Chronicles

Проект благополучно сдан. Расположение Марко медленно, но верно возвращается. Набранные же килограммы от Матса не спасают, да и Томас Тухель, лектор нашего университета и по совместительству главный диетолог (коллега!), ужаснулся с моих скачков веса, поэтому посадил на жесткую диету. (Робертом, кстати, тоже интересовался, что весьма радует мою изголадавшуюся душу). Но я живым не дамся! Я страдаю, и поэтому никакие замки на холодильнике меня не остановят. Вот только сегодня на кухне был кое-кто еще, но я заметил его слишком поздно, чтобы уйти незамеченным. – И куда мы собрались? – буквально пригвоздило к месту незадачливого вора десертов. – Эм, никуда. – Вот и отлично. Садись, – сказал Куба и указал на стул рядом с собой. – Э? – глубокомысленно выдал я. – Садись, говорю. Разговор есть. – То есть ты меня не сдашь? – недоверчиво спросил я, ибо от Чудовища всегда стоит ожидать подвох. Уж очень он непредсказуемый в своих реакциях. – Оно мне надо? – отмахнулся Блащиковски. – Так придется и себя сдавать, а мы с тобой не так уж без ума друг от друга, чтобы неделями проводить вечера вместе. Ты уж извини. – Да ничего. Ты тоже не в моем вкусе, – беспечно ляпнул я и плюхнулся на предложенный стул, почувствовав, что опасность очередного взыскания миновала. Блащиковски задумчиво на него посмотрел, открыл рот, чтобы что-то сказать, а потом закрыл, явно не зная, как начать разговор. Я же, не теряя времени, взял большую ложку и начал есть мороженое. Вот только следующую ложку я до рта не донес, ибо врасплох меня застал вопрос решившегося Кубы: – Зачем ты ухаживаешь за Лукашем, если встречаешься с Матсом? – Что?! Я с этим?! Да ни в жизнь! Откуда вы вообще это взяли?! – я сам не знаю, как удалось сохранить хоть толику уважения, ибо упорно хотелось выдать пару не лестных в адрес кое-кого. – Он сам сказал. Ни для кого не секрет, – пожал плечами Куба, с интересом за мной наблюдая. – И ты так и не ответил, какие намерения у тебя относительно Лукаша? – А он здесь причем? – недоумеваю я. – Это же не он бредовые слухи пускает. Он хороший. – Я к этому и веду. Конфеты, печенья, чай. Не просто же так? – прищурился недоверчиво Блащиковски. Ну, точно Чудовище. Вцепился в жертву и не отпускает. Чувствовать себя жертвой, застигнутой врасплох совсем не хотелось, но реальность была такова: Матс несет какую-то ахинею не только ему, но и всем окружающим, а его самого подозревают в ухаживаниях за медперсоналом. Приехали. Ради такого я даже отложил ложку. – Во-первых, мы с Матсом не встречаемся. Не знаю, что этот самовлюбленный идиот себе придумал, но это не так. Во-вторых, я не ухаживаю за Лукашем. Я просто высказываю ему свою благодарность, да и его просто хочется радовать, – тут я предательски покраснел, ибо вот этого говорить, наверное, не стоило. Поляк задумчиво сидел, подперев подбородок рукой. – Ладно. Допустим, что я тебе верю. Но интерес у тебя в этой истории есть. И я готов спорить на эту банку мороженого, что это Марко Ройс. – С чего вы взяли? – отвел глаза я, потому что открывать свои симпатии я никому не хотел. – Ну, не просто же ты тогда супом обливался, что у бедного Генриха ожог на пол ноги был. Да, случай с Генрихом вынуждает краснеть еще сильней. Долго он потом прощения просил, зато разошлись друзьями. И тут я понял, что устал оправдываться. Не только у него есть вопросы. И я пошел в наступление: – Да вы сами неровно дышите к Марко! Якуб удивленно моргнул, но ничего не ответил, а я продолжил. – Ты так на него вечно смотришь так, будто раздеть хочешь! Я тренировках видел. Он вам однозначно нравится. Так-то! – Что? Да не нравится он мне! Я его ненавижу! – взревел Якуб, отойдя от первого шока. Хотел было вскочить из-за стола, но оборвал сам себя, пробормотав себе под нос: – Спокойствие. Лукаш этого бы не одобрил. – Ненавидишь? Ой, конечно, – меня так и прорвало на ехидство. Не все мне страдать. – Да, ненавижу. – Неаааа. Марко все любят, – протянул я. – Я – не все, – но под моим скептическим взглядом сдался. – Ладно. Я предвзят. Во многом из-за этого, – и указал на лист, который я сразу и не заметил. – А что там? – полюбопытствовал я, ибо что же там такого на Марко, что Чудовище так завелся. Обидно же за предмет своих несбыточных мечтаний. – На, смотри. Я уткнулся в лист, а в это время у меня вероломно отняли мороженое и наблюдали за моей реакцией. Действительно очень странная картина получается. И сразу вспоминается эпизод в медкабинете. Я придвинул к себе листок и приписал всего лишь пару слов. Вслух же я только сказал: – Не знаю к каким ты там выводам пришел, но в чем я точно уверен, так это в том, что Марко по уши погряз в Роберте и на других даже не смотрит. От Чиро вот шарахается. И меня, – я грустно вздохнул. – О, я заметил. В этом-то и проблема, – ох, сколько яда в его словах. Интересно. Только не говорите, что... – Тебе что, нравится Роберт?! – Ну, – Куба упорно смотрел в несчастное ведро мороженого. – Допустим. – И что вы в этом придурке находите? – задал я риторический вопрос. – Он же мудак. – Я знаю! – Тем более не понимаю. И.. черт, сколько времени? Отлично посидели. Всегда бы так. Мне пора. И да, я узнаю поподробней у Матса насчет Лукаша. Но сначала врежу ему хорошенько, – прошипел я последнюю фразу себе под нос, сорвался с места и был таков. Все же так злостно нарушать режим не стоит, да и с Матса станется сказать тренеру. Он и так подозрительно относится к моим отлучкам. Куба так ничего и не сказал, озадаченно смотря на мою приписку, что я сделал. Пусть будет ему пища для размышлений, да и мне. Очень уж все странно.