Драма в четырех действиях.
Действующие лица: Николай Яковлевич Фаррелл, 40 лет, хозяин усадьбы N. Якоб, его слуга. Тина (Алевтина), горничная. Эзра, цыган, 24 года. Лайла, цыганка, подруга Эзры. Джошуа, цыган, друг Эзры. Глоссарий: Сажень – в XVII в. основной мерой была казённая сажень, равная 2,16 м. Седмица – неделя (церковнославянское). Фриз – Фризская лошадь, порода лошадей, выведенная в Фрисландии, провинции на севере Нидерландов. Масть исключительно вороная. Считается, что вороные – злобные и горячие. Филиго – искаженная форма от fuligo (лат. – сажа/копоть).ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Крыльцо усадьбы N, новгородской губернии. На крыльце Якоб и Николай Яковлевич с папиросой. Якоб: Не приехал-таки выписанный вами конюший англицкий, барин! Фаррелл: Конюх, Якоб. Третьего дня должен был приехать. Якоб: Видать, задержало что. Фаррелл: У меня в конюшне уже неделю как вороной из соседней губернии выписанный, да никакого сладу с ним нет, все на сажень к нему подойти боятся. Якоб: Так ведь он это… Я к нему давеча пришел, поилку наполнить. Едва ноги унес, Николай Яковлевич! Фаррелл: Затем из Англии и выписал себе конюха, чтобы подход нашел. Скамандер… или как там его? Якоб: Местные у нас его саламандрой кличут. Фаррелл: Лучше б предложил что, остолоп. Якоб: Это мне всегда в радость, Николай Яковлевич! Алевтина когда в соседнюю деревню ходила первого дня, говорит на дальнем лугу табор видела. Фаррелл: Что мне твой табор? Якоб: Так ведь как не цыгане лучше всех с конями управляются, барин! Фаррелл: Они ж к утру всю усадьбу мне обнесут и коня уведут. Якоб: А вы всех и не зовите, чай не гулять собрались да с цыганами петь. Вы кого-то одного, Николай Яковлевич. Фаррелл: Выпороть бы тебя за наглость, Якоб. (Хлопает Якоба по плечу.) А… шут с ним. Алевтина! (Кричит что есть мочи.) Тина! Из дворницкой выбегает простоволосая худая девица, подбирая юбки. Тина: Чего изволите, Николай Яковлевич?ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Просторный луг рядом с рекой. Полдень. Стоят две кибитки, рядом пасутся две гнедые кобылы, ближе к реке горит костер, у которого собрались цыгане. Слышатся смех и музыка. К ним выезжает Николай Яковлевич на кобыле рыжей масти. Его встречает невысокая девушка, закутанная в пестрый платок. Лайла: С чем пожаловал, господин? Фаррелл: Добрый день вам. Зовут меня Николай Яковлевич Фаррелл. Мне нужен крепкий парень в имение, что поможет с вороным справиться. Лайла: Рисковый ты, барин, человек. (Смеется.) Фаррелл: Кабы мне смешно было – не приехал бы. Николай Яковлевич спешивается и подходит ближе к костру, где сидят еще двое цыган – один бородатый и хмурый парень, второй длинноволосый и верткий. Бородатый молча вытягивает руку, приглашая к костру и протягивает трубку. Николай Яковлевич сомневается, но потом присаживается рядом прямо на траву и, кивнув, затягивается. Джошуа: Что ж за конь такой, чтобы барские конюшие, да не справились? Фаррелл: Фриз. Строптивый, аж мочи нет. Весь двор подойти боится даже овса дать. Эзра словно только сейчас замечает, что кто-то появился, и улыбается. Эзра: А лаской? Фаррелл: Лаской? Эзра: Лаской, барин. Лаской можно и самого адского жеребца приручить, если знать, как к нему подступиться. Фаррелл: Так ведь он и ласку не принимает, в глаза смотреть не хочет, сразу копытом бьет. Его прежний хозяин умер, мне за долги отдали коня. Так я и сам теперь не знаю, как быть с ним. Как бы не помер с голоду. Джошуа: Уж не будешь ли ты ждать, барин, когда он совсем обессилит, чтобы укротить? Фаррелл: Не буду. Потому и прошу помощи, знаю, что с лошадьми у вас особый язык. Я заплачу. Цыгане заинтересованно переглядываются. Эзра: Ладно, барин. Помогу тебе. Говори, куда ехать, завтра посмотрим, что с твоим конем делать.ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Раннее утро, во двор входит Эзра, где его уже ждет Николай Яковлевич. На Эзре яркая просторная рубаха, волосы собраны лентой, старые сапоги до колен и потертые портки. Николай Яковлевич одет в камзол, начищенные до блеска сапоги. Они проходят в конюшню, Фаррелл останавливается на пороге. Эзра усмехается и проходит вперед, пока не находит стойло с фризом. Эзра: Ну, здравствуй. (Эзра склоняет голову и низко кланяется коню.) Совсем измучили тебя, изверги. (Голос его тихий и проникновенный, Николай Яковлевич невольно любуется этой мягкости, но тут же отмирает.) Фаррелл: Якоб! Якоб, принеси овса! Эзра: Чш-ш-ш, барин. (Эзра с укором поворачивается.) Так ведь и спугнешь не ровен час. Фаррелл: Прости. Как тебя звать хоть? Эзра: Эзрой меня зовут. (Улыбается.) Входит Якоб с мешком и вилами. Якоб: Николай Яковлевич, только я больше к нему не сунусь. (Замечает Эзру.) Таки выписали себе англичанина? Фаррелл: Оставь нас, Якоб. Видишь, мы его нервируем? Якоб: Вороного или парня? Николай Яковлевич холодно смотри на него, Якоб тушуется и уходит. Эзра: Во всем нужна любовь и ласка, барин. Ты к нему с открытым сердцем, и он к тебе с открытым сердцем. И никогда не показывай страха, ничего не таи в мыслях, он это сразу почует. Фаррелл: Кабы так, да фризы же злые, как черти. Эзра: И с чертями договориться можно, если жизнь выбора не оставит. Эзра вновь улыбается, и Николай Яковлевич готов поклясться, что видит, как у того самого в глазах пляшут бесенята. Он приносит мешок и вилы, но Эзра только запускает руку в мешок, достает оттуда пук соломы и протягивает вороному. Он по-прежнему покорно склонен и делает шаг вперед. Фриз громко и возбужденно дышит через ноздри. Фаррелл не двигается с места, надеясь успеть тут же оттолкнуть парня в сторону, если фриз начнет бесновать, но Эзра вдруг сам хватает его за руку. Николай Яковлевич сильнее вцепляется в вилы, боясь их уронить и растревожить коня. Эзра: Я не причиню тебе вреда. Веришь? Вот, смотри. Какой же ты красивый… Фаррелл расслабляется и зачарованно переводит взгляд с лица Эзры на их сцепленные руки. «Какой же ты красивый», — думает Николай Яковлевич. Эзра: Видишь, барин? Теперь и ты не боишься. Животные сразу страх чуют. Фриз уверенно подходит к людям, непокорно выгнув шею, и смотрит в глаза Эзры. Он перебирает губами и хватает длинные колосья. Эзра: Вот так, умница. Фаррелл: Да ты волшебник. Эзра: Был бы волшебником, то все бы у меня было. (Смеется.) Да только ничего мне не надо. Фаррелл: Прямо-таки уж ничего? Эзра: Ничего. У меня все есть, барин. Небо над головой, крыша от дождя, верные друзья, гитара, табак, вольные просторы. О чем еще можно мечтать? Николай Яковлевич все еще смотрит на их сцепленные руки, но Эзра, словно забыв об этом, потихоньку продолжает выуживать из мешка овес.ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Прошла уже седмица, а англицкого конюха все нет. Эзра продолжает приходить в усадьбу N каждый день, чтобы самому кормить вороного и потихоньку знакомит его с Николаем Яковлевичем. Под конец недели он предлагает вывести фриза из стойла, чтобы обкатать. Эзра: Да не бойся ты, барин, только вели всем в дом убраться. Тогда Филиго точно никого не тронет. Фаррелл: Почему Филиго? Эзра: А он черный, как сажа. Потому и Филиго. Эзра легко вскакивает на непокрытую спину фриза и делает пару кругов по двору, пока Фаррелл любуется ими из окна конюшни. Стройный черный и строптивый конь и юноша ему под стать – черноволосый, с живым и непредсказуемым норовом, изящный и звонкий, как струна. Через полчаса Эзра собирается уходить, но Николай Яковлевич не хочет его отпускать, и предлагает выпить в доме вина, тот отказывается. Тогда Фаррелл выносит вино из дома, и они располагаются в беседке в конце сада. Николай Яковлевич достает папиросы, а Эзра приносит гитару, которую каждый день таскает с собой. Фаррелл: Сыграй мне что-нибудь. (Он разливает вино по бокалам и один протягивает Эзре.) Они какое-то время пьют, потом Эзра исполняет замысловатые баллады и подпевает на незнакомом языке, не вынимая папиросы изо рта. Николай Яковлевич ловит себя на мысли, что не слышал никогда ничего прекраснее. Фаррелл: Придешь завтра? Эзра: Нужно же мне посадить тебя на Филиго, барин. (Ухмыляется.) А там и сам разберешься дальше, как он доверять тебе будет. Любовь и ласка. Фаррелл: И с каждым так можно? Эзра: С каждым. Николай Яковлевич подается вперед и целует Эзру. Тот вздрагивает, но внезапно с каким-то животным остервенением отвечает на поцелуй, откладывая гитару и вцепляясь пальцами в рубашку Николая Яковлевича. Они целуются, пока хватает дыхания, а потом отстраняются, но не разжимают объятий. Фаррелл: Оставайся, Эзра. (Он смотрит грустно.) Эзра: До каких пор, Николай? (Проводит ладонью по щеке Фаррелла.) Фаррелл: Пока не надоест. Эзра: А хозяйка твоя что? Фаррелл отодвигается и опускает голову. Фаррелл: Я же прошу тебя не с ней остаться, а со мной. Эзра: Будешь держать меня, как Филиго? Я зверь вольный, степной. Мне нужен простор, я без него зачахну. Фаррелл: А если я скажу, что люблю тебя? Эзра: Так ведь уже сказал. (Смеется.) Фаррелл: А если серьезно? Люблю. Как теперь быть прикажешь? Эзра: Так ведь и я люблю. (Улыбается.) Фаррелл: Тогда оставайся. (Хватает за руки и целует.) Молю, оставайся. Эзра: Но ведь и свободу я люблю. (Грустно.) И Лайлу я люблю, и Джоша, и Луну на черном небе, ветер в волосах. Фаррелл: Так ведь не так я тебя люблю, а всем сердцем. Больше Луны, больше ветра. Эзра: Пугаешь ты меня, Николай Яковлевич. (Посмеивается.) Фаррелл: Все бы тебе шутки. (Раздраженно.) Эзра: Я останусь, Коля. (Берет за руку.) Пока мы не двинемся дальше в путь. Фаррелл: Так пусть и Лайла с Джошуа остаются вместе с нами. Эзра: Этого я тебе обещать не могу, они уж точно не согласятся. Только если когда мы обратно двинемся и вновь в ваших краях будем – я к тебе сей же час явлюсь. Николай Яковлевич тяжело выдыхает и прикрывает рот ладонью. Эзра: Вот потому и не могу я остаться насовсем. (Опускает глаза.) Ты все распланировать на годы вперед хочешь, а я живу в этот самый миг. Так позволь ты и себе жить в этот же самый миг, рядом со мной.Занавес.