***
Татьяна плохо соображала, что делает, усевшись за руль в своём дико ослабленном состоянии. Ей просто было наплевать на вялость во всём организме после только что пережитой практически полностью потери энергии, ведь главное — Маруська! Таня осознавала только одно — ей срочно надо в больницу… Всё ещё безбожно дрожащие руки вцепились в руль, а ватные, непослушные ноги всё сильнее вдавливали педаль газа. Быстрее, быстрее! Забив на все правила и основы магических законов, Ларина внаглую включила свои способности и вела машину лишь благодаря им… Потом, она потом заплатит и разберётся со всей этой неважной мишурой, а сейчас ей по-другому просто-напросто не попасть к своей малышке… — Мышонок! — выпалила Сумеречная полчаса спустя, переступая порог огромной, мрачноватой больничной палаты, хорошо хоть практически пустой… Только в углу у самого окна мирно дремала какая-то старушка, да ещё на койке рядом с ней женщина неопределённого возраста пялилась в маленький экран переносного телевизора, так что на вошедшую Татьяну никто не обратил внимания. — Таааня… — протянула бледная, но, вроде бы, слава Богу, вполне себе здоровая Ган, поднимая на ведьму красные, заплаканные глаза. — Мама… Она…раз…разбииилась… — новый водопад слезинок нескончаемым потоком покатился по щекам девушки. — Я знаю уже, знаю, малышка… — Ларина в секунды оказалась рядом, прижимая к груди всхлипывающего большого ребёнка… — Не плачь… Не надо, прошу тебя, солнышко ты моё… — пробовала хоть чуть-чуть успокоить любимую девочку Таня. — Я всё понимаю, это очень тяжело и больно… Но… Мы все там будем, Машуль, прошу тебя, не плачь… Тебе о Сашке сейчас надо думать, слышишь? Кто ещё о нём позаботится? — П-понимаю… — горестно всхлипывая, отозвалась Маруська. — Я думаю, думаю, но мама… — слов не было, чтобы объяснить и выразить захлёстывающие её эмоции, да и не надо, Таня ведь итак всё понимала… — Я же… У нас только-только стало всё хорошо, всё наладилось… Почему так, а? — заревела Машка пуще прежнего, а Татьяна больше не выдержала всех этих мучений дорогого ей человечка, прикрывая глаза и сосредотачиваясь. «Нельзя, полоумная! — завопил внутренний голос. — Ты сама едва на ногах держишься!» «Отъебись!» — мило посоветовала Татьяна вредной вражине. Она знала, что нельзя, но ей было плевать! Смотреть на этот безумный, выворачивающий всю душу на изнанку водопад не было никаких сил, надо было хоть немного успокоить свою малышку… Лёгкий пучок энергии послушно сорвался с лежащих на вздрагивающей от рыданий спине Маруси ладоней ведьмы и направился гулять по организму, не насыщая, нет… Совсем не это было целью Татьяны… Собравшись в крошечный светящийся шарик, он рыскал по всем уголкам и, как магнит, притягивал к себе весь эмоциональный негатив, становясь постепенно всё больше и больше, а Машуля в её руках потихоньку затихала и приходила в себя… Ну вот и всё почти… Странно только, что совсем не было сопротивления Машкиной энергии на её вторжение. Это как злостному оккупанту вдруг вынесли бы на подносе ключи от города. Ну ладно, бывает и такое, видимо… Лариной осталось приложить последнее усилие и просто вытащить эту гадость из переставшей рыдать девушки. Татьяна напрягла свои хиленькие, после утренней встряски силёнки для решающего рывка и… Ошалело замерла вдруг, совершенно не понимая… В районе солнечного сплетения Машки совсем не ощущалось… её собственной энергии! Но как?! Вот же Маша! Она жива, дышит! Вот она, её драгоценная малышка, сидит себе на койке, блаженно прикрыв глазки в её руках! Таня совершенно запуталась и ничего уже не понимала, хоть и считала себя уже очень опытной ведьмой. Как, чёрт возьми, такое, вообще, может быть?! Ларина не выдержала — извечное и банальное любопытство взяло вверх, поэтому вместо того, чтобы дёрнуть эту скопившуюся пакость наружу, ведьма, словно зачарованная, двинулась дальше вглубь, чтобы в следующие секунды ошалело вырваться назад, не забыв, правда, прихватить и тот комок… Сумеречная машинально разомкнула руки и резко отшатнулась от испуганно поднявшей на неё глаза Маруськи… — Как? — выдохнула одними губами Татьяна, натолкнувшись на непонимающий взгляд. — Скажи мне, как ты это делаешь?! Маш, я… Ты дорога мне… Может быть, даже слишком сильно дорога… Поверь, я не буду ругаться, лишь хочу понять… — Что? Делаю что? — переставшая плакать Ган настороженно смотрела на Таню своими честными, огромными глазищами. — Хватит! — хрипло рявкнула вдруг ведьма, больше не выдержав этого прямого и до безумия наивного взгляда. — Сказала же, я не стану ни ругаться, ни…закрываться от тебя, если это для чего-то так уж нужно. Просто объясни мне! Честно расскажи, Маш! Терпение Лариной было на пределе. Ну как же так?! Пройдя уже много чего вместе, они, будто бы сделав круг, снова вернулись к самому началу… К той чёртовой первой их встрече… Как и тогда, она снова обнаружила у Машки свою энергию, правда, не чуть-чуть, как в момент их знакомства, а много… Дьявольски много! В испуганно таращившейся на неё своими большими глазищами девчонке совсем не было сейчас своей собственной энергии, а лишь только её…***
— Машка! — едва не сорвав дверь с петель, в палату влетела взмыленная и чертовски возбуждённая Бантеева, прервав неприятный и нервный разговор на самом интересном месте. — Мы щас были у тебя дома… — с места в карьер рванула Верховная, забыв или же не посчитав нужным даже поздороваться. — Дашка свалила с полки какой-то старый альбом, из него вылетели некоторые фотки… Короче, это кто на снимке? — рявкнула Верховная, швырнув совершенно ошалевшей от всего происходящего Ган старую-престарую, почти выцветшую, потёртую по краям фотографию. Маша дрожащими руками взяла в руки клочок бумаги. — Бабушка… Ой, вернее, прабабушка… А что? — снова захлопала глазами Сновидящая. — Она в деревне жила?.. Деревянный такой, покосившийся дом с красной крышей на самой окраине… Речка дальше и лес… — спрашивала Наташа. — Я… Я не знаю про неё ничего! Она умерла за месяц до моего рождения… — с испугом пробормотала Мария. — А как именно умерла ты знаешь? — Д-да… Машина сбила… — Угу… — продолжала всё больше хмуриться Бантеева. — Отец у тебя тоже, кажется, погиб, да? Случайно не в машине? — Ларина, пока ещё не до конца осознавая, но уже начиная догадываться, к чему ведёт Натка, тоже настороженно ждала ответ Маруси. — Да, разбился на горной дороге… — А мама и ты… Извини, что сейчас говорю о ней, но это срочно, Маш, очень! — Наталья устало плюхнулась на кровать. — Ты или мама уже попадали в аварию? — Да, много раз… И Сашка тоже… Мы часто вместе в передряги попадаем. Ма… Мама ещё шутила, что я всегда на себя основной удар принимаю, что я для них, как Ангел-Хранитель… — глаза рыженькой вновь наполнились слезами. — А сегодня… — А сегодня ты сама коньки чуть не отбросила! — неожиданно громко рявкнула Ната, заставив обеих женщин едва не подпрыгнуть. — Вот и не смогла её защитить, как обычно это делала… Проклятие на тебе, Марусь… Вернее, на всём вашем роду… Старое уже проклятие, вот с неё оно и пошло… — Наталья ткнула пальцем в пожелтевшую фотографию. — Прогневила твоя прабабка чем-то сельскую ведьму, а они раньше не особо церемонились… Чем именно обидела, мы уже не узнаем, но ты не бойся, Маш, в ближайшее полнолуние срочно снимем с тебя эту гадость, да как «откатим» обратно той проклятой ведьмочке… Откат бьёт в разы сильнее самого проклятия, ты же это уже знаешь… Мало ей не покажется! — Нет, мы не будем ничего никому возвращать назад, Наташ… — прервала пламенную речь Верховной появившаяся в дверях, как всегда, собрано-серьёзная Воскобоева. — Мы его снимем и отправим в матушку-землю… — С чего это? — удивлённо обернулась Бантеева. — За свои грехи надо платить! — взвилась не терпевшая возражений Наталья. — Никому не дозволено обижать моих ведьм и их семьи! — Уймись, Наташ, — Дашка была спокойна и непробиваема, как танк. — Кому ты собралась мстить, «Робин Гуд» Питерский?! — усмехнулась восточная ведьма. — Эта колдунья давным-давно померла… — И что? Может, отпрыски её гнилые живы ещё, вот пусть и помучаются! — фыркнула всё ещё заведённая, горящая жаждой мести Наташка. — Маша в чём виновата? Это её прабабка чем-то не угодила той ведьме, а Маруся, вон, уже который раз на грани жизни и смерти ходит! Даша промолчала, доставая из своей сумки ещё одну фотографию и протягивая её Лариной: — Тань, скажи, она просто так сильно похожа или родственница? — Бабушка… — подняла глаза от такого же старого снимка Сумеречная ведьма. — Только я её видела всего пару раз в жизни, она умерла, когда я ещё маленькая совсем была, а что? В палате повисла напряжённая тишина. Женщина в другом конце комнаты выключила телевизор и теперь с интересом вслушивалась в разговор странных посетительниц, даже бабка у окна проснулась и таращилась теперь в их сторону… Даша взяла снимок из рук Лариной и протянула Наташе. Та заметила несомненное сходство, но всё ещё не понимая, молча смотрела на боевую ведьму, ожидая объяснений. — Вот, это тоже оттуда… — Дария сунула в руки Верховной третью фотографию, добытую жестом фокусника из своей сумочки, с удовлетворением отмечая, как вытягивается и бледнеет лицо начальницы. — Ну и? — усмехнулась Воскобоева. — Ты ещё хочешь «откатить» или, может, всё-таки тихо-мирно в землю? Наталья ещё с минуту вглядывалась в старые снимки, машинально тасуя их между собой в руках, словно колоду карт. — Нет, Даш… Прости, ты права, в землю, конечно…***
— Так ладно, дальше идём… — вдруг резко встряхнулась Бантеева и сунула под нос дёрнувшейся Татьяны ту самую первую фотку, что давала ранее Маше. — А теперь ты смотри внимательно. Почему-то я не сомневаюсь, что и ты прекрасно знаешь эту женщину, так ведь? Изнывающая от любопытства и совершенно ничего не понимающая Машка открыла рот, но на неё лишь шикнули сразу и Наташа, и Дария, мол, погоди, не мешайся тут… Уставшая за эти сумасшедшие полдня Таня, моргнув, осторожно, будто гремучую змею, взяла в руки снимок. Ларина честно всматривалась в изображение, не понимая, чего хочет от неё Наташа и почему она должна знать бабушку Маши… Со снимка на Таню смотрела темноволосая, со строгой причёской на голове, чуть полноватая, но безусловно, красивая женщина в простом платьице… И? Почему она должна её знать? Татьяна машинально перевернула снимок… …«Любимому Николюшке от Таси Агальцовой на вечную память…» Полустёртая, приторно-пафосная надпись, что была модной в те далёкие годы. Ничего необычного, кроме… Имени… Почему-то сознание царапнуло имя женщины. Ларина снова перевернула фотографию, пристальнее вглядываясь в серьёзно-сосредоточенное лицо и пытаясь представить, как бы выглядела эта женщина в зрелом возрасте. « — Ведьма… Чего вылупила глазищи?.. Ведьма самая натуральная и есть!.. Ни рожи, ни кожи… У нас тоже была такая вот нечисть в селе…» Вспыхнули в голове, вроде бы, давно и прочно позабытые, обидно прозвучавшие тогда слова противной Анькиной бабки… Таня ещё не хотела верить, не хотела принять и осознать, ошарашенно подняв взгляд на пялившуюся на неё во все глаза Машку. Господи! Ну ведь этого никак не может быть! — М-Маааш… — растерянно протянула Ларина. — А… Как зовут… — Таня нервно сглотнула. — Звали твою маму? — Анна… — всего одно слово из четырёх букв, а Лариной показалось, что мир рухнул, ну или схлопнулся, точно лопнувший в одну секунду нарядный, воздушный шарик. — Сейчас… — вконец охреневшая от вынужденного бездействия Маша, особенно, когда вокруг неё явно происходит что-то чертовски важное и интересное, схватила с тумбочки свой айфон и через несколько секунд протянула Татьяне фото на экране. — Вот… Это моя мама… А что? Те несчастные секунды, пока Маруся копалась в своём сотовом в душе Лариной ещё жила призрачная надежда, что всё это лишь какое-то немыслимое, чудовищное совпадение и не больше, а теперь… Её, этой самой надежды, больше не осталось… С экрана на Татьяну смотрела… Анютка… Та самая закадычная подружка из детства и юности… А значит… Таня выронила телефон из рук, начиная вдруг задыхаться… Нееееет! — Тань, это ещё не всё… — осторожно и как-то совсем нерешительно произнесла внимательно наблюдавшая за лицом Лариной Наташа. — Вот, посмотри… — третий, самый последний снимок оказался у неё в руках… На нём были запечатлены две широко и открыто улыбающиеся, молодые и красивые, безусловно, счастливые подруги… Одна из которых, та самая баба Тася, а вторая… Её бабушка Поля… Вот только от старого фото разило такой мощной чёрной магией, что сумеречной ведьме стало совсем нехорошо… Причём, этот безумный негатив тянулся от её родной бабки к прабабушке Маруси… Не надо было напрягаться, не надо «смотреть», чтобы понять, КТО наслал проклятие на весь род Машки… Ларина вскочила и, наплевав на шум в голове и стремительно ускользающее сознание, на ватных ногах, шатаясь, словно пьяная, покинула палату… — Ч-что происходит, а?! — Ган умоляюще уставилась на Наташу, но та, махнув рукой, мол, погоди, выскочила следом за мало что соображающей Татьяной. Таня уже почти ничего не видела, не понимала, куда и зачем так усердно идёт… Какой-то коридор и закуток у окна… Ведьма прислонилась к стене, тут же сползая на пол… Не хотелось совсем ничего. Просто закрыть глаза и больше не быть… — Ну-ка прекрати панику разводить! — Таня узнала голос и столько раз уже спасавшие её руки… Руки, что с силой подняли её и встряхнули, словно куклу… — Ну и? Ничего не случилось же, что ты себя накручиваешь, я не понимаю! Снимем мы с неё это проклятье твоей бабки, не боись, слышишь? — Ната ещё раз трясонула безвольно дёрнувшееся тело. — И будете вы с ней жить вместе… Долго и счастливо… — Ты охуела?! — Ларина распахнула глаза и неожиданно легко вырвалась из цепких рук. Откуда взялись силы, ведьма не понимала. — Ты соображаешь, что несёшь?! Это же… Бабушка же… А она же… Машка же… — слова не складывались в предложения… — Как дочка мне! — С ума не сходи! За действия своей бабки ты не в ответе! — припечатала Наташа, совершенно «позабыв», что ещё полчаса назад была твёрдо намерена «откатить» то злополучное проклятие. — А Маша… Она тебе по крови НИКТО! — спокойно возразила Бантеева. — Да и вообще… Ты её всю жизнь оберегала и каждый раз с того света вытаскивала! Так что, и за бабку свою уже с лихвой расплатилась, и Маруся тебе по гроб жизнью обязана! — Наташа! — закричала Ларина, но, заметив недовольный взгляд прошедшей мимо медсестры, сбавила тон. — Ты дура совсем? Не понимаешь, что несёшь! Да хрен с ним, с бабкиным проклятием! Не в нём дело… Я ж на то заклятие пуповины согласилась, потому что понимала, что Анька не сможет защитить её… Я не знала тогда почему, просто чувствовала беду… Мы с Анькой в восьмом классе сбежали как-то с уроков, гуляли в парке, ели мороженое и ф… Фантазировали… Как будем взрослыми, выйдем замуж и родим детишек… Как будем крестными у наших малышей… — быстро, путано и сбивчиво объясняла подруге Таня. — Крёстными, ты понимаешь?! Я её защищала всю жизнь, как дочку, а теперь выходит, что… — Татьяна не смогла договорить и, в ужасе закрыв лицо руками, опять сползла вниз по стене, без сил усаживаясь на пол. — Ларина! Это всё безумно трогательно, конечно, но не больше, чем лирика… И это ты дура, потому что по сути Машка тебе НИКТО! Услышь ты меня уже, наконец, и выброси из головы всю эту чушь! Хочешь, не говори ей вообще ничего, и мы с Дашей промолчим… Много будет знать, плохо будет спать! Проведём ритуал и живите вы, как жили… Таня, опустив голову, молчала, не в силах спорить и хоть как-то достучаться до, казалось, совершенно не слышащей её подруги, зато вместо неё подала голос нежданно появившаяся из-за угла Маша… — Как прежде вряд ли уже когда-нибудь будет… — тихо проговорила девушка. — Наталья Владимировна, вы дадите мне… Отпуск? Мне надо…в… Отпуск… — Да, конечно… — разочарованно выдохнула Бантеева, укоризненно уставившись на Дашу, мол, ты какого хера её из палаты выпустила?! И нет, отпуска ей, конечно же, было не жаль, а вот то, что любопытная девчонка теперь всё знает, это было чертовски плохо! Ещё не понимая толком, чисто интуитивно Верховная догадывалась, что теперь и впрямь всё уже не будет, как раньше, что их всех впереди ждут, ох какие, нелёгкие времена…