Десятый Хранитель

Гэндальф настоял, чтобы остаться с Бильбо наедине. Впоследствие Банни так и не удалось выяснить, чем он уломал Бильбо отдать Фродо колечко для доставки его в Ривенделл, да ее это особо и не заботило. А для Шарлотты наступил черед осмотреться подробнее. Гэндальф сперва был против, чтобы о Шарлоте и Банни пошли пересуды, но потом разрешил девушкам поразить нарядами хоббитонских модниц. В назначенный час Банни и Шарлотта подошли к вместительному шкафу Шерстолапки. Их повседневные платьица были замочены в тазах, чтоб к вечеру быть постиранными, а сами они переоделись в эльфийские платья. Банни была достаточно злопамятной, чтобы с момента своего прибытия в Хоббитон мечтать поразить воображение некоторых шерстолапых задавак. И именно на сегодня намечалась неплохая вечеринка с конкурсом песен и танцами - проще говоря, настал в Хоббитоне праздник Хорошей погоды. На этот праздник приходило больше слушателей, чем участников, это всегда уж так. Банни и сама не метила выступать перед публикой на сцене, хотя бы потому, что не была уверена, что ее возвращению обрадуются, если еще кто-то вспомнит, кто она такая. До этого она ходила по Хоббитону с Мерри, Фродо и Пином и никому особенно глаз не резала, но все ж ловила шепотки за спиной, и это было очень неприятно! А сейчас она собралась пожаловать в открытую на праздник. Шарлотта закончила укладывать Банни волосы полукруглой ракушкой, закрепив их изящными серебряными шпильками, и подставила свою голову, потребовав "деревенский мотив". Это означало, что ее каштановые волосы нужно сперва сплести в косу, а потом заколоть косу вокруг головы, такой уютной корзиночкой. Банни все сделала, еще и выскочила из дома, сорвала у соседей розочку и приколола розочку к Шарлоттиной прическе шпилькой - авось, до вечера не увянет! Ровно к четырем девушки подошли к воротцам, украшенным гирляндами цветов, а сама праздничная площадка была огорожена флажками. Банни всегда нравилось чувство этой веселой границы. Особенно когда она была маленькой. Вроде бы, что особенного в натянутой нити с кусочками разноцветных треугольников? А вот шаг наружу, за эту линию, и ты оказываешься в обычном мире, где все обыкновенно. А стоит сделать шаг внутрь огораживаемого пространства и ты на празднике! Банни с удовольствием вошла в воротца. Ее тут же увидел Пин, восседающий на телеге с сеном, и грызущий пряник рыбкой. Банни приподняла бровь. Она бы не решилась начать так откровенно жевать пряник на глазах у всех посетителей, помня наставления Лусиэль, она захотела высказать "фи" Пину, но тот и слушать не стал. Шипящим на него с укором девушкам он удивленно ответил: - Что неприлично? Радоваться? Если бы нельзя было закусить сладеньким на улице, да на празднике, стали бы тут пряники продавать? А? Лучше скажите, что вы так расфуфырились? На вас все смотрят! Та-дам! Буркнув "нампораидти", Шарлотта и Банни отпрыгнули от Пина и мгновенно приняли королевские позы. Взявшись под ручку, они продефилировали к скамейкам для зрителей с удовольствием ловя восхищенные взгляды мужской половины Хоббитона и завистливые и жадные - женской. К ним немедленно подсела молоденькая девушка, и не скрывая восторга прямо попросила сказать, кто портной и где заказывали изумительные ткани. Ей ответили... Мод, так звали девушку прижала ладошки к щекам. - Э-эль-фийские? - Она заулыбалась, глядя восторженно, на девушек,как дитя на новых кукол. Они и правда выглядели прелестно. Платье Банни было темно-синим, мерцавшим таинственными искорками, словно на темной ткани вспыхивали и гасли все звездочки Вселенной, а нижняя рубашка была темно-голубой. Шлейф окутывал прозрачной голубой дымкой и тоже чуть поблескивал искорками. Хоббитаночка засыпала девушек вопросами, пришлось отвечать, выдумывая безобидную историю путешествия двух наслышавшихся о чудесном Хоббитоне дев. С трудом оторвав взгляд от платья Банни, она перевела взгляд на платье Шарлотты - зелено-коричневое, с откровенно лесными мотивами, простроченными черной нитью. Шлейф Шарлотты был салатовый и она скромно навернула его на правую руку, наподобие браслета, однако стараясь не помять. Да, в этот вечер Банни поняла, что отомщена! Ее узнали те, кто дразнил и шипели за спиной, как рассерженные гусыни. А большинство хоббитов, особенно молодых, начали активно интересоваться подробностями ее путешествия, ибо гусыни по цепочке всем объяснили, что это бывшая хоббитаночка снялась с места, вернулась с эльфийскими дарами... Некоторые девы не смогли спать в ближайшую ночь, мечтая поутру отправиться в поход и увидеть эльфов! Если бы не бдительность их родителей, не потерявших голову и способность рассуждать здраво, при воспоминании о чудесных нимфах на празднике, кто знает, для всех ли был бы безопасным уход из Хоббитона. Довольные донельзя, Шарлотта и Банни спали, как убитые, окопавшись в домике Бильбо. За стенкой сопел Фродо, дальше находилась гостевая комната, где спал Килим. А в конце норы была любимая спаленка Бильбо. Порой ночевали у Банни в норке, потому что так велел Килим. Чтобы Горлуму было трудно вычислить, в случае чего, в каком из домов находится Кольцо и его маленький хозяин. Гэндальф исчез, как и появился бесшумно и внезапно. Только предупредил, что появится в день рождения старого хоббита. * * * Леголас и Глорфиндейл остановились на ночлег в крайне неудачном месте. Лишь врожденная тишина и текучесть движений не давала эльфам обнаружить себя перед ночными животными - глазами Саурона. Власть Саурона возросла с тех пор, как Банни выручила Анну, мать Леголаса. Незаметно, постепенно и вдруг темная суть опутала своими сетями полмира. Снова расплодились гоблины и орки, явив заместо павших еще более злобных, могучих и кровожадных бойцов. Тьма заручилась поддержкой одного из главных майа, что присматривали за Средиземьем в обличии немощных старцев. Предательство еще было сокрыто и никто из светлых сил не ведал, что днем и ночью предатель выводит из горнила своей башни новый вид орков. Могучие, не знающие пощады великаны с черной бородавчатой кожей не имели памяти и беспрекословно подчинялись своему создателю. Число их быстро росло, ожидая приказа собраться отрядами и выступить против светлых твердынь. Саурон понимал, что готовится к последнему бою, и после последнего боя мир должен принадлежать оркам и другим порождениям тьмы или ... Или его навечно изгонят из этого мира в безвременье, откуда нет выхода, и ему становилось страшно от мысли, что он будет обречен на вечное одиночество. В Гундабаде все также готовились к войне. Азог питал добрые чувства лишь к нескольким существам. Первым - была его варгиня. Вторым -павший сын. Третье существо - нелепое, слабое и одновременно безумно могучее, его приемная дочь, его воспитанница, его Банни, которой он дал имя Файер. Сын погиб, варгиня всюду сопровождала хозяина, и лишь по Файер он тосковал, никогда не признаваясь, лишь буйством усмиряя щемящее чувство. Иногда он задавал вопрос себе - а как он вообще появился на свет? Исказили ль его? Или кто-то выродил его, такого, огромного, белесого, не похожего ни на орков, ни на гоблинов. Иногда, на пороге между сном и явью вдруг в памяти мелькал свет и мелодичные голоса. Откуда он это помнил? И что это было? Но после сна, начавшегося с таких воспоминаний, первые несколько утренних часов свирепый предводитель гундабадских орков был неприлично мягок с провинившимися, почти не реагировал на услужливые доносы, лишь морщась отпинывал ногой прочь доносившего на товарищей лысого корчащегося в восторженном преклонении гоблина Джухуза. Темный повелитель, Саурон набрал сил за эти годы, словно прогретый солнцем дракон. Палантиры, чрез которые Азог держал связь с Сауроном, неприятно жгли касающиеся шара пальцы. Саурон приказал искупить вину. Азог не повиновался повелителю, сокрыл от него девчонку, но повелитель не осерчал, точнее не показал своего гнева. Он дал задание Азогу выслать по следам безумного Горлума отряд орков, но тварь была так хитра, что орки в конце-концов потеряли его след. Повелитель осерчал и озаботился. Время шло... В тот момент, когда Банни и Шарлотта, донельзя довольные, возвращались домой, а за ними шуршали юбками местные модницы, жадно слушая рассказы о красавцах эльфах, в тот момент, когда Леголас и Глорфиндейл жевали походный хлеб и закусывали листьями салата, стараясь не хрустеть и не чмокать, чтобы не нарушать тишину, в тот момент, что в Хоббитоне называется предночье, Саурон решил воспользоваться доселе неактивным творением Моргота. Он хотел девчонку во что бы то ни стало.