Люблю не за что-то, а вопреки всему

Следующие пару дней мистер Тодд был немного поразговорчивее. И хотя большую часть времени брадобрей думал, как добраться до судьи, он нормально со мной разговаривал и не так сильно демонстрировал то, что я ему надоедаю. Я же наблюдала за ним и поражалась тому, как Суини Тодд отличается от Бенжамина Баркера. Если последний любил сладости, мистер Ти отдавал предпочтения мясным блюдам. Баркеру нравились коричневый и бежевый цвета, Суини явно симпатизировал чёрному. Бенжамин с трудом просыпался по утрам, да и вообще любил поспать, в то время, как Тодд почти не спал, ложась только под утро и вставая часов в семь-восемь. Из-за этой бессонницы у него не проходили ужасающие синяки под глазами, не просто серые, а отдающие ещё и покраснением. Да и бледность, вероятно, оставалась поэтому же. И куда девалась смуглая кожа Бенжамина? Почти вся мимика, голос, интонации, движения, манеры изменились до неузнаваемости. Мистер Баркер ходил лёгкой, летящей походкой, а Суини же двигался медленно, величаво, каждое движение будто хранило в себе силу, и он напоминал большого крадущегося хищника. Глаза юного цирюльника излучали свет и доброту, в очах мистера Ти виднелись безумие и жестокость. Все три дня после возвращения Суини Тодд будто бы обдумывал что-то, планировал, рассчитывал. Сначала мне казалось, что это апатия из-за «смерти» Люси, но потом я поняла, что его ум действительно усиленно работает над чем-то — мистер Ти задавал мне вопросы про современный Лондон, потом опять замыкался в себе, затем снова спрашивал и вновь задумывался. Около четырёх вечера, когда я уныло стряпала свои пироги, Суини спустился вниз. — Кто в Лондоне самый известный цирюльник сейчас? Кто может соперничать со мной в мастерстве бритья? — спросил он. — Мистер Паркинс? Мистер Джонсон? — мужчина назвал своих давнишних соперников. — Мистер Паркинс вряд ли может соперничать с кем бы то ни было — он уже шесть лет, как в могиле гниёт. Джонсон… Он и в былое время вам в подмётки не годился, а сейчас ещё и слеповат стал, так что никто не рискует у него бриться, — ответила я, кладя отвратительную начинку в отвратительные пироги. — Тогда как зовут самого искусного брадобрея? — Хм… Один итальяшка в последнее время довольно популярен… — я вспомнила клоуна, что иногда выступал возле рынка и веселил народ. — Та ещё бездарность, и бритву в руках держать не умеет. Иногда он устраивает целые шоу возле базара — рекламирует свой эликсир для волос и бреет. А зовут его… Имя не припомню, а вот фамилия Пирелли, вроде бы. — Так где его можно найти, вы говорите? — я услышала столь редкое оживление в голосе любимого. Взглянув на него, я увидела, как пальцы Тодда поглаживают бритву в кобуре. — На рынке святого Дунстана… Что вы задумали? — не удержалась я от вопроса. Суини пугающе ухмыльнулся. Мда уж, его улыбочки пострашнее гримас гнева… — Миссис Ловетт, как ещё можно прослыть на весь город самым лучшим брадобреем, не продемонстрировав своего превосходства над считающимся лучшим цирюльником? До меня начал доходить его замысел. Одновременно с восхищением его умом на меня нахлынул леденящий душу страх. Его могут узнать! Его могут схватить, отнять у меня! Его могут отослать обратно или, ещё хуже, казнить! Видимо, на моём лице отразилась вся гамма чувств, так как Тодд заговорил вновь. — Если вы сейчас думаете о том, что меня узнают, осмелюсь напомнить — даже вы сделали это не сразу. Наверно, мистер Ти был прав. Я узнала его с трудом, да ещё с полчаса гадала, тот ли он, за кого я его принимаю. Если цирюльник не слышит имя жены, он никак не выдаёт своего истинного имени. — Мы идём на рынок, — бросил Суини, не дожидаясь, пока я приду в себя. — Прямо сейчас?! Он промолчал, просто уйдя наверх с явным желанием взять пальто и поскорее отправиться завоёвывать звание превосходного брадобрея. Нет, скорее не завоёвывать, а возвращать. Вскоре я услышала, как мистер Ти спускается. Как я и ожидала, будучи в пальто и держа в руках всё необходимое для бритья. Не обращая на меня ни малейшего внимания, Тодд прошёл через пирожковую и остановился только в дверях. — Вы со мной? О, да у меня уже шестнадцать лет один ответ на этот вопрос! Я быстро зашла в гостиную, чтобы взять шляпку и ридикюль. Не смотря на первые числа мая, погода была пасмурной и относительно прохладной. Но я не стала брать верхнюю одежду, решив, что платье вполне плотное и я не замёрзну. Эх, всё-таки для Лондона пасмурная погода и сырость — обычное явление и для зимы и для лета… Суини ждал меня, стоя в дверях. И опять на лице не было ни капли сомнения в том, что я побегу за ним по первому зову. Откуда такая самоуверенность! Всё-таки я скучаю по воспитанному и тихому Бенжамину… Но что-то в этой властности очень нравилось мне. А почти полное безразличие, хотя и вызывало боль с обидой, только подстёгивало меня и заставляло с удвоенными силами бороться за его расположение. Я заперла за нами дом (хотя там и красть то было нечего…) и мы пошли прочь с Флит-стрит. По дороге я отняла у мужчины ступку для пены, шкурку для заточки бритв и подобные мелочи, положив их в ридикюль. Шли мы молча и довольно быстро, — видимо, Тодду не терпелось вступить в своеобразную дуэль. На нас странно поглядывали. Да уж, наверно, та ещё парочка. Мужчина лет сорока с немного безумными глазами, да ещё и такими тенями вокруг них и седой прядью в волосах, и его спутница с тенями вокруг глаз чуточку поменьше, да безумием в них не таким заметным. Но всё-таки в Лондоне много странных людей, как и в любом большом городе, так что, чем люднее становилась улица, тем меньше к нам проявляли интереса. Уже на подходах к рынку мистер Тодд немного сбавил шаг, а я решила сказать пару слов про его «соперника». — Он здесь каждый четверг. Итальянец. Бешеный… Называет себя первым цирюльником в Лондоне. Мистер Тодд с презрением оглядел небольшое возвышение, обклеенное афишами с рекламой «чудо» эликсира Пирелли. Пока я разглядывала пёстрые надписи, Суини посмотрел налево, и в его глазах блеснуло нечто такое, из-за чего по моей спине пробежали мурашки. Я проследила за его взглядом: неспешной походкой по рынку прогуливался пристав Бэмфорд… С надменным видом подняв свиную морду, он прохаживался вдоль рядов с прилавками. Я взглянула на мистера Тодда. Господи, только бы он не вздумал подойти к Бидлу! Тот же может узнать его! Но мои самые худшие опасения подтвердились — пальцы любимого уже метнулись к бритве в кобуре, а в следующую секунду он рванулся было в сторону врага. Но я вовремя схватила его за локоть. — Не сейчас! Ну уж нет, мистер Ти, не для того ты возвращался, чтобы на третий день пребывания со мной прирезать пристава на глазах у всего честного народа и отправиться прямиком на эшафот! К моему великому облегчению Суини, хотя и помедлив, всё же сделал шаг назад и убрал руку с бритвы. Обстановку разрядил парнишка, выскочивший из-за своеобразной сцены Пирелли. Он тут же задолбил со всей дури в огромный барабан и завопил так, будто его режут: — Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания, пожалуйста! Не просыпаетесь ли вы каждое утро в стыде и отчаянии, дабы обнаружить, что ваша подушка усеяна волосами? Слава Богу, Тодд отвлёкся на мальчишку и на время забыл о Бидле. Ещё бы — сорванец делал всё для того, чтобы привлечь внимание публики — кривлялся, расхваливал чудодейственный бальзам для волос, демонстрировал свои роскошные волосы пшеничного цвета, уверяя, что такими они стали только после употребления им эликсира Пирелли. Какой забавный мальчуган… Ладно, ладно, признаюсь, я теперь люблю детей. И до возвращения мистера Тодда даже жалела, что не обзавелась своими. Бывало меня даже посещали мрачные мысли, что в старости мне никто стакан воды не принесёт и я умру в гордом одиночестве. И, видя счастливую мамашу с ребёночком любого возраста, я начинала ей страшно завидовать. Но, как только в моём доме появился квартирант, я выкинула эти мысли из головы. Будь у меня ребёнок, он бы спутал все мои планы и только бы мешал мне да Суини. Да к тому же Тодд и меня то пугает (я даже иногда думаю, что порой он едва сдерживается, чтобы не убить меня), а как бы его боялся ребёнок? Так что если я и подумывала взять какую-нибудь кроху из приюта, мне теперь мешала не только бедность, но и мистер Ти. Пока мальчишка крутил в руках бутылочку с какой-то сомнительной жёлтой жидкостью, мы со Суини переглянулись. Казалось, брадобрей говорил — «Какое ничтожество… Если это слуга Пирелли, мне нечего тут делать». Парнишка тем временем кинул нескольким людям эликсир, чтобы они могли рассмотреть его вблизи. О, лучше бы он этого не делал! Одна бутылочка оказалась возле нас с мистером Ти… — Отвратительно! — громко сказал Тодд, картинно скривив нос. — Простите, мэм, что за жуткая вонь? — на его лице отражалось самое натуральное удивление, пополам с омерзением, в то время, как глаза со смехом смотрели на меня. Я приняла правила игры. Тем более, что «чудо» эликсир и впрямь пах очень дурно. — Мы что, встали возле канализации? — не тише спутника говорю я. — Должно быть стоим возле канализации! На нас уже стали обращать внимание, да и до мальчишки, видимо, что-то из нашего диалога донеслось, так как он с новой силой стал утверждать, что эта вонючая дрянь воскрешает волосы. Суини взял бутылочку и стоящего рядом человека и поднёс к носу. А в следующую секунду его лицо исказила такая гримаса, будто он вдохнул полной грудью из ночного горшка. — Что это? — с нескрываемым презрением. — Что это? — вовторяю я, принимая из рук цирюльника эликсир. — Пахнет, будто моча! — Пахнет, будто… — я подношу бутылочку к лицу и чувствую стойкий запах мочи. — Фу! — Это моча. Моча с чернилами, — со стервозной ухмылкой мистер Ти оглядел присутствующих. — Держите подальше от ботинок, сэр, а то разъест! — язвительно хмыкает Суини, передавая пузырёк рядом стоящему мужчине. Ну, а что такое Лондонская толпа? Один баран мемекнул, всё стадо заблеяло. Вот и сейчас народ начал возмущать всего из-за нескольких слов Суини Тодда. — Покупайте эликсир Пирелли, и вы будите нравиться дамам! — предпринял последнюю попытку мальчишка. — И блохам тоже, — отбрила я, заставив стоящих рядом расхохотаться. И тут из-за импровизированного занавеса вылез высокий человек, одетый, как попугай. Ярко-синий костюм с золотыми галунами, насыщенный лиловый плащ с жёлтой подкладкой, огромное жабо, цилиндр… Да, это был местный клоун Пирелли, на безвкусную одежду которого сходилось посмотреть пол Лондона. — Я Адольфо Пирелли! Король брадобреев, брадобрей королей! Всем Бон-жорно, добрый день. Я шлю вам поцелуй! Я взглянула на мистера Ти. Тот наблюдал за фанфароном с непередаваемым выражение лица. По нему можно было прочесть и изумление непомерным идиотизмом «соперника», и презрение, и насмешку. — Я и, знаменитый Пирелли, хотел бы знать, кто осмелился сказать, что мой эликсир — моча! Кто утверждает это? Итальянец сощурил глаза и мстительно оглядел толпу, очевидно, воображая, будто выглядит очень внушительно и грозно. Я закатила глаза. Толпа, немного обалдевшая от этого зрелища, притихла, ожидая, что ещё выдаст это кретин. — Я, — нарушил тишину громкий и уверенный голос Суини Тодда. — Я мистер Суини Тодд с Флит-стрит. Мистер Ти прошёл через расступающуюся толпу к возвышению с презрением глядя на брадобрея. — Я открыл бутылку эликсира Пирелли, и я говорю вам, что это не что иное, как отъявленное мошенничество, вперемешку с мочой и чернилами. И, кроме того, «синьор», я не обслуживал королей, но держу пари, что могу побрить в десять раз ловчее, чем любой уличный пройдоха. Мой любимый послал сопернику уничтожающий взгляд. — Вы видите эти бритвы? — Тодд взял в каждую руку по любимице. — Ставлю их против пяти фунтов, что вы мне не соперник. Примите мой вызов, или признайте, что вы дешёвка. Наверно, Пирелли решил, что если уж позориться, то по полной программе. — Вы слышите этого глупого человека? Так узрите, как он раскается в своей глупости! Психованный итальянец сорвал с себя плащ и неуклюже покрутил над собой, воображая, наверное, что это был очень эффектный жест, после чего кинул его в кресло. — Тобби! — рявкнул он мальчишке. — Кто хочет бесплатно побриться? — с улыбкой змея искусителя осведомился Суини. Сразу показался целый лес поднятых рук, а самый шустрый и ушлый мужчина уже выскочил на помост со стулом в руках. Слуга уличного пройдохи засуетился и стал готовить всё для бритья. Тодд же не спеша снял с себя тяжёлый кожаный плащ и отдал его мне. Я же достала из ридикюля принадлежности мистера Ти и отдала их ему. — Бидл Бэмфорд будет судьёй, — неожиданно заявил любимый, уставившись на собачонку судьи. У меня сердце рухнуло. Пристав точно узнает в Тодде Бенжамина Баркера, если окажется возле него! — Рад, как обычно, сделать одолжение моим друзьям и соседям, — тут же отозвался свин, идя к возвышению. Цирюльники накинули на своих клиентов ткань, чтобы не запачкать одежду. — Готовы? — спросил пристав, доставая что-то из-за пазухи. — Готов! — с вызовом воскликнул Пирелли. — Готов, — едва слышно сказал мистер Ти, послав Бидлу тяжёлый взгляд. — Кто побреет быстрее и чище — победитель. — Бэмфорд подул в свисток и соревнование началось.