Люблю не за что-то, а вопреки всему

Я сидела в гостиной и старательно делала вид, что читаю, наблюдая поверх страниц за тем, как чета Баркеров наряжают громадную ёлку, купленную моим супругом. Они тихонько ворковали и хихикали, что-то шепча друг другу. Рука Бенжамина по-хозяйски лежала на талии жены, которая прилаживала маленькие свечечки к деревцу. До рождества оставалось около недели, планировался большой праздник, и мы все украшали дом. Вернее, все кроме меня. Настроение было отвратительное, ибо за последние две недели Люси ни разу не устроила скандала и они с Бенжамином жили душа в душу. Единственное, что немного радовало — так это то, что улыбка не сходила с лица брадобрее. Но с появлением жены он стал уделять мне куда меньше времени… Чего нельзя было сказать о моём супруге. Проклятый озабоченный толстяк чуть ли не все кости мне переломал во время наших ночей «любви». У него появилась бредовая идея завести ребёнка, и он вовсю работал над её воплощением. Я же не менее усердно употребляла какую-то сомнительную травку, купленную на рынке, чтобы мечта моего благоверного о наследнике так и осталась мечтой. Правда, побочными эффектами были частое головокружение и слабость, но я считаю, что это куда лучше токсикоза и появления маленького толстяка. Фу, как представлю нашего возможного ребёнка, меня аж тошнить начинает! Я поёжилась и перелистнула для вида страницу. Мистер Ловетт оторвался на минутку от прикрепления гирлянды над дверью и обернулся в мою сторону. — Нелл, может, мы нарядим пирожковую вместе? — Нет, — безразличным тоном отвечаю я. — Тебе понравится! — Нет, — всё так же без эмоций. — Почему? — Это глупо и не интересно. К тому же мне нездоровится, — отмахиваюсь я и вновь возвращаю взгляд на Баркеров. — Как хочешь… — расстроенно бормочет Альберт. — Бенжи, я пойду развешу омелы по дому, — доносится до меня голос Люси. — Хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — спрашивает Баркер. — Нет! Ты не должен знать, где они будут! — лукаво улыбается беременная. — Пусть это будет приятными сюрпризами! Отлично! Теперь придётся внимательно смотреть по сторонам, чтобы муж, не дай Бог, не застал меня под веткой этой дряни! — Хорошо, любовь моя. Люси упорхнула за дверь, хихикая, а Бенжамин проводил её влюбленным взглядом. Ещё минут пять мы трое занимались своими делами — домовладелец прикреплял гирлянду, Бенжамин, что-то напевая, вешал шарики на ёлку, а я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Вскоре мистер Ловетт ушёл прибивать гирлянды к наружной лестнице и оставил нас двоих. В свете камина цирюльник был прекрасен… Мне так уютно рядом с ним. Совсем как в детстве, когда мы ещё жили в деревне. Родители украшали ёлку, а я подглядывала в щёлку двери. А потом, когда рождественское дерево было украшено, я сидела у камина и любовалась расписными шариками, привязанными за тоненькие ленточки конфетами, маленькими яблочками, будто игрушечными свечечками и ангелом на самом верху. Бабушка, которая была жива, мурлыкала что-то похожее на мелодию, исполняемую сейчас брадобреем, а я слушала и почти дремала. Веки незаметно тяжелели, опускались и я с трудом оставляла маленькие щёлочки, чтобы видеть, как мерцают свечки… — Нелли, может, вы поможете мне прикрепить ангела на верхушку? — говорит вдруг квартирант, вырывая меня из сонного состояния. — Да, конечно! — тут же отзываюсь я, подскакивая с кресла. Я подхожу к дереву и никак не могу взять в толк, как могу я, которая ростом пять с небольшим футов (прим. автора — около 160 см.), помочь с прикреплением ангела на верхушку двухметровой ёлки? — Тогда позвольте… — Баркер приобнимает меня за талию и вдруг легко поднимает. Я взвизгиваю от неожиданности. Бенжамин сажает меня к себе на плечо, придерживая рукой, а я держусь за его шею. — Надеюсь, вы меня удержите? — усмехаюсь я, принимая протянутого мне ангела. — Посмотрим, — задумчиво говорит молодой человек, пока я креплю фигурку в беленьких кружевах и с нимбом над златокудрой головкой. — Всё. Теперь опустите меня. В ответ Баркер отходит от рождественского дерева, всё ещё держа меня на плече. Я округляю глаза и пригибаюсь, обнимая его за плечи, так как боюсь упасть. Конечно, как я не догадалась? Очередная игра! Беременная Люси у нас неприкосновенна, то ли дело маленькая беззащитная Нелл, которую можно хватать, поднимать и тискать, как котёнка. — Опустите меня! — требую я. — Хм… Нет. Не сейчас, — развлекается Бенжамин. Я в отместку взлохмачиваю ему волосы. Баркер усмехается и всё же опускает меня на пол. Но не отпускает и всё ещё держит за талию. Ах, ну что же он всё издевается над моими нервами? — Сегодня замечательный вечер, не так ли? — спрашивает молодой человек. — Да, — я улыбаюсь и почему-то опускаю глазки в пол. — Я бы хотел, чтобы так было всегда. Люси — добрая и не капризная, не устраивающая скандалов по поводу и без. Спокойная жизнь в нашем уютном домике. И ты рядом, — тихо говорит Бенжамин. — Я? — переспрашиваю с недоумением. — Ты, — отвечает брадобрей, заправляя локон мне за ухо. Я вглядываюсь в его чёрные глаза, пытаясь прочитать там ответы на свои вопросы. Но я не могу. Обычно всегда такие открытые и мягкие глаза сейчас кажутся мне загадочными. Я тону в них, не в силах совладать с собой и вернуться в реальность. Они похожи на звёздное небо — в них отражается свет свечек. Эти очи завораживают, подчиняют себе, заставляя забыть обо всём на свете. — Но зачем? — всё же спрашиваю я шепотом. — Я же говорил, что пока не понимаю, зачем, — не громче отвечает мистер Баркер. — Мне хорошо с тобой. Ты понимаешь меня лучше чем кто бы то ни было. Ты заботишься обо мне, как о родном. Я чувствую, что нужен тебе. И… ты очень красивая, — выдаёт Бенжамин. Я сделала судорожный вздох и уставилась на него круглыми глазами. Что же он со мной делает? Ну почему нельзя сказать просто — ты мой друг, поэтому нужна мне? Нет же, нужно давать мне надежду и повод для волнения. Я уже хотела потребовать чёткий ответ, когда послышались шаги за дверью, и мы поспешно отошли друг от друга. Вернулась Люси, довольно улыбаясь. — Всё, теперь ветви омелы развешаны по всему дому! — заявляет она, поглядывая на супруга. — Замечательно, дорогая, — отзывается цирюльник, как ни в чём не бывало вешая на ёлку шарик. — Вы рады, миссис Ловетт? — спрашивает Люси. — О да, я безумно рада перспективе целоваться со своим благоверным! — язвительно отвечаю я. О, всё-таки я испытываю глубокое омерзение к омеле! Что за дурацкая традиция — всякую оказавшуюся под ней девушку можно поцеловать?! Нет, я понимаю, Баркерам это очень даже нравится, но я то тут при чём?! — Не представляю, как можно не любить своего мужа… — тихо говорит блондиночка Бенжамину, но это не ускользает от моего слуха. — Возможно, если бы я вышла замуж по любви за человека, не годящегося мне в отцы, я бы любила его, — всё таким же саркастичным тоном, с насмешкой поглядывая на Люси поверх страниц. — Отец Джонатан говорит, что не любить супруга — большой грех! — заявляет мне эта маленькая идиотка. — Люси, довольно, — цирюльник осаживает жену. Я же усмехаюсь и пронизываю блондинку таким тяжёлым взглядом, что та отводит глаза. И как можно быть такой наивной? Господи Иисусе, Бенжамин, что ты нашёл в ней?! Ведь тупа, как пробка! Я захлопываю книжку и выхожу из гостиной. Мда, у кого-то приятный вечер с Бенжамином и ёлкой, а кому-то нужно ещё в комнате надёжно запереться. Сегодня у меня будет болеть голова, да. И завтра, пожалуй, тоже. Так что, Альберт Ловетт, прибивай дальше свою гирлянду к лестнице и не спеши наверх. Но одна мысль не давала мне покоя — такие выпады необычны для тихони Люси… За пару дней до назначенного в нашем доме торжества нас с Альбертом пригласили на ужин мои родители. Я стойко выдержала час с ними, проведённый за трапезой, выслушала все глупые шутки отца, нудные рассказы матери и банальные комплименты, расточаемые моим мужем. Когда папа с мистером Ловеттом начали обсуждать наплыв клиентов в канун Рождества, мы с миссис Грей ушли в мою бывшую комнату. — Нелли, я очень недовольна тобой, — сходу начала моя мамаша. Я плюхнулась на не застланный матрац. — Я думала, вы будете сдавать эту комнату, — тщетно пытаюсь увести разговор на безопасную тему. — Неонила, не увиливай! Мистер Ловетт говорил со мной. — Он со всеми нами говорил. — Нинель! Ты невозможна! Говори с матерью серьёзно! Я фыркаю, но настраиваюсь на нормальную беседу и смотрю на мать уже без задорной искорки в глазах. — И что он сказал? — без особого интереса спрашиваю я. — Неонила, это правда — что ты избегаешь мужа и не выполняешь супружеские обязанности? — Не понимаю, о чём ты. Мне кажется, что у нас всё нормально. — А ещё мистер Ловетт сказал, что ты чересчур много времени проводишь с вашим квартирантом. Мистер… Барри, или как там его? Я цокаю языком и картинно закатываю глаза. — Мистер Баркер! Возможно, что с того? — Нелли, надеюсь, это лишь безобидное общение на уровне — добрый день, хорошая погода, не так ли? И что она ко мне прицепилась? Всем им что-то не нравится в нашей с Бенжамином дружбе! Отлично, теперь меня ждут ещё и нравоучения от моей мамаши! — Мам! Мы друзья, что в этом плохого?! — Неонила! — зелёные кошачьи глаза впились в меня. — Ты не должна… — Ну уж нет! Ты всегда решала, что я должна делать, а чего не должна! — я вскакиваю на ноги. — Но теперь, если кто-то имеет право что-то решать за меня, так это мой муж. Да и то хотела бы я посмотреть, как он запретит мне дружить с Бенжамином. К тому же, пока что он не имеет ничего против нашей дружбы с мистером Баркером! Миссис Грей от такой неожиданной наглости с моей стороны несколько раз открывает и закрывает рот. — Неонила, что ты себе позволяешь? Я твоя мать, ты обязана мне своим существованием! — Мама! Я уже не девочка и не обязана тебя слушаться! Я сделала то, что ты хотела — вышла замуж за отвратительного толстяка. Мне кажется, что теперь я ничего тебе не обязана, — холодно отвечаю я и, зашелестев малиновыми юбками, двигаюсь к двери. — Дорогой, мне нездоровится и я хочу домой, — заявляю я капризном тоном в лучших традициях Люси Баркер. — Нелли! Мы с тобой не закончили! — шикает на меня мать из комнаты. Но Альберт, который довольно редко слышал от меня что бы то ни было хорошее и ласковое, уже вскочил и с радостной улыбкой вышел в прихожую. — Нелл, может, мы задержимся ещё ненадолго, твои родители так ждали этого дня. — Хм… Нет. Мне нехорошо. Мутит и голова болит, — продолжаю я ныть. Мистер Ловетт, мечтающий о ребёнке, все подобные изречения встречал с бурной радостью и старался угодить мне во всём. — Что ж, мистер Грей, миссис Грей, был очень рад вас увидеть. Ждём вас у нас послезавтра. — Обязательно, дорогой зять, обязательно, — говорит мать, испепеляя меня взглядом. Вскоре мы с мужем уже едем в экипаже домой, а я симулирую сон, размышляя о себе. Что ж, хоть какие-то плюсы в этом браке есть — я, наконец, избавилась от нравоучений своей деспотичной мамаши! Это можно считать небольшой победой! — Нелл, ты спишь? — спрашивает мистер Ловетт. Я не шевелюсь и, конечно, не отвечаю. Ни к чему портить этот неплохой, в сущности, вечер беседой с моим благоверным. — О, Нелли, как же я люблю тебя! Было бы замечательно, родись у нас маленький. Я едва удержала на лице умиротворенное выражение и с трудом не скривилась. Маленький? С твоими-то габаритами, дорогой? Экипаж мирно покачивался, проезжая по ночным улицам Лондона, Альберт тяжело вздыхал время от времени, а я просто думала над тем, что получив некоторые обязанности всё же обрела кое-какую свободу. Я теперь не обязана жить под дудку матери. Мой муж не такой требовательный, как она, уже лучше. С ним можно кое-как найти общий язык. Но миссис Грей… Её изворотливый ум вполне может придумать какую-нибудь гадость для меня или прекрасного цирюльника. Эта мстительная по своей природе женщина просто так не успокоиться и сделает всё для того, что бы прекратить мою дружбу с квартирантом. И отец какой-то странный — так долго разговаривал с моим мужем, обычно, они ограничивались парой вежливых фраз и не могли найти общий язык. И все их переглядывания. Либо у меня паранойя, либо моя ублюдочная семейка вместе с миссис Баркер что-то задумали! Что-то, касающееся меня и брадобрея. Но… Я не позволю! Хоть там моя мать на пару с Альбертом в лепёшку расшибутся, мы с Бенжамином не изменим наших отношений. Возможно, только немного не в ту сторону, что все хотят. Через день будет праздник у нас дома. И мне кажется, что что-то должно случиться. Пора заставить любимого внести некоторую определённость в нашу дружбу и, возможно, объясниться самой.