Неизвестные созвездия

***

      Они пришли в школу все вместе. От дома до здания около двадцати минут ходьбы, поэтому Крейг предпочитал проделывать весь путь пешком, Руби разок назвала брата жмотом и всю оставшуюся дорогу шла молча, Твику же достаточно было просто находиться на свежем воздухе. После вчерашнего вечера он пришёл в себя, на удивление, быстро, но не до конца. Зато успел приготовить три порции рисового омлета с утра, но позже начал клевать носом, и под школьными окнами уже едва передвигался, поэтому остаток пути Крейг тащил его под руку. Неспокойный сон и поток дурной мысли оставили на лице Твика растерянное и несобранное выражение, такое, какое бывает у ребёнка, которому объяснили процесс появления детей на свет.        В небе громыхнуло, где-то за парком небо изошло яркой сияющей трещиной, задержавшейся в нём на долю секунды.       У ворот Твик одёрнул руку и, бросив весьма красноречивый взгляд, развернулся и пошёл в здание первым. «Беспокоится», - подумал Крейг. Он проводил спину в мешковатой, отливающей травяной зеленью, толстовке внимательным взглядом и почувствовал толчок под рёбра.       - Куда идти потом? – спросила Руби со всей степенью серьёзности. Она прекрасно знала о том, что происходит в жизни Такера, и растеряла всякое желание узнавать об этом ещё больше. Достаточно было просто слушаться брата. Крейг задумчиво почесал затылок.       - Встречу тебя после занятий, и провожу домой. Никаких вечерних прогулок на сегодня.       - Встретишь один?       - Почему же?       - Ты ему что-то сделал?       У Руби было отменное чутьё на изменения, что едва поддавались глазу. Она относилась к Твику бережно, будто бы он был вторым её братом, пусть с повторного знакомства прошло всего несколько дней, и полагала, что Крейг для него – опасность номер один.       - С чего ты взяла?       - Он себе места не находит. Такое чувство, будто бы кто-то снова дал ему кофе.       - Не бойся, - Крейг тихо вздохнул, и добавил, уходя в корпус: - Я не давал ему кофе.       -…пропускать школу в преддверии каникул. Неслыханная наглость! Если подобное повторится ещё раз – мы заставим тебя писать объяснительную и вызовем родителей в кабинет психолога.       Прогулы Твика, в отличие от прогулов Такера, имели своё преимущество: учителям было глубоко насрать. Они никогда не задавали Твику вопросов по поводу того, где он был и по какой причине, была лишь пара человек, которые удосужились бы поинтересоваться, и то сделали бы это неохотно, по долгу службы. Крейг – личность отличительная, его давно знают и с ним предпочитают не связываться, но учитель – другое дело, преподаватели его не боялись и часто отчитывали. Как сейчас. Парень сидел, подперев голову рукой и, казалось, замечаний совсем не впитывал, смотрел мистеру Гаррисону в лицо из-под полуприкрытых век. Он презрительно фыркнул, и, ко всеобщей радости, сказал:       - Долго ещё? Звонок был.       Мистер Гаррисон возмущённо собрал со стола бумаги и, сказав что-то напоследок, удалился восвояси. Ребята зашумели, повставали из-за парт, подняв повседневный балаган, половина из них, включая Крейга, вышла в столовую. В дверях Такер пересёкся с Твиком взглядом и незаметно кивнул, на что Твик отрицательно покачал головой и насупил брови. Он не хотел внимания, которое ему предоставила бы дружба с Такером. Ему нужно было немного времени на отдых. Крейг всё понял и, едва успев выйти из класса, растворился в толпе, оставив Твика в том долгожданном одиночестве, к которому парень давно привык и был, в какой-то степени, рад встретиться снова.       Его взгляд скользнул куда-то назад. На парте у «цветочного» комода Кенни растёкся лужицей и раскидал руки так, что было неясно, спал он, или упал в обморок. Среди суеты и шума он был оазисом безмятежности. Твику отчего-то показалось, что у Маккормика сейчас не самое лучшее время. Может, потому что рядом с ним не было никого, кто обычно вьётся у самого уха, просит новой порции острых шуточек или ещё чего в этом духе? С самого утра Твик ни разу не услышал его голоса, хотя он, среди всеобщего гомона, был основополагающим блоком.       Парень встал из-за парты и бесшумно подошёл.       - Кенни, - позвал он. Маккормик и пальцем не пошевелил. Твик сел за пустую парту напротив и, развернувшись, наклонил голову в попытке понять, на самом ли деле Кенни спит. У того были закрыты глаза, но лицо выдавало осознанность. Он не спал.       - Всё хорошо? – спросил Твик. Кенни вдруг поднял голову и удивлённо уставился на Твика так, как будто тот спросил что-то очень личное. На самом деле, Кенни не ожидал увидеть его здесь.       - Что с твоей головой? – в первую очередь спросил он и протянул руку к пластырю.       - Ничего серьёзного.       - Это Крейг сделал?       - Нет, не он. Он только пластырь наклеил. А ты как, в порядке?       До этого момента голубые стеклянные глаза не блестели в тусклом свете. Сейчас парень немного оживился, он ответил:       - Приятно, что ты спрашиваешь. Я, как видишь, жив-здоров. Ничем не болею. Твик смотрел укоризненно, ему не нравилось, что Кенни вечно прикидывается дураком. Тот под пристальным взглядом поменялся в лице.       - А, если быть честным, - начал он. – Всё дерьмово. Настолько дерьмово, что я понятия не имею, когда это закончится.       - Что-то случилось?       - Нет, что-то копилось, и потом лопнуло, как аппендикс. Ничего серьёзного. Кроме того, что я воочию видел, как Майкл Джексон лунной походкой прогуливался вдоль райских врат.       Твик даже не улыбнулся.       - Не смешная шутка?       - Если всё настолько дерьмово, почему у тебя остаются силы шутить?       - Это чтобы не сгнить окончательно. Ясно? Это во-первых, а, во-вторых, я на самом деле видел.       - А, - Твик удивлённо смотрел на Кенни, будто бы тот рассказывал ему сказку, основанную на реальных событиях. – А там он белый или чёрный?       Кенни слегка улыбнулся, но не той улыбкой, что окружающие привыкли видеть. В ней была доля желчи.       - Давно хотел признаться тебе, – сказал он. - Никак не мог найти подходящий момент. Помнишь день, когда Крейг засвинячил твой шкафчик? Помнишь, я знаю.       - И что?       - Так вот. Ты ведь не в курсе, как на самом деле обстояли дела?       Твик сложил руки на парте Кенни и уткнулся в исцарапанный ДСП подбородком, внимательно подняв глаза, из этого Маккормик сделал вывод, что нисколько его не заинтриговал.       - Откуда ты это знаешь?       - Поверь, в школе не осталось тех, кто не в курсе этой истории, но существует узкий круг лиц, которым известно чуть больше деталей. В тот день мы сделали на вас с Крейгом ставку, потому что я был уверен, ты – отбитый психопат – встрянешь и сделаешь то, что не мог сделать никто до тебя. И ты это сделал! В конечном итоге, я снова оказался прав, и ты оправдал все мои ожидания. Спасибо, Твик. От всей души.       - Так это ты подстроил?       - Да. И шкафчик твой – моих поганых рук дело, но я прибрал всё почти также, как было, все пылинки посдувал, - Кенни говорил с сожалением, а потом вовсе уткнулся лбом в сложенные на парте руки, и бубнил уже откуда-то из недр оранжевой ткани. – Прости меня, Твик. Пожалуйста. Я бы хотел, чтобы ты меня ударил, или обозвал как-нибудь, чтобы не было так, сука, стыдно. Тогда мне вообще не было до тебя дела.       Твик ещё какое-то время смотрел на чужой затылок, а затем поднял глаза и огляделся. Нужно было убедиться в том, что никто не слышит их разговора, на всякий случай. Затем Твик сложил голову напротив и, осторожно протянув руку, пригладил волосы цвета потускневшей пшеницы. Кенни едва заметно дёрнулся и принялся бубнить дальше:       - Это всё? Я не заслужил пощёчины или сломанного носа? Всегда мечтал умереть от твоей руки, поэтому хватит меня мучить, сделай уже что-нибудь, сукин ты сын, разве я много прошу? Скажи Крейгу, пускай он это сделает. Хватит строить из себя того, кто всё знал с самого начала. Ты не праведник.       - Но ты же извинился.       - Ты нихуя не понимаешь?       Голова дёрнулась второй раз, третий. Твику стало не по себе, поэтому теперь он гладил взъерошенный затылок обеими руками, чтобы Кенни стало легче. Он знал лишь то, что шкафчик - деталь незначительная. Мелочь в огромном океане. Твик о ней вовсе забыл, и даже тогда, когда вспомнил, вдруг подумал о том, что, не случись того, что случилось, всё обернулось бы совершенно иным образом. Твик бы и дальше плыл по течению, не начиная этой суеты. Он бы не узнал о том, что вблизи Крейг всё тот же, и лицо его не такое устрашающее. Кенни всё начал. Ему можно было бы даже сказать спасибо.       - Не хочешь прогуляться? – предложил Твик. Кенни только шмыгнул носом.       - Нет. Я всё ещё жду.       - Не собираюсь я тебя бить.       - Ну, конечно. Мы в школе. Ты зовёшь меня погулять, как же я сразу не догадался?       Кенни казался безутешным, но всем своим поведением молил, чтобы Твик никуда не уходил. Чтобы он остался здесь и сказал что-нибудь ещё. Твик тихо вздохнул, чувствуя под пальцами тепло взъерошенных волос. Не такие волосы должны быть у человека, у которого нет денег даже на шампунь. Они были жёсткими, тусклыми, но крепкими и блестели, словно сталь. Твик подумал о том, что Кенни пошли бы длинные волосы, собранные в короткий хвост. Он, взглянув по сторонам ещё раз, приблизился и, не прекращая гладить чужую голову, начал напевать что-то старое, дурацкое, потерянное во времени и истории мировой музыки. Пел тихо, чтобы не привлекать к себе внимание, так тихо, что, порой, переходил на шёпот, и хорошо слышать его мог только Кенни, а потом начал вовсе покачивать в такт головой.       - Тупорылая песня, - сказал Кенни, усмехнувшись. – Ненавижу её ровно столько же, сколько люблю.       - Она плохая? – спросил Твик, замолкнув. Кенни вытер глаза о рукава и поднял голову вверх.       - Да, плохая, потому что ты поёшь её, словно закопан в преисподней. Хорошие песни поются во весь голос, и от них колени подкашиваются.       - Я подумал, тебя это взбодрит, - растерянно ответил Твик, а затем добавил громким шёпотом: - Крейг сказал мне, чтобы я не смел петь на людях, пока он не разрешит. Хочу, чтобы ты знал.       - Серьёзно? Вау.       - И я знаю много хороших песен. Крейг сказал, что я могу петь так, чтобы, как это… Колени подкашивались. Если хочешь, я и тебе буду петь.       - Да что ты, - Кенни широко улыбнулся. – Меня таки распирает от твоей щедрости. Даже не представляю, что мне делать с таким даром!       - Кенни.       - А?       - Что-то происходит?       В голове у Маккормика перемкнуло. Он растерянно открыл рот, но ничего не сказал, хотя пытался, и даже знал, что точно стоит произнести. В глазах плескалась эмоция, не подвластная ни одному из терминов. Твик даже растерялся. А когда Кенни вдруг встал и, шумно склонившись над партой, вдруг сгрёб его в объятья, стало вовсе странно. Несколько оставшихся в классе человек удивлённо уставились на ребят, но быстро и незаинтересованно отвели взгляд. Кенни вцепился в Твика, прижав его предплечья к рёбрам, и бормотал куда-то в толстовку:       - Прости, но я так люблю тебя, Крейга, Карен, маму, даже Картмана или Баттерса, весь этот блядский мир, что меня уже тошнит от этого.       - Кенни, сядь.       - Меня пугает собственная непостоянность. Понятно? Ты разве не хотел узнать, что происходит?       - Хотел, но отпусти меня, пожалуйста. Ты сам себя не контролируешь.       - А смысл?       Кенни перешёл на всхлипывания и начал глухо мычать, он вовсе не хотел срываться, просто так получилось. Ребята принялись шептаться и что-то выкрикивать, Твику это не понравилось. Он осторожно, не размыкая объятий, вышел из-за парты и, суетливо взяв Кенни под руку, повёл парня прочь из класса, тот судорожно дышал. На толстовке, в том месте, где находилось его лицо, остались мокрые пятна.       - Что с Маккормиком? – послышалось вслед, но Твик уже захлопнул за собой дверь.       Крейг нисколько не удивился тому, что обедать пришлось в одиночестве. Он бы пришёл в замешательство, если бы Токен и Клайд ждали его здесь и пригласили бы присоединиться, но друзей Такер не видел уже несколько дней, если ещё можно так их называть. Но это было ничего. Крейгу не хотелось просить прощения за своё поведение, и впитывать маразм, льющийся из уст пустоголового Клайда, которого жизнь никогда и ничему не учит.       На ярко-красном подносе остывали картошка и рисовый омлет. Крейг подумал о том, что ещё успеет выцепить Твика на перекур, если поторопится всё съесть, но потом вспомнил, как с утра выслушал пару пунктов о субординации и личном пространстве. Твик, кажется, боялся чего-то, и в этом не было ничего странного. Ходи они вместе, на поверхность вылилась бы масса вопросов, и на все ответить было бы затруднительно хотя бы потому, что Крейг ещё не успел разобраться в самом себе. Он не считал, что должен всерьёз задуматься, видел только голые факты: «Твик забавный», «с Твиком интересно», «Твик мне…». Крейг задумался, но быстро прибавил слово «нравится», потому что в том не было ни капли лжи. Он смутно представлял себе слово «любить», и пытался найти в нынешнем «нравится» хоть какие-то отличия.       «Если я хочу пообедать с ним прямо сейчас, значит ли, что он мне нравится?»       «Если я хочу увидеть, как он учится курить у меня на глазах, значит ли…?»       «Твою мать».       Парень ел медленно, тупо уставившись в поднос. Спустя какое-то время по ту сторону стола послышалось:       - Крейг.       Токен не торопясь сел напротив и, подвинувшись почти вплотную к краю, сложил руки на столе, не боясь запачкать белоснежную рубашку о разводы кетчупа. Крейг не ожидал увидеть его здесь, но, в какой-то степени, был даже рад. На лице его это никак не отразилось.       - Тебя вчера не было, - сказал Блэк. Как всегда, немного угрюмый и рассудительный, и до чёртиков внимательный, не ищущий ненужных деталей, а смотрящий всегда прямо в глаза в надежде на то, что они расскажут ему больше. Крейга, вплоть до этого момента, не пугал настолько тесный зрительный контакт.       - Я приболел, - соврал он на автомате, неторопливо набивая рот.       - А-а. Простыл?       - Нет, голова раскалывалась. Неделя вышла утомительная.       - Понимаю.       Токен оглянулся, но не нашёл позади себя того, что искал, и установил зрительный контакт заново, от этого Крейгу стало не по себе, и обед он стал жевать ещё медленнее.       - Клайд начал встречаться с Бебе. Я ещё вчера в фейсбуке хотел тебе написать, но тебя не было онлайн. Кто-то должен был сказать, и вряд ли он сделал бы это первым.       - Странно, что не сделал, - ответил Крейг с полной уверенностью. – Он, кажется, сильно обиделся на то, что я ему двинул. Теперь уж мы в расчёте.       - И всё? Я думал, ты придёшь в бешенство.       - Да насрать… Картошку хочешь?       Токен выглядел разочарованно, он, вероятно, долго готовился к этому диалогу.       - Так, значит? – сказал он, прервав затянувшееся молчание. Крейг насупился и развёл руками:       - А как ты думал? Что я переверну здесь всё вверх дном? Клайд, конечно, и друг, и редкостная свинья, но не настолько, чтобы я психовал из-за него. Тем более, Барбара свободна, я её не держу. Пусть делают, что хотят.       - Ты серьёзно?       - А то.       Блэк тяжко вздохнул, не получив того, на что рассчитывал. Он часто предугадывал события наперёд, но не в этот раз. В этот раз Крейг всё испортил. Или почти всё.       - Они переспали две недели назад. И потом ещё через три дня. Когда вы ещё встречались.       Такер замер. Токен даже в лице не изменился. Он выпалил факт и принялся следить за другом, внимательно, как ястреб. Он охотился за теми эмоциями, которые ожидал увидеть с самого начала, только Крейг этого не понял, и, проглотив остатки картошки, басом сказал:       - Поподробнее.       - Это всё, что я знаю. Клайд не умеет держать языка за зубами.       - Ты, я смотрю, тоже.       - Да потому что твоё безразличие постоянно сбивает меня с толку. Если тебе настолько без разницы, что ты ничего с этим не сделаешь, это…       - Что?       - Ты просто врал, ей, ему и мне. Вот, что я подумаю.       Крейг сердито встал из-за стола. В словах Токена была доля правды, но никто не давал ему права разбрасываться чужими тайнами. Это волновало Крейга меньше всего. Сейчас он совершенно точно знал, с кем находится Донован, и тот факт, что всем, кроме него самого, всё было известно, ужасно бесил. Кулаки зачесались сами собой, Крейгу захотелось прийти и выбить зубы им обоим. За то, что так долго держали его за дебила. Злость оставила на лице Крейга свой отпечаток, он вышел настолько отчётливым, что проходящие мимо первоклашки прибавили скорости на выходе из столовой, и пугливо озирались всю дорогу.       Но парень вовремя опомнился. Он посмотрел на Токена, тот, кажется, был немного даже удовлетворён разговором.       - Ну, - сказал он. Крейг кивнул.       - Что, ну?       - Идёшь?       - Вопрос: почему прямо сейчас я должен пойти и навалять Клайду вместо того, чтобы взять и навалять тебе?       У Токена глаза на лоб полезли. Он незаметно двинулся в сторону, не сводя с Крейга глаз.       - Я ничего тебе не сделал.       - Но ты всё знал с самого начала. У тебя сотню раз была возможность сказать!       Крейг обошёл стол и схватил Токена за ворот рубашки, тот не издал ни звука, но напугался, попытался вырваться, а после просто замер в положении жертвы, боясь, что, если отведёт глаза, получит затрещину. Он знал, Крейг на такое не скупится.       - Хватит держать меня за идиота, - прошипел Крейг, приблизившись почти вплотную. – Ты, Клайд, Бебе, да кто угодно, идите к чёрту. Твои недомолвки меня больше не касаются.       - Прости, - хриплым голосом сказал Токен, чувствуя, как ворот рубашки сдавливает шею и мешает нормально дышать. – Хватит…       Кулак разжался, и Блэк разразился сиплым кашлем. Он ни за что бы не дал сдачи. Крейгу это не нравилось. Он бы с удовольствием сломал что-нибудь прямо сейчас, нос, посуду, стол, да что угодно.       Он с удовольствием свернул бы шею целому миру.       - Я не знаю… На чьей я стороне, - сказал Токен сквозь кашель. Крейг смотрел на него сверху вниз.       - Уже ни на чьей. Ты сделал выбор две недели назад, а теперь окончательно всё испортил.       Токен болен противоречиями. И всегда был. Он задрал голову, поднял вверх цепкие глаза, но заглянуть Крейгу в лицо побоялся. В воздухе повисло ощущение приторно-сладкого, и до тошноты вязало на языке, это мерзкое чувство расползалось во все стороны и велело уносить ноги подальше.       Вокруг Токена обрубились концы. Теперь он сам по себе. Сидел тихо, прибрав ладони на колени, и не знал, что добавить. Крейг сунул руки в карманы, развернулся и глазами нашёл выход.       - Я видел, как ты шёл сюда с Твиком! – сказал Токен, глядя на затылок, укрытый синей шапкой. Крейг стиснул зубы, но прибавил шаг, потому что был уверен, ещё слово, и он даже не вспомнит, каким образом Токену переломало кости.       Кенни зажёг сигарету трясущимися руками и рвано выдохнул. Дрогнувшая улыбка не покидала его лица, а в уголках глаз застыли морщинки. Они больше напоминали продолжение ресниц, чем складки кожи, от этого лицо Кенни становилось ещё более выразительным. Именно на эти морщинки были падки девушки. Любая из них, хоть раз запечатлевшая смеющиеся глаза, отливающие своей голубизной, ощущала в животе невольный трепет. Твик подумал о том, что Кенни улыбается именно поэтому. Он сидел напротив, покачивая ногой, чувствуя холод промёрзшего бетона.       Лестница у черного хода второго корпуса: здесь блуждал самый пронизывающий ветер, и ели гнулись под его натиском, издавая треск и пронзительный свист, но ни в коем случае не шелест. Кенни укрывал тусклый огонёк тонкими изящными пальцами с идеально ровными ногтями. Маккормик всякий раз выглядел так, будто бы вчера родился.       - Умираешь, значит? – переспросил Твик. После монолога Кенни прошло, как минимум, две минуты. Парень выдохнул дым через нос и кивнул:       - Ага.       - Жутко.       - И ты поверил?       Твик сам не знал ответа на этот вопрос. Чувство, будто Кенни его разводит, никуда не делось.       - Я не знаю.       - Это одна из твоих главных проблем, «не знаю» - твой любимый ответ. А кто будет знать?       - Мне нужно подумать над этим.       - Тебе не приходило в голову, что мысли загоняют тебя в тупик?       - Они помогают мне добиться чёткой картинки.       - Наоборот. Ты думаешь-думаешь, а потом такого напридумываешь, что лучше бы следовал мимолётному порыву. Был бы толк. Живи здесь и сейчас!       Твик потупил глаза к бетону. Между грязью и сухими еловыми иголками валялись бычки от сигарет, и к числу иголок они явно были близки. Ветер смешивал их с землёй и камешками, выравнивая в причудливые линии.       - Спасибо. Правда, - сказал Кенни. – Меня ещё никто так внимательно не слушал.       - Чего ты всё время улыбаешься? – спросил Твик, перебирая пальцы. – То, что происходит, смешно?       - Конечно, смешно, - Кенни улыбнулся ещё шире. – Судьба решила, что это чертовски весело, постоянно пинать бедного ребёнка под зад сапогом с заострённым концом, чтобы в итоге, когда он придёт в себя, пнуть ещё раз. У меня есть два пути: сойти с ума или смеяться вместе с ней. Сходить с ума я не хочу, рано ещё.       - Ты такой сильный, - тихо сказал Твик. Кенни стряхнул пепел и удовлетворённо притопнул ногой.       - Ещё бы.       - Я, кроме как сходить с ума, ничего не умею.       - Почему? Ты умеешь петь. Готовить кофе. Решать математику, мать её, боже упаси.       Твик устало потёр глаза. Ветер дул ему прямо в ухо. Кенни, склонив голову набок, осторожно приблизился и натянул на взъерошенную макушку зелёный капюшон, от внезапного прикосновения Твик вздрогнул и задрал голову. Кенни затянулся и швырнул бычок на землю. Сейчас он в глазах Твика казался едва ли не Иисусом.       - Мне иногда кажется, что у наших с тобой проблем одинаковый вес, - сказал Маккормик и присел на корточки, чтобы у Твика не затекла шея.       - С чего ты взял?       - Однажды я уже сказал, никто не знает того, сколько на самом деле мне известно. А мне известно о-очень много.       Твик шмыгнул носом. Подумал, что Кенни не просто Иисус - он Иисус хитрожопый.       - Но ты от меня ничего не дождёшься, - прибавил он, улыбаясь. - Если я и расскажу, то после вскроюсь или упаду, и ты начисто забудешь наш разговор.       Узнавать что-то ещё было бесполезно, Кенни развёл бы из этого спектакль. Радовало то, что парень, наконец, перестал трястись, а то Твик уже начинал узнавать в нём самого себя.       - Не злись на Крейга, - сказал он тоном совсем не утешительным. – Вряд ли он…       - Тш-ш, - с лица Кенни моментально сползла улыбка. – Хочешь сказать, что ему жаль, что он не хотел? Не смеши меня. Я за себя уже давно не переживаю.       - Но ты расстроился из-за него. Нет?       Кенни сощурился, явно подумав о чём-то очень нехорошем. Твик почувствовал себя первоклашкой, который натворил дел и был отчитан строгими родителями с огромным жизненным опытом. Он внимательно смотрел из-под капюшона, а в голове вертелись одни вопросы.       - Единственный, за кого здесь стоит переживать – это ты. Ты, Твик! Каким бы добрым ни был Крейг, он просто демон в людском обличии. Если он тронет тебя, сам ничего не поймёт, только потом выловит из кусков памяти картинку, и потом будет жалеть всю оставшуюся жизнь, - Кенни взял Твика за руку, обжёг ледяной ладонью и дёрнул вниз. – Если он что-нибудь тебе сделает, клянусь, я его убью. Приду, и задушу этими руками. Поверь, у меня получится с первого раза.       Твик молча слушал и многого недопонимал, он попытался одёрнуть руку, но Кенни крепко её держал.       - Ты, наверно, не так меня понял, - сказал Маккормик, его взгляд сделался задумчивым. – Я люблю Крейга. И тебя тоже люблю, говорил же. Но, если ты пострадаешь, мне будет больнее, чем ему. Снова не понял?       Твик отрицательно покачал головой. Он бы сказал «не знаю», только Кенни не устроил бы этот ответ, стоило признаться честно.       - Вот он где!       Парни, вынырнув из глубины тяжёлого разговора, синхронно уставились в сторону. У стены, немного растерянный и от того не менее сердитый, стоял мистер Мэки, вцепившись в развевающееся на ветру короткое пальто. Учителя никогда прежде не появлялись за углами школы, где ученики обычно устраивали перекур, разве что самые строгие пытались их разогнать, а, значит, Мэки пришёл не просто так. За его спиной возвышалась знакомая Твику фигура, напугавшая парня настолько, что Кенни, уловив моментальную смену настроения, успокаивающе сжал его руку ещё сильней.       - За тобой приехали родители, Твик, - сказал мистер Мэки и обернулся на мистера Твика. Тот не сводил с сына глаз, всей суровостью своей вторивших ему, что бежать уже поздно.