Люблю не за что-то, а вопреки всему

И зачем пристав ляпнул про то, что заглянет в цирюльню до исхода следующей недели? Если раньше мне уделялось хоть какое-то внимание, теперь мой квартирант почти постоянно смотрел в окно и натачивал бритвы. Что я так радовалась его возвращению? Как я была одинокой, так я таковой и осталось. Либо готовлю, либо сижу в гостиной. И всё это в гордом одиночестве! Я к Бенжамну Баркеру так навязчиво не лезла за все девять месяцев нашего знакомства, как к Суини Тодду за эти семь дней! А его поведение так и не изменилось. Сначала глядит в никуда, пока я говорю, потом удивлённо смотрит на меня, когда я что-то спрашиваю. Единственное, иногда делиться своими планами касательно судьи. Но все его речи сводятся к одной мысли — заманить в заведение любыми способами и вспороть горло самым жестоким способом. Вот и в воскресенье я изо всех сил пыталась перевести беседу на другую тему, но Тодд упорно возвращался к судье. Мы сидели в гостиной, был на удивление тёплый вечер и поэтому даже камин не был зажжён. Лишь несколько подсвечников, стоящих на каминной полке, освещали комнату. Часы давно пробили одиннадцать, а мы всё не расходились по спальням. Суини нравилось рассказывать мне про то, как он будет вгонять в шею Тёрпина бритву, а я просто получала удовольствие от того, что нахожусь с ним в тот редкий момент, когда он человек, а не безмолвная статуя. — …Но перед тем, как нанести Тёрпину последний удар, я скажу, кто я! — Хотела бы я видеть его лицо в этот момент. Но, мистер Тодд, мне показалось, или вы хотите полоснуть судью не один раз? — Конечно, не один. Слишком милосердно будет столь быстро закончить его страдания. — Разве человек не умирает сразу после удара лезвием в шею? — удивилась я. Как и многие мои современники, тем более, женщины, я была плохо сведуща в медицине и анатомии. — Смотря куда его ранить. — цирюльник достал бритву и стал крутить её в руке. Это уже вошло у него в привычку, но я каждый раз начинала бояться эту серебряную малышку. — В смысле? Ранить в горло можно по-разному? — ну вот наш разговор принял хоть какое-то оживление. Правда, тема не самая приятная, но он хотя бы вышел из своих вечных раздумий. — Разумеется. — Объясните. Прекрасный цирюльник молча встал и обошёл моё кресло со спины. Это показалось мне странным, но я была бы не я, если бы не стала ждать с замиранием сердца его дальнейших действий. И всё-таки, не самое приятное ощущение испытываешь, когда за твоей спиной стоит немного странный человек с оружием в руках. Суини наклонился ко мне, положив одну руку на спинку кресла, а вторую, с бритвой, поднеся к моей шее. Я замерла, почувствовав подступающий страх. Что он делает?! — К примеру, если я сразу нанесу удар сюда, — лезвие легонько коснулось середины шеи, — вы умрёте очень быстро. Я нервно сглотнула. Наравне с прохладной бритвой в опасной близости меня волновали тихий голос у самого уха, едва уловимый аромат одеколона и ощущение человеческого тепла. — Если порежу здесь (это сонная артерия), — лезвие переехало на другое место, — мозг не будет снабжаться кровью так, как нужно, и у вас совершенно не будет сил сопротивляться. И откуда такие познания в строение человека?! Зачем он вообще пугает меня бритвой? А что, если мистер Ти каким-нибудь образом узнал о Люси?! О нет, тогда мне точно конец!!! Самым ужасным было то, что я видела в зеркале его отражение. Бледное лицо с жуткой улыбкой выделялось на фоне тёмной комнаты, а чёрные глаза блестели так, что я невольно задрожала. А его голос? Тихий, с хрипотцой… Он одновременно заставлял меня трястись от страха и желания. Боже, что он со мной делает?.. — А если я ещё нанесу удар сюда, — он медленно, с садистским удовольствием, передвинул бритву на место чуть повыше левой ключицы, — вам будет невыносимо больно, так как я поражу много нервов. Адская агония обездвижит вас. Можно представить, что он обнимает меня. Ну, а что, его рука вокруг моей шеи, я чувствую тёплое дыхание совсем над ухом… Да, так совсем и не страшно… Цирюльник не может знать о жене. Я всё время провожу с ним, он точно считает, будто Люси умерла. Мистер Ти просто не может прирезать меня. Я нужна ему. Я сидела, боясь шевельнуться, и вслушивалась в тихое дыхание брадобрея. — В том случае, если я хочу, чтобы жертва не издала ни звука, я нанесу глубокий удар сюда. — теперь я чувствовала холод метала на несколько дюймов ниже уха, а рука брадобрея по-прежнему была вокруг моей шеи, не давая возможности сбежать. Хотя, пытаться дернуться сейчас я и не рисковала. Но страх уже завладел мною и я была готова позорно признаться, что боюсь. — М-мистер Тодд… Я положила руку на его кисть, чтобы хоть как-то обезопасить себя. Пальцы Суини крепко сжимали оружие, и он даже не собирался убирать бритву. — Ну, а если мне захочется убить быстро, я просто проведу лезвием так. — металл, едва касаясь кожи, прочертил дорожку поперёк шеи. А в следующую секунду демон-брадобрей (после этого случая, я иногда буду применять к нему такое прозвище) резко отстранился от меня и ушёл обратно в своё кресло. Всё ещё немного демонические глаза с интересом за мной наблюдали. — Вы побледнели, — констатировал цирюльник. — Боитесь меня? — и эта самодовольная улыбочка. — Мистер Т-тодд, любой человек будет немного нервничать, если у его горла оказывается бритва, а жутковатый голос за спиной любезно поясняет, как и куда лучше нанести удар! — я быстро взяла себя в руки. — Да, наверно, это так. Но вы-то можете не бояться, — он улыбнулся более-менее нормально. — Мне пока не за что вас убивать. Пока?! Он сказал пока?!! Да брадобрей издевается! — Это радует. Но что-то мы засиделись. Наверно, я пойду спать. Доброй ночи, мистер Тодд. — я встала и поспешила к двери. — Я не думал, что вас так легко напугать. Вы сбегаете, — немного разочарованно. — Я уже вовсе не боюсь! — воскликнула я с упрямством ребёнка, останавливаясь в дверях. — Держу пари, у вас не хватит смелости остаться тут хотя бы до полночи, — усмехнулся мужчина, демонстративно поигрывая бритвой. Что-то сегодня он в очень «игривом» настроении. Даже не знаю, что лучше, когда Тодд вовсе не замечает меня, или когда откровенно запугивает. Но я не могла позволить любимому думать, будто я слабая трусиха. Если такая женщина устроила бы Баркера, то Тодду нужна совершенно хладнокровная, сильная и не боящаяся его особа. Так что я без раздумий вернулась в своё кресло и с вызовом посмотрела на брадобрея. У того было удивлённо-довольное выражение лица. Может, он сказал это, чтобы я осталась с ним? Безумная мысль, но почему нет? — Откуда вы знаете про всё это? В смысле, как и куда нанести удар? — поинтересовалась я. Суини расслабленно откинулся в кресле и посмотрел на меня. — Я сидел в одной камере с бывшим мясником. Он многому меня научил… Этот человек резал свиней. Удивительно, но до встречи с ним я не знал, насколько эти животные похожи на нас по своему строению. — Свиньи?! — Да. У меня была примерно такая же реакция, как у вас, когда я только узнал. Но это так. По словам моего сокамерника даже молодые врачи иногда вскрывают свиней, когда нет под рукой людских трупов. Я в отвращении скривилась. — А что? Мне это кажется довольно любопытным, — пожал плечами Суини. — Вам кажется любопытным вскрывать свиней?! — изумилась я. — Нет, нет, людей, — пояснил собеседник самым невинным голосом. — Церковь этого не одобряет, насколько я помню. Глаза прекрасного цирюльника в удивлении округлились и он ахнул. — Вы верите в Бога?! — Ну… Как вам сказать? Никогда особо не верила, до недавнего времени. — Почему? — Потому что человек, которого я считала погибшем, неожиданно вернулся. Мужчина усмехнулся с таким видом, будто он гений. — В это есть что-то смешное? — с обидой вопросила я, вспоминая, как мне было больно, когда я получила письмо с известием о смерти любимого. — Да нет. Просто… Скажем так, я в некотором роде причастен к тому, что Бенжамина Баркера все считают умершим. — Что?! Вы знали, что я, да и не только я, буду делать запросы на имя Бенжамина Джона Баркера и специально сделали так, чтобы все думали, будто он мёртв?! При всей моей любви к брадобрею, сейчас я была готова его убить или, по меньшей мере, ударить. — Я вовсе не хотел, чтобы вы или… Она сильно переживали. Это было рассчитано на судью. Представьте, если бы сбежал мистер Баркер, Тёрпину бы наверняка доложили об этом. Когда бы я приехал сюда, меня бы уже ждал отряд жандармов, и пострадали бы все, кто жил бы в этом доме. Меня бы просто отправили на эшафот. Ну, а когда сбежал Суини Тодд, всем было глубоко плевать. Да, спустили собак, прочесали джунгли и берег, а потом решили, что легче будет просто поверить, что я утонул. — Да, вы правы. Но… Боже, когда я узнала, что Бенжамин Баркер мёртв, я едва не повесилась! — Я рад, что вы не сделали этого, — равнодушно отозвался прекрасный цирюльник. — А как вы сбежали? — я решила переменить тему. — О, это довольно долгая история. А уже почти что полночь. Быть может, я поведаю её вам в другой раз. Мистер Ти встал и стал задувать свечи. Через некоторое время комната погрузилась во тьму, а я поспешила к лестнице. Вскоре, пожелав друг другу добрых снов, мы разошлись по спальням. Суини, как ни странно, довольно быстро лёг и не метался ещё часа два у окна. Зато я лежала и смотрела в потолок, обдумывая нашу странную беседу. Всё-таки он немножко ненормальный, и я однозначно немного боюсь этого человека с седой прядью. Но, как я смогла убедиться, пока мистер Тодд стоял за моей спиной, не смотря на страх, я схожу с ума от его близости. Ладно, со мной всё понятно — влюблённая дура. Но что значит поведение демона-брадобрея? Он хотел напугать меня, у него получилось. Затем мужчина почему-то убедил меня остаться, и мы весьма сносно побеседовали, если не считать его фразы о том, что препарировать людей очень даже любопытно. Что же твориться у него в голове?! Почти, как у Люси — то я вижу перед собой ненормального, готового на всё, то очень умного человека, который ведёт себя вполне адекватно. Да, точно! У него точно что-то не в порядке с головой! И хотя я очень люблю Суини Тодда, я всё чаще задумываюсь об этом. Ну ничего, надеюсь, что это всё — последствия каторги, а я помогу ему от них избавиться. И вскоре мистер Тодд станет абсолютно нормальным человеком без безумных рассуждений о крови, постоянного молчания и ненависти к людям. Я сделаю всё от меня зависящее, дабы помочь ему!