Chronicles

Утро началось с похмелья. Жуткого похмелья и храпа над ухом. Знакомого храпа над ухом. Я весь онемел и даже голова перестала болеть на какой-то короткий миг, а потом боль обрушилась в виски, как и осознание произошедшего. Иначе и быть не могло, ибо над моим ухом храпел Матс Хуммельс собственной персоной. Нос защекотало запахом горелого. *** Когда я добрался до вечеринки, она была в самом разгаре. Меня задержал тренер, отбирая лучшие фотографии, будто это не могло подождать до утра. Но я был в слишком хорошем настроении, чтобы расстраиваться по мелочам. Я же часть команды. Официальная, без всяких ограничений и выговоров. Потрясающе! Весь переполненный эмоциями я попал на этот праздник жизни, лишь вскользь сожалея о том, что нет Ройса. И Левандовски. Первый шот, второй, третий. И я король жизни. Последнее, что помню – как с меня сняли очки-авиаторы, смеясь с моих тщетных попыток вернуть их на место. И вы же прекрасно помните, у кого я их одолжил. Блять. *** Я судорожно посмотрел под одеяло, облегченно вздохнув. Я одет, уже неплохо. Но это не отменяет того факта, что я помню, как.. не будем об этом! Тихо, как только мог в своем состоянии, я выбрался из постели, стараясь не разбудить Матса, помял свою, создавая видимость, что я спал там и смылся. Подумать. И протрезветь. Ох. *** Медкабинет был для меня неизведанной территорией, поэтому нашел я его не сразу, причем на качество поисков сказывалось мое состояние. Однако, когда я увидел табличку с именем главного врача, я посчитал это своей личной победой. Слегка постучав, чтобы не тревожить свою несчастную голову, я хотел было толкнуть дверь, как она сама открылась, явив мне Роберта Левандовски собственной персоной. Несколько помятый и небритый, но все равно выглядел так, что хоть на обложку. Нет, я не завидую, но чувствую, что я, находясь сейчас в той же степени помятости и небритости, не могу претендовать на обложку. За этими мыслями я и не заметил, как он в меня впечатался, лишив всяких шансов дойти до помощи без всяких жертв. Бедная моя голова. – Чтобтысдох, – стону я, хватаясь за свою многострадальную голову. – Что? – Роберт лишь удивленно посмотрел вниз. Класс, он меня действительно не заметил. Дылда. Еще и вздрогнул. Узнал, что ли? – Роберт, чего ты в дверях застрял? – в нашу беседу вклинился еще один голос. – К тебе пациент, – и вышел, пробормотав что-то похожее на «то еще гэ». Приемная была очень светлой и уютной. Лукаш провел меня до кушетки и дал мне таблетки, отойдя к графину с водой. – И как же тебя угораздило? – смеясь, спросил он. – Не знаю. Меня в первый раз на вечеринку пригласили. – О, тогда понятно, – понимающе кивнул Лукаш и отложил пачку с аспирином. – Это для остальных страждущих, – объяснил он. От всей этой заботы у меня защипало в носу. Надо будет сейчас сходить и принести ему что-нибудь. – Спасибо, – на выдохе сказал я. – Ой, да ты чего? – в глазах Лукаша явно читалось беспокойство. – Спасибо, – повторил я и буквально вылетел из кабинета, оставив поляка недоумевать. Кажется, что я все еще пьян, но хотя бы голова не болит. Блин, я такой придурок. Точно надо идти за конфетами и извиняться. Я схватился за свою многострадальную голову и полетел на кухню. Все лучше, чем возвращаться в комнату. *** У кабинета я оказался в рекордно короткие сроки. Я старался отдышаться, а также подождать, когда из цвета спелой свеклы я приду к нормальному. Сквозняк. Порыв ветра, и вот неплотно прикрытая дверь отворилась, открывая взору случайного зрителя такую картину: сидящего за столом, покрытого различными бумагами и картами болезни Лукаша Пищека целует в щеку Марко Ройс в одних лишь пижамных штанах, а после и вовсе стискивает в объятьях. Я от неожиданности уронил коробку конфет, вздрогнув от наделанного шума, и побежал что есть мочи прочь от кабинета. Что? Как? Что он там забыл? У него фетиш на поляков? Я не понимаю. Увиденная картина никак не вписывалась в мое мировоззрение. Хотя, чуть успокоившись, я стал анализировать. Марко, наверное, ночевал в стационаре при медпункте из-за травмы. Это и объясняет помятого Роберта, выходящего оттуда с утра пораньше и отсутствующего вчера на вечеринке. Поцелуй, наверное, в благодарность, но как-то не очень объясняет, почему в знак благодарности Марко выбрал именно этот метод и буквально набросился на Лукаша (хотя не будь у меня конфет, я бы тоже что-нибудь этакое выдал, ибо Лукаш.. ну такой. Блин, я даже злиться на него не могу!). Блин, блин, блин. Буду как Скарлетт О'Хара. Я подумаю об этом завтра. P.S. Почему моя кровать чем-то залита. Я же там не спал?! Только не говорите, что.. ой, блин.