Люблю не за что-то, а вопреки всему

— Рукой презренной он сражён в бою У замка дальнего, в чужом краю; И в грозном имени его для нас Урок и назидательный рассказ. — я захлопнула книгу. — Всё, мы с вами договаривались — я дочитываю, вы спите. Баркер жалостливо посмотрел на меня. — Ради всех святых, Нелли, я уже второй день лежу и только сплю или смотрю в потолок! — Ну, ещё я дочитала вам вашу книжку, — я взвешиваю на руке увесистый томик. Бенжамин мечтательно улыбается. — Это да. Прекрасное произведение. Вы просто обязаны прочитать его с начала. Да уж, такое, как он любит — рыцари, дамы, турниры и подвиги. Одна из новомодных книженций — Айвенго. Нужно будет прочитать целиком, чтобы потом обсудить с Баркером. — Обязательно прочитаю. Но вам нужно поспать — доктор сказал, что вам необходим отдых. — Я здоров! — горячо восклицает Бенжамин, невольно копируя своего любимого героя саксонца Айвенго. Цирюльник привстал было на локтях, но без сил вновь опустился на постель. — Ну да, вижу, — не без сарказма говорю я, поправляя подушки. — Лежите смирно, ещё не хватало, чтобы у вас опять начался жар. Я наклонилась к брадобрею и прислонила губы к его лбу, меряя температуру (ну, не без задней мысли, конечно…). Он усмехнулся и едва заметно покраснел. — Что? — Ничего. Просто на секунду мне показалось, что вы хотите меня поцеловать. — Скажете тоже, — как можно безразличнее отвечаю я. — Я же принесла торжественную клятву не изменять супругу. — я картинно заламываю руки, и будто бы в молитве поднимаю глаза к потолку. — Хм, но когда я первый раз пришёл в себя, вы меня поцеловали. Я точно помню. Я быстро отхожу к окну, прикладывая прохладные руки к горящим щекам. — Вам привиделось. — А ещё ты называла меня по имени и, наконец-то, на ты, — продолжает развлекаться больной, вгоняя меня в краску. — Честное слово, не понимаю о чём вы. — Ну ладно, ладно. Я сделаю вид, что ничего не помню, — улыбается брадобрей. Он сегодня явно в приподнятом и шутливом настроении. Мда, всегда поражались его жизнерадостности! Я вернулась на своё место и села на постель у изголовья. — Даже если вам это не пригрезилось, мистер Баркер, это было лишь дружеским жестом, — говорю я, с неприступным видом разглаживая свои юбки. Судя по всему, квартиранту и впрямь осточертело лежать, и он развеивал скуку, как мог. — «Мистер Баркер». Фи, как официально. Мне куда больше по нраву это «Бенжамин!» с придыханием. Помнишь, когда ты думала, что я умер? — чёрные глаза смотрят на меня, в ожидании реакции. — Клянусь, ещё слово и я доделаю то, что не сумел толстяк! — восклицаю я и не сильно ударяю молодого человека в плечо. Он сразу становиться серьёзным и задумчивым, устремляя взгляд в стенку. — Почему я не смог ничего сделать против мистера Ловетта? Я слабак? Не имея ни малейшего желания в этот солнечный день выслушивать самобичевание брадобрея, я всё перевожу в шутку. — Да, разумеется, — с иронией говорю я. — Нелли, теперь вы отыгрываетесь! О, если что, с вами-то я смогу совладать! — кажется, хорошее настроение вернулось. — Неужели? — опять усмехаюсь я. Баркер хватает меня за руку и пытается дёрнуть на себя — я не поддаюсь. — Что и требовалось доказать. Я просто хитрее — я была готова к этому. Честное слово, вы предсказуемы, как ребёнок. Вдруг он страдальчески закатывает глаза. — Ах, как болит голова… — Да?! — я резко подаюсь к цирюльнику. И попадаю в хитроумную ловушку. Лицо, ещё секунду назад, выражающие крайнюю степень мучений, становится хитрым и очень довольным. Я уже понимаю, что сейчас произойдёт, но не успеваю ничего предпринять — Баркер с силой хватает меня за талию и одним мощным рывком перетаскивает на сторону постели, прислоненную к стене. В следующее мгновенье он уже нависает надо мной. Я ахаю от неожиданности. Нет, я, конечно, уже привыкла что он видит во мне друга и постоянно валяет дурака со мной, но одно дело — невинно поиграть в догонялки, а другое дело вот так уж «шутить». На мгновение я замираю, не зная, как реагировать. Понятно, что он ни о чём плохом не думает, просто немного забылся, но как же мои чувства?.. В итоге я решаю сделать самое простое — притвориться, что всё нормально. — Это я слабый? Это я слабый? И ты хитрее меня? — смеётся довольный Бенжамин. — Я победил, признай это. Я тоже истерически ржу и пытаюсь освободиться, несколько минут у нас продолжается отчаянная борьба, пока я не оказываюсь под брадобреем, а мои руки не прижимают надёжно к подушкам. Я заметила, что Баркер вообще не особо воспринимает меня, как женщину. Я могу быть кем угодно — другом, сестрой, приятелем по играм (да, в двадцать шесть лет он частенько устраивал подобные потасовки, разве что не такие двусмысленные), но не женщиной. Ну ладно, это хоть что-то, буду довольствоваться тем, что имею. — Это нечестно! — восклицаю я. — Возможно, но ведь никаких обговоренных правил не было. Просто скажи, что я сильнее и хитрее, не выдумывай себе оправдания! Несколько секунд мы безмолвны. Я едва ли не в обморок падаю от счастья. Боже, чтобы он там себе не думал о дружбе и исключительно любви сестры к брату, я схожу с ума в этот момент. Его лицо в нескольких миллиметрах от моего, тёмные глаза смотрят в тёмные, чёрные пряди опускаются на моё лицо, создавая резкий контраст с моей белоснежной кожей, сквозь тонкую рубашку и лёгкие домашние брюки брадобрея я чувствую все контуры его идеального тела. В голове бьётся лишь одна мысль — как он не может понять, что я влюблена? Мои глаза, будто просящие о чём-то, губы, призывно приоткрытые, быстро вздымающаяся грудь, причём вовсе не из-за недавней борьбы. Какой же неловкий момент, как бы мне не показать своего истинного отношения к прекрасному цирюльнику? Я уже собираюсь признать, что он — победитель, только бы освободиться и не выдать ненароком свою тайну, когда улыбка триумфатора на лице молодого человека исчезает, и он вдруг переводит взгляд на мои губы. Сердце начинает колотиться так, что грозит вырваться из груди. Мне даже кажется, что он немного наклоняется, всё ещё не сводя глаз с моих уст, когда в коридоре слышаться шаги и Бенжамин поспешно откатывается на спину, помогая мне перелезть через него и занять более пристойное положение. Я, по закону подлости, путаюсь в юбках, в цирюльнике и в одеялах, отдавливаю ноги мистеру Баркеру, а он сдавленно шипит. Я едва успеваю отсесть на стул, взять в руки книгу и пригладить слегка волосы, когда открывается дверь. — Мистер Баркер, я с радостью вижу, что вам уже лучше, — говорит зашедший Альберт. — Хотя, всё-таки румянец у вас немного нездоровый. У вас нет жара, я надеюсь? Мы с Бенжамином переглядываемся и с трудом сдерживаем хихиканье. Хорошо ещё, что я к мужу спиной сижу — он не видит такого же «нездорового румянца» на моих щеках. Кстати, последние полтора дня мой благоверный только и делал, что замаливал свои грехи перед квартирантом. Не конфликтный по своей природе молодой человек заключил перемирие с домовладельцем, но только для того, чтобы не веселить соседей. После нашей потасовки и так поползли слухи, что Баркеры и Ловетты кого-то убили и нам приписали новую легенду. — Благодарю за беспокойство, мне уже намного лучше, — отвечает Бенжамин, старательно делая серьёзное лицо. Ещё с полчаса мы тщетно пытаемся спровадить моего супруга, но тот старательно игнорирует все намёки и продолжает просить прощения, неудачно шутить и пытаться наладить отношения с брадобреем. Когда поток любезностей иссяк и Альберт удалился, мы с облегчением вздохнули. — Как вы жили у него пять лет? Ведь нудный, как я не знаю кто! — говорю я. — За квартиру мало берёт, да и привык я уже, — улыбается Баркер. — Вот что, Нелли… Вы не могли бы выполнить одну мою просьбу? — Да, разумеется. Воображение сразу же рисует такие образы, что и сказать стыдно. О, он просто валял дурака, играл со мной, а я теперь не смогу нормально соображать с недельку! — Вы не могли бы поехать к Люси? Я напишу адрес. Возможно, если она узнает, что я болен, она вернётся? — с надеждой спрашивает цирюльник. Люси, Люси, Люси! Вечно треклятая Люси! Эх, что поделаешь… Я надеваю на лицо доброжелательную улыбку и клятвенно заверяю брадобрея, что сию секунду полечу за его женой и та обязательно вернётся. Через полчаса я выхожу из дилижанса и окидываю взглядом небольшой покосившийся домик. Вроде бы мистер Баркер так описал жилище тётушки Люси. Пять ступенек на крыльце, голубые занавески, да, это оно. Я легко взлетела по лестнице и уже подняла руку, чтобы постучать… В голове стрельнула мысль — «Что ты делаешь, Нинель?! Ты помогаешь ей в борьбе за Бенжамина! Каждый должен быть сам за себя!». Я в нерешительности опустила руку. Я могу по разному передать ей сведения о болезни цирюльника… Можно сказать, будто ему очень плохо, что он её обожает и мечтает скорее увидеть, тогда блондиночка вернётся домой; а можно рассказывать об этом так наигранно и фальшиво, что бы даже наивная глупышка Люси подумала, что это хитрый план по возврату её. Я смогу даже намекнуть, что просидела у постели её мужа всю ночь и тот был очень рад этому… В таком случае девушка не вернётся ещё долго, а вот у меня появиться время и возможность завоевать сердце брадобрея. Я ухмыльнулась своим мыслям и уже сошла с крыльца, но… «Нелл! Ты не можешь так с ним поступить! Она нужна ему, как воздух и ты не имеешь права мешать их счастью!». Я опять остановилась. Да, это довольно подло. Можно даже сказать, что это предательство. А Бенжамин так верит мне… Мой замысел может раскрыться, тогда я навеки потеряю его дружбу! Хотя, если всё грамотно сделать… Нет, я не могу! Я не могу сделать что-то, что может навредить Ему! Что я о себе возомнила, в конце концов? Я не имею ни малейших прав на этого мужчину! Быстро преодолев расстояние, разделяющее меня и дверь, я постучалась в дом. Конечно, я тут же пожалела и стала размышлять на тему: «А что, если бы я не сделала этого». Я уже собиралась сбежать, когда дверь мне отварила сухонькая старушка. На вид ей можно было дать лет семьдесят. Я сразу обратила внимание на большие голубые глаза, точно такие же, как у Люси. — Чем я могу вам помочь, мисс? — осведомилась пожилая женщина. — К сожалению миссис, — пробурчала я себе под нос и продолжила уже громче, — Я Миссис Ловетт, домовладелица Баркеров. Я бы хотела поговорить с миссис Баркер, если можно. Старуха провела меня в дом и проводила в гостиную, где находилась её племянница. Люси я нашла за занимательной беседой с собственным животом. Боже, неужели все беременные такие странные?.. В общем, наступив на горло собственной песне, я в красках расписала блондинке, как плохо без неё Бенжамину и как он скучает по ней и ребёнку. Все мысли этой глупышки можно было читать, как книгу. Я могла бы сделать так, чтобы Люси не возвращалась домой некоторое время, но я не смогла. Не смогла, неверное, потому, что я — полнейшая идиотка, не способная сделать что-то для себя! Ну почему я не могу просто плюнуть на его счастье и постараться стать счастливой самой? Глупый ответ, но я не могу этого, потому что люблю. Через два часа после того, как Бенжамин попросил меня вернуть его жену, та зашла к нему в комнату. Разумеется, я сразу перестала для всех существовать. Баркер аж подлетел с постели, Люси бросилась к нему… Через секунду они судорожно обнимали друг друга. — Бенни, прости меня, я была столь глупа! — Это ты прости меня! Я не должен был быть так резок! — О, я так сильно люблю тебя, дорогой! — А как я люблю вас обоих! — вспомнил цирюльник про живот. Я закрыла за собой дверь, не в силах больше наблюдать за тем, как мистер Баркер обнимает другую. Но всё-таки, в некотором роде я была мазохистом, ибо пошла прямиком к себе в комнату, села на постель и стала вслушиваться в щебетание блондиночки и радостный голос Бенжамина за стенкой. Я слышала нотки обожания в его речи, идиотское щебетание Люси и сходила с ума от досады. Я прекрасно понимала, что на этот раз я отказалась от борьбы за него и своими руками преподнесла противнице победу. Ну и дура же я всё-таки! Ну почему, стоит этим потрясающим, завораживающим глазам на меня уставиться и этому волшебному голосу о чём-то попросить и я бросаюсь это выполнять?! Проклятый Баркер, он меня гипнотизирует! Я буквально кусала локти, жалея о том, что в очередной раз помогла ему помириться с Люси. А ведь будь у меня побольше мозгов, придумай я какую-нибудь отговорку, не отправься я за миссис Баркер, и на её месте сейчас была бы я! Я запустила пальцы в густые волосы и тихонько застонала, осознавая в полное мере свой глупый поступок. Спокойно, Нинель, спокойно! Без боя проиграно сражение, но не война. Стиснув зубы, я плотоядно усмехнулась. Ничего, бал ещё не кончен и свечи на погасли, он будет моим! Или я не Нелли Грей-Ловетт!