Удача

«Hey now, all you sinners Put your lights on, Put your lights on Hey now, all you children Leave your lights on, You better leave your lights on» -Everlast

Тейлз, скрестив руки, чтобы защититься от холодного воздуха, шёл с опущенной головой в тени, отбрасываемой окружающими его зданиями в последних лучах дневного света. Вокруг него были небольшие жилые дома, промышленные участки и небольшие магазинчики, которые были были не чем-то вроде «для мам и пап», но и не настолько популярные, чтобы видеть их рекламу по телевизору. Машин на дорогах было немного, так как все уже были у себя дома за обеденным столом, либо засиделись в офисах, и с исчезновением последних крох солнечного света Тейлз обнаружил, что этой ночью он был наедине с собой. С уходом солнца стало гораздо холоднее, но студёный воздух его не сильно беспокоил. Не было ничего, кроме погоды, что дало ему что-то ещё, над чем можно подумать. Может быть, это приближающаяся зима делала его таким угрюмым. Не то, чтобы ему нравилось так себя чувствовать, но он просто не мог стряхнуть с себя это угнетённое состояние. После двадцати или около того минут прогулки Тейлз обнаружил себя проходящим мимо некоторых заведений, которые в этот час всё ещё были открыты — мимо баров. Он взглянул на здание с деревянными стенами и неоновой вывеской с надписью «Железнодорожный бар», светящейся золотым светом. Входная дверь была открыта, из проёма доносились звуки кантри-рока, смешанные со звоном бокалов и смехом десятков посетителей. Внутри этих стен были мужчины и женщины, только что ушедшие с работы и зашедшие с друзьями на несколько кружек пива. Тейлз никогда ещё не пробовал что-то подобное, он был ещё слишком молод, но вовсе не алкоголь привлёк его внимание. Вместо него он обнаружил себя тоскующим из-за голосов и смеха. Он хотел принятия и любви, которыми делились друг с другом эти люди. Больше всего он хотел чувствовать, что он снова нормальный. Вскоре после прибытия в город он узнал, как жестоки могут быть жители с чужаками. Его второй хвост заставлял всех над ним смеяться, или смотреть на него, или пытаться не смотреть. В первый раз за долгое время он почувствовал стеснение из-за него, так что ему пришлось сменить свою одежду на мешковатые штаны, в одну из штанин которых он мог прятать второй хвост… прямо как сейчас. Пока он тянулся к заднему карману, все прозвища, которыми его одаривали последние несколько месяцев, нахлынули на него: монстр, урод, чудак, все те оскорбления, швыряемые ему людьми, которые его ненавидели по неведомым ему причинам. Если дать ему любую машину, он сможет разобрать её, понять принцип её действия и собрать обратно быстрее, чем кто-либо на этой планете. Любые части были тайной, которую его разум мог безошибочно решить за считанные минуты. «Хотелось бы, чтобы людей можно было понять с такой же лёгкостью», — подумал он, вытащив кошелёк и открыв его. Эта ночь была наполнена картинами, возникающими из воспоминаний, так что взглянуть ещё на одну не повредит. В кошельке, за удостоверениями и банковскими картами, была старая, погнутая, надорванная и выцветшая от времени фотография. На ней был маленький Тейлз рядом с первым, кто помог ему почувствовать себя не каким-то уродом — с Соником. Он был для него как старший брат. Ещё до того, как появились Эми, Крим, Наклз или кто-нибудь ещё, у него был Соник; благодаря нему Тейлз узнал о своём гениальном уме и смелости. Тейлз не мог представить, как бы он выжил без Соника, но, возможно, за годы он слишком стал полагаться на друзей. Что бы они подумали, если бы увидели его сейчас? Он терпеть не мог чувствовать себя слабым и беспомощным, хоть он просто не мог придумать способ прекратить это. К добру или худу, он был тем, кем он был. Не потеряйся он так глубоко в мыслях и жалости к себе, стоя в одиночестве на тротуаре, он мог бы заметить приближающуюся к нему фигуру, крадущуюся между припаркованных машин позади лиса. Она носила слишком плотный даже для холодной погоды плащ, плотно застёгнутый и с поднятым капюшоном, пряча таким образом лицо. Только когда фигура подошла вплотную, Тейлз наконец понял, что он был не один. Со скоростью молнии одна из рук фигуры выхватила из рук лиса его кошелёк, а другая с силой оттолкнула его, сбивая с ног. Тейлз смог не упасть на землю, схватившись за знак с надписью «Стоянка запрещена с 23:00 по 6:00», и, прежде чем он вернул себе равновесие, фигура крайне быстро помчалась вниз по тротуару. Поначалу он ошарашённо стоял, не понимая, что только что произошло. С возвращением в реальность его эмоции были заменены таким гневом, который никогда ещё не испытывал. Он многое испытал после переезда сюда, страдал от стресса, оскорблений и условий жизни с опущенной головой и закрытым ртом, но вот это — невозможность ходить по улице — было уже чересчур. Тейлз достиг своего предела и вырвался за него. С трудом понимая, что делает, Тейлз сорвался с места со всей скоростью, с которой только мог. У фигуры был приличный отрыв, но затем, увидев быстро сокращающего дистанцию парня, совершила крутой поворот в переулок слева. Она миновала группу мусорных урн — не сбиваясь с темпа, она потянулась к первой, но её палец лишь соскользнул с крышки; однако она сумела сбить на землю вторую урну позади себя перед тем, как совершить ещё один крутой поворот. Тейлз сокращал отставание между ними, но не мог полностью его заполнить. Забежав в переулок, он перескочил через упавшую урну, успев заметить, как личность в плаще завернула за угол. Он продолжал погоню всё время, временами перепрыгивая через брошенные препятствия, но ни разу не падая. Фигура завернула за очередной угол, и спустя несколько мгновений Тейлз сделал то же, только чтобы обнаружить, что он забежал в тупик, а преследуемый исчез. На земле неподалёку в луже лежал брошенный плащ, но его владелец будто испарился. Чувство поражения и безнадёжности начали одолевать его, заставляя его чувствовать себя ещё более жалким, чем когда-либо, когда он внезапно услышал кое-что с крыши двухэтажного здания перед ним. Звук был достаточно чётким — обувь, бегущая по насыпному гравию. Тейлз не знал, как вор смог за то короткое время, которое ушло у лиса на поворот, подняться на два этажа, но ему было просто плевать. Он всё ещё был зол и одержим целью поймать вора. Одним движением он вытащил второй хвост из штанов и быстро их раскрутил. На вертолётной тяге хвостов он поднялся к вершине здания и спрыгнул на покрытую гравием крышу. Наконец он получил возможность разглядеть вора, и то, что он увидел, заставило его замереть на месте. Белая шерсть, большие уши, короткий остроконечный хвост, чёрные крылья. Эти признаки были очень ему знакомы, но совершенно никак это не могла быть- — Руж? — голос Тейлза был слабым и выдохшимся, но он был услышан убегающей личностью, потому что фигура, которая под плащом казалась ему мужской, остановилась так внезапно, что её сапоги рассыпали гравий как волны в океане. Какое-то время она стояла на месте в слабом освещении, испускаемом вокруг них. Когда, казалось, прошла целая вечность, она обернулась, и Тейлз понял, что он был прав в своей догадке. Прямо перед ним стояла та, кого он знал когда-то давно, кого он называл другом, та, кого он никогда не думал увидеть снова, и меньше всего таким образом. На секунду на её лице отображались смущение и стыд, но они так быстро сменились хитрой улыбкой, будто Тейлзу они лишь показались. — Привет! — произнесла Руж слегка запыхавшимся, но в остальном таким же мягким и невинным, как всегда. Она слегка подняла руку с кошельком. — Потерял?