Неизвестные созвездия

***

      - А, по-моему, всё предельно понятно. Тут даже выдумывать нечего. Смотри.       Полицейский, тот, что пониже ростом и значительно моложе первого, склонился над столом и заглянул в протокол. Он выглядел сурово, как любой начальник, хоть таковым и не являлся, и многозначительно насупил редкие рыжие брови, как будто был чем-то недоволен. Его напарник что-то долго писал и перелистывал до тех пор, пока не надоело, а затем громкий зёв разрядил напряжённую атмосферу окончательно, в звуке потонуло тиканье часов и барабанная дробь капель, бьющих по стеклу.       - Слышь? У тебя есть право на адвоката!       Крейг услышал. Фраза заучена на зубок и повторена в этой комнате не первую сотню раз.       В камере было сухо и пахло пылью, бетонный пол, усеянный отпечатками грязных подошв, под слоем песка был расписан багровыми разводами, словно исцарапанная кожа. У противоположной стены стояла ещё одна лавка, такая же перепачканная, будто бы уборщиц в этом месте совсем не водится.       Такер почти не двигался.       - Ты понял? – прокатилось по участку. Лицо исказилось само собой.       - Я, по-вашему, совсем глухой?       - Ага, контуженный какой-то. В туалет не ходишь, жрать не просишь. Сказал бы хоть, что тебя подставили, ради приличия.       Рыжий коп посмеялся, утробно и глупо, как Гуфи Гуф. Крейгу захотелось ему врезать хотя бы за этот тупой смех, который теперь засел в голове, как навязчивый рингтон. Шуточки второго копа его мало задевали.       - Так вот, - продолжил голос. – Если у тебя нет на примете знакомого адвоката, тебе будет предоставлен государственный. Ты имеешь право хранить молчание и всё такое. Боже, парень, кому я это всё объясняю, ты же часто гостил здесь раньше. Не помнишь офицера Барбреди? Тучный такой мужик, недавно ушёл на пенсию. Он сказал, ты специалист по нанесению телесных повреждений, и очень удивился, когда узнал, что ты взялся за старое. Больше всего его удивила статья. Старик ни за что бы не подумал, что ты так умеешь.       - Я имею право хранить молчание, - пробормотал Крейг, закипая от злости.       - Конечно, парень, я тут сам с собой разговариваю.       Затем голос зазвучал тише, сопровождаемый вспышками утробного смеха, будто бы шериф напридумывал по поводу проникновения со взломом массу шуточек местного разлива, и теперь выдавал их одну за другой своему напарнику. Тот устал смеяться уже после пятой шутки, и тогда до ушей Крейга начали долетать обрывки скучной повседневной беседы. Голоса усыпляли.       Такер не видел ни входа в отделение, ни лиц полицейских. Он уже успел потерять счёт времени.       К тому моменту, как хлопнула входная дверь, полицейские уже успели выпить по два стакана кофе и обсудить прогноз погоды на неделю. Как только помещение наполнилось топотом и незнакомыми голосами, Крейг пришёл в себя и стал прислушиваться. Кричала женщина. В её визгливые цитаты иногда вклинивался злобный бас, требующий принятия необходимых мер.       - Послушайте, мы не можем быть во всех районах одновременно. Вам недостаточно того, что мы взяли вора с поличным? – отнекивался полицейский так, будто бы говорил не о краже, а о чём-то бытовом и совсем неинтересном. Бас утверждал на весь коридор, что недостаточно.       Крейг услышал быструю лёгкую поступь, звук участился. Сердце пропустило пару ударов, и парень встал с места. Не успел он отойти от скамьи, как из-за поворота выскочил Твик и остановился, занеся над решёткой дрожащие пальцы. Он выглядел потерянным. Испуганные глаза изучали знакомый силуэт, расчерченный стальными прутьями, выискивая на теле следы побоев, но не нашли даже грязи. Этого Твику было недостаточно для того, чтобы прийти в себя. Крейг не знал, с чего начать. Он виновато приоткрыл рот, но бас со стороны выхода прокатился по коридору, словно громовой раскат:       - А ну отойди оттуда!       - Не надо было, - громким шёпотом сказал Твик, произнося слова так быстро, словно боялся не успеть произнести их все. – Как ты узнал код? Кто вообще тебя просил?       - Дело будет передано в суд, если настаиваете. Вы должны будете заполнить заявление, - вещал голос. Твик держал напряжённый зрительный контакт, его глаза о чём-то молили, и Крейг прекрасно знал, что должен сказать хоть что-нибудь в своё оправдание. Он и без того понял, насколько сильно оплошал.       - Я хотел, как лучше. Прости, знаю, глупо получилось. Меня скоро выпустят, шансы высоки.       - Шансы у него высоки, - прошипел Твик. Женский голос снова что-то взвизгнул, тогда Твик, наконец, развернулся и перешёл на повышенный тон: - Хватит уже нести эту поебень, вам не стыдно врать на каждом шагу?!       - У мальчика есть какие-то показания? – полицейский удивился, и Твик был рад тому, что его услышали.       - Есть! Это я дал ему ключ от дома и попросил забрать кое-какие вещи!       - Какие же?       - Что, пап? Сам скажешь, или мне продолжить?       - Прошу прощения, у Твика не всё в порядке с головой, - извинился басистый мужской голос. Крейг рассердился. Он сделал шаг вперёд и примкнул лбом к решётке, рявкнув:       - Это у вас не всё в порядке с головой! Почему я сижу здесь вместо этих людей?!       - Ты там вообще помалкивай, уголовник. За тобой уже числится, думаешь, кому я верю больше? В любом случае, я не судья, и давайте сделаем так, что вопить друг на друга вы будете уже на заседании. Все вы. Договорились?       Крейг чувствовал себя настолько паршиво, что ноги едва держали. Он поднял голову и встретился с кошачьей зеленью глаз, искрящихся отчаянием так, как тогда, на мосту, когда от смерти отделяло всего одно неловкое движение. Твик задыхался от прилива эмоций и всё никак не мог заставить себя опустить вниз дрожащие пальцы.       - Всё будет хорошо, - пробормотал он. – Будет?       - Будет. Прекрати трястись, со мной всё в порядке.       - А как же…       - Твик, живо в машину!       Парень не отреагировал. Он боялся отвести глаза. Крейгу ещё никогда не было так стыдно перед кем-то, но, в глубине души, он всё ещё верил, что принял правильное решение, что пошёл на риск. Он попытался. И пообещал себе попытаться снова, как только всё разрешится, иначе бы дело никогда не сдвинулось с мёртвой точки.       - Живи у меня, пока не приду. Обещание в силе, ничего не отменяется.       - Твик!       - И перестань дрожать. Всё будет хорошо, эта фигня временная.       Твик кивнул и попятился к выходу, без конца оборачиваясь и растерянно приоткрыв рот, будто бы рвался сказать что-то ещё, но не знал что. Он услышал то, что хотел, и, хоть и ненадолго, это успокоило. Крейг знал, что у парня слабое сердце, и корил себя за то, что спровоцировал всю эту нервотрёпку сам. По крайней мере, они смогли повидаться перед встречей с бездной неизвестности, пустяк, но от этого стало легче.       Как только хлопнула дверь, Крейг услышал тяжёлые шаги в своём направлении. Этого человека он знал понаслышке, часто представлял, но тот предстал именно тем, каким казался: строгим, слегка полным, с отточенными свирепыми чертами лица. Сотри с лица всю эту злобу, и глазам предстанет совершенно иной человек, каким он, возможно, бывает с друзьями, соседями или своей женой. Крейг подумал, что с цветами тоже. Вязаный пуловер прибавлял фигуре нечто старческое, а на груди отблёскивал бейдж с надписью: «администратор: Ричард Твик». Мистер Твик изучал человека, проникшего в его собственный кабинет, так, будто бы от него зависела вся дальнейшая судьба Такера.       - Мразь, - прошипел Крейг, глядя мужчине прямо в глаза. Тот слегка опешил.       - Смело. Вообще-то, это ты здесь дел натворил, и это ты сейчас сидишь в камере.       - Мразь, - повторил Крейг ещё раз. Он подумал о том, что никогда бы не устал так делать. Если прямо сейчас броситься вперёд, можно дотянуться до пуловера и впечатать мистера Твика лбом в прутья так, чтобы выбило передние зубы, но Крейг понимал, подобные действия выйдут ему боком, и всё, что оставалось делать – высказывать всю свою ненависть словесно.       - Это всё, что ты можешь мне сказать? – мистер Твик смотрел изучающе. – Представь, как отреагируют твои родители. Я знаю мистера Такера, вряд ли он закроет на всё глаза.       - А я знаю, что, как только выйду, именно ты закроешь глаза. Насовсем.       - Он мне угрожает, - обратился мистер Твик к шерифу. Тот, кажется, посмеялся. Крейг подумал о том, что его угроза прозвучала недостаточно грубо, и лучше бы она вообще осталась несказанной. В колоде козырей было кое-что ещё.       - Вы в курсе того, что делаете. Если меня и посадят – то это ненадолго, а после я дам показания против вас. Мы с Твиком дадим показания против вас. Отсюда, как минимум, лишение родительских прав и дурная репутация. Хотите?        Мужчина сощурился, и тут Крейг понял, что снова сделал что-то лишнее. Намёк на осведомлённость – необдуманный шаг, вряд ли мистер и миссис Твик так это оставят. Вероятно, теперь они сделают всё, чтобы Крейг провёл за решёткой времени как можно дольше. Он сделал шаг вперёд и сделал голос более настойчивым:       - Почему вы так поступаете?       Не нужно было прикладывать усилий для того, чтобы догадаться: для мистера Твика Крейг – словно зверь в зоопарке. Любой его рык расценивается, как приступ недовольства заточением, но у зрителя есть одно большое преимущество – свобода действий. Сейчас Крейг не может почти ничего. Мистер Твик может почти всё. Естественно, он не всемогущ, но вряд ли у этого человека может быть плохая фантазия.       Мистер Твик развернулся и пошёл прочь, оставив вопрос без ответа. Он что-то сказал миссис Твик, заполнившей заявление, а потом долго разговаривал с шерифом, громко, так, что Крейг без труда слышал каждое слово. В основном, разговор касался ситуации, в которой и так всё казалось предельно понятным. Крейг развернулся и с размаху пнул скамью, так, что ножка слегка загнулась вовнутрь и расшумелась на всю камеру глухим гулом.       - Хорош буянить, а?       Парень закрыл лицо руками и с силой потёр глаза, пытаясь уже проснуться, наконец. Он знал, почему не получается, но продолжал надеяться, понимая, что и это – чертовски глупо, и сам он – полный дурак.       За окном пролетали дома и деревья, смазываясь в одну сплошную ленту с резкими переходами и ритмами, Твик цеплялся за неё взглядом до такой степени, что под языком сдавило, а это первый признак тошноты. В машине не было люка, здесь, как и в доме родителей – густой застоявшийся воздух с едким запахом кофе и свежей зелени, типа петрушки или базилика, который волокла на себе вся семья Твиков, кроме Твика младшего. Особенно теперь, когда всё перевернулось с ног на голову.       Ему было жутко. Так жутко, что приходилось без конца выравнивать дыхание. Парень бессознательно топал пяткой по резиновому коврику и царапал обивку острыми огрызками ногтей. Он всё никак не мог перестать думать о том, что происходит.       Мистер и миссис Твик не сказали ни слова за всю дорогу. Поначалу это настораживало. Было время, когда они не могли и минуты провести без того, чтобы помурлыкать друг с другом. Твик решил, что посягательство на территорию уютной цветочной гавани их сильно задело.       Знакомые клумбы оповестили о прибытии издалека пятном ядовитой весенней зелени. Машина проезжала мимо района, где проживал Крейг, Твик отлип от стекла и нарушил царящую в салоне тишину:       - Останови.       Клумбы всё мелькали: первая, вторая, пятая…       - Я сказал, останови.       Мистер Твик не реагировал и не сбавлял скорости. Твик беспокойно заёрзал на месте. Они проехали один квартал, второй, а затем Твик решил, что дождётся ближайшей остановки и доберётся до дома пешим ходом, раз такое дело. Глупо было бы выходить из машины на полном ходу, хотя парень мог, эта мысль была первой из тех, что пришли в голову.       Они доехали до дома, мистер Твик припарковался перед гаражом и, как только Твик вышел из машины, приказал зайти внутрь. «Так я и пошёл», - подумал парень, но, не успел он отказаться, как мистер Твик сухо бросил, проходя мимо:       - Это касается твоего друга.       Миссис Твик ушла в дом первой, старательно избегая зрительного контакта с сыном. Это её привычка, дурная, пагубная для неокрепшей психики, но укрепившая её настолько, что Твик уже давно перестал что-либо замечать. Он не считал эту женщину своей матерью, и не стал бы даже в том случае, если она всё-таки соизволила бы хоть когда-нибудь обратить на него внимание.       Пришлось заставить себя подняться на крыльцо. Твик подумал о том, что может извлечь из ситуации выгоду и высказать своё слово. В лучшем случае, родители заберут заявление. Было бы просто замечательно.       Как только дверь захлопнулась, Твик почувствовал толчок в лопатку и чуть не втемяшился головой в стену, пришлось вцепиться в дверной косяк, чтобы ненароком не задеть кашпо с фиалками, развешанные вдоль стены. Миссис Твик удалилась к себе в спальню и бесшумно закрыла за собой дверь.       - Ты его послал? – спросил мистер Твик с упором на слово «ты». О первичном плане можно было благополучно забыть. Твик убрал руки с проёма и выпрямился, чтобы не казаться размазнёй.       - Я, - соврал он.       - И ключ дал?       - Ага.       - А код?       - Так я тебе и сказал.       Мистер Твик гневно закипал. Он оглянулся вокруг себя и, схватив первое, что попалось под руку, швырнул в Твика. Парень увернулся, и услышал, как за спиной громыхнула задетая кастрюля, свалившаяся с плиты на паркет.       - Сейчас же пошёл к себе в комнату, дрянь!       Твик подумал о том, что слово «дрянь» звучит как-то чересчур резко и неприятно. Так его ещё не называли.       - Если тебе надо уединиться, то проваливай сам, - сказал он.       - Жить надоело?       Твику не нашлось, что сказать. Он обошёл стол, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности, но продолжал злить отца, как ни в чём не бывало, и сам не понимал, чего добивается. Может, отрывается за время скитаний, может, ловит момент, когда может донести всё то, что надумал.       - Если вы так сильно не терпите моего присутствия, почему продолжаете удерживать? Это тупо! Крейг вообще не причём, просто согласился помочь. Когда его выпустят, я придумаю что-нибудь ещё, и ещё, пока вас не порвёт от собственной глупости.       Мимо уха просвистело что-то ещё, при ударе о противоположную стену до Твика дошло, что предмет оказался крохотным горшочком с рассадой. Мистер Твик был по-настоящему зол. Он подошёл вплотную к столу, Твик уже приготовился бежать, как только тот пойдёт в обход, но мужчина схватился за край и опрокинул стол вместе с кружками и скатертью, замахнувшись с нечеловеческой силой. Кухня наполнилась дребезжащим звоном, а Твика сбило с ног и опрокинуло на пол, затылок налетел на плиту и пообещал в скором времени явить под копной волос большую шишку. Парень почувствовал вцепившиеся в ногу широкие ладони и принялся отпинываться, как мог, стиснув зубы. Удары летели вскользь.       - Пусти! – крикнул он, а затем его одним размашистым рывком выдернули из-под стола, который следом громко приземлился на пол.       - Да ты вообще ни на что не способен, урод, раз подослал человека в собственный дом! – рявкнул отец, брызжа слюной от злобы. – Мы глупые? Взгляни на себя в зеркало и подумай ещё раз!       В ту же секунду мистеру Твику прилетает резиновой подошвой в челюсть, мужчина вскидывает голову и пятится назад, вцепившись в оцарапанную кожу руками. Твик поднялся на ноги и забыл все пути отступления.       Он чувствовал небывалый прилив злобы, как наливается кровью голова и хочется кричать о бесполезности целого мира, захлебнуться в море юношеского максимализма и разрушить всё, что попадётся под руку. С самого начала эту ситуацию спровоцировали родители, и теперь, что бы ни случилось, на них лежит полная ответственность. Но они её не видели. Или не желали видеть.       Мистер Твик убрал руку, царапина вышла широкая и грязная, наружу проступали крошечные капельки крови по всему её периметру и растекались между песчинками. Твик на ощупь схватил стул – первый, который попался под руку – и размахнулся со всей силы.       Однажды он победил Крейга Такера. Так что же до этой поры мешало ему победить человека, слабее в десяток раз?       Треск, и мистер Твик валится на пол, выкрикнув что-то нецензурное. Твик ударил один раз, второй, а потом отшвырнул стул к стене, окончательно сломав ему обе передние ножки. Сердце учащённо колотилось. Мистер Твик держался за стрясенную голову и не то рычал, не то хрипел. Твик не знал, на что это похоже.       Из комнаты на звук выбежала миссис Твик и, увидев свернувшегося на полу мужа, обеспокоенно взвизгнула.       - Что ты… - первые слова, который Твик услышал от неё в свой адрес, но позже женщина осеклась и плюхнулась на колени рядом с мужем, в панике что-то бормоча и растерянно рассматривая раны. Твик замер. Он прекрасно знал, что женщина его видит, и слышит. Может, она его боится?       Парень сделал шаг вперёд и махнул рукой.       - Бу, – сказал он, и женщина снова взвизгнула, согнувшись и зажмурившись, как будто он и её сейчас припечатает стулом к полу. Реакция вышла какой-то странной и совсем неадекватной. Твик подумал о том, что оказался прав. Это выглядело не столько странно, сколько смешно, поэтому Твик развернулся и направился к выходу, чтобы не расхохотаться в истерике, иначе его окончательно примут за психа.       Только сейчас он понял, что клеймо сумасшедшего родом из стен этого дома. Не будь его, и этих людей, с Твиком всё сложилось бы по-другому. Глупо было думать об этом сейчас. Парень устало плёлся к двери.       Как только свежий воздух коснулся лица, и стало легче дышать, над головой раздался треск. Боли не было. Может, она и была, но неожиданность притупила её настолько, что Твик ничего не почувствовал и просто грохнулся вперёд, попав под струю сквозняка из открытой двери, которая почти сразу оборвалась массивным движением руки над головой. Где-то неподалёку истерично завывала миссис Твик. Парень смотрел полуприкрытыми глазами в потолок и чувствовал, как голова на месте ушиба начинает гореть. Он хотел что-то сказать, но звук вышел мычащий и слишком глухой, чтобы что-то разобрать. В глазах поплыло.       - Алло, - послышался кряхтящий голос. Мистер Твик где-то в гостиной грузно приземлился на диван. – Док, я по поводу сына. Если вы всё ещё мне не верите, то слушайте: минуту назад он на нас накинулся, поэтому засуньте свои выводы себе в задницу и сделайте то, о чём я просил, пока все мы ещё живы.