Душевная рефлексия

Уходить не хотелось. Назад тянуло, словно я маринованный помидор и меня вылавливают из банки щипцами. Будто к обуви приделаны резиновые тросы и меня пружинит обратно, а я преодолеваю сопротивление и двигаюсь на улицу, курю одну за одной в ожидании такси, и не сорваться в подъезд, вверх по лестнице к знакомой двери — чудовищно сложно. После произошедшего сегодня вряд ли смогу долго быть без него. Мне будто ввели тяжелый наркотик в кровь, и когда отпустит — начнется ломка. Неизбежная ломка. И доза была слишком высокой, чтобы суметь с этим справиться и устоять перед соблазном. Да и не хочу я, блять… Нужен он. Настолько фатально и сильно, разрушительно, что страшно. Чего-то подобного еще не было в моей жизни стопроцентно. Не то чтобы никогда не сталкивался со страхом потери кого-либо, если скажу что так, то совру. Кристину я всегда берег, понимая, что лучшего компаньона не найти. Ценил эту женщину, наверное, потому и шел на поводу, позволяя капризно диктовать мне некоторые условия. НО. Это были цветочки по сравнению с тем, что сейчас в груди расцветает. Без спроса, просто как факт. До дома в прокуренной иномарке. А в носу ЕГО запах стоит. Намертво. Смотрю в окно и ничего не вижу, перед глазами до сих пор зрелище голого и возбужденного Виталика, который словно похотливая сука себя вел, и бля… Слова в ушах оглушают, прямые просьбы без тени стеснения. Раскрепощенный. И хочется, чтобы вот так только со мной. Неуемная ревность. Неконтролируемая. Жгучая, как чилийский перец. И без прикрас я, наверное, умру, если узнаю, что у него кто-то появился кроме меня. Просто. Тупо. Сразу же на месте сдохну. Как от выстрела ровно в висок. После такого не выживают… Тихо прикрыв дверь, на ходу раздеваюсь и натыкаюсь на сидящую в коротком шелковом халате жену посреди гостиной со стаканом виски. И, вот честно, меньше всего мне сейчас хочется что-либо выслушивать. — Где ты был? — Голос хмельной, глаза злые и ревнивые. — Кристина, иди спать. — Игнорирую, подходя к гардеробной, стаскиваю вещи. Слышу, как подходит ко мне. — Снова с ним? — Тянет носом у моей кожи, принюхивается у губ. Как поисковая собака. Царапает ногтем мне шею, где вероятнее всего небольшой, но засос. — С ним, — сама себе отвечает, скривившись, будто грязи в рот напихала. — Сука, — шипит, и спустя секунду смазанная пощечина, причиняющая не боль, разве что раздражение, скользит по моей щеке. — Я же просила, закончи этот фарс! Найди, раз на то пошло, себе другую куклу с членом, но не он. — Иди спать, Кристина. — Грубее. Скандалить — желания нет. Отвечать на ее «атаку» — подавно. Это все из раза в раз утомило. Все та же песня, старая, заезженная и неинтересная. — Прекрати это все, пока чаша моего терпения не лопнула окончательно. Иначе я начну принимать меры. Смеюсь на ее слова. Меры она примет… Как годами ко мне баб таскать, так никаких мер не нужно было, а ведь по факту измена была на ее глазах, открытой и кричащей. Сейчас же я возвращаюсь к ней домой и все почти привычно, но нет, Ви так сильно бесит женушку, что кажется, скоро разорвется на куски подтянутое тело от ярости и моего неповиновения. Не хочу слушать это все и слышать, ухожу в душ, а после остаюсь спать на первом этаже. На хер. Просто на хер. *** Рабочий процесс снова втягивает. Со своими несомненными плюсами и минусами. И приятной неожиданностью появляется очень давний знакомый, мы когда-то учились на одном потоке. Хорошо общались, тусовались, после несколько раз на съемочной площадке пересекались, как и на куче различных конкурсов. Полноценным другом его сложно назвать, но боевым товарищем и надежным контактом — вполне. — Марат-Марат, сколько лет, сколько зим? — Выйдя покурить и проветрить голову, улыбаюсь, видя, как он подходит к дверям агентства. — Если конкретно, то года три-четыре, — в тон мне и крепкое рукопожатие. — Каким ветром? Ты не подумай, я рад встрече, просто ты же знаешь. — Тем самым, рабочим ветром, — усмехается. Глубокие ямочки выделяются на узком лице. Мой одногодка, но выглядит куда старше. «Бурная молодость», как многие любят говорить. Одна сплошная мышца, худой и гибкий как змея. Таким я его помнил, такой он стоит передо мной, разве что длина волос стала короче. — Занятно, пойдем-ка внутрь, побеседуем. — Приглашаю жестом и вхожу следом. Двигаемся к моему кабинету, рассаживаемся в креслах. — Выкладывай. — Ну, все довольно масштабно. Я, во-первых, хочу собрать трио танцоров и начать продвижение своего давно задуманного проекта. Во-вторых, есть наводка на крупный заказ-показ и не только. Смысл в чем: я предоставляю танцоров. Дрессирую, помогаю с материалом, придумываю несколько номеров. Делаем парочку роликов в спортивной одежде новой, перспективной на рынке марке. — Все, конечно, прекрасно, но у меня только модельки имеются, и не все еще на уровне, изгаляюсь, как могу. Чувствую себя папой Карло, будто из бревен вытесываю и вдыхаю в них жизнь. — Ты дослушай, — щелкает пальцами. — Курить тут можно? — Мне да, — хохотнув в ответ. Особенно когда вижу приподнятую бровь. Помнит, как раньше пререкались по поводу и без. — И тебе, так и быть. — Так вот. Что собственно от тебя нужно: красивые девочки, которые минимально умеют делать хоть что-то, кроме ходьбы. Гибкие, сексуальные, желательно посочнее. Их в те же шмотки пакуем, будут в роликах белозубо улыбаться и трясти прелестями. Касательно показов, там опять же: несколько выходов моих танцоров, после полноценный прогон по подиуму твоих пташек. — Звучит заманчиво. Даже очень. А еще интересно и необычно. Да и подобный опыт будет более чем полезен моделям, и заказов у нас пока что нет. Разве что парочка фотосессий, но это успеется. Можно совместить. — Подношу сигарету к губам, втягиваю носом тонкую струйку дыма, что маячит у лица, и затягиваюсь. Дурманит. — Отлично, сроки не горят, нам дали три-четыре месяца. Я думаю, что мы вложимся в два. Девочек твоих потом гляну, а пока мне нужно найти достойных парней, которые вызовут у меня как минимум восторг. — Кстати об этом. — Встрепенувшись, тушу сигарету в пепельнице, усаживаюсь ровнее. — Есть один очень хороший вариант, и я настоятельно советую тебе его рассмотреть. Парень опытный, толковый, не сопляк. Внешние данные отличные. — Ты о той звездульке, про которую весь интернет горит? Виталий или как там его? Что, правда взялся продвигать кого-то, кроме моделей? — Вопросы раздражают. Хочется ответить резко и хлестко, но профессионально душу в себе волну неудовольствия. — Да. Виталик. И нет, я не занимаюсь им. Просто как танцор он действительно хорош. Более того, не прошу тебя брать его без своеобразного теста или кастинга. Я лишь предлагаю. Не понравится? Покажется низким уровень подготовки? Чопорным? Бога ради сливай и не беспокойся. Нужна трезвая оценка. — Без тени эмоций. Почти менторским тоном. — Ладно, где мне его найти, или ты подошлешь? — Вот в этом как раз загвоздка. Я не хочу никаким образом быть привязанным к вашему знакомству. Ибо если он узнает, откуда у тебя информация, сразу же взбрыкнет. Так что дам тебе его номер, сумеешь уломать — получишь ценный кадр.

POV Виталик

Наутро настроение не улучшается. Все еще неприятно дергает его уход, но пораскинув мозгами, решаю не думать об этом. Если не совсем, то, как можно меньше. И бог его знает, чем бы я себя умудрился занять, если бы не зазвонил телефон ближе к обеду. — Добрый день, Виталий? — Голос мне не знаком. Хрипловатый, прокуренный, истинно-мужской. — Добрый, он самый, — отвечаю с сомнением. — Не буду вас томить и долго разглагольствовать. Меня зовут Марат, и я звоню по делу. В ближайшее время будет проходить закрытый своеобразный кастинг в новое трио. Мне нужны танцоры с приличным уровнем подготовки для реализации ряда проектов. Если есть желание, милости прошу. Залипаю. Немного, да нет, вру, очень неожиданно. О наводке спрашивать не решаюсь, и без того понятно, почему на меня могли выйти. О «Том самом батле» разве что ленивый не перетирает в интернете. В то же время звучит крайне заманчиво. Особенно если команда будет не слишком-то большая. Что дает больше шансов хорошо себя реализовать и как танцор, и как, возможно, хореограф. — Я так понимаю, что подумать мне выделены сутки? — Около того, — усмешка из динамика. — В любом случае, если вас что-то не устроит, никто задерживать не станет. Просто предлагаю возможность и надеюсь, что мы подойдем друг другу для дальнейшего сотрудничества. — Хорошо. Спасибо, завтра я перезвоню с решением. — Всего доброго. — Всего доброго, — чуть тише отзеркаливаю. *** — Привет, — все еще в прострации после того неожиданного звонка, набираю Арнольду. Прошло около часа, близится обед, да и жрать, если честно, хочется немилосердно. Я все же без завтрака сегодня порхаю. — Пообедать не желаете, мистер Шварц? — Хотелось с заигрыванием, выходит как подъеб. — А ты вовремя, у меня окно в пару часов. И там на улице тотальный пиздец, жди, скоро подъеду. Одеваюсь лениво, шаркаюсь по квартире как дебил, не зная, куда себя приткнуть, пока не приходит СМС, что он уже на месте. Выскальзываю из подъезда, поморщившись, когда порыв ветра вместе с мокрым снегом мерзко ударяет с размаха в лицо, скидывая капюшон куртки. Погода — дерьмо собачье. Настроение и без того хер пойми какое, еще и это. Отлично, бля… Пассажирская дверь распахивается, заскакиваю внутрь, вздрагиваю от контраста прогретого салона и низкой температуры на улице. Поворачиваюсь, встречаясь с взглядом темных ртутных глаз. И не знаю, что говорить и надо ли. Уже здоровались. Банальные вопросы лепить тупо, а рассказывать вот так со старта о новостях… не то. Тупим пару минут, никто не тянется друг к другу, но я будто чувствую его фантомные касания, и стонет все внутри. И ничего не стоит взять и влипнуть в него, сидит ведь, не двигается, напротив, так близко… в полуобороте. Доступный. И вроде как мой. Но… Приклеились к сидениям и нихуя. Минуту, две, пять, десять. Я теряю счет. И атмосфера не плохая и не хорошая. Никакая. Не радует и не расстраивает. И то ли я заебан и потому не делаю шаг навстречу, то ли мы оба заебаны и потому не искрит, не фонит и не притягивает магнитом безумия. — Тут неподалеку есть ресторан. — Первые слова из его уст проходятся ощутимой волной по позвоночнику. Свожу лопатки от легкого напряжения и вжимаюсь обратно, устроившись поудобнее. — Я съем сейчас что угодно, так что некритично куда мы едем. Снова молчание. И в придачу пробка. Не час пик, но, видимо, испугавшись погоды, все попрыгали за руль. И как итог — урчащий мотор и тишина в салоне. Звенящая. Я даже дыхание Арнольда слышу, не напрягаясь. Руки же чешутся, хочется куда-то себя деть, потому начинаю издеваться над приемником. Выкручиваю туда-сюда бегунок, прыгаю по радиоволнам. Но снова неудача. Везде гремят или новости, или жуткая попса. Нервишки шалят, происходящее раздражает. Более того, утаивание от Арно, предложенное мне Маратом, кажется трусостью и какой-то детской, неуместной глупостью. Да и что тут такого? Не в порево же зовут сниматься… ей-богу. — Мне кое-что предложили… — прочищаю горло и завожу все же диалог. Была не была. Смотрю на внимательное лицо с красноречиво приподнятой бровью. Продолжаю: — Позвонил какой-то мужик, позвал на кастинг или что-то вроде того. — И? — Облокачивается на дверцу, развернувшись ко мне. — В смысле «И»? Это, конечно, было бы очень заманчиво, будь оно не в теперешнее время. — В какое такое «теперешнее время»? Что с ним не так? — Арнольд, мое имя обглодали даже те, кто к миру танца или моды не имеет никакого отношения. Облизали, облобызали и следом обосрали. И этот черный пиар, чтоб его, мне на хрен не нужен. Я хочу добиваться чего-либо и приковывать внимание не благодаря вот такой шляпе, а вопреки всему. САМ. Своим талантом, работоспособностью и остальным. А не вот так. — Черный пиар — тоже пиар. Неприятный, но толчок. Который, как не дерьмово это звучит, но помогает тебе, как видишь. — Пожимает плечами, само спокойствие. — Они твое имя без спроса использовали. Однако теперь оно на слуху. Что в некотором роде не абсолютный, но плюс. Видео с батлом в клубе против того чемпиона видела куча людей — и профессиональных, и не очень. Что опять же — плюс. Ты ведь ходил на различные кастинги. Хотел себя показать. Так отнесись к произошедшему как к очередному внеплановому отбору. Вот нашелся тот, кто клюнул и предложил поработать. Понравилось увиденное кому бы там ни было, и звонок — результат, так в чем проблема? — Кривлюсь, каждое слово слабо, но колет. Неприятно. И ощущение, что я десятиклашка на ковре у директора за провинность. Будто туп и чего-то не понимаю. Такого простого и доступного. Ему. — Знаешь, сколько нынешних а-ля звезд себе имя сделало благодаря вот таким сомнительным вбросам? Ты вообще в каком мире живешь? Некоторые, чтобы засветиться, пичкают хуй знает чем свои каналы в ютубе, веря, что им подфартит, как Джастину Биберу в свое время. — Ну и какой в этом смысл? Мне не нужно что-то проходное. Я если делаю, то качественно или никак. А тупо светить жопой и подогревать к своей фигуре интерес благодаря сплетням? На хуй. — Возмущает его отношение. Хотелось совета или поддержки, понимания как минимум. А в итоге? — То есть сидеть на заднице ровно и ждать чуда — это твой выход? Раскидываешься предложениями, словно это какая-то завалявшаяся в кармане мелочь, и ты так востребован, что твой график расписан по часам. Да что там часам — минутам! — Причем тут вообще это? — Понимаю, что закипаю. Неслабо причем. Такое явное утрирование и жесткий, полунасмешливый тон выводят из себя. — Повторяю: я САМ хочу. МНЕ это нужно. Это, в конце концов, МОЙ, мать его, выбор. — И как много ты САМ добился? М-м? Тридцать один год, что, к слову, если ты вдруг не в курсе, — пик карьеры танцора твоих жанров. Мне что, надо в кресло судьи снова влезть, чтобы Ваше Величество соизволило послушать внимательно и серьезно? Или теперь моя персона не авторитетное мнение? — Давит. Напирает, и глаза сверкают, становясь темнее. — И я не вижу особых продвижений у тебя в профессиональном плане. Потому что застрял без дела. И, черт возьми, выпинывают же сейчас, а ты смеешь носом крутить. Серьезно? Будешь и дальше страдать херней и перебиваться с копейки на копейку, безликий и незамеченный? Обивать пороги низкопробных кастингов? Когда те, кто помоложе, наступают на пятки? Ты что, бессмертным себя возомнил или эликсир молодости в кармане? — Потряхивает. Нервы попросту сдают к херам. И не заорать во всю глотку трехэтажным очень сложно. Как и не выскочить сию же секунду на улицу, насрав на то, что там ливень со снегом. — Не хочу влезать в эту грязь добровольно. Чтобы потом за спиной пиздели: «Это же тот самый чувак, я про него читал, теперь понятно, что он на экране делает!» — А то, что могут говорить: «Посмотрите, как он ахуенен, где же раньше такой талант скрывался? Как хорошо, что кто-то его заметил и показал массам!»? — Не перекручивай, блять! — рявкаю. Не хочу принимать его слова. Пусть даже там и есть толика сраной истины. И мое положение вообще более чем печальное. Но сдаться и так просто пойти в руки к хер пойми кому? Пусть даже просто на кастинг. Пусть даже мне и безумно интересно, что к чему. — Спустись на землю! Хватайся за возможность! У нас разница в два года, но такое ощущение, что сейчас ребенку что-то объясняю. Ты что думаешь, мне кто-то золотую карту в руку сунул и все по маслу пошло-поехало? Я выгрызал себе шанс на успех. Шел по головам, если требовалось. Не спал сутками, работал на износ, совмещая с учебой карьеру модели. Вырывал у других из рук контракты, цеплялся зубами, доказывал, что именно моя персона — то, что им нужно, давил собственное «фее». И где я теперь? На их месте. Диктую правила, зарабатываю себе на старость и наслаждаюсь. — Пафос. Гордыня. Взращенное эго. Хлещет словами. Каждое, как удар плети по голой коже, рассекает до крови. Противно. Гадко. Обидно. Как котенка тыкает в дерьмо мордой. И все так нервно и на пределе. Децибелы давно превысили допустимый уровень. И злость бурлит, замещая собой все внутри. Буквально распирает к чертям, и не садануть рукой по приборной панели безумно сложно. Потому что нужен выход эмоциям. Проораться или подраться или… Но наброситься с яростной страстью на Арно? Нет. Не после услышанного. Как бы ни был он местами прав, меня вот так песочить? Я не подчиненный. И пусть у нас разный уровень жизни, это не дает ему право разговаривать с таким превосходством. Качнувшись раза два на месте, резко открываю дверцу. Рывком, благо по правую сторону не стояло ничего и никого, иначе бы снес к ебаной матери. Под кинутое в спину «Ты куда бля?» выскакиваю в объятия бушующей непогоды, придерживаю капюшон одной рукой, второй с силой толкаю мокрую, скользкую и противную дверцу обратно, слыша хлопок. Прости, малышка, но твой хозяин мудак. Срываюсь к ближайшему зданию, ныряю под козырек, а после внутрь. Кафешечка-кафешка. Горячий кофе, отсутствие ледяных капель и Арнольда. Почти идеально и то, что нужно в данную минуту. Тупо отвлечься и сменить обстановку. Подумать и прекратить поколачиваться от бури, что разошлась на полную в грудине. *** — Утро доброе, — стараюсь бодро и без мандража. — Марат? — Да, вы уже приняли решение? — Вежливый голос, заискивающий. — Принял, во сколько пройдет кастинг и где? Записываю на листочке номер, рядом вырисовываю поярче время. Благодарю и отключаюсь. Это дается нелегко. Вся ночь в размышлениях. Литры какао до изжоги и звенящая голова, аки церковный колокол. Переосмысливание. Обида. Снова вереница в голове. И так по кругу. Слова Арнольда не исчезают, не выдворить их из себя, как не пытаюсь. Неприкрытая правда и прямолинейность… Наверное, мне нужно быть благодарным за то, что без прикрас высказался. Наверное, неправильно было тупо молча бросить его в пробке, предварительно пригласив пообедать. Попахивает подставой. Вытянул из комфортабельного рабочего места, испоганил настроение и киданул балдеть в шеренге замерших железных монстров. Наверное, можно было сгладить все и закончить хотя бы на нейтральной ноте или высказать недовольство ему в лицо сразу же. Наверное… И так весь долбаный день. Как на репите каждая интонация, взгляд, фраза. И все вместе вкупе с волнением вырубают меня ближе к вечеру. *** Огромное помещение. Раза в три больше по площади, чем зал, в котором я обычно тренируюсь. Немного сутулясь, покачивая головой под уже слышную музыку, ючусь почти у самой двери, наблюдая, как в ожидании начала кастинга батлят танцоры. Десять парней, разномастные и в подаче, и внешне. Кто-то на пафосе, кто-то более сдержан. Кто-то берет фишками и срывает свист и похлопывание, кто-то давит скоростью, и крики одобрения резонируют от стен, а кто-то технично засовывает и тех и других за пояс, получая в ответ кивки и молчание. Ибо конкурентоспособен и пугает их. Показывает явно, что имеет все шансы занять одно из трех мест. Не лезу к ним, наблюдаю. И только сейчас на меня обрушивается понимание ситуации. Равно как и вчерашняя ссора с Арнольдом. Я повел себя глупо. Пусть он и перегнул, но… Повторяю: я повел себя глупо. Просто прийти и посмотреть, что могу получить, можно ведь в любом случае. Удерживать силой никто не станет, уйти никогда не поздно. А импульсивно орать, что хочу всего добиться САМ?.. Я так-то сейчас и буду добиваться, никто раскинув руки в стороны, брататься и обниматься не стал. Место не застолбили. Все зависит от меня. Я повел себя глупо… Как кретин не меньше. Тем временем музыка стихает, из другого входа появляется высокий, смуглый и облаченный в типичную для танцоров одежду мужик. Интуитивно понимаю, что это Марат, а спустя пару минут убеждаюсь в верности своей догадки. Однако не его внешний вид меня несколько шокирует, а приход вслед за ним Зайцева. Того, мать его, самого Эрика, из-за которого весь чертов сыр-бор в сети. Ухмыляется, глядя на меня. И при ярком свете ламп под потолком могу куда детальнее осмотреть «чемпиона», чтоб его. Наглый. Зажравшийся и себялюбивый. На лбу написано огромными буквами: «Я ахуенен, есть сомнения? На хуй посланы». Ниже: «Если что-то не устраивает, на хуй посланы дважды». Фыркаю, когда тот криво расплывается в еще более широкой улыбке. И преспокойно направляется ко мне под громкое Маратовское: — Итак, парни, сейчас будет второй раунд батла, начало которому было положено не так давно на одной шикарной вечеринке. Занимайте места у стенки и наблюдайте. Своеобразный реванш для Эрика. И повторный звездный выход для Виталия. — Смотрит испытывающе. И понимаю — поблажек не будет. — Давай, порви его и место в трио твое. Проиграешь? Выход ищешь самостоятельно. — Крутые правила, правда? Однако я не был бы собой, если бы не подхватил азартно идею и не начал включаться. Запоздало, пожалуй, но… Лучше так, чем никак вообще. Парень таки подходит, протягивает руку — моя в ответ на автомате. Не совсем понимаю, что ему нужно. Да и вникать — желания нет. А вот порвать его во всех смыслах? О да. — Мне место в трио не нужно, чувак. Однако Марат попросил, так что не обессудь. — Пожимает плечами. С виду вполне расслабленный, но меня не обмануть, блеск в глазах нездоровый, и пусть он здесь в качестве помощи хореографу, батл обещает быть непростым. Отбирает парочку треков, знакомых обоим. Разминаемся пару минут, пока ребята рассаживаются вдоль стены с зеркалами. А дальше… Жеребьевка. И хорошо ли, плохо ли, но мой выход первый. Получается агрессивно. Секунд тридцать я без остановки, едва успевая делать короткие вдохи, на грани собственных возможностей показываю скорость исполнения движений. Мгновенно раскаляя тело, запуская в безумную пляску сердце и чувствуя напряжение, собирающееся в голове. Привычное состояние. Любимое. Вокруг все замирает, и не будь у нас честно отведенные каждому полторы минуты на один выход, я бы, наверное, не остановился. Эрик не уступает. В чем-то передразнивает, вызывая во мне однозначную реакцию, и руки сами показывают классическое движение «Слизал», давным-давно заведенное в нашем мире. Узнаваемое даже новичками. Слежу, отмечаю отличный уровень подготовки, утираю пот со лба и готовлюсь ко второму выходу. Пока что, как ни печально, но мы равны, быть может — он чуток лучше. Самую малость, спишем на лучший разогрев и, возможно, лишь частичную импровизацию. Ибо смахивает на полноценную связку, отработанную и выверенную от и до. Что же… Моя скорость сомнения вряд ли вызвала у Марата. Приходит время резкости, техничности и законченности каждого элемента. Песня под стать. С четким битом, с мощными басами. Вибрирует внутри, задевая каждое нервное окончание. И так неохота выплывать из кайфового состояния, хочется раствориться, как шипучая таблетка в стакане, в этой атмосфере. И нет ни капли волнения, ничто не дергается. Я. Просто. Живу. Здесь и сейчас. Звонкий хлопок выводит из анабиоза. Останавливаюсь и толком не смотрю, чем отвечает мне противник. Не важно. Главное, что я ловлю приход. Волну сокрушительных, самых великолепных и дурманящих ощущений. Мне хорошо настолько, насколько вообще может быть, и четкое осознание, что я размозжусь в лепешку, но выбью место в тройке, сродни озарению, вспышке молнии от виска до виска внутри черепной коробки. Долбаное замыкание. Но черта с два уступлю кому-то. Третий выход получается почти ленивым. Плавность, игра, харизма. Максимальный контакт с окружающими. Местами импровизирую, местами не так давно придуманную связку танцую. Идет как по маслу. Я словно родился, уже умея это делать. И покачивания в такт музыки и моим движениям Марата выглядящего впечатленным — тому подтверждение. — Присядь. — Постукивает по месту рядом с собой, попрощавшись с Зайцевым. — Твой уровень более чем устраивает меня. Вне сомнений, одно из трех мест твое. А сейчас нам нужно подобрать еще двух участников, и это будет сложно. И оказывается прав. В конечном итоге остается вместо двух — шесть человек. И решив не выматывать всех окончательно, отпускает нас до завтра, обещая сюрприз. Приятный или не очень? Хер его знает. Он слишком загадочный и странный, чтобы можно было однозначно узнать ответ. Но. Вопреки всему: моему вчерашнему пессимизму и истерии, недовольству и крику я рад, что все вышло именно так. Очень.