"Тревожное томление"

Эру не забывает перевернуть песочные часы. Время для раскрытия своей сокровенной тайны Владыке Ривенделла у Линдира ещё есть. Менестрелю хочется рассмеяться от вновь вспыхнувшего в нём облегчения, когда лорд Элронд вместе с Митрандиром присоединяются к ужину с гномами, но он не смеет. Для повелителя Линдир всё ещё обычный придворный, принимающий нежданных гостей, и должен таковым и оставаться, пока... пока не испросит у Владыки аудиенции. Менестрель не уверен хватит ли у него храбрости поведать лорду Элронду о своих чувствах, однако он твёрдо намерен попытаться и, по крайней мере, признаться в том, как волновался за него. Думая об этом, Линдир испытывает лёгкое нетерпение. Но – всё позже. Молчал ведь он на протяжении многих лет, может и ещё немного помолчать. Главное, то уныние, что непрестанно сжимало его сердце, с принятием этого решения, наконец, медленно покидает его, оставляя вместо себя хрупкую надежду. Менестрель словно оттаивает душой. И даже присутствие в Ривенделле недружелюбных гномов не омрачает его необычное, светлое чувство. Владыка жив – так, чего ещё желать? Линдир просто смирится, если его пылкие чувства отвергнут. Будет больно, но неизвестность болезненнее. Душа его после признания успокоится, и он покорно пронесёт свою любовь к повелителю сквозь все последующие годы, более не упомянув о ней. Размышляя таким образом, Линдир замирает позади севшего за стол лорда Элронда и его гостей. Со своего места менестрель зорко следит за музыкантами, за гномами, за соблюдением должного порядка. А когда Владыка начинает говорить, он внимательно прислушивается к его словам, не пропуская ни малейшего изменения в интонациях. - Это Оркрист, рубящий гоблинов, - говорит лорд Элронд, держа в руках один из мечей, данных ему Гендальфом. - Знаменитый клинок. Его ковали Высшие эльфы Запада. Мой род. Пусть он служит вам на славу. С этими словами он протягивает меч Торину Дубощиту, который принимает его с лёгким поклоном. - А это сам Гламдринк, - продолжает Владыка Ривенделла, беря в руки другой клинок, и Линдир с интересом бросает на меч быстрый взгляд. - Сокрушитель. Меч короля Гондолина. Эти мечи были выкованы для войны с гоблинами... Вслушиваясь в каждую фразу повелителя, менестрель привычно восхищается его знаниями. Тот осведомлён если и не обо всём на свете, то об очень многом... Как было бы удивительно и интересно разговаривать с ним обо всех этих вещах наедине, вести просвещённые беседы, чувствуя, как сам обогащаешься чем-то новым, неизведанным ранее. Линдир всей душой желает подобного единения с Владыкой. - Как они к вам попали? - на этом вопросе лорда Элронда менестрель переводит взгляд на Митрандира, с тихой завистью отмечая, как свободно двое давних друзей разговаривают друг с другом. - Мы нашли их в пещере троллей на Великом Восточном Тракте, - отвечает маг. - Перед тем, как попали в засаду орков. Владыка Ривенделла хмыкает. - А что это вы делали... на Восточном Тракте? - интересуется он. Линдир видит, как предводитель гномов встречается взглядом с Гендальфом. Затем менестрель одёргивает себя – не его это дело. Ему не следует вникать в заботы повелителя, у него не должно быть даже собственного мнения обо всех этих делах. По крайней мере, Владыка никогда не спрашивал, что он думает по тому или иному вопросу. Да и зачем ему? Его мудрости хватит на решение любой проблемы. И всё же порой Линдир, видя, как лорд Элронд хмурится, читая какую-либо летопись, искренне желает разделить с повелителем его ношу. Ношу той ответственности, что Владыка берёт на себя. Менестрель уверен: лорд Элронд хранит множество тайн, тяжесть которых зачастую проявляется в чертах его лица. В такие моменты Линдир всегда чувствует свою беспомощность и бесполезность, ибо не в силах он облегчить поклажу опасных знаний повелителя, прояснить его взор. У него нет права даже попытаться. Вздохнув, менестрель невидящим взглядом долго смотрит в спинку резного кресла Владыки, пока тот вместе с Митрандиром, двумя гномами и хоббитом не удаляется в уединённую залу. Тем временем, над Ривенделлом опускается ночь, в небе зажигаются первые звёзды. Гномы устраивают себе импровизированный ужин, оставшись недовольными эльфийским приёмом, как Линдир и предполагал. Незаметно он наблюдает за ними, за их непринуждённостью, за тем, как в уголках их глаз собираются морщинки от взрывов раскатистого смеха. И – неожиданно для себя – менестрель проникается этой доброй и искренней атмосферой. Хоть и понимает, что жизнь у этих гномов далеко не так весела, как может показаться на первый взгляд. В прошлом каждого наверняка имеет место тяжёлый труд в любую погоду – он наложил свой отпечаток на их лица. А главным является характер, умение общими усилиями справляться с трудностями. Вот что, похоже, ценится, прежде всего, в этой дружной гномьей компании. То, что гномы определённо стремятся к какой-то цели – также не укрывается от менестреля. Чтобы догадаться об этом, не нужна даже эльфийская проницательность. Исполнившись новых впечатлений, Линдир проводит большую часть ночи в печальной задумчивости, сидя в самой дальней беседке любимой аллеи. Когда же он возвращается проверить гномов, то уже их не находит. Отведённые им покои пусты. Нигде нет и любознательного хоббита. Уверившись в том, что они покинули Ривенделл, менестрель спешит сообщить об этом Владыке. Он торопливо поднимается на возвышение, откуда открывается живописный вид на долину и где устроили Совет его повелитель, Митрандир, Саруман и леди Галадриэль. Уже почти дойдя до арочного входа, Линдир слышит обрывок фразы Сарумана: - ...боюсь, больше нам говорить не о чем. Не мешкая, менестрель заходит. Лорд Элронд тут же оборачивается к нему, услышав его тихие шаги. - Владыка Элронд, - с почтением произносит Линдир, глядя лишь на него. - Гномы... они ушли. - Что ж... - Владыка Ривенделла ловит взгляды Гендальфа и Галадриэль. - Что ж, - вторит ему Саруман, поднимаясь со своего места. - Как я уже сказал, нам действительно более не о чем говорить. Так что, с вашего позволения, я откланиваюсь. Леди Галадриэль. Лорд Элронд. Гендальф. Отвесив каждому по лёгкому поклону, Белый маг выходит. - Линдир, проводи его, - поручает менестрелю Владыка Ривенделла. - А потом зайди ко мне. Линдир покорно склоняет голову и в молчании следует за Саруманом Белым, дивясь своей удаче – благо, теперь ему не придётся самому просить повелителя о разговоре наедине. Спустя несколько минут менестрель уже оказывается в той самой зале, где он совсем недавно ждал возвращения Владыки. Линдир останавливается на некотором отдалении от лорда Элронда, который, стоя у окна во всю стену, со сцепленными за спиной руками наблюдает, как рассвет окрашивает небо в светлые оттенки синего. - Владыка? - осторожно зовёт его менестрель. Звуки его голоса заставляют Владыку Ривенделла отвлечься от своих дум. - Отошлите это с гонцами, Линдир, - говорит он, указывая на свитки, лежащие на столе. Линдир подходит к столу, оглянувшись на повелителя, когда тот с едва слышным вздохом садится в ближайшее кресло. Только сейчас менестрель замечает, какой у лорда Элронда усталый вид. С одной стороны, в этом нет ничего удивительного – Владыка не спал всю ночь, потратив её на долгие разговоры с Митрандиром, Саруманом и леди Галадриэль. С другой – странно, что он позволяет себе расслабиться в присутствии своего придворного. Неужели на него навалилось новое нелёгкое бремя? Линдир обеспокоенно всматривается в повелителя. Силы того ведь не беспредельны, несмотря на стойкий характер. - Линдир? Mani marte? - спрашивает лорд Элронд, заметив обращённый на него взгляд менестреля. Сердце Линдира начинает взволнованно биться. Вот возможность, которой он так ждал... Но обыденное спокойствие в вопросе Владыки не располагает к признанию в сокровенном. Да и не привык менестрель вот так вот сразу обнажать свои чувства. Потому он предпочитает по-иному выразить свои эмоции. - Владыка, вы... Lle naa belegohtar, - говорит Линдир, сглотнув. - Но вы рискуете слишком многим, подвергая себя опасности. С изумлением взглянув на него, лорд Элронд поднимается на ноги. - Что такое, Линдир? Вы говорите так из-за минувшей охоты на орков? Так ведь я принимал в ней участие не в первый раз. И, как я подозреваю, не в последний, - заявляет он убеждённо. Менестрель смотрит в ответ с беспомощной растерянностью. - Но... - начинает он и сразу прерывается, вдруг заметив на вороте одеяния Владыки пятнышко засохшей крови. Подойдя к нему, лорд Элронд берёт его руки в свои. - Успокойтесь, - произносит он мягким, почти несвойственным ему тоном голоса. - Вы меня удивляете, Линдир. Я впервые вижу столько эмоций на вашем лице. Вы так расстроились из-за охоты? Не понимаю, почему. Я ведь нигде не появляюсь без охраны. От этих слов, сказанных повелителем столь необычным голосом и от вида засохшей крови, Линдир, чувствуя внезапную слабость, оседает к ногам Владыки, не вынимая своих рук из его широких ладоней.