Люблю не за что-то, а вопреки всему

Ночью у меня было достаточно времени на размышления. И, тем не менее, встав с утра, я понятия не имела, как себя вести с брадобреем. В жизни не встречала более странного человека. В нём что-то есть… Что-то безумное… Какая-то внутренняя сила, хотя он и сам пока что не понял этого. Именно эта его часть тянется ко мне. Но Бенжамин ей не даёт свободы. Её держит в узде любовь к Люси. Я бросила все попытки разобраться в поведении Баркера. Тем более, что из-за вчерашнего шампанского немного кружилась голова и присутствовала какая-то болезненная слабость. Встала я поэтому довольно поздно и, к сожалению, или к счастью, разминулась с цирюльником, который позавтракал раньше. А ближе к ланчу Люси потащила его поздравлять с Рождеством свою тетушку. О чём-то без умолку треща, миссис Баркер спускалась по внутренней лестнице вместе с мужем. Я ожидала появления их обоих, когда до меня донёсся вскрик: — Бенжи! Я забыла шляпку! — и удаляющийся топот, весьма резвый для беременной. — Люси, стой, лучше я принесу! — Ты в жизни не найдёшь! — уже где-то на втором этаже. Я с замиранием сердца встретила брадобрея, вошедшего в пирожковую. Первые несколько секунд мы смотрели друг на друга огромными глазами. — Нелли, я…/ Мистер Баркер… — в один голос. И опять, как два дурака, смотрим друг на друга и молчим. Потом синхронно делаем шаг друг другу на встречу… — Всё! Нашла! Поехали! — послышалось с лестницы. Бенжамин резко подался ко мне и шепнул на ухо: «В полночь здесь». Когда миссис Баркер зашла в пирожковую, прекрасный цирюльник уже был возле двери, а я так и стояла посреди закусочной, словно громом поражённая. Квартирант галантно пропустил жену вперёд, но, перед тем, как покинуть дом, обернулся. И послал мне такой взгляд, что я поняла — даже если наступит апокалипсис, я буду на этом самом месте в полночь. Весь день я ходила, как сомнамбула и у меня всё валилось из рук — то ли из-за глубоких размышлений, то ли из-за головокружения. Я обварила чаем клиента, разбила две или три тарелки, — не помню точно, — и поняла, что Эмма обращается ко мне, только с пятого раза. — Миссис Ловетт, вы слышите меня? — служанка теребила меня за рукав. Я перевела на неё совершенно отсутствующий взгляд и минуты две соображала, где я и что от меня хотят. — Вы понимаете? Прошу вас, не пугайте меня, ответьте! — Я… Понимаю? Да, наверно… — невнятно ответила я. Глупо, но меня сейчас совершенно не волновало то, о чём она меня спрашивала. Меня куда больше интересовало то, что мне хотел сказать Бенжамин. Или?.. Не только сказать? Я почувствовала, как мои щеки предательски вспыхнули. Полночь… Все в доме спят… Никто не зайдёт в темную запертую пирожковую. Я нечаянно ахнула, и на меня вскинули заинтересованные глаза посетители. Оставив заведение на Эмму, я бросилась в гостиную, где почти без чувств опустилась на софу. Там я долго пыталась придти в себя. Но вокруг будто всё плыло и я не понимала, почему. Это похоже на болезнь, как будто бы у меня жар. Интересно, так оно и есть или это всё волнение? Я попыталась встать, но ноги подкосились, и я упала обратно на софу. Подумав, что ничего страшного не случиться, если я на минутку прикрою глаза, я откинулась на спинку диванчика… Уж не знаю, потеряла я сознание или просто заснула, но факт в том, что когда я открыла глаза, был уже десятый час. Кто-то заботливо укрыл меня пледом и положил нормально, ведь когда я заснула/проваливалась в небытие я полулежала на софе. Хотя, не могу поручиться — всё было так туманно. Почему я заснула? И почему мне столь нехорошо? Может, я просто не выспалась сегодня, и сказались усталость и нервное напряжение? Что ж, буду думать так. Только тут до меня дошло, что кроме меня в комнате ещё Эмма. — Миссис, вы очнулись? Я уже начала волноваться. Появился какой-то шум в голове, но я всё-таки села. Гостиная всё ещё была какой-то размытой и неясной. — Что случилось? — задала я один из самых глупых вопросов в своей жизни. — Вы заснули прямо здесь, на софе. Мы с мистером Ловеттом немного побеспокоились, но потом решили, что это всё из-за того, что вы мало спали. — Да, так и есть. Эмма, а что, Баркеры уже вернулись? — Совсем недавно. Миссис Баркер уже легла спать. А мистер Баркер хотел вас увидеть, но когда узнал, что вы отдыхаете, попросил передать, что будет ждать, когда вы очнётесь. Но это весьма странно, так как буквально через пять минут после этого он уверенно сказал мистеру Ловетту, что идёт спать, — затараторила словоохотливая Эмма. Каждое слово отдавалось в голове. Кроме гула от голоса служанки и какого-то шума, ещё и молоточки били по наковальне и я задавалась лишь одним вопросом — как может быть настолько шумно в такой маленькой головке? Я буквально заставила себя заговорить. — Он так и сказал, что будет ждать, пока я очнусь? Вспомни точно. Будь так добра, — мой голос звучал слабо и тихо, я превозмогала сильнейшее желание опять заснуть. — Вроде бы так и сказал… А, нет. постойте! Сказал — передайте миссис Ловетт, что я буду ждать. Но это одно и то же, почему вы спрашиваете? — поинтересовалась любопытная горничная. — Просто подумала, что он странно себя повёл, сказав, что будет ждать, а потом уйдя спать, — соврала я. — Не берите в голову. Наверно, хотел какую-нибудь мелочь спросить, а потом решил не тревожить вас сегодня. — Да, я тоже так думаю. Эмма, ты нужна мне сегодня, чтобы помочь с платьем. — Раздеться? Конечно, миссис, это моя обязанность. Не понимаю, почему вы почти всегда одеваетесь и раздеваетесь сами. Я подняла руку, дабы прервать бессмысленную болтовню, от которой у меня ещё больше болела голова. — Нет, я хочу чтобы ты помогла мне надеть новый нижний корсет. Помнишь, я показывала его тебе на той неделе? Такой красивый, но с очень сложной шнуровкой. И с пуговками спереди. — Ещё с оборочками? — Да. Пока мы поднимались, и я бросала все силы на то, чтобы прогнать пелену с глаз и самостоятельно преодолеть ступеньки, Эмма о чём-то расспрашивала меня. Кажется, я согласилась с тем, что собираюсь устроить Альберту небольшой сюрприз. Что ж, пускай думает так, лучше и быть не могло. Когда мы добрались до моей спальни, я пошатнулась и прислонилась к стене. — Вам нехорошо! Как вы побледнели, миссис! — женщина помогла мне дойти до постели и я прилегла без сил. — Нет, всё хорошо, я сейчас встану… — едва слышно сказала я, прикрывая глаза. Я уже почти провалилась в темноту, но вдруг мне привиделись глаза Бенжамина. Тот самый взгляд, что он бросил на меня перед уходом к тётушке Люси. Я резко села. — Слава Богу! Я уже испугалась! — всплеснула руками Эмма. — Слушай внимательно. К полдвенадцатому я должна быть во все оружия красоты. В самой лучшей ночной рубашке, в кружевном белом пеньюаре и в том корсете. — Миссис Ловетт, может, не сегодня? Вы больны! — женщина прислонила руку к моему лбу. — Да у вас жар! Нет уж, оставайтесь в постели, сейчас я скажу мистеру Ловетту… Я схватила за руку уже готовую уйти Перкинс. — Я дам тебе крону, если к назначенному времени буду хорошо выглядеть. Эмма остановилась и удивлённо на меня взглянула. — Миссис, я не… — Две кроны. Это вопрос жизни и смерти. Делай со мной, что хочешь. Брызгай водой в лицо, бей по щекам, встряхивай — но не дай заснуть. Понятно? — женщина кивнула. — А теперь… — я встала и упёрлась руками в стену, — помоги мне переодеться. К половине двенадцатого я, стараниями нюхательных солей и Эммы, была всё ещё на ногах, причёсанная, одетая и довольно-таки красивая. — А теперь иди к себе. Спасибо. Я отдала служанке деньги и выпроводила её, не обращая внимания на причитания и заверив её, что всё хорошо. Правда, корсет был слишком тугим, особенно ужасным он казался мне сейчас, когда мне было плохо. Я выбрала самый объёмный пеньюар, чтобы уж совсем не умереть со стыда. В общем, вид у меня был вполне приличный. В конце концов, даже если я всё не так поняла, можно будет солгать, что я сама не справилась с платьем и решила не будить Эмму, чтобы не было разговоров потом. Внезапно мне перехватило лёгкие, и я зашлась кашлем. На лбу выступил пот. Кажется, сказалось то, что вчера я посидела без верхней одежды на улице… Да и вообще я довольно часто бегала в домашнем платье по наружной лестнице… Я пришла в себя и выпрямилась. Так, спокойно, Нинель, всё будет хорошо. Обычная простуда. Одну ночь можно потерпеть. Ради него… Ради твоей любви… Сейчас, или никогда! Ровно в двенадцать я бесшумно проскользнула в пирожковую. Правда, по дороге я пару раз едва не лишилась сознания, но главное — я достигла своей цели. Я была в каком-то странном состоянии — на грани между реальностью и сном. Голова кружилась, было мало воздуха. Тяжело дыша, положив руку лёгкие, я огляделась. Комната представлялась мне каким-то размытым тёмным пятном. Внезапно из темноты вышел Бенжамин. — Я боялся, что ты не придёшь, — шепотом сказал молодой человек. Он приобнял меня и довёл до диванчика. — Зачем вы позвали меня? — Ты знаешь. В следующую секунду он прижал меня к себе. Я сделала судорожный вздох, но не стала сопротивляться, когда пеньюар соскользнул с моих плеч. Я не смела даже мечтать о чём-то подобном! Я таяла от его ласк… Но с каждой минутой мне становилось всё хуже. Горячие поцелуи обожгли мою шею. Я обняла Баркера в ответ, мои пальцы запутались в его волосах, другой рукой я принялась нагло расстёгивать его рубашку. Мы уже лежали на диване, брадобрей нависал надо мной, его руки скользили по моему телу… А мне не хватало воздуха, и головная боль не давала расслабиться. Я понимала, что ещё немного и я отправлюсь в настоящий обморок. Что за ирония? Вчера я претворялась, а сегодня и впрямь чувствую себя, как умирающая. Его губы покрывали мои ключицы и опускались всё ниже… Я тихонько застонала. Правда, больше из-за нехватки кислорода, а не из-за возбуждения. Бенжамин казался мне слишком тяжёлым, его поцелуи заставляли голову кружиться ещё больше… Я начинала куда-то проваливаться… — Нечем дышать… — Мне тоже, — отозвался цирюльник, поняв меня немножко не так. — Бенжамин, подожди… Остановись! — я, как бы мне этого не хотелось, оттолкнула любимого. Мы оба сели, но цирюльник всё ещё не выпускал меня из объятий. — Что-то не так? — прерываясь на тяжёлое дыхание. — Мне не хорошо… Кажется, я простудилась вчера. Молодой человек приложил губы к моему лбу. — Нелли! Да ты вся горишь, у тебя жар! — испуганно воскликнул он. — Почему ты не сказала? — не без страха в голосе убирая волосы с моего немного вспотевшего лица. — У тебя испарина… О Боже, Нелл, это не стоит твоего здоровья! Бенжамин стал застёгивать пуговицы на рубашке, а по моей щеке скатилась крупная слеза. — Прости… — прошептала я и обмякла в руках квартиранта. Без комментариев. В этом вся я — попасть в такую дурацкую ситуацию. Это бы произошло! Мы были бы вместе!.. А я умудрилась заболеть и потерять сознание. Даже передать не могу, как меня это злило! Как я поняла в дальнейшем — если бы эту ночь мы провели вместе, всё в наших жизнях сложилось бы по-иному. Но этому не суждено было сбыться. Видимо, кто-то там, наверху, твёрдо решил, что Бенжамин Баркер не должен поддаваться минутной слабости, чтобы потом жалеть об этом. Я очнулась только через два дня, да и то исключительно благодаря стараниям врача — я подхватила воспаление лёгких.