Catch me I'm falling

28 января – День двенадцатый. Я положил его историю болезни на кухонный стол, сам сел на стул рядом и начал пить кофе. Я всё ещё был в пижаме, наслаждаясь субботой. На другом конце нашей маленькой кухни Лиам полез в шкафчик, чтобы достать упаковку хлопьев и насыпать их в тарелку. - Новый пациент? - Относительно, - я открыл папку на титульной странице и увидел фотографию Гарри сверху рядом с его именем, возрастом и ещё кучей другой информации. – Встретил его в прошлый вторник. Лиам рассеянно кивнул, добавляя молока к хлопьям. - Наш очаровательный ночной гость по телефону? Я улыбнулся, потому что его голос всё ещё находился где-то у меня в сознании. - Одно и то же… - Лиам зашёл за моё плечо и посмотрел в файл парня. – Милые волосы. Я прикрыл информацию рукой. - Врачебная тайна, Лиам. Он показал мне язык. - Я просто хотел посмотреть, как он выглядит. - Тебе случайно нигде не нужно сейчас быть? – я посмотрел на него и послал ту самую ухмылку, что он называет «нахальной улыбкой гей-королевы Луи», которую я, в общем-то, не должен считать шикарной, но, увы, она мне такой казалась. - На самом деле нужно. Даниэль хочет посмотреть фильм, - он улыбнулся и поднял большой палец кверху. - Будь осторожен, - я постарался не закатить глаза при виде его детского выражения лица. То, что он был не особенно умным, с лихвой покрывалось тем, что он был абсолютно невероятно очаровательным. Я понял, какая это проблема, когда нам пришлось платить налоги. - Я всегда осторожен, ты же знаешь, - он бросил свою тарелку в раковину и направился к двери. – Увидимся позже! - Пока, Ли, - я крикнул, после чего сделал большой глоток кофе и взглянул на новую страницу, на которой сверху были написаны слова «Обзор пациента». Я быстро пробежался взглядом по написанному, и моё дыхание перехватило, когда я увидел два слова: попытка самоубийства. Слова будто бы размылись перед моими глазами. Передозировка. История нанесённых себе увечий. Предпринята 12 декабря. Это было только 2 месяца назад. Я уронил голову на свои руки, и лицо парня проплыло у меня перед глазами. Гарри, что же ты наделал?.. 31 января – День пятнадцатый. Я бы солгал, если бы сказал, что следующие несколько дней не думал об этом парне. Я знал, что не должен столько времени переживать об этом, но что с этим делать, я не знал. Иногда я только и мечтал о том, чтобы перестать беспокоиться о вещах, на которые я не могу повлиять. Это, конечно, можно было отнести и к плюсам хотя бы потому, что я просто не мог пройти мимо. Я почувствовал внезапное облегчение, когда вошёл в его палату. Гарри был точно там же, где я и оставил его в прошлый раз: на кровати с одеялом вокруг его талии, ноутбуком на коленях и глазах, прилепленных к экрану. - Я начинаю думать, что эта штука к тебе приклеена, - я пошутил прямо с порога, широко улыбаясь. - Её приварили к моим ногам пару месяцев назад, - он ответил, не отрываясь от своего занятия. Я уставился на него, размышляя о том, что вот он, этот парень. Это он звонил мне поздно ночью. Это под его дыхание я заснул тогда. Было такое впечатление, что в этой светлой комнате стены обороны этого парня снова восстановились. Я всё ещё видел его, этого сломленного мальчика с тёплым голосом, но он будто бы был спрятан от меня. - Чувствуешь себя хорошо? - Голова немного болит, - он ответил, что-то печатая в ноутбуке. Я отошёл от двери и осмотрел комнату, в которой жил Гарри. Зарядник его компьютера был подключен к удлинителю около его кровати. В маленькую щель приоткрытой двери шкафа я увидел куртки и свитера, висящие на вешалке, и несколько пар обуви на полу. На его тумбочке около кровати был ужасный беспорядок. Там были кружки, карандаши и другой мусор. А ещё несколько фотографий в рамках. - Кто они? - М? - На фотографиях, - я опустился на колени, разглядывая светлые лица. Гарри обвивал шею парня рядом, а тот в свою очередь ерошил его волосы. Какая-то темноволосая девочка смеялась над ними. Они трое и ещё одна блондинка указывали на что-то за кадром. - Друзья, - он ответил рассеянно прежде, чем понял, что я рассчитывал на более развёрнутый ответ. – Мама думала, что это позволит мне чувствовать себя лучше. - Так они помогают? – я сел на своё обычное место рядом с его кроватью. - Ни капли. Я был несколько удивлён прямотой его ответа. - Почему? Он, наконец, повернул свои зелёные глаза ко мне. Они были большими, блестящими и какими-то светящимися, обрамлёнными тёмными ресницами, что отбрасывали тени на его круги под глазами. Он выглядел ужасно усталым. Настолько, будто бы он не спал несколько суток. - Потому что я умираю, - он сказал это так, будто это было совершенно очевидно. - Тебе на самом деле необходимо выйти из этой комнаты, - я мог видеть, что он уже практически пустил корни в этой комнате, став её частью. Он не просто умирал, он ждал смерти. - Может быть завтра, - он ответил, и у меня появилось подозрение, что он сказал это лишь для того, чтобы я оставил его в покое. - Когда-нибудь накопится слишком много «завтра» и слишком много пустых «вчера», - я сказал. – Мы можем остаться здесь, где я буду задавать тебе множество личных вопросов, или же мы пойдём на прогулку. Он уставился на меня, понимая, что в этой ситуации я взял верх. - Я уже ненавижу тебя немного, - он слез с кровати, и его серые спортивные штаны собрались кучей складок у его икр. - Только немного? – я тоже встал, застёгивая свою куртку. Я поймал ещё один взгляд на себе и заметил улыбку на устах парня. - Только немного, - он махнул рукой в направлении двери и сказал: - Закрой дверь, я переоденусь. - Ты чудесно выглядишь, Принцесса, - я усмехнулся, указывая на его мятую футболку и штаны. – Мы всего лишь гулять идём. Он серьёзно посмотрел на меня, вытащив чистую одежду из чемодана под кроватью. - Ты не знаешь, сколько дней я носил эти штаны. Я спрятал улыбку: - Уверен, что и знать не хочу. Он покрутил рукой, на что-то указывая мне. - Отвернись! Я собираюсь переодеться! Сначала у меня было дикое желание посмотреть на него, но потом мой разум всё-таки победил, и я понял, что не должен этого делать. Я отвернулся, вертя в руках ремень моей сумки, и вскоре услышал шорох за спиной. - Насколько хорошо я выгляжу по шкале от 1 до 10? – он спросил, когда закончил, поставив руки на талию. - Я думаю, где-то на 7. Может быть, даже 8, - я ответил с немного озорной улыбкой. На нём была чёрная футболка с Ramones на ней и узкие синие джинсы, которые крепко обхватывали его ноги. Даже 8 было сильным преуменьшением. Он был похож на модель, снимающуюся для рекламы какого-то модного парфюма, даже с его тёмными кругами под глазами и спутанными волосами. Я понял, что в нём есть что-то просто невероятно красивое. - Ты лжец. Скорее всего, я выгляжу на 10. Ну, может быть, на 9,8, нужно же оставить хоть немного для того, чтобы я улучшил результат, - он повернулся ко мне спиной, ощупывая свой зад, а потом потянулся к своей шапочке на тумбочке и натянул её на свои кудри. Мне нравилось, как он двигался. Особенно эти резкие и отрывистые повороты, так шикарно сочетающиеся с остальными жутко медленными движениями, что напоминало мне то, как он говорил. - Кто-то слишком нахальный сегодня, нет? – я поддразнил его, пока он надевал пальто. - Это часть моего обаяния, - он нисколько не потерял в нахальности на самом деле, но всё-таки теперь в этом было что-то… тёплое. И это дало мне мысль о том, что возможно, лишь возможно, мне не так сложно будет прорваться сквозь этот панцирь Гарри. Увести его из больницы оказалось на удивление простым делом. Стоило мне лишь улыбнуться и подмигнуть медсестре, как мы уже оказались на воле, оставив девушку внутри с румянцем на щеках. - Куда мы идём? – он спросил, когда мы вышли на тротуар, и начал рассматривать здания, будто бы видел их в первый раз. Над нами висело серое небо с тяжёлыми тучами, наверняка полными снега. Я начал опасаться, что наша прогулка может сорваться. - Это зависит от того, любишь ли ты кексы, - я сказал, проходя мимо остановки. - Ты же не серьёзно, да? У меня вырвался смешок, и я запустил руки поглубже в карманы, потому что ветер начал усиливаться. - Просто хочу убедиться. Он лишь улыбнулся, чуть подняв уголки губ, что заставило меня сразу же почувствовать тепло внутри. Он затолкал подбородок глубже в воротник, а руки в карманы. Его лицо было розовым, а пары дыхания будто бы путались в волосах. - Я уже забыл, как пахнет зима, - он тихо сказал, набирая в лёгкие побольше воздуха. - Ты на самом деле не очень часто выходишь на улицу, да? – я спросил, когда мы завернули за угол, почувствовал грусть в его словах. Это его последняя зима. Последний раз, когда он пройдёт по улице 17 января. И посмотрит на серое небо. - Да, - он ответил, забираясь будто бы глубже в себя. Мы прошли ещё квартал или два. Мне хотелось что-нибудь сказать, но Гарри, по-видимому, было вполне комфортно в тишине между нами. Минуты две спустя я взял его за руку, указывая на яркий знак. - Мы пришли, - я толкнул дверь и зашёл внутрь небольшой пекарни. Это было моим любимым местом, где всегда было много вкусного кофе, шикарного печенья и ещё более шикарных кексов. Струи тёплого воздуха обвились вокруг нас, сметая зимний холод. Глаза Гарри расширились, когда он увидел до краёв заполненную витрину со сладостями. Я заметил Даниэль за прилавком, её голубые рукава были закатаны и перемазаны мукой. Она помахала мне рукой, когда увидела, и её лицо прояснилось: - Эй, Луи! - Эй, Дани, - я подошёл к ней, Гарри следовал за мной по пятам. – Гарри, это Даниэль. Даниэль, Гарри. Он робко осмотрел девушку и оглянулся на меня: - Даниэль, которая Лиама? Я кивнул, стараясь не удивляться тому, что он уделяет так много внимания деталям. Даниэль широко улыбнулась. - Ты сказал ему обо мне? - Только хорошее, - я заверил её, расстёгивая своё пальто. - Ну… что у вас тут свежее? Она отошла на кухню – открытый зал позади прилавка – где две девушки доделывали огромный торт. - Я только что закончила несколько кексов. Если бы я съела один, чего я, конечно же, не делала, то я бы сказала, что они удивительные. Я посмотрел на Гарри, которой кивнул мне. - Звучит просто прекрасно! - Что-нибудь пить будете? - Кофе, как обычно, - Даниэль была единственным человеком в мире, которому я доверял делать свой кофе. По этой же причине я очень надеялся, что она и Лиам поженятся. Другой причиной было то, что она была безумно очаровательной, но это само собой разумеющееся. - Горячий шоколад, пожалуйста, - Гарри добавил из-за моей спины, и я в который раз убедился, что у него просто безумный низкий с хрипотцой голос. Даниэль улыбнулась парню, а потом обернулась ко мне. - Займите место, я скоро подойду, - Гарри сразу же рванул к маленькому столику около окна. Девушка набросилась на меня сразу же, как парень оказался вне зоны слышимости: - Боже, Луи, какой он милый. Ваши дети будут самыми красивыми. Я посмотрел на неё. - Во-первых, это физиологически невозможно. И, во-вторых, мы не встречаемся, он мой пациент. Лицо Даниэль сначала омрачилось, но потом она произнесла: - Но он же нравится тебе. - Ну, конечно, он нравится мне, он же мой пациент, - я ответил, стараясь говорить тише, пока она готовила напитки. – Мы не вместе, Даниэль. - Он натурал? – спросила она, добавляя ложку взбитых сливок к горячему шоколаду. Я вспомнил кое-что. Например, его проверку. - Не совсем. Даниэль чуть не пролила шоколад, когда ставила чашку передо мной. В каждом её движении чувствовалось волнение и восхищение. - Луи, ты должен встречаться с этим парнем. Ты обязан. Он такой задумчивый и милый. И, о, Боже, Луи, он снял свою шапку. Эти кудри. Луи. Кудри. Я обернулся к Гарри и увидел, как он задумчиво ковырял свою шапку. Она была права. Он милый. Просто невероятно несправедливо милый. А ещё он тот, кому я должен помочь. Не тот, в кого я должен влюбиться. Это было бы совершенно неуместно. - Это не профессионально. Она надулась, поставила мой кофе рядом с напитком Гарри и положила два нетронутых розоватых кекса на маленькой тарелочке рядом. - YOLO*, милый. Я строго на неё посмотрел. - Я прошу тебя, скажи, что ты сейчас сказала мне YOLO с иронией. - Нет, нет, нет, - она озорно улыбалась. – YOLO. Я закатил глаза и понёс наш заказ к столику. - Мы больше не друзья, Даниэль. Больше не друзья. - Я тоже тебя люблю, Бу! – она крикнула, и её голос потонул в хихикании. Я сел на стул напротив Гарри. Он потянулся к своей чашке, глядя на меня поверх крема. - Бу? – он спросил, и его брови чуть не исчезли под его волосами. Я покраснел, хотя, честно говоря, прозвище мне нравилось. - Лиам однажды услышал, что мама зовёт меня так. До сих пор не могу заставить его забыть. Гарри сделал глоток из чашки, из-за чего над его верхней губой осталась полоска пены. - Это мило. Ты милый. Я застыл, переваривая мысль, которая поселилась у меня в мозге. Боже. Это всё Даниэль. Я убью её. На самом деле. Он всё это время смотрел на меня. - Ты в порядке? Я кивнул, стараясь заставить мозг думать о чём-то более спокойном. - Да, отлично. Гарри провёл указательным пальцем по верхнему краю крема и облизал его. Он чуть наклонил голову в сторону, изучая меня. - Луи? - Да? - Ты читал мою историю болезни, не так ли? – я не мог понять эмоций на его лице. Оно было почти пустым, будто бы под замком. Но, наверное, всё же немного виноватым. И грустным. Точно, определённо грустным. - Ты сказал мне… - я внезапно почувствовал, что сделал что-то не то, хотя это являлось частью моей работы. - Наверное, всё же лучше, если ты знаешь, - он вздохнул и положил свою левую руку на стол ладонью вниз. Я потянулся вперёд, положив указательный и большой пальцы ему на запястье и молчаливо спрашивая разрешения. Он не отводил взгляда и совсем не двигался. Я медленно перевернул его руку ладонью вверх и увидел бледную кожу с несколькими розовыми шрамами. Их было шесть, таких аккуратных и ровных, что мой желудок сделал сальто в моём животе. Я провёл пальцами по его коже, чувствуя, что рубцы совсем другие на ощупь. Я почувствовал, как Гарри дрожит от моих прикосновений, и на момент мне показалось, что я зашёл слишком далеко. Но он не отодвинулся, а просто прикрыл глаза и сжал руку в кулак. - Почему ты сделал это? – я спросил тихо, вдруг осознав, что нахожусь в каком-то своём особенном маленьком мире. - Потому что я устал ничего не чувствовать. Сначала было столько времени, когда я чувствовал так много всего. Я был зол, сердит, огорчён, а потом… - он глубоко вздохнул, - я вообще перестал чувствовать. Я просто не смог с этим справиться. - Это помогло? – я спросил, уже зная ответ. - Нет. - Но ты решил, что если ты убьёшь себя, то станет легче? – я спросил, пробираясь чуть дальше. Я не мог остановиться, когда мы уже столько всего добились. - Нет, - он открыл глаза и посмотрел в стол. Потом вытащил свою руку из моих пальцев и спрятал её, будто бы он не хотел больше видеть свои шрамы. - Тогда почему ты сделал это? – я часто имел дело с самоубийствами. Казалось, что он очень долго думал, держа кружку около рта. Наконец, он сделал глоток и ответил: - Моя жизнь закончилась год назад. Вопрос состоял лишь в том, чтобы покончить с моим телом. - Твоя жизнь не закончилась год назад. Она закончилась в день, когда ты сдался. Ты не мёртв, у тебя есть ещё 6 месяцев. Ты не можешь провести их все, умирая, - я сказал это, когда меня охватило неожиданное желание взять за плечи этого парня и потрясти, показывая, что он потерял за то время, что преклонялся судьбе. - Но я умираю. - Как и я, - я прошипел в ответ. - Это другое, - его лицо оставалось безразличным, будто у него в сознании было что-то своё, а мои слова просто не достигали своего места назначения. - Нет, это не так! Я могу выйти из магазина, и буду сбит чёртовым автобусом. Я могу поскользнуться на льду и раскромсать свой череп. И это не значит, что я должен потратить свою жизнь зря только потому, что однажды она закончится. Ты знаешь, когда умрёшь, поздравляю, у тебя есть конкретный срок. Срок, до которого ты должен сделать всё, что хочешь. Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать? Ты не можешь думать только о том, что умираешь. Это убьёт тебя раньше, - мой голос снизился, а тело вдруг как-то даже заболело от того, как сильно я хотел, чтобы он понял меня. - Но я не могу, - он сказал тихо. В его голосе было столько тоски, что я на миг вдруг решил, что он сломлен настолько, что просто не подлежит ремонту. – Я падаю, Луи. Уже так долго, что мне кажется, я не смогу остановиться. - Ты знаешь… Единственная разница между полётом и падением – это то, как ты приземлишься, - я сказал, и мне показалось, что я кого-то цитирую, но никак не мог вспомнить, кого именно. – Я думаю, моя работа в том, чтобы быть твоим парашютом, - я немного смутился, но, опять же, не понял, по какой причине. - Хорошо, - его взгляд был устремлён куда-то в кружку. – Прости. Я взял в руку кекс и отогнул упаковку с одной стороны. Понял, что совсем забыл об этом в процессе нашей… дискуссии. - За что? - За то, что со мной так трудно. Его слова застали меня врасплох. - Тебе не нужно извиняться, это не твоя вина. Он кивнул и улыбнулся мне. Но это вообще вряд ли можно было бы назвать улыбкой. Мне жутко захотелось обнять его. - Спасибо. - Не беспокойся ни о чём, - я откусил, наконец, небольшой кусочек кекса и воскликнул: - Это клубничная глазурь! Я думал, это просто какая-то розовая штука. Гарри поднёс кекс к губам и начал слизывать то, что было сверху. - Это довольно неплохо. - О, Боже, ты из тех людей, да? Он посмотрел на меня как-то удивлённо. При этом он выглядел абсолютно очаровательно с глазурью на кончике носа. - Из каких людей? Я откусил ещё кусок и ответил с полным ртом: - Из тех, кто сначала слизывает всю глазурь. Он показал мне язык, и его грусть была ненадолго забыта. Он был очень хорош в этом деле, когда нужно показать, что всё хорошо. Он делал это так долго. - Я люблю глазурь. - Я тоже, - я сделал глоток кофе. – Я люблю её на кексах больше всего. Это будто бы… так и должно быть. - Кто сделал тебя королём по поеданию кексов? – он спросил, начиная отклеивать упаковку. - Я. Только что. Он хихикнул, что почти сразу переросло в громкий смех, который я просто не мог остановить. Он сам почти испугался тех звуков, что производил, и не мог поверить, что это на самом деле он. - Я не думаю, что я… - он прижал руки к губам. – Ну, чёрт. - Что? – я спросил, хотя снова знал ответ. Я просто хотел, чтобы он сам сказал это. - Я не думал, что помню, как это делать, - его глаза расширились и наполнились чем-то вроде недоверия и страха. – Спасибо. Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог. В этом парне было что-то в том, как он смотрел на меня или говорил со мной, что оставляло меня каждый раз без слов. Я не мог сказать, что именно, но это было чем-то, с чем я не сталкивался раньше. Глаза Гарри устремились в окно и вдруг расширились от удивления. - Луи, там снег идёт! Я посмотрел через стекло на то, как медленно падали хлопья белого пушистого снега на тротуары, машины и людей. - Это чудесно. - Давай погуляем, - он сказал, на его лице появилась какая-то благоговейная улыбка. Его лицо было каким-то открытым и детским, будто его не волновало больше ничего в этом мире. В этот момент, когда снег ложился на землю, я понял, что Гарри забыл, что он падал. Я поставил недопитый кофе на стол и застегнул куртку. - Хорошо. Он вскочил на ноги, отправляя в рот последний кусочек кекса, и подбежал к двери, едва дожидаясь меня. Было холодно, но в оранжевом свете уличных фонарей я чувствовал теплоту, которая разливалась у меня внутри. Мы шли обратно к больнице, буквально впитывая в себя все чудеса зимы. - Я не любил зиму, - Гарри почти столкнулся с представительным мужчиной, когда засмотрелся на летящую снежинку. – Но она прекрасна, да? - Всё вокруг прекрасно, когда знаешь, как посмотреть на это, - я ответил. - Чёртов философ, - он остановился на переходе и высунул язык, чтобы поймать снежинки ртом. - Я должен быть таинственным, - я пошутил, пока мы ждали, как сменится свет светофора. Гарри закрыл рот, чтобы ответить: - Тебе нужно познакомиться с моим другом Зейном. И устроить битву цитат. - Я бы победил, - я ответил, стараясь удержать улыбку, которая так и рвалась появиться на моём лице. - Я бы не был так уверен, - он медленно повернулся вокруг своей оси, взмахивая руками. Его ноги вдруг ушли куда-то в сторону, а я подхватил его обеими руками, почувствовав, как его вес давит на мою грудь. Он посмотрел на меня, зелёные глаза встретились с моими, а снежинки просто таяли на его светлой коже. - Я поймал тебя, - я хотел, чтобы он был уверен в этом, поэтому покрепче перехватил его талию рукой. Он улыбнулся. - Я знаю. И я понял, что Гарри был неправ. С ним не было трудно. Просто ему нужен был кто-то, кто мог бы быть рядом. * YOLO – You only live once (ты живёшь лишь раз).