотовый. — А что мы будем делать, а? — взволнованно спрашивала Машка свою старшую коллегу уже сидя в вагоне Сапсана. — Завтра же надо уезжать… — Не знаю, посмотрим по её самочувствию. Или сиделку ей наймём, или, если совсем плохо, то лучше в больницу с отдельной палатой и соответствующим уходом… Машка лишь растерянно кивнула на, как всегда, мудрые слова Дарии.***
Бледная, с какими-то розоватыми пятнами и испариной на лбу Ларина, распластавшись на кровати, была в беспамятстве от высокой температуры. Хорошо хоть соседка тётя Галя открыла им дверь запасными ключами. Скорая, суматоха и неожиданный категоричный отказ Ган отправить Татьяну в больницу… — Я сама за ней буду ухаживать, — решительно заявила Сновидящая. — Ты, Дашь, езжай! На тебя вся надежда ковена и лично Бантеевой, а от меня никто ничего и не ждёт… Знаешь, хватит, я уже наигралась с этой Битвой… — Маш, я понимаю всё, правда, но… Ты ещё несколько недель могла бы продержаться! — Даша попробовала было образумить Марию. — Там ещё дофига слабачков, Марусь… Тебе рано уходить… — Даш, да какая разница — неделя раньше, неделя позже?! В финал мне всё равно не попасть, сама понимаешь, а так… Я здесь нужнее, пойми! — стояла на своём рыжая ведьма. — Ладно, делай, как знаешь, только Наташе сама звони и сообщай «радостную» новость… Спустя часа полтора Ларина, накачанная жаропонижающими препаратами крепко спала и Маша трясущимися руками решилась набрать номер Верховной. Девушка ожидала чего угодно, но та, как ни странно, прореагировала вполне спокойно. — Ладно, сиди с Танькой. В редакцию позвони и скажи, что уходишь, потому что… Эм… Ребёнок тебе важнее… — К-какой р-ребёнок? — не въехала Маша, первым делом подумав, что что-то случилось с Сашкой, хотя она с ним разговаривала полчаса назад… — Ган, не тупи! Скажешь, что ждёшь ребёнка и поэтому отказываешься от дальнейшего участия в проекте… — пояснила Бантеева, а Мария сразу напряглась. Нет, ну, а хрен её знает, вдруг скажет срочно обзавестись лялькой в животе! — Да ну тебя, Маш! Чего ты там себе сочиняешь? — прервала поток сумбурных мыслей Наталья. — Нахер ты мне беременная нужна, башкой своей глупой подумай! Сновидящая облегчённо выдохнула. Фух. Кажется, пронесло… — А вот мужика какого-нить найди и устрой там между делом фотосессию, чтобы всё правдоподобно было, поняла, бестолочь? — поучала Наталья. — Д-да… А… Какого ещё мужика? — осторожно спросила Ган и тут же услышала в трубке тяжёлый вздох. Видимо, Бантеева совсем уж разочаровалась в её умственных способностях. — Любого. Симпатичного желательно. Ты у нас девка, что надо, так что страшненькое ЧМО нам не подойдёт… Пофоткайтесь там с ним, а потом уже никто ничего и не будет вспоминать… Вечером Дария укатила обратно в Москву, а для Маши начались суматошно-муторные дни. Ей чертовски не хотелось отвлекаться хоть на миг от своей Танюши, так ведь нет, надо было ещё обзванивать своих знакомых и уламывать кого-нибудь из них побыть временно её парнем…***
Ларина более-менее пришла в себя только на третьи сутки, уставившись на Машку мало-мальски осмысленным взглядом. — Маш… А ты чего здесь? Какое число сегодня? — хрипло, почти не слышно спрашивала ведьма. — Разве тебе не надо быть на съёмках? — Не надо уже, я ушла с проекта… — сообщила Ган, подтыкая поудобнее подушку и помогая наставнице занять полулежащее положение. — Вот так, сейчас покушаем… Я тебе бульончик сварила, вкусный! Тебе надо сил набираться… — Ушла? — тут же нахмурилась Татьяна. — Почему? — Потому что в положении… Ларина послушно, будто маленькая девочка взяла ложку, но так и не донесла до рта бульон. — П-поздравляю… — рассеянно кивнула женщина, безумно злясь на саму себя. Нет, чтобы нормально порадоваться за свою ученицу, вместо этого сердце предательски сжалось от ноющей боли. «Уймись! Ты же сама ей велела найти срочно мужика, помнишь? — вякнул внутренний голос. — Так чего теперь куксишься? Она послушная ученица… — на мгновение стало тихо и тут же снова раздалось в голове. — Возьми себя в руки, дурёха! Ты же изначально всё понимала. Нахер ей — молодой и красивой — не сдалась малость шизанутая сорокасемилетняя тётка… Понимаешь ведь всё, вот и не дёргайся!» — Таань, ешь давай! Чего ты? Это ж очередная «умная» придумка Натальи Владимировны! — всполошилась видом вмиг сникшей наставницы Ган. — Нету у меня никакого парня и уж тем более ребёнка… А ушла потому, что ты тут в беспамятстве валялась, всеми позабытая и брошенная… Ларина во все глаза таращилась на рыжую чокнутую девчонку, не в силах переварить. Она ушла с проекта из-за неё?! Бляяяяяяяять… Вот же глупая девочка! Хотелось вскочить и наорать на неё, дать по голове за такую безумную глупость и… И прижаться к ней тихонько… Как тогда… Чтобы Машка крепко-крепко вновь сжала её в своих объятиях… Ей ведь, кажется, и не надо ничего от жизни больше… «Так. Стоп. Ну-ка, живо засунь свои мысли куда подальше! — сурово одёрнула сама себя Ларина. — Ей замуж надо, семью и детишек… Ну или карьеру делать, а ты… Что ты-то ей можешь предложить? Учишь её? Так ведь уже и нечему почти. Посмотри правде в глаза, пора отпустить от себя эту девочку, а то она вон уже дров тут наломала…» Ларина, кое-как взяв себя в руки и решив отложить тяжёлый для обеих разговор на потом, принялась молча есть…***
Таня быстро шла на поправку, с тоской понимая всю неизбежность стремительно приближающегося «часа Х». Ей чертовски не хотелось никуда отпускать свою дорогую рыжую сиделку, но быть эгоисткой она не собиралась… Впереди у Маруси шикарное будущее — в этом Ларина не сомневалась — так зачем путаться у неё под ногами… Поёжившись, пребывавшая в полудрёме ведьма поняла вдруг, что просто дьявольски замёрзла. Нехотя разлепив глаза, Таня обнаружила своё одеяло на полу. Чёрт! Ну надо ж так крутиться во сне… Глянув на циферблат телефона, показывавшего 2:22, Сумеречная, поленившись встать, потянулась за одеялом. — Блять! — только и успела вскрикнуть Татьяна, не удержав равновесие и устремившись рыбкой на пол. Мария спросонья не поняла, что случилось, но подорвавшись с дивана в соседней комнате, рванула на донёсшийся до её ушей грохот. Господи! Её драгоценная Танюша, скуля как побитый щеночек, лежала на полу, хватаясь со стоном то за локоть, то за коленки… Совсем рядом валялось одеяло и Маша догадалась, что наставница, видимо, попыталась его достать. — Твою мать! А меня позвать нельзя было, а? — беззлобно выговаривала Машка, поднимая с пола ледяную, дрожавшую Татьяну. — И давно ты мёрзнешь? Нет, ну вот что, мне сказать — язык отсохнет что ли? Вернув свою незадачливую подопечную на кровать, Мария быстро подняла с пола большое, «воздушное» одеяло и укутала им свернувшуюся калачиком женщину. Собираясь уже вернуться к себе в комнату, Ган вдруг сообразила, что Таня будет чертовски долго теперь согреваться, а значит, всё лечение может попросту пойти насмарку! Надо было или бежать заваривать срочно чай или… Второй вариант показался Марусе не только более действенным, но и, чего скрывать, гораздо более приятным. Не прошло и пары секунд, как она уже нырнула под одеяло и прижала к себе дёрнувшуюся было Таню. По рукам Ган мигом прошёлся передавшийся ей озноб. Нет, ну так не пойдёт… — Тань, повернись ко мне и прижмись покрепче, слышишь?! — попросила, а скорее потребовала Машка. — Так быстрее согреешься, ну же, не упрямься, прошу! Ларина, конечно же, понимала умом, что Маруся абсолютно права, вот только… Блять, да глупенькая девочка совсем не понимает ведь и не осознаёт, насколько трудно ей последнее время было держать себя в руках. Да-да, Таня давно уже смирилась с тем фактом, что Маша нравится ей не только, как талантливая ученица, а… Как девушка, да… Вот только, Господи, это ведь она сама уже прошла в этом плане огонь и воду, а Машка… Молодая, да глупая! Не стоит её втягивать во всё это «неправильное» безумие и тем более теперь, когда им вскоре предстоит расстаться… — Таня! Я прошу тебя! — вновь донеслось до ушей. — Ну ты что, осложнение ещё хочешь заработать до кучи? — не желая больше ждать и спорить, Ган упёрто сомкнула губы в узкую полоску, сама резко вдруг разворачивая ойкнувшую Таню и что есть силы прижимая к себе её дрожащее тельце. Хрупкой Сумеречной ведьме ничего не оставалось, кроме как подчиниться действиям своей едва ли не двухметровой ученицы. Тонкая рука Тани послушно обвила талию девушки, а нос уже привычно уткнулся в ложбинку между косточками ключиц… От кожи Машки шёл тёплый, будоражащий сознание запах… Хотелось вот так лежать всегда, всю оставшуюся жизнь, больше никогда уже не выбираясь в муторную, противную реальность. Татьяна не заметила даже, как на удивление быстро согрелась, но совсем не спешила покидать объятий, кажется, благополучно задремавшей девочки… Чуть-чуть приподняв голову, Ларина легонько потёрлась носом об одну из косточек ключиц и тут же, вопреки собственному предположению, словила тихий, едва различимый стон, а руки Машки на её спине вдруг пришли в движение. Казалось, самые что ни на есть обычные, поглаживающие жесты, а чувственную Татьяну уже начало тихонько потряхивать. «Господи, девочка! Прекрати немедленно и спи ты уже!» — взмолилась про себя ведьма… — Ты же не хочешь, чтобы я прекращала! — раздался тихий шёпот в её макушку. В тот же миг Сумеречная почувствовала горячие губы, прижавшиеся к волосам. Ларина смачно выругалась про себя: «Блять! Научила на свою голову читать мысли!» — Ты так вкусно пахнешь… Мне хочется тебя съесть… — даже не обратив внимания на ментальный мат, так наивно и доверчиво мягко сообщала о своих откровенных желаниях Ган, покрывая так и не расчёсанные, оставшиеся спутанными после вечернего душа волосы лёгкими поцелуями… Поцелуями, жар от которых стремительной волной расходился по всему телу, начиная от макушки и тех самых обжигающих касаний трепетно-желанных губ и заканчивая чуть подрагивающими от напряжения и желания пальцами на ногах… Татьяна не заметила, как снова начала дрожать в неожиданно сильных, уверенных и, надо сказать, очень нахальных ручках своей ученицы, правда, теперь отнюдь не от холода… Одной рукой Ган продолжала крепко прижимать Ларину к себе, а вот вторая нагло нырнула под тонкую ткань ночной сорочки, уверенно сдвигая её вверх по в миг напрягшемуся бедру… Ладошка осмелевшей Сновидящей обжигала кожу почище самого настоящего огня, плавя мозг и лишая воли. В тот самый момент, когда длинные пальцы Маши, сперва нежно погладив упругие ягодицы, вдруг резко сжали одно из полушарий, ведьма рвано выдохнула, сильно дёрнулась и непроизвольно коснулась губами притягательной гладкой кожи ключиц, что скорее всего, и послужило своеобразным спусковым крючком для расшалившихся гормонов Маруськи. Уже через пару секунд Ган довольно улыбнулась и, убрав ладонь с не по возрасту подтянутой пятой точки Тани, слегка ослабила хватку второй руки, чтобы позволить своей ладони скользнуть между крепко прижатыми друг к другу телами. Татьяна снова вздрогнула и дёрнулась, намертво сжав бёдра вместе с нахальными пальцами. — Не надо, Марусь… — негромко выдохнула в шею девушки Таня. — Остановись, не надо… — Почему? — недоумённо нахмурилась Сновидящая. — Что не так? Ты хочешь, я же чувствую! — зажатые словно в тисках пальцы не могли двинуться дальше, но вот ничто не мешало им тихонько пошевелиться как раз в самой чувствительной точке интимного места. — Маша! Прекратиии… — с протяжным свистом втянув в себя воздух, буквально прорычала Ларина, прекрасно понимая, что долго такого «издевательства» явно не выдержит и вот-вот уже сдастся «на милость победителя»… — Нет. — тут же последовал короткий, уверенный ответ. — Ты хочешь, я чувствую. А я…давно уже только о тебе и мечтаю… Почему нет, Татьян? Что нам мешает? — Ган! Убери руки от меня, немедленно! Ты не понимаешь ничего! — Не понимаю, объясни… Может, тогда и уберу… — противная Машка, ничуть не смущаясь грозным тоном наставницы, продолжала, запутываясь в мягких волосах, губами исследовать такую, как оказалось, чувствительную кожу головы, а пальчики… Ум! Таня поймала себя на том, что вряд ли сможет сейчас не то, чтобы хоть как-то внятно объяснить свою мысль, а уже и просто выдавить из себя что-нибудь членораздельное … Твою дивизию! Ещё и в довершении всего плотно сжатые бёдра во сто крат усиливали даже самое незначительное движение кончиками шаловливых пальцев… — Потому что, Маша! — всё-таки хрипло кое-как выдохнула Ларина. — Тебе двадцать семь… Мне сорок семь… Уумм… — непроизвольно сорвалось с губ ведьмы, потому как эта мелкая поганка и не думала ни на секунду останавливаться… — Сечёшь разницу? Я тебе… В матери гожусь!.. — Угу… Хотела бы я также выглядеть в свои сорок семь… И всё? — беспечно усмехнулась ей в макушку Машка. — Это все твои идиотские объясняшки? — Нет… — Таня судорожно вцепилась в футболку Ган на её спине от очередной попытки рыжей вредины просунуть зажатую меж бёдер руку дальше. — Не все! Тебе не надо это! Ну, в смысле… Такой секс! Вот тут Мария уже не выдержала и, с сожалением оторвавшись от душистых, пахнущих лесными травками волос, приподнялась на локте, нависая над ведьмой и с немалой долей удивления заглядывая той в глаза. — Тань… Ты чего, считаешь, что… — Ган хмыкнула. — Типа, плохому меня тут учишь? — Ларина и сама не поняла почему, но ей стало вдруг чертовски неуютно под этим пристальным, в самое нутро взглядом Маши. Ведьма машинально опустила веки, кажется, даже слегка краснея. — Тааааня, Таня… Да меня уже лет семь тому назад обучили этому вот «плохому» и «неправильному»! — Ларина опешила от услышанного, снова поднимая взгляд и утопая в светящихся лукавом, огромных глазищах напротив. Пиздец! Нихрена себе «ребёнок» и «ангелочек»! — Так что, не придумывай ничего и расслабься, прошу тебя… Видимо, для пущей убедительности пухлые губы Маруськи коснулись тонких, чуть подрагивающих Таниных… Нахальный, как и сама хозяйка, язычок тут же отправился исследовать полость рта напрочь растерявшейся ведьмы. «Да уж, кто ещё кого тут развращает!» — промелькнула в голове Лариной отстранённая мысль и женщина, больше не в силах сдерживаться, расслабила уже слегка заболевшие от дикого напряжения мышцы ног, тут же ощутив глубоко в себе длинные пальцы. Протяжный, чувственный стон Сумеречной утонул в довольной ухмылке полных губ…***
— А ты оказывается… Дерзкая и…чертовски наглая! — слегка удивлённо, стараясь хоть немного унять бешено стучащее в груди сердце, выдохнула Татьяна… — Ага, я знаю… — едва-едва придя в себя после нереального по силе оргазма, накрывшего обеих женщин почти в унисон, прерывисто ответила ещё не восстановившая дыхание Маруся, снова демонстрируя Лариной кривоватую усмешку и лукавый блеск огромных серо-голубых омутов. — Но тебе ж всю жизнь как раз такие и нравятся…