Слева всё те же трупы и немного больше...

г. Каракура. Сейретей. Научно Исследовательский Институт Верх — вниз, вправо — влево. Двенадцатый коридор, устеленный трупами. Сильно искорёженными трупами, идти прямо было просто не возможно. Так ещё и Куротсучи Маюри часто падал, и Унохана повторяла каждое его движение, невольно вспоминая беспорядочный путь по лаборатории. С одной стороны это могло показаться даже смешным, ибо она заметила, что пару-тройку раз капитан двенадцатого отряда нарочно «нырял» в выпотрошенные тушки, вынуждая её следовать за ним. Впрочем, что-то говорить было абсолютно бесполезно. Да и лежать на чьём-то мёртвом теле вдыхая миазмы мертвечины не самое плохое время провождение. — Ещё один синигами. И снова третий отряд, — тихо проговорила Унохана, смотря в перекошенное лицо мужчины, на котором ей пришлось ждать очередного подъёма. — Умер до инфицирования. — Хотите поставить мне это в вину, капитан четвёртого отряда? — перекатившись к очередному заражённому, проговорил Маюри. — Нет. Констатирую факт. Это единственное, что Рецу могла сделать. Понять, что именно здесь произошло, было совершенно невозможно. Двенадцатый коридор, блокированный инфицированными был, если так можно сказать, пуст. Из живых только редко встречающиеся мертвяки, которым было на всё плевать лишь бы продолжать ползти. Хотя не это главное, поднадзорная территория третьего отряда находится достаточно далеко от расположения двенадцатого, но множественные свежо-обращенные и окончательно мёртвые синигами были с нашивками отряда Роджура Оторибаши. И могло-ли быть хорошей новостью отсутствие его тела, как и тела лейтенанта Киры Изуру? — Как же это забавно видеть капитанов Готей 13 ползающих на брюхе, — самодовольный, изменённый эхом динамиков голос, доносился будто бы отовсюду. — Можешь не бояться, Куротсучи Маюри. Твой помошничек был столь любезен, что отключил систему безопасности этого коридора. — Да неужели. Безэмоциональность, с которой это было произнесено, заставило Унохану замереть на месте. По телу прошёлся озноб, который ни как не был связан с всё ещё влажной после дождя формой. Она готова была и к вспышке ярости, и к ледяному спокойствию, но вот безразличие… Нет. Даже безразличие сюда не подходило. Что-то иное за гранью… Как оболочка без души. — В голову полезли чёрные изодранные тряпки принимающие вид человеческих фигур. Рецу со скрупулёзностью реставратора воспроизводила образы дементоров из Гарри Поттера, не давая и шанса беспощадной пустоте обосноваться в своих мыслях. — Могу поспорить, — издевка, в которой каждый слог тянули до безобразия напыщенно, — ты сейчас удивлен, как мы смогли, так просто сюда попасть. — Думаю если скажу, что мне плевать на это, ты всё равно продолжишь. Куротсучи, наконец, решил подняться, с несвойственным ему джентльменством подав руку Унохане, которая сразу приняла её, посмотрев в медовые глаза, в которых пылало адское пламя. Добрая, ласковая улыбка, от которой все синигами, да и аранкары, которым посчастливилось побывать в руках капитана четвёртого отряда, начинали креститься или взывать к Будде, тронула испачканные в крови губы. — Это было проще, чем соблазнить ребёнка конфеткой, — неприятно жеманно-писклявый голос зазвенел в ушах. — Мальчики из третьего отряда… — О, — Рецу едва на печени не поскользнулась, от столь иронично произнесённой буквы, — оставьте подробности при себе. — И снова эта деликатная поддержка женского локотка со стороны капитана Куротсучи. Увидь это кто из двенадцатого, хотя нет, из любого отряда, подумал бы: всё, конец света! ну или дурка изрыдалась в ожидании очередного пациента. — Я так понимаю, вы нас ждете? — А ты оправдываешь своё звание, Куротсучи Маюри. — Благодарю за столь высокую оценку. И будь добр, не пускай своего друга к микрофону. У капитана Уноханы, кровь из ушей от его голоса. — Куротсучи неожиданно прикоснулся к лицу капитана четвёртого отряда, заправив за ухо прядь волос, быстро прошептав. — Три клетки влево от двери. Четыре раза. Путь до серверной оказался занятной прогулкой среди пресмыкающихся инфицированных, стремящихся в туже сторону, что и два капитана. Куротсучи совершенно без какой-либо надобности отсёк одному из них половину туловища. Инфицированные как будто только их заметив, кинулись на живчиков, но атака была столь вялой, что Унохана за два взмаха катаны покончила со всеми кто был рядом. — И чего ты этим добился, Куротсучи Маюри. — Я много времени потратил на её грудные имплантаты. — Капитан двенадцатого отряда за волосы приподнял свой трофей. Давая рассмотреть невидимому собеседнику когда-то красивую женщину, с которой сполз белый халат вместе с формой синигами, обнажив внушительную грудь. — Жаль будет терять столь прекрасный материал. — Вот как. Тогда я прощу тебе эту вольность. — Вы столь любезны. И снова ровный, без каких либо эмоций голос. Вот только сейчас Унохану это ни как ни тронуло, она лишь взглядом скользнула по фиолетовым волосам, зажатым в руке Куротсучи оточенным движением убирая катану в ножны. — А вот оружие придётся оставить, капитан Унохана. Женщина, без какого либо промедления сняла с себя ножны, отбросив в сторону. Отметив насколько по-другому к ней, обратились, она также избавилась от винтовки, короткого боевого ножа, пистолета и скрытого под форменной курткой пояса с метательными ножами, продемонстрировав пустые руки. Иллюзии ей были априори чужды, поэтому Рецу была более чем уверенна, что её в любом случае будут обыскивать разденься она хоть догола. Тем более сейчас, когда догадки подтвердились и сомневаться в том, что вторженцам полностью известна её личность уже не приходилось. Подождав пару секунд и, не услышав далее никаких пожеланий, двое продолжили путь, свернув влево. Это можно было сравнить с машиной выскочившей на встречку. Маюри, шедший впереди, едва носом не уткнулся в пузо особого заражённого. Капитан четвёртого отряда мгновенно среагировала, скорректировав направление и тут же остановилась. Инфицированные заполонили буквально каждый свободный уголок небольшого коридора, из-за толпы казавшийся ещё меньше. Куротсучи с кривой усмешкой отметил встречающую делегацию — сборище обдолбанных алкашей, ни как иначе. Каждый второй что-то извергал из себя, орошая всем этим соседа, а стоявший во главе этой братии жирдяй, солировал безостановочной отрыжкой. — А ведь у меня ни осталось, ни одного Толстяка, — как бы, между прочим, проронил Маюри, проведя пальцем по раздувшемуся животу. Круглый заражённый отнёсся к этому как нечто само собой разумеющемуся. — Они такие хрупкие. — Сочувствую вашей потери, Капитан Куротсучи, — тихо произнесла Унохана, заметившая странную правильность в расположении инфицированных. Они вполне могут пройти до открытой двери, даже ни с кем не столкнувшись, тем более, когда их столь откровенно игнорируют. — Идём? Скорбно вздохнув, Куротсучи вновь возглавил шествие. Он также обратил внимание на узкую тропинку, оставленную специально для них, но буквально сразу стал задумываться, как бы её срезать. Одного из зараженных вывернуло прямо перед ним. Закатив глаза к потолку, он пожалел о том, что первой не пошла капитан четвёртого отряда, но как истинный джентльмен он обязан оградить даму от подобного. Впрочем, его мучения не продлились долго. Чем ближе они подходили к серверной, тем меньше становилось инфицированных. Яркий свет люминесцентных ламп больно ударил по глазам. Но ни Куротсучи, ни Унохана даже не поморщились, смотря на тёмную фигуру, расположившуюся за прожекторами. — Наконец-то вы добрались, — радующее говорившего было абсолютно неподдельным, особенно сарказм ядом разливающийся по каждому слову. — Не стойте на пороге, проходите, проходите. Будьте как дома. — Как интересно. Приглашать меня в моём же НИИ… — выразительно хмыкнул Куротсучи, с живым интересом осматривая помещение. Взглядом цепляясь за каждый проводок, за каждую мигающую лампочку, что с перемигиванием расходились от большущего монитора, прячась где-то в длинных коридорах серверных стоек. В отличие от Маюри взгляд Рецу сразу же прошелся по… не людям. Нелюди, которые в полчище инфицированных выделялись двумя белыми пятнами. И если тот что их встретил… Нет они оба были монстрами. — Что же вы стоите в дверях, капитан Унохана. Обладатель приторно-гадкого голоса обрёл свой лик. Отвратительное лицо, с которого Унохана не отводила глаз, запоминая каждую чёрточку. Хотя на это и не требовалось больших усилий. Лысый. Толстый. Белобородый ублюдок, скалящийся так, что узкие чёрные очки практически сливались с тёмной кожей, прячась в складках жира. Да, усилий не требовалась, но Унохана определённо запомнит, с каким наслаждением он срезал плоть, с руки лейтенанта третьего отряда, скармливая её преданно сидящему у его коротеньких ног Охотнику. — Верно, не стойте на пороге. — Капитан четвёртого отряда немного отступила в сторону, посмотрев на говорившего, чванливо сидевшего у странного пульта управления. Мужчина усмехнулся, в задумчивости подперев голову рукой скрыв тем самым часть пятен кучкой собранных на правой стороне лица. — Предложил бы вам присесть, капитан Унохана, но увы, Куротсучи Маюри не заботится о гостях. Названый стоявший в несколько шагах от этого высокомерного куска исследовательского материала, окинул его очень откровенно многозначительным взглядом. Уже зная, на какую полку, поставит эту светловолосую очкастую голову. — Ничего страшного я постою. Но не могли бы вы представиться, — ровным спокойным голосом произнесла Унохана, смотря на изголовье кресла. — Ох, простите нашу не воспитанность, — мужчина тут же поднялся насмешливо поклонившись. — Шаз Домино. Штернриттер «Сигма». — ПеПе Ваккабрада, — хохотнул жирный, держа своими сосисками кусок мяса, с которого капала кровь прямо в распахнутую пасть Охотника. — Штернриттер «L». Хороший… — Ясно. Квинси. — … мальчик. Холодная ярость, когтями впиваясь в кожу, подбиралась к горлу Уноханы. Она не хотела смотреть, но невольно, краем глаза всё же увидела, как это подобие человека потрепало голову особого заражённого, словно он какая-то собака. А затем чёртов порось простым движением вверх, отсёк Кире Изуру правую руку, его же собственным, похожим на прямоугольным крюк, клинком. — Как же давно кто-то вне фонда называл нас подобным образом, — играючи скосив взгляд на ПеПе, произнёс Шаз. — А сейчас… — Погрызи косточку, мальчик, — умилительно всплеснул руками Ваккабрада, смотря как особый инфицированный схватил руку. — Пока дяди поговорят о делах. Нога Уноханы дёрнулась и сразу остановилась, дёрнулась и остановилась, словно она хотела уподобиться Охотнику и вгрызться в горло этого жирдяя, но не могла решиться на это. Хотя навряд ли у неё это вышло. А если б и получилось, то замучилась бы отплевываться от жёсткой, хрен пойми как выстриженной бороды. — … Куротсучи Маюри, скажи, что ты знаешь о месте нахождения Урахары Киске? — Район Каматсу, — озадаченность на лице капитана двенадцатого отряда была совершенно истинной. — Хочешь сказать, что он умер, — хрюкнул ПеПе, усаживаясь прямо на пол не заботясь о чистоте своих белоснежных одежд. — Нехорошо врать. — Верно, — хмыкнул Шаз, потянув за один из толстых кабелей. — Один нас уже пытался уверить, что Киске Урахара мёртв. Неприятный тонкий скрип колёсиков скрипичным ключом водил по барабанным перепонкам. Что было на удивление странным, ведь в помещение не было тихо, инфицированные своими хрипами создавали довольно «уютную» атмосферу. И вот когда уже стало казаться, что барабаны сами собой превратятся в скрипки, из глубин серверной выкатился стул, на котором сидел мужчина в белом халате, правда от белого там мало что осталось. Засохшие и свежие пятна крови чуть ли не полностью залепили одежду, а из свешенной на грудь головы всё ещё сочилась нитка кровавых слюней. Так же как из рук, привинченных к подлокотникам, с тихим стуком капала кровь. — Хотя твой третий офицер вообще парень не сговорчивый. — Шаз лениво отбросил кабель, картинно усаживаясь на кресло. — Всё пытался нас убить, до последнего тыкая в эти кнопочки. — Квинси демонстративно пальцами пробежался по клавишам пульта управления. Где-то что-то пискнуло, хрустнуло и затихло. — Но на кого рассчитана твоя система безопасности? Какой-то пшик. — При Урахаре Киске мы, скорее всего и на порог бы не ступили, — хихикнул ПеПе, сложив из пальцев сердечко, пуляя им в сторону капитана четвёртого отряда. — А с тобой, Куротсучи Маюри, пришлось проявить нашу любовь, оставив и меч, и пистолет при тебе. И даже дорогие тебе имплантаты оставили. Маюри посмотрел на так и зажатые в руке фиолетовые волосы. — Видишь, как мы заботимся о твоём душевном состоянии, — продолжил Шаз. — Поэтому расскажи, где прячется Урахара Киске. — Я не намерен повторяться… — Ой, мы тебя так долго ждали. Кхе… — жирдяй поперхнулся словами, забрызгав слюнями белоснежную бороду. — Действительно. Мы вполне могли отдыхать где-нибудь в Уэко Мундо. Но нет, ради тебя, Куротсучи Маюри, пришли… — Кхе-кхе. — … сюда. Дать тебе шанс стать полезным, — Шаз Домино недовольно скривился, глянув в сторону Ваккабрада тут же переводя взгляд на Унохану Рецу. — Шаз… мне дышать… Кха… — кровавые брызги чернильными кляксами осели на бороде, — нечем. — В горле свербит, и руки не поднимаются. Кажется, что голова вот-вот лопнет, — спокойное, равнодушное, исследовательское участие от капитана Куротсучи. Ваккабрада попытался схватиться за названые части тела, но руки действительно стали не подъёмными. Более того попытка подняться на ноги так и закончилась не начавшись. Всем чем толстый квинси мог управлять это глаза, которыми он по очередности разглядывал Шаза и Маюри, словно ища у них помощи. — Ну наконец-то, — оскалился Домино, — я уже думал, что тебя, Куротсучи Маюри, приняли на пост капитана двенадцатого отряда за любовь раскрашивать своё лицо. Вот только… посмотри на неё, — Шаз указал на сползающую по стене женщину. — Твой газ и капитана Унохану убивает. — Сопутствующие потери, — как нечто незначительное произнёс Маюри. — Они всегда были и будут. — Согласен, — Шаз поднялся, многозначительно посмотрев на Куротсучи, приглашая того последовать за собой. — Мир без потерь не возможен. — Ты сейчас философствовать собрался? — Нет. — Подойдя к ПеПе, он присел, дабы их взгляды находились на одном уровне. — С моей стороны ПеПе Ваккабрада, — Шаз пальцем ткнул в необъятное пузо, будто ожидая, что оно сейчас лопнет. — С твоей: капитан Унохана и остатки твоего отряда. — Намекаешь на неравноценность, — Маюри смотрел, как толстяк захлебывается своей кровью. Краем глаза видя, что Охотник перестал грызть руку. Слыша как монотонные хрипы инфицированных становятся недовольными. — Да. И пока ПеПе ещё жив. Скажи, что ты знаешь о проекте Хоугьёку. — Сначала ты ответь, — Куротсучи взвесил в руках пистолет. — Этот яд нигде не фигурировал, следовательно противоядие никто не мог сгенерировать. Простая устойчивость к ядам тут не поможет. Тогда что? — Я — Штернриттер «Сигма». После того как все буквы были розданы Его Величество сам присвоил мне этот знак. — Осторожно уложив затихшего ПеПе на пол, Шаз поднялся встретившись лицом с дулом пистолета. — Весь урон, нанесённый мне, сводится к нулю. Собираешься стрелять? — Какой догадливый. — И что дальше? — ядовитая усмешка расцвела на лице Шаза, сделавшая скопище пятен на правой стороне лица, ещё виднее. — Какие у тебя варианты, Куротсучи Маюри? Нарастающий рык становился всё явственней, его уже невозможно было списать на обычные хрипы заражённых. Вот только улыбка, растягивающаяся до ушей Маюри ни как не вязалась с ситуацией. Безумные вопли огласили серверную, да так, что вскрик особого инфицированного потонул в нём. Домино и Куротсучи почти одновременно начали действовать. Изловчившись, капитан двенадцатого отряда пустил несколько пуль в летевшего на него Охотника. Квинси в тоже время перехватил его руку, заламывая её за спину. — Жаль, Куротсучи Маюри… О чём именно сожалел Шаз Домино, так и осталось неизвестным. На ухо капитана Куротсучи захрипели. На шею упала горячая кровь. Часть спины с копчиком почувствовала, как в них упирается что-то тонкое. Взглядом, проводив оголтелую толпу мертвяков, мчавшуюся по известным Маюри маршрутам, легко выбрался из захвата. Стряхнув с плеча сгусток крови, он обернулся к квинси, что сделал к нему пару шагов, тут же замерев на месте опуская взгляд вниз. На белой форменной одежде расплывалось красное пятно берущее начало из брюшной полости. Там же торчала какая-то железка. Рывок вниз и эта самая железяка разлучила ноги точно по ягодичному разделителю. Кишки, зацепившись за инородный предмет, упавшей связкой шпикачек покинули брюхо Штернриттера «Сигма». — Попробуй… обнули…