Promise

      Наконец-то! То, чего он так долго ждал, сбывается. Это уже не просто мечта. Теперь, протянув руку, он действительно схватит ее пестрый хвост. Ради этого дня Синдбад столько перенес, стольким пожертвовал. Он много работал, решал, планировал. Все должно пройти идеально. Пусть по милости Барбароссы пришлось забыть о присутствии союзников на этом масштабном празднике. Они еще успеют встретиться, и уж тогда Син закатит такую пирушку, какой не видели Семь морей. И еще он смог вырвать Хессу из лап президента. Син ведь далеко не дурак и догадывался чем именно она занимается в Партевии. Парень знал о лаборатории, видел шрамы на коже девушки, ее тело сильное, тренированное, а иногда ей снятся кошмары. После одного из таких Хесса пришла к нему. Странно, но они словно ищут какое-то успокоение в объятьях друг друга. Эта мысль не раз возникала в голове Синдбада и неизбежно тянула за собой другую: искала ли Хесса успокоения у Барбароссы? Стоило лишь немного допустить подобное размышление, как внутри все переворачивалось, и Син гнал мерзкие мысли, уверяя себя, что Барбароссе это не нужно, а Хес не допустит подобного обращения. Ведь не смотря на затаившиеся в ее глазах злость и обиду, она ушла с ним, она осталась с ним, и сегодня Хесса станет его окончательно.       Синдбад мог поклясться, что они нужны друг другу. Всегда были нужны, но особенно остро осознал, когда в первую неделю после приезда в Синдрию, Хес пришла к нему. Он ведь ждал, когда она сделает шаг на встречу сама, и Хесса его сделала.       В ту ночь ей приснился особенно сильный кошмар. Она так и не рассказала Сину какой, но он видел ее мокрые ресницы, и как мелко подрагивали пальцы на руках. Сам он выглядел еще хуже. Слишком много работы, которой заглушал отвратительный голос в голове, называющий его трусом и убийцей, крики людей, плач деревенских. Его тоже мучали кошмары, не давая спать, высасывая энергию. — Все в порядке? — Синдбад уже сбился со счета, сколько раз задавал этот вопрос девушке после их воссоединения. — Плохой сон. Как и у тебя. — Не расскажешь? — Не расскажу, — бесстрастно сказала Хесса. Она прошла вглубь комнаты и присела на угол стола, за которым Синдбад просматривал очередные бумаги. Они не разговаривали. Будущий король Синдрии заметил, что им вообще не нужны слова. Даже наоборот, они лишь сбивают, скрывают истину. В молчании же эти двое понимают друг друга на каком-то совершенно ином уровне. Если бы Син хотел очаровать девушку сладкими речами, то наверняка сказал бы, что так говорит его сердце, которое рвется к ней. Но все эти розовые блестки не для Хессы. С ней это ни к чему.       Отложив документы, Синдбад коснулся ноги девушки. Она не отшатнулась, и тогда рука скользнула выше, забралась под ткань платья, поглаживая кожу. Хесса не двигалась еще какое-то время, а потом ловко скользнула на колени Синдбада. — Хочу, чтобы ты осталась. — Я и так здесь. — Нет, — качнул головой Син. — Чтобы навсегда осталась со мной. Никуда не пропадала больше. Тогда, в деревне я чуть с ума не сошел. Искал тебя как безумный. Но все вокруг твердили, что ты погибла в Лабиринте, и я поверил им, в итоге. Я был таким дураком. Нужно было не сдаваться, продолжать поиски. Прости. Я так виноват перед тобой. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?       Син замолчал, ошарашенный собственной исповедью. Хесса вызывала у него потребность раскрыть самые сокровенные мысли. Никто не умел слушать с таким вниманием и не давал такую эмоциональную разрядку, особенно нужную после целого дня тяжелой работы, кроме нее. Смущенный, парень поспешил перейти к сути: — Я жалкий. По самую макушку перепачкан в грязи. Переступил через столько судеб, через столько жизней. Я готов пойти на что угодно, ради своей мечты. Но я не хочу еще раз потерять тебя. Ты можешь ненавидеть меня и у тебя есть на это право, — слова дались Синдбаду с большим трудом. — Но не оставляй меня.       Син опустил глаза, скрывая чувства от Хессы, боясь посмотреть на нее. Он не привык быть таким откровенным. Перед другими он всегда сильный, всегда уверенный, неунывающий, веселый или же серьезный. Но не перед ней.       Хесса не ответила. Она лишь шумно вздохнула и теснее прижалась к парню. Ее ладони прошлись по его рукам, плечам, шее и остановились на щеках. Хес склонилась, вовлекая в поцелуй. Женские ноги плотнее сжали бока Сина. Все отошло на задний план. Покоритель лабиринтов снова забрался руками под платье, лаская бедра. Он хотел поднять любимую и отнести на кровать, но та отрицательно качнула головой.       От одежды они избавились слишком быстро. Син целовал ставшую горячей кожу. Поцелуи вспыхивали везде: на губах, щеках, шее, плечах, груди. В ответ парень получал укусы за ухо, нежные поглаживания ладоней, а иногда короткие ногти больно царапали плечи. Синдбад окончательно потерял связь с реальностью, когда Хесса приподнялась и резко опустилась на его плоть, сразу же начав двигаться. Не выдержав, перехватил ее за бедра и сам стал поднимать и опускать на себя, любуясь ее вздымающейся грудью, проходясь огрубевшими подушечками пальцев по каждому рубцу, до которого мог дотянуться. Син достиг пика первым и помог Хессе. Он поднял ее на руки и уложил на свою кровать, не намереваясь отпускать.       Воспоминания каждый раз будоражили Синдбада. Даже сейчас. Особенно сейчас. Он поправил последнее украшение на шее, придирчиво оглядел получившийся образ и остался доволен. Не терпелось увидеть свою королеву, выйти к ожидающим их людям, официально провозгласить Синдрию страной, его свободной страной — отправной точкой, оплотом мирной жизни — без войн, без страданий и бессмысленных, беспощадных смертей.       Синдбад покинул комнату, направившись к покоям будущей жены. Остановившись у самой двери, он подмигнул служанке, которая тут же убежала доложить своей госпоже, что король готов и ожидает ее. Однако терпение подвело, и Син сам заглянул в комнату Хессы, смутив ее помощницу еще больше.       Ничего не предвещало беды. Вокруг царила атмосфера праздника, все улыбались, люди счастливы. Лишь странное грубое высказывание Барбароссы нагоняло мрачную тень. Но и он не способен испортить этот день.       Все ждали речи их короля. Поэтому Синдбад на последок крепко сжал ладонь Хессы, выпустил из своей руки, и, подойдя к краю балкона, поприветствовал жителей Синдрии пламенной речью. Син был доволен, произведенным впечатлением. Он впитывал ликующие крики и улыбки, как вдруг все закончилось. Тьма отрезала его от мира черной беспросветной пеленой.