"Тревожное томление"

- Линдир, придите в себя, - сквозь какой-то морок доносится до менестреля голос Владыки. Затем он ощущает осторожное, но уверенное прикосновение руки повелителя к своей щеке и поднимает на него проясняющийся взгляд. - Вы не должны позволять себе таких переживаний, - серьёзно произносит лорд Элронд, всматриваясь в его глаза. - Посмотрите, до чего вас это довело. Вы бледны, измождены духовно. После чего Владыка Ривенделла поднимает своего придворного с колен. - Почти уверен, что вы вчера не ужинали, а ночью не спали, - тем же тоном подводит итог лорд Элронд. - Я недоволен вами. - Mani naa ta? - дрогнувшим голосом спрашивает Линдир, в порыве неожиданной смелости прикоснувшись пальцами к засохшему пятну крови на одеянии повелителя. Тот вновь смотрит на него с изумлением. Неужели тень искренней тревоги омрачает черты лица менестреля? Лорд Элронд улыбается своим мыслям. - Это не стоит ваших волнений, Линдир, - говорит он. - Один из орков лишь слегка задел меня мечом. Но не могу поверить, что вы... Не договорив, он замолкает. Каменный свод залы снова качается перед глазами менестреля. Владыка рисковал жизнью – и был ранен. Непостижимо, почему когда-то давно Линдир верил в его неуязвимость, ведь это, разумеется, не так! - Только не говорите, что вам плохо от вида крови, - лорд Элронд позволяет себе усмехнуться. - Lle anta yulna en alu? Менестрель же в ответ лишь рассеянно качает головой. Не вид крови пугает его. Пугает то, что пролилась кровь повелителя. Сердце Линдира сжимается от этой мысли. Ибо для него истинно важно только одно – благополучие Владыки. Всё прочее второстепенно. Дрожащие пальцы менестреля соскальзывают с одеяний лорда Элронда, но тот вдруг крепко обхватывает его запястье своей рукой. Линдир замирает. Жилка на его руке учащённо бьётся под ладонью повелителя. Эта неожиданная ситуация, а также то напряжение и ужас из-за ранения Владыки, чуть не лишивший менестреля сознания – слишком много для одного дня. Сейчас ему абсолютно безразлично, что о нём подумают. От близости лорда Элронда он едва может спокойно дышать, тело начинает сотрясать мелкая дрожь, горло пересыхает. Владыка Ривенделла стоит совсем рядом... Крепкий и надёжный. Доблестный правитель. От него исходит приятный аромат лесной свежести. И Линдиру кажется совершенно естественным безвольно прильнуть к нему. Лорд Элронд, известный своей мудростью, непоколебимой властностью, решимостью в битвах, силой и стойкостью в самых трудных обстоятельствах, несколько теряется. У него не так много опыта в утешении тех, кому по какой-либо причине плохо. Но поток тепла, внезапно прокатившийся по его телу и граничащий почти с удовольствием, заставляет его нахмуриться. Чувство это уже давно настолько чуждо ему, что он не знает, как с ним поступить. Однако после минутного смятения Владыка Ривенделла делает то, что подсказывает ему инстинкт – он обнимает Линдира, прижимая его к себе. Лорд Элронд практически убеждён, что поступает правильно, несмотря на тот факт, что менестрель от этого, кажется, начинает волноваться ещё сильнее. Но одновременно с этим, каждая мышца в теле Линдира будто вздыхает с облегчением. Владыка Ривенделла, между тем, удивляется тому, как ему приятно то, что менестрель из чувства беспокойства за него едва на ногах держится. Тем не менее, особо большого значения этому порыву не придаёт. Хотя это вовсе не значит, что происходящее ему не нравится. Напротив... Обнимать Линдира вот так – неожиданно пьянящее ощущение. Даже более того. Невольно лорд Элронд отмечает, как хорошо они подходят друг другу. Голова менестреля уютно располагается у него под подбородком. Каштановые волосы Линдира едва уловимо пахнут редкими травами и выглядят такими шелковистыми, что Владыка Ривенделла не может удержаться от прикосновения к ним. Они скользят под его ладонью, когда он, успокаивая, проводит рукой по голове менестреля. Собственно, лорд Элронд и раньше испытывал порой неосознанное стремление защитить его – не важно, от чего конкретно. А сегодня это стремление становится вдруг абсолютно осознанным и даже непреодолимым. Забавно, если вспомнить, что и Линдир, похоже, чрезвычайно сильно печётся о его безопасности. Спустя пару мгновений к Владыке Ривенделла приходит также и осознание того, что менестрель заставляет его кровь кипеть. По вине Линдира он начинает чувствовать томление плоти. Уже давно никто не привлекал подобное внимание лорда Элронда. И вот сейчас его это настигает – очень не вовремя. Бросив на лицо Линдира быстрый взгляд, он видит, что тот всё ещё бледен – лицо менестреля, омытое этой бледностью, словно светится, как опал, и кажется почти неземным. Затем будто почувствовав, что на него смотрят, Линдир встречается с ним взглядом. Мгновение их всего двое – два эльфа из Ривенделла – в мире, не тронутом кровавыми битвами, в мире, где царит гармония. Чуть приоткрытые нежно-алые губы менестреля манят лорда Элронда. Такой, как Линдир – сладчайшая сладость для умудрённого столетиями эльфа, умирающего от горечи повседневных забот и воспоминаний о прошлых свершениях. Менестрель притягателен и словно взывает о соблазнении, от чего желание Владыки Ривенделла становится лишь сильнее. Зов этот исходит из самых глубин его существа. И всё же лорд Элронд не утрачивает здравость мыслей. Поцеловать Линдира сейчас было бы слишком поспешным действием. Одна неосторожность может разрушить всё. Этот необычайно чувственный эльф в его руках не заслуживает того, чтобы им просто воспользовались, поставили вровень с прошлыми привязанностями Владыки Ривенделла после драгоценной Келебриан. Привязанности эти ведь были так мимолётны... И неизменно покидали они долину Имладрис, поняв, что повелитель охладел к ним, и будучи не в силах выносить душевную муку, постоянно видя его. В отношении же Линдира... Лорд Элронд уверен, что Ривенделл утратит что-то очень важное, если менестрель однажды покинет долину. Так пусть же он остаётся недостижимой, нетронутой мечтой о возможной любовной радости. Только мечтой. Тем более, учитывая то, что в данный момент Линдир ослаблен из-за пережитых волнений и бессонной ночи. Скорее всего, он даже не вполне осознаёт нарушение личного пространства между ними. Владыка Ривенделла понимает, что прав, когда тот вдруг отстраняется от него с расширившимися от смятения глазами. - Владыка... простите. Я не должен был... - прерывисто шепчет он. После чего следует долгий момент неловкости, в течение которого Линдир судорожно оправляет свои одеяния, старательно разглаживая складки. - О, Эру... Что вы теперь обо мне думаете после такого недостойного поведения... - сокрушённо продолжает он, избегая взгляда повелителя. - Я думаю, что вы переволновались, - спокойно отвечает лорд Элронд. - И потому я оказался рядом. Тут нечего объяснять, Линдир. Не тревожьтесь об этом. Менестрель вздыхает, чувствуя острую боль в груди, которую не в состоянии выразить. Не после того, как повёл себя совершенно недопустимо. И слова Владыки Линдир находит слишком всепрощающими на фоне собственной жалкой слабости. Подобное благожелательное отношение со стороны повелителя задевает все сокровенные струны в его душе, усиливая то искреннее чувство, что живёт в нём. Всё это так глубоко расстраивает Линдира, что в наступившей тишине он слышит лишь биение своего глупого сердца. Менестрель не решается посмотреть в глаза лорду Элронду, страшась, что тот мгновенно прочтёт его мысли. Он будто прирастает к каменным плитам под своими ногами, смутно осознавая, что если сейчас случайно коснётся Владыки, который всё ещё стоит очень близко, то неизбежно окажется в его объятиях вновь. И останется там, пока его не оттолкнут. Что до признания, то Линдир приходит к мысли, что лучше изложить свои чувства в письме. Так он избавит повелителя от необходимости успокаивать его, ведь тот так благороден, что наверняка попытается это сделать. Потому письменное признание – действительно лучший вариант, позволяющий избежать каких-либо непредвиденных последствий. Менестрель почти не сомневается, что Владыка не станет изгонять его и, главное, они оба не заговорят об этом, словно никакого письма и не было. Линдир уверен, что лорд Элронд не будет ранить его беседой на эту тему. Сердце менестреля от таких умозаключений наполняется горечью, и он отворачивается от повелителя. Пусть всё несказанное сегодня останется пока с ним – ради Владыки и ради него самого. Пора приступать к своим обязанностям и возвращаться на предначертанный ему путь, возвращаться в ту жизнь, где у Линдира нет шанса на более близкие отношения с лордом Элрондом. Всем сантиментам надо положить конец. - Владыка... Quel re, - почти обычным своим голосом произносит менестрель, взяв со стола свитки и поклонившись. Но когда он покидает залу, руки его дрожат – избавиться от тягостных мыслей не так легко, как выправить тон голоса.