Неизвестные созвездия

***

      Несмотря на тучи, в небе отдельными кусками виднелось звёздное небо, переливающееся огнями, словно бликами воды. Твик не поднимал головы и за всю дорогу не сказал ни слова, чувствуя руку, сжимающую его пальцы, и внимательный взгляд в лоб, слыша невнятное бормотание, шорох дождя, размеренный стук сердца. В кедах хлюпало, а за шиворот укатилась грязь, спина чесалась и краснела, толстовка растирала песок по коже и тянулась к земле, словно намагниченная, смоченная обилием влаги. Щёки перестали гореть, вместо этого кожа сделалась бледной, пятном выделяясь на фоне ночи, но таким же отчётливым чёрным пятном выделялся на ней распухший синяк. Его Твик не трогал, но чувствовал, и периодически слизывал с губы остатки крови, от этого во рту остался металлический привкус.       Крейг поймал машину с двенадцатой попытки. Ворчливый старик в больших выпуклых очках довёз их до границ Южного Парка. Ворчал он, в основном, на плохую погоду, полицейский произвол и распустившееся поколение, не замечая, как на обивку заднего сидения из капюшона валится грязь. Крейг разговаривал, отвечал на вопросы и изредка поглядывал туда, где Твик стыдливо прятал под мокрым рукавом больную щёку. Он знал, что одного извинения недостаточно. Сейчас самое время им обоим прийти в себя.       Дом встретил их успокаивающим тёплым светом и застоявшимся воздухом. Твик молчал, стоя на пороге, кивал в ответ на вопросы о самочувствии и перебирал пальцами на ногах, проверяя остаток их работоспособности. Около часа парень проторчал в душе, и, встретившись с подушкой, закрыл глаза, едва его колени подкосились от усталости. Крейг, высушив две бутылки пива, заснул, сидя у изголовья. Он устал переживать, устал бояться и делать вид, будто всё хорошо.       С другой стороны, в самом деле, хорошо.       Крейг тихо радовался тому, что они оба остались живы, но, в то же время, ненавидел себя, ненавидел до такой степени, что пожелал получить от Твика ещё один уверенный удар, готов был впиться мёртвой хваткой в собственное горло и злился от того, что в доме больше не осталось пива. Часть заднего зуба откололась и осталась у раковины маленьким мерзким напоминанием о прошедшей ночи.       Крейг смотрел на Твика пьяными уставшими от переживаний глазами, пока проваливался в сон. Бледное лицо запрятало синяк в недра подушки. Может, парень уже привык балансировать на волоске от смерти. Может, и нет. Его лицо было слишком спокойным для человека, которого едва не погребли заживо.       Под грохот ливня за окном Крейг проснулся. Он почувствовал, как тысяча мелких игл вонзилась в отсиженную ногу, и лениво вытянул её вперёд, разгоняя застоявшуюся кровь. В голове туда-сюда катался металлический шар и бил о черепную коробку, четырёх часов сна для Такера оказалось недостаточно. Он пошарил рукой по одеялу, найдя его для себя на удивление мягким, но, в ту же минуту, открыл глаза.       Диван уже успел остыть.       Твика не было ни на кухне, ни в прихожей, ни за дверью потухшей ванной комнаты, зато входная дверь осталась открытой. Крейг замер у порога, как вкопанный. Он недосчитался пары кроссовок, промокших насквозь со вчерашнего вечера вовсе не на его ногах.       Крейг, шумно вздохнув с облегчением, открыл окно, впуская в салон воздух с привкусом озона. С души тут же упал тяжёлый камень, целый бетонный валун, который лишил Крейга и сна и покоя на целое утро. Интуиция сослужила хорошую службу. Было ли дело в том, что Такер почувствовал, куда пошёл Твик, или в том, что он попросту догадался, было сложно судить даже ему самому: Крейг моментально решил для себя, куда направится, и не ошибся. Не было в том никакой тайны. Но он боялся ошибиться. Очень боялся. Десятки нововыдуманных маршрутов с появлением хрупкой помятой фигуры на обочине отпали сами собой.       Машина, наспех найденная на парковке у ресторана, не сбавляла черепашьей скорости, и шумно давила колёсами придорожную гальку, как асфальтоукладочный каток.       - Эй!       Твик обернулся, его лицо перекосила паника. Недосохшая толстовка вымокла так же, как вчера, и теперь свисала едва ли не до колен. Ноги увязали в грязи обочины, а портфель, наспех обмотанный полиэтиленом, тянул тощие плечи вниз и шелестел прозрачной обёрткой.       Крейг вдруг понял, что уже достаточно хорошо знает этого парня.       - Быстро в машину! - крикнул он, но не остановился, потому что Твик вдруг сдвинул брови и ускорил шаг. Пришлось дальше следовать за ним.       По обе стороны простирался лес. Потоки воды скрыли за собой оставленный позади Южный Парк и редкие встречные автомобили, мелькающие вдалеке огоньками фар.       - Отстань от меня! – Твик попытался перекричать дождь. Крейг ходу не сбавил.       - Если ты всё ещё обижаешься, то прости, я, честно, не хотел! Иди в машину. Я куплю чего-нибудь, пожрать приготовим. Твик!       Парень пошёл ещё быстрее, отталкиваясь скользящими подошвами. На его насупленном лице застыло раздражение, выцветшие губы сомкнулись и не позволяли произнести что-либо ещё, чтобы не подцепить ненужного диалога.       - Да что с тобой? – кричал Крейг из машины. Затем он крикнул что-то ещё, и ещё, упрёк, вопрос, мольба, снова вопрос, а Твик усердно делал вид, будто бы не слышит. Он подумал о том, что глупо и дальше так переть вперёд, если Крейг уже догнал. Теперь от него не отвертишься, и вся схема летит коту под хвост, растворяется в холодных каплях и скатывается вместе с ручьями в траву. Стало обидно. Твик вдруг понял, чем всё закончится, представил себя на диване перед телевизором, в руке – банка пива, какой-нибудь шоколад, обхваченный расцарапанными пальцами, а рядом мельтешит приятно пахнущее, синее, родное, но смазанное пятно, потому что его уже не видно за полупрозрачной пеленой, так как слёзы опять валятся из глаз. Его назовут плаксой, не обидно, беззлобно, и накинут на макушку одеяло, так, чтобы пиво не пролилось. За этим пойдут дни: первый, второй, третий, и в один из них обязательно случится что-нибудь такое, о чём потом они оба будут жалеть, прямо как вчера. Только дубина Такер ничего не понимает.       Твик обречённо остановился и обернулся, Крейг уже вышел под дождь, торопливо проскальзывая по грязи в его сторону. Попутно парень накинул капюшон на шапку и спрятал холодные руки между рёбрами и предплечьями.       - Наконец-то. Да как ты ещё не согнулся в такой дубак? – сказал он, приближаясь. Твик сделал несколько шагов назад, в ответ на вытянутую руку Крейга, и ввёл его в ступор. Стоило хотя бы попытаться вырулить на тропу первичного плана.       - Зачем догнал? – спросил он.       - Потому что иначе ты простынешь, балда. Помнишь те разы, когда я оставлял тебя одного? Обязательно случается какая-нибудь херня.       - Я не ребёнок!       Крейг нахмурился оттого, что ничего не понимал. Твик для него был слишком непредсказуем.       - Объясни хотя бы, почему и куда ты идёшь, - строго сказал он.       У Твика не нашлось хорошего объяснения. Он знал, что Такеру глубоко по барабану, что на самом деле происходит сейчас, и что будет потом. Бесполезно объяснять. Брыкаться тоже бесполезно. Самое противное это то, что Крейг даже не попытается хорошенько подумать. Твик редко злился, но теперь он, кажется, нашёл в себе это чувство, от него жгло в горле и рефлекторно сжимались пальцы.       - Да какая тебе вообще разница?! – сказал он, перейдя на повышенные тона и нахмурившись так, что заболели мышцы на лбу. – Почему ты не можешь просто взять, залезть обратно и уехать? Для чего я тебе нужен?       - Перестань страдать фигнёй. Пошли уже.       - Ответь мне хоть на один вопрос!       Такер рассерженно поморщил нос.       - Так… - сказал он и, дёрнувшись, попытался схватить Твика за руку. Тот сделал шаг назад и увернулся от хватки. Крейг попробовал схватить его за вторую руку, но и она моментально выскользнула.       - Не трогай меня! – громко сказал Твик и попятился назад потому, что Крейг вдруг резко изменился в лице. Он пошёл в наступление, громко шаркая ногами по участкам с мокрой придорожной галькой.       - Это ты мне ответь!       Твик ударил по протянутой руке раз, второй, третий, но затем Крейг попытался вцепиться побледневшими пальцами в толстовку, поэтому уворачиваться пришлось уже всем телом. Твик по-кошачьи избегал физического контакта, не напуганный, такой же злой, как и Крейг. Но потом у Такера получилось взять парня за грудки и притянуть к себе, он грозно заглянул в зелень сердитых глаз и встряхнул парня над землёй.       - Что же ты творишь, а?! – рявкнул он. – Почему с тобой всё так сложно?       Твик, издав рык каратиста, треснул Крейгу кулаком в ребро и приземлился на землю. Такера подкосило, но ненадолго. Он быстро выпрямился и рассёк воздух в том направлении, где маячило тёмно-зелёное. Твик не успел увернуться. Завязалась потасовка. Крейг не наносил ударов, только хватался за руки, чтобы заломить их и хоть как-то обезвредить Твика, но тот шипел и вырывался, как маленький хищный зверёк, загнанный в угол, с тем же отчаянным проворством. На секунду Крейг решил, что справился, обхватив Твика поперёк и прижав его предплечья к телу, но тот, не сумев грамотно задействовать ноги, вдруг дёрнулся, и они оба упали в грязь. Твик приземлился в лужу головой, и тут же зажмурил левый глаз, почувствовав песок под веком. Крейгу досталось чуть больше, он едва не порезался щекой о камешки, но они не смогли рассечь кожу, только оставили покрасневшие от прилива крови следы. Он не расцепил рук. Твик извивался, месил ногами грязную воду, даже закашлялся в какой-то момент, прерывисто выхватывая ртом воздух. Крейг своим весом придавил его к земле, оскалив зубы от усердия.       - Либо ты говоришь, что случилось, либо я довезу тебя до дома в багажнике! – крикнул он сквозь дождь, чувствуя, как больно холодные капли долбят по ушибленному месту.       - Какой же ты тупой! – рявкнул Твик куда-то в землю. – Пустоголовый, как… Чёрт возьми, почему всё так происходит?       - Я обидел тебя?       - Нет! В этом-то и прикол!       - А что тогда?       Крейг привстал, но только наполовину, чтобы развернуть Твика лицом к себе, и рванул ткань, перевернув дрожащее и вполне послушное тело на спину. Зелень обрамила сетка красных капилляров.       - У тебя будет нормальная жизнь, - сказал он ломаным голосом. – Без всей этой поебени. Будет девушка, дом, на который накопишь ты сам, будет газон и газонокосилка, и даже газонокосильщик, или как его там? Ты будешь каждый день радовать родителей тем, что делаешь, понятно? Со мной тебе такого не светит. Я абсолютно бесполезный и неприспособленный кусок дерьма с кучей проблем, я ничего не умею, и живу мечтой, которая никогда не сбудется. Уедем мы в Сан-мать-его-Франциско, что дальше? Я не смогу поступить, я не смогу устроиться на нормальную работу. Я лишу тебя всего, что есть, если ты и дальше будешь так…       Он всхлипнул и закрыл глаза, чтобы не было так стыдно. Эти слова не заслуживали быть произнесёнными, их Твик носил у себя комом в горле и жжением на веках. Крейг засуетился, он взял холодные щёки в руки, накрыв синяк грязной ладонью.       - Что за чушь, - сказал он. – Зачем мне газонокосильщик?       Твик открыл заплаканные глаза и выплеснул вместе с взглядом остатки злобы. Он бы непременно ударил снова, не будь свобода в движениях настолько ограничена. Ноги снова начали молотить по грязи.       - Пошёл в задницу, Такер! – крикнул он Крейгу в лицо. – Пусти! В гробу я видал твоего газонокосильщика, пусть тоже катится к чёрту! Ты снова меня не понял!       - Стой же ты… - Крейг снова попытался утихомирить бьющееся в истерике тело. – Дай мне сказать!       Твик всхлипнул снова, отвернувшись, не глядя в глаза, как до этого, но успокоился и затих. Его затрясло, парень вывалялся в холодной луже так, что одежда, скорее всего, уже пришла в негодность.       - Ты только встань. Мы снова по уши в грязи.       Крейг поднялся первым, и, подав руку, поднял Твика за собой. Руки не расцепил на всякий случай.       Твик молча стоял, весь такой мокрый, бледный, грязный, тощий, как булимик, но харизматичный, как какой-нибудь революционер. Заплаканный, как ребёнок. Побитый, как бегунок. Обиженный. Красивый, что подумал Крейг. С рукавов мутная вода текла по пальцам и капала на штанины, развеянная влажным ветром. Дождь заслонил стеной остатки леса, которые проглядывали сквозь нее мутной тёмной полосой.       - Скажи, ты всё ещё уверен, что ты не гей? – громко спросил Крейг. Твик вяло фыркнул.       - Как это относится ко всему, что я сказал?       - Просто интересно, что ты думаешь по этому поводу. Мы же тогда с тобой…       - Заткнись, - прошипел Твик. – Я всё ещё не знаю.       Крейг усмехнулся, умилительно сдвинув брови к переносице. От такого взгляда Твику стало не по себе, он даже попробовал одёрнуть руку, но успеха так и не добился.       - Ты, правда, совсем меня не боишься, - сказал Такер с улыбкой на лице.       - А надо?       - Нет. Дай сдачи, если я ещё хоть раз тебя ударю.       Твик почувствовал пристальный взгляд на синей щеке и зачем-то прикрыл её рукавом.       - Если хочешь, чтобы я сел в машину и уехал с тобой в закат, то зря. Ты не можешь насильно удерживать меня.       - Конечно, не могу. Но я могу попросить тебя поехать со мной.       - А если я откажусь?       - Я поеду за тобой по обочине.       Твик шмыгнул носом и огляделся вокруг. Он уже понял, что Крейг ни за что не уступит. Броситься бежать – догонит, ударить – скрутит снова. Сделать харакири на месте?       В машине дождь не давил на плечи, и вода, ручьём стекающая по лицу, щекотала нос. Твик сел на переднее сидение и захлопнул за собой дверь, которая обрезала поток беспрерывного шума, оставив только монотонный долбёж на крыше и лобовом стекле. Блестящими на свету подтёками запятнало обивку. Крейг откинулся на спинку сидения и посмотрел в сторону Твика, с кончика его носа капала вода.       - На что ты рассчитывал? Идти пешком до тех пор, пока не замёрзнешь насмерть?       Твик безынтересно пожал плечами, уткнувшись взглядом в колени.       - Ты слишком халатно относишься к собственной жизни, - продолжил Крейг. – Нельзя же так.       - А почему нет?       - Хотя бы потому, что я о тебе беспокоюсь.       - Ты хотел сказать «пекусь».       - Я хотел сказать, что люблю тебя, дырявая ты башка. Разве не видно?       Глаза Твика непроизвольно налились слезами. Он всхлипнул раз, второй, колени расплылись мутными пятнами. Слёзы потекли ровными дорожками к кончику подбородка.       - Ну-ну, - сказал Крейг, подобрав с коробки передач тряпку, которой обычно вытирает фрукты, и промокнув Твику лицо. – Ты такой плакса.       Твик по какой-то причине заплакал громче, а потом и вовсе выхватил тряпку, зарывшись в неё носом. Он уже не чувствовал запаха пыли, только что-то тяжёлое, свинцовое, как обычно бывает, когда плачешь.       - Салют.       Крейг вдруг подумал о том, что Кенни никогда прежде не говорил «салют» таким тоном. Бесцветным. Тот фыркнул, как пёс, разбрызгав на пол крошечные капли воды.       - Ты пьяный?       - Пил мало, поэтому только разговорчивый.       Раньше Такер просто выставил бы его за дверь. Сегодня ему срочно нужно было поговорить, поэтому Кенни он позвал сам. Работы в мастерской не было запланировано, а про личную жизнь Крейга Такера Маккормик всегда знал больше, чем кто-либо. Даже больше, чем Руби. Именно поэтому Кенни, ринувшийся сюда по первому звонку, теперь мнётся на пороге. Такер подумал о том, что парень добежал довольно быстро, как будто специально ждал где-то неподалёку. Он нисколько не удивился тому, что Крейг впервые добровольно распахнул для него свои двери. Кенни будто бы переживал за него и давился безразличием одновременно.       - Я с пустыми руками. А ещё покажи сразу, где здесь туалет.       Крейг повёл гостя по коридору. Носки оставляли за собой блестящие мокрые следы и неприятно пахли, поэтому Такер велел снять их у порога и бросить в угол, а сам ушёл за тапками. Кенни, стряхивая прилипшую парку с плеч, заглянул за дверной косяк. Твик крепко спал, свернувшись в одеяло, беспокойно согнув пальцы у самого носа, его ноги болтались в удлинённых шерстяных носках, как карандаши в стаканах, на краю дивана. Влажные волосы распластало по всей подушке. Кенни тихо вздохнул и покачал головой. Он бесшумно прошёл по ковру, пытаясь не запнуться о груду хлама и пивные банки. Ноги были осторожно возвращены обратно на диван, и только тогда Кенни заметил чёрное пятно, проступающее сквозь сцепившиеся у самого лица пальцы. Парень неприятно ужаснулся. В этот момент в кухонном проёме появился Крейг. Кенни выпрямился. Они обменялись тяжёлым немым взглядом.       Разговор предстоял долгий.       - Ну, вы, типа как, нагнули целую банду. Прими мои поздравления, - сказал Кенни, но не улыбнулся, как обычно. Он сосредоточенно вытаскивал из чая пакетик и пытался отжать его столовой ложкой, потому что ничего другого в пределах досягаемости не нашёл. Мелиссовая дымка окутала его пальцы, покрытые чистыми розовыми пластырями. Крейг потёр глаза и облокотился о стол.       - Прости, что пропариваю тебе мозг. У тебя, кажется, у самого достаточно проблем.       - Забей. Я уже был услышан.       Кенни поднял глаза и посмотрел Крейгу через плечо, в комнату, где не горел свет и размеренно тикали настенные часы.       - Долго спит? – спросил он.       - Почти весь день. Я дал ему две таблетки снотворного.       - Правильно. Пусть проспится.       После разговора Крейг, вправду, почувствовал себя легче. Он боялся говорить с людьми начистоту, но нельзя было не откровенничать с откровенным человеком. Наверняка, Кенни знал не один десяток секретов, о которых нельзя было даже представить. Ему доверяли. Он бы, наверно, мог стать лучшим другом всему миру. Этого нельзя было сказать, судя по нынешнему его виду и выражению лица, в нём прибавилось задумчивости и какой-то абсолютно не свойственной ему сосредоточенности. Ему была безразлична чужая квартира, в любой другой день парень бы давно опустошил холодильник, никого не спрашивая.       - Есть, что покрепче? – спросил вдруг он и поднял на Крейга мутные глаза.       - Хочешь напиться?       - Да. Это было бы неплохо.       Такер покачал головой.       - Думаю, тебе не следует.       Кенни понимающе кивнул и, в знак солидарности, отхлебнул чаю. Как только кружка оказалась на столе, он пробормотал:       - Сказать, что я обо всём этом думаю?       Крейг вопросительно поднял глаза, готовый к критике. Она была нужна ему.       - Я думаю, что ты бестолковый баран. Больше не смей распускать руки. Из-за тебя люди страдают, - Кенни не имел в виду одного человека. Он выдержал многозначительную паузу и продолжил: - Ещё вам обоим следует отдохнуть. Съездите куда-нибудь, купите по огромному мороженому, попрыгайте по полю с кроликами в солнечных лучах. Только помни, что у Твика всё ещё есть проблемы. Если их решить, он станет лучшим человеком, для тебя и для себя.       - Помню, - кивнул Крейг и сложил руки на груди, расслабленно навалившись на спинку стула. – Но тут я ничего толкового придумать не могу.       - Можешь, если хорошенько пораскинешь мозгами.       - Ты все мои мыслительные процессы пообрезал, когда назвал бараном.       - Ну, уж прости.       Твик на диване едва слышно всхрапнул и повернулся на другой бок. Ребята расслышали его, но промолчали так, будто бы подобная мелочь была чем-то грустным. Крейг думал о том, что Кенни, как всегда, прав, со всеми своими гиперболами, обзывками, метафорами. Маккормик вкрадчиво наклонился над столом и пытливо заглянул Крейгу в глаза.       - Он должен перестать чувствовать поводок на своей шее.       - Какой поводок?       - Ты знаешь, о чём я. Сделай для него одно хорошее дело, и он отдаст тебе всего себя. Ни одна из его позитивных мыслей не будет казаться заоблачной.       Крейг нахмурился.       - Ты ведь сейчас со мной говоришь?       Кенни махнул рукой, мол «да пошёл ты», и отхлебнул из кружки с чаем последний раз. Он привык к тому, что его не понимают, хотя в том не было ничего сложного.       - Можешь остаться на ночь, - сказал Крейг и поднялся, чтобы убрать со стола. Кенни запротестовал:       - Не-не-не, я не хочу, чтобы Твик меня видел. С ним мне нужно поговорить позже.       - О чём?       - Не спрашивай.       Если Крейгу сказать «не спрашивай», он обязательно спросит. Но не в этот раз. Сегодня у Кенни именно то настроение, когда на всё есть причины. Маккормик отлепил один из пластырей на безымянном пальце и моментально шлёпнул его назад. Парень выглядел задумчивым и на редкость спокойным.       - Если всё ещё не понимаешь, то я скажу тебе, - пробормотал он себе под нос. – Код от сейфа. Год убийства Кеннеди. Сигнализация.