Люблю не за что-то, а вопреки всему

Бенжамин… Вокруг него буквально ореол света, он идёт рядом с Люси и держит Джоанну на руках. Их окружают цветы. Что за вздор, в Лондоне не может быть полянки с цветами! Хотя, кажется, это какая-то ярмарка или что-то в роде того. Баркеры счастливы, они смеются и разговаривают. Мне отрадно наблюдать за ними. Ведь брадобрей так красив… Но что это? Куда исчезли все цветы и солнечные лучи? Вокруг них клубиться мгла! И свет прекрасного цирюльника не может ей противостоять! Он начинает падать и будто проваливается в сплошной мрак, в бездну! А темнота поглощает Люси и Джоанну. Я, кажется, вижу судью в этой мгле. Затем исчезает всё, и я могу лицезреть только испуганные тёмно-карие глаза. Я тянусь к Бенжамину, пытаясь помочь ему, но он исчезает во тьме. Я понимаю, что его больше нет. — Бенжамин!!! — я вскакиваю на постели, тяжело дыша и бешено озираясь. Я в своей спальне, всё тихо и спокойно. За окном шумит дождь, и сверкают редкие молнии. О кошмаре напоминают лишь слёзы на моих щеках. Конечно, это всего лишь сон, но он был таким реальным! Я могла чувствовать запахи цветов, ощущать холод от мрака… Я быстро накинула пеньюар и почти выбежала из комнаты. Решительно постучалась в дверь Баркеров и стала ждать. Вскоре послышались шаги, и мне открыл Бенжамин в халате поверх ночной рубашки и с чем-то невообразимым на голове. — Нелли? Что-то случилось? — спросил он, едва сдерживая зевания. — Мы должны поговорить! — выпаливаю я. — Ради Бога, который час? — Два или около того, я не знаю. — Это не может подождать до утра? — с мольбой спросил цирюльник, убирая с лица растрёпанные волосы, стоящие дыбом. — Я… Мне при… О, мистер Баркер… — Вы плачете? — брадобрей сразу окончательно проснулся. Я неопределённо мотнула головой и утёрла слёзы. — Ладно, пойдёмте, — сдался квартирант и повёл меня в гостиную. Там он быстро разжёг камин и уселся в кресло, выжидательно на меня глядя. — Я знаю, что вы сейчас развернётесь и уйдёте, но я опять попрошу вас уехать! — Мы вам так надоели? — усмехнулся Бенжамин. — Это звучит, как бред сумасшедшего, но мне снятся сны, что вы погибаете! Мне сниться судья! Я чувствую, что он что-то сделает! — затараторила я, глотая слёзы и безумно глядя на любимого. — Нинель, вы переутомились. Сейчас вам лучше вернуться к себе и постараться заснуть. Уверен, завтра вам будет лучше… — мягко заговорил цирюльник. — Нет! Завтра может быть уже поздно! Пожалуйста, уезжайте из города! Бенжамин тяжело вздохнул и встал, намереваясь уйти. — Кажется, мы уже обсуждали это. И не раз. Я сказал, что не хочу, и не буду бежать! — Вы должны! Ради своей семьи, если не ради себя! — Нелли, прекратите! — он уже начал раздражаться. Я видела, что не смогу уговорить его. На самом деле, по своей природе я была довольно гордым существом, но сейчас я отбросила эту самую гордость далеко и надолго. — Я умоляю вас, уезжайте! Вы не сможете ничего сделать против него! — в моих глазах стоят слёзы. Брадобрей испепелил меня взглядом. — Вы издеваетесь? По-вашему, я должен бросить всё и уехать чёрт знает куда с хрупкой женой и трёхмесячным ребёнком?! Он попытался обойти меня и двинулся к двери. А я… Я самым позорным образом бухнулась на колени… — Нелли! — оторопел квартирант, отпрянув. — Я прошу вас! Сколько раз я беспрекословно делала всё, что вы хотели?! Я компрометировала себя, когда вы хотели, чтобы я «просто была рядом»! Мне и в голову не приходило сомневаться в правильности своего решения, когда я с температурой под сорок шла на назначенное вами свидание! Я даже сделала вид, что ничего не было, наплевав на свои чувства, потому что вы захотели обо всем забыть! Если вы действительно забыли об этом, мистер Баркер, то я прекрасно помню! Я всегда была рядом, готовая помочь во всём! И неужели вы не можете выполнить простую маленькую просьбу — не рисковать собой? Я не буду просить сделать это ради моей любви — я знаю, вам неприятны даже намёки на неё. Не буду умолять уехать во имя дружбы, когда-то связывающей нас — ведь вы и о ней предпочли забыть! Я не буду упрашивать сделать это ради меня (а так как с если с вами что-то случиться, клянусь Богом и Дьяволом, я наложу на себя руки), я прошу сделать это для Люси и Джоанны! Вы нужны им! Хотя бы на пару месяцев исчезните из Лондона, и я больше никогда не напомню вам о своём существовании! Всё ещё стоя на коленях, я закрыла лицо руками и зарыдала в голос от стыда и осознания собственной беспомощности. Одно хорошо — распущенные волосы закрыли меня от пристального взгляда Бенжамина. Баркер молча поднял меня за дрожащие плечи и довёл до кресла. Усадив меня в него, он опустился рядом на колени. Я всё ещё плакала, не имея никакого желания встречаться с любимым глазами. Слишком многое можно было прочитать сейчас по моим очам. Но тёплые пальцы подняли меня за подбородок. — Подними глаза, — шелковым голосом, заправляя мои непослушные волосы мне за ухо, чтобы они не закрывали лицо. Я не сделаю этого. Какой позор! Я сейчас умру со стыда! Бенжамин Баркер, ты не только украл у меня сердце, ты лишил меня гордости и самоуважения — последнего, что у меня оставалось. — Посмотри на меня. И, как всегда, я не могу не подчиниться и поднимаю глаза. — Я клянусь, что со мной ничего не случиться, — серьёзно говорит прекрасный цирюльник. — И вы уедете? — срывающимся из-за недавних слёз голосом. — Да, если это так важно для тебя. О Боже, он опять назвал меня на ты!!! — Завтра вечером — я обещал Люси пойти с ней погулять. Она давно ждала этого и я не могу отказать ей. И прекрати плакать, в конце концов! Я облегчённо выдыхаю и слабо улыбаюсь. Брадобрей возвращает мне улыбку и поднимается с колен. Я же все ещё никак не могу успокоиться и немного трясусь из-за случившейся только что истерики. — О, ну иди сюда… — он раскрывает мне объятья!!! Я подлетаю с кресла, как подброшенная пружиной, и бросаюсь на шею Бенжамину так, что-то едва удерживается на ногах. — Ну, тихо, тихо, всё же хорошо… — он успокаивающе гладит меня по спине и волосам, а я, как полная дура, только опять начинаю плакать — так я истосковалась по его близости! — Мда, видимо, нельзя было сводить наше общение к минимуму… А у меня ещё и ноги подкашиваются. Сил вообще не осталось — я чувствовала себя, как выжатый лимон. Интересно, что на меня так повлияло — бешеная тирада на коленях или едва уловимый, особенный запах, Его запах, который я чувствовала, уткнувшись в шею Бенжамина. — Господи, что с тобой вообще происходит? — тяжело вздыхает цирюльник. Он берёт меня на руки и несёт ко мне. С чего начали наше общение, к тому и вернулись… И, как восемь месяцев назад, я кладу голову ему на грудь и чувствую себя прекрасно. Бенжамин согревает меня своим волшебным теплом, добротой, бесконечной нежностью… Я таю в кольце его рук и вообще нечего не соображаю. Так я доезжаю до своей спальни, куда меня вносит Баркер и, как и месяцы назад, кладёт на кровать и заботливо укрывает. — Скажите ещё раз, что уедете! Прекрасный цирюльник садиться на край моей кровати. — Да, я уеду. И, догадываясь о том, какой вопрос будет следующим, я сразу скажу — всё будет хорошо. — Но этот человек, что напросился на драку сегодня… Или, вернее, уже вчера. Он был послан Тёрпином! — Нелли, — начал молодой человек таким голосом, будто разговаривает с душевно больной, — я уверен, что ты накручиваешь себя. От судьи не было никаких вестей почти месяц. Он понял, что ничего не сможет сделать и оставил нас всех в покое. — Я боюсь. — Не нужно. Завтра мы, так уж и быть, уедим на лето в деревню. Возможно, получиться уговорить мистера Ловетта отпустить и тебя ненадолго. Да, так мы и сделаем. Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя. Нельзя жить в сплошном стрессе! Только представь себе — маленький домик, рядом озеро, кругом лес… Ты же хотела опять жить в деревне? Я думаю, там будет замечательно — солнечно, живописно и тихо. — И мы будем общаться, как раньше? Как друзья? — Если ты захочешь, — пожал плечами брадобрей. — А сейчас тебе нужно выспаться. Да и мне, если я собираюсь куда-то ехать. Спокойной ночи, Нелли. — До завтра, мистер Баркер. За квартирантом закрылась дверь, а я очень быстро заснула. Кажется, мне ничего не снилось. — К какому часу вы вернётесь? Люси пожала плечами и вопросительно взглянула на мужа. Брадобрей оторвался от укрывания Джоанны в коляске и поднял на меня глаза. — К десяти, я думаю. Посетим цветочную выставку и сразу домой. Миссис Баркер вывезла дочку на улицу, а я вперилась в Бенжамина. — Я буду волноваться. Молодой человек успокаивающе улыбнулся мне. — Я вернусь, если ты, конечно, будешь ждать меня, — усмехнулся он. — Я буду ждать вас, мистер Баркер. Последний взгляд на меня, — тёплый и нежный, — и он вышел за дверь. Я же пошла обслуживать клиентов. Где-то в полдесятого я накладывала на поднос заказ, а Альберт стоял над душой и что-то мне говорил. Но я была вся в своих мечтах — мечтах о лете в деревне. Как там будет хорошо! Противный толстяк останется здесь, а уеду с Бенжамином. Конечно, к тому будут прилагаться ещё жена и дочка, но это мелочи. Главное — быть с ним, видеть его и знать, что у него всё хорошо. Примерно такие у меня были мысли, когда я несла поднос к столику во дворике. Но, не успев даже выйти из пирожковой, я вдруг почувствовала укол в области сердца. Поднос со всем своим содержимым благополучно отправился на пол. — Нелли, что с тобой? — доносился откуда-то издали голос мистера Ловетта. — Бенжамин! — вскрикнула я, бросаясь прочь из пирожковой. Я, как ненормальная, пробежала, ни разу не остановившись, через всю улицу и промчалась несколько кварталов по Оксфорд-стрит. В ушах стучало, я чувствовала привкус крови во рту, но и не думала останавливаться. Цветы… Как в том сне… Кругом розы, тюльпаны, маргаритки… И много-много света. Не слыша ничего вокруг, я мечусь между людей, после быстрого бега я задыхаюсь, но ничто не может заставить меня прекратить поиски. Я врезаюсь в почтенных джентльменов, то и дело дую на прядь, выбившуюся из причёски, кидаюсь из стороны в сторону, снося красивые венки и цветочные вазы… Внезапно я натыкаюсь на коляску Джоанны. Ребёнка в ней нет. Значит, Баркеры где-то поблизости. Да, так и есть. Наверно, девочка на руках у отца или матери и я вот-вот их найду. Уверенна, Бенжамин ещё покрутит у виска, когда увидит меня. Вдруг я понимаю, что едва не наступила на очень знакомую куклу. Она-то тут что делает? И рядом маленькая ромашка лежит. Бенжамин любит ромашки… Я уже точно знаю, что что-то случилось, но всё ещё надеюсь, что всё будет в порядке. Кукла случайно выпала из коляски. Да, по другому и быть не может! До меня доноситься детский плачь. Его я узнала бы из тысячи — сколько раз я укачивала маленькую мисс Баркер. К небольшому облегчению я вижу Люси и подлетаю к ней. Девушка стоит и смотрит прямо перед собой, судорожно прижимая к себе ребёнка. Взгляд направо, взгляд налево, назад — Его нигде нет. — Миссис Баркер, где он? Ноль реакции. — Миссис Баркер! Где Бенжамин?! Блондиночка поднимает на меня такие глаза, что у меня сердце падает. — Люси!!! Где Бенжамин?!! — я хватаю её за дрожащие плечи и хорошенько встряхиваю. И по мои щекам и по её текут слёзы. Я уже всё поняла, но всё-равно трясу миссис Баркер и что-то кричу. Та что-то невнятно говорит. Вернее, пытается говорить — голос не слушается. Я не верю. Не хочу верить! Что значит — забрали жандармы?! Как это — судья сказал, что ему конец?! Этого просто не может быть! Это не так!!! Всё образуется, его скоро выпустят! Баркер же обещал мне, что вернётся! А он слов на ветер не бросает — так и будет! Скоро поймут, что произошла какая-то ошибка! Лучший лондонский цирюльник вернётся в дом номер 186 по Флит-стрит!