***
- Держи. И Крейгу в руки со звоном плюхаются ключи. Парень сжал их огрубевшими пальцами и сунул в карман, чтобы они перестали дребезжать при каждом движении. Сидящий напротив охранник, глядя поверх монитора, грозно уставился Крейгу в лицо, вернее, на нижнюю его часть, хотя эти люди были приучены игнорировать подобные вещи. Видимо, мужчину купило то, что Крейг для уголовника был ещё совсем молод и больше похож на кого-то из его детей, чем на хулигана. - Что это? – спросил он. Крейг на автомате потрогал болячку пальцами. - Поспорил с ребятами. Люди, попадающие в это место, вели себя, как последние скоты, с этим нужно было просто свыкнуться. Подавляющее большинство отбывает срок заслуженно. Много всего случилось с Крейгом. Он глубоко вздохнул и закатал рукава на толстовке, потому что со стороны двери ветер обдал внезапным теплом. Парню подумалось о том, что отсутствие пасмурной серости не входило в его планы, а, если быть точнее, не вписывалось в картинку, изображающую день его освобождения. Спустя несколько минут Крейга выставили за железную дверь, она с грохотом задвинулась следом, изошла прощальным скрипом и явила долгожданную тишину во всей красе: здесь даже машин не проезжало, на небольшой парковке ютились несколько авто для работников и маленькая сторожевая будка, всё, что дальше – пустырь и несколько ёлок. В свете солнца они оказались сине-зелёными, мохнатые ветви покачивались на ветру. На небе не было ни облачка. Дверь ближайшего автомобиля распахивается, на асфальт прыгает рыжая девочка в чёрных босоножках с заклёпками на пятках и в удлинённом синем сарафане, совершенно с ними не сочетающимся. Она оббегает капот и несётся, не пытаясь тормозить. Крейг оборонительно выставляет руки вперёд и вовремя хватает острый кулак, зато второй проносится сквозь препятствие прямиком в живот, и парень сгибается пополам. Получилось довольно метко. - Оброс, как дед! – грозно сказала Руби. – Если не побреешься, я сама тебе всё спалю. Крейг поверил. Зажигалка у сестры была всегда при себе, ведь это он её когда-то подарил. Парень поднял глаза, неподалёку стоял отец, сунув руки в карманы спортивных штанов. Нельзя было сказать, рад он или нет, злобный взгляд ещё не признак. Этот человек просто привык внушать людям суровость. - Поехали домой, - сказал мистер Такер. Значит, не злится. Руби дёрнула Крейга за рукав и приказала быстрей шевелить булками потому, что миссис Такер полчаса назад достала лазанью из духовки, и что будет обидно, если до их приезда еда успеет остыть. Крейг устроился на заднем сидении, закрыл за собой дверь и на автомате пристегнулся, потому что родители всегда заставляли это делать. Миссис Такер смотрела на сына в зеркало заднего вида. - Беда какая, - сказала она. - Мам. - Что «мам»? У тебя, наверно, все бритвы заржавели за месяц. Такер улыбнулся и спрятал улыбку под пальцами, щетина неприятно уколола кожу. Отец завёл автомобиль и выехал на дорогу, оставляя позади колючую проволоку и бирюзовые ели. В машине было душно, в динамике шумело местное радио, где диктор с частыми запинками вещал о прелестях летней погоды. - Проблемы с учёбой решишь сам. Я тебе не мамочка, - сказал мистер Такер, получил от жены толчок в рёбра и утробно посмеялся, как суперзлодей любого приключенческого фильма. - Они сказали тебе подойти к директору и принести все необходимые бумаги, а потом написать несколько экзаменационных тестов, - продолжила миссис Такер. – Спасибо мистеру Мэки. Этот болван только и умеет, что читать нотации, кому не попадя. Он ненамного старше меня! А отчитывал так, будто я ему что-то должна, будто тебе лет десять, и я до сих пор вытираю тебе сопли. - Ты так и не определился с колледжем, Крейг? У тебя был целый месяц, чтобы подумать. Крейг пожал плечами. Будущее – это то, о чём ему хотелось говорить меньше всего. - Хочу взять свободный год, - пробормотал он себе под нос. – Если вы не против. Пока буду работать. - Да? Это хорошо, - вдруг сказала миссис Такер. - Что хорошего? – возразил строгий бас. - У него будет время заново всё взвесить. Прекрати вредничать и порадуйся, что твой сын не лентяй. - Да, но он отлынивает от учёбы. Крейг, ты до конца жизни будешь слушать нытьё Френсиса? Парень смотрел в окно. Залитый солнцем пустырь отражал свет и слепил глаза. - Я хочу поработать в другом городе. Мистер Такер нахмурился, судя по всему, он серьёзно задумался. Руби сидела смирно и, время от времени, покачивала ногой, шаркая заклёпками по обивке. - Пусть, - сказала она. В ответ на это миссис Такер кивнула. Пусть, в самом деле. Позже разговор плавно перетёк куда-то в дебри: родители спорили о том, кто именно завёз в страну рецепт лазаньи, Руби вносила сюда свои поправки, а Крейг молча слушал и впитывал. Он знал только одно: они вели себя так, когда всё хорошо. Молчание – главный вестник беды. Можно было расслабиться и вздохнуть с облегчением, этот день, в отличие от кучи предыдущих, начался слишком хорошо. Мимо неслись заправочные станции, первые загородные дома, мост – тот самый, с которого всё началось. Река под ним искрилась, в ней уже купались дети, мельтеша вдалеке маленькими загорелыми точками. Они держались кучно и, видимо, боялись заплывать слишком далеко, чтобы не унесло течением. - Пап, - сказал Крейг, бессовестно встряв в разговор, но, видимо, его слово сегодня ценится на вес золота, потому что отец откликнулся почти сразу. - Да? - Можешь высадить меня у автобусной остановки? Миссис Такер снова глянула на сына через зеркало. - Зачем? - Хочу повидаться с одноклассником. Это срочно. А потом сразу к вам. Мистер Такер не отвлекался от дороги, в то время как жена смотрела на него в ожидании решения. Всё уже и так было ясно: Крейга услышат и пустят на все четыре стороны. - С Твиком? – спросил отец, немного погодя. - Откуда знаешь? - Руби сказала, вы снова сдружились. Парень глянул в сторону, Руби, не меняясь в лице, вздёрнула два пальца в знаке мира. Что-то вроде «не благодари за то, что тебе не придётся ничего им объяснять». - Деньги на дорогу вернёшь, - сказала мать, раздосадованная фактом, что с сыном, которого она не видела несколько недель, снова придётся расстаться, хоть и ненадолго. - С процентами, - подтвердил Крейг. Его высадили у остановки на обочине. Без лишних слов. Дали денег на дорогу и телефон, чтобы быть на связи. Обиженно посмотрели и захлопнули дверь, потому что он снова улизнул. Как когда-то, когда решил съехать. Как совсем недавно, когда попал за решётку. Даже в планах на будущее у него была графа «уехать подальше отсюда». Крейг всем сердцем любил свою семью, и, при любом удобном случае, пообещал себе появляться дома, даже если время не будет позволять. На чужих примерах парень усвоил тот простой факт, что в его жизни всё хорошо. Просто остались вещи не менее важные, с которыми нужно было скорее разобраться, чтобы, в итоге, всё встало на свои места.***
Автобус не заставил долго ждать себя. Крейг доехал за час, чувствуя непривычную сухость во рту и лёгкость от осознания того факта, что теперь стены его не держат. Ветер сочился из форточки прямо в лицо. Умиротворение сменилось лёгким неврозом и вызвало тошнотворное волнение в области живота, потому что Такер не знал, чего ему ожидать. Будет ли Твик всё ещё рад его видеть? У этого парня череп – клетка для тараканов, которые еле как помещаются там все вместе. Лучше ему или хуже? Было ли ему вообще хуже? Он всё также не знает подробностей о судьбе Крейга? «Успокойся». «Приеду и узнаю». Крейг призывал сам себя перестать думать вхолостую, это ничего не даст. Случится то, что должно случиться. Клиника с прилегающим к ней больничным городком была окружена высокой, но тонкой стеной, кованые ворота были закрыты, рядом проезд со шлагбаумом, коморка охраны. По ту сторону стены возвышался огромный корпус, виднелись верхушки то ли липы, то ли дуба, Крейг не успел разглядеть, потому что свет вызывал в глазах болезненную резь и не давал задрать голову ещё выше. Земля под ногами просохла, Крейг ещё не привык к тому, что его обувь может быть такой чистой, на подошвах осталась лишь пыль от счистившейся грязи прошлого месяца. Парень набрался храбрости и пошёл вперёд. Охранник разговаривал с пожилой медсестрой. Эта женщина не выглядела, как психолог или бухгалтер, изношенный халат обтягивал широкую фигуру и был чересчур ей мал. Она, наверняка, должна была что-то знать. Крейг подошёл ближе и откашлялся, привлекая внимание, две пары глаз уставились на него во внимании. - Мне нужно повидаться с другом, - сразу начал Такер. Молодой поджарый охранник хотел было высказать какую-то претензию по поводу заявления, но медсестра вовремя его перебила: - С каким другом? Голос оказался гнусавым, мерзким. Наверняка, когда эта женщина повышает голос, людям поблизости приходится затыкать уши, чтобы челюсть не сводило от приторных интонаций. - Твик Твик. Имя и фамилия одинаковы. - Ах, этот, - кивнула старуха, взгляд её сменился на более настороженный. – Надеюсь, с тобой нет этого конопатого наркомана? Если знаешь, передай, что, пока я жива, ноги его здесь не будет. Из конопатых на примете у Крейга был только Кенни. В любой другой день парень бы улыбнулся, но сейчас он слишком волновался. Охранник снова открыл рот, по его сердитой физиономии было понятно, что с проникновением за ворота возникнут проблемы. Сестра снова заткнула его своим гнусавым тоном: - Знаю такого, конечно. Самый молодой пациент. На данный момент, по крайней мере. - Могу я с ним увидеться? - Почему бы нет? - Но… - охранник подал голос. Видимо, кто-то дал ему чёткие указания, которые медсестра тотчас переворачивала с ног на голову. - Что «но»? Ты с пациентами возишься? Видала я этого Твика, он же вообще ни с кем уже не разговаривает. Тут хоть какой-то посетитель. Не считая того, в рыжем, чёрт бы его побрал. Устроил здесь спектакль потому, что его, видите ли, не пустили с первого раза. Да хоть с тысячного, слишком уж он подозрительный. Крейгу не нужно было прикладывать усилий для того, чтобы казаться человеком с серьёзными намерениями. Сестра окинула его взглядом, оценив, что у парня и в мыслях не было перечить старшим. - К нему ведь даже родители не приезжают, - пожаловалась она, будто, в самом деле, переживала. - Знаю. - Пряник будешь? - Нет, спасибо. - Фрэнки, дай человеку пряник. Охранник презрительно фыркнул и вытащил один из шуршащего пакета рядом с клавиатурой. Просунул в окошко. Крейг взял, сообразив, что у охранника и медсестры идентичные черты лица. Скорее всего, она приходится ему мамой, или бабушкой. Для пущего почтения, Крейг даже откусил от пряника кусок, прежде чем сунуть его в карман. Старуха осталась довольна. - Тоже, видимо, ничего не ешь. Такер решил, что она, проникшись жалостью, горы сворачивает для людей. Был бы повод. - Да, трудный месяц выдался. - Понимаю, - медсестра оглянулась вокруг и, не заметив вокруг персонала, помимо двух широкоплечих санитаров, утвердительно кивнула. – У тебя есть десять минут. Потом выгоню. Твика пряником не корми, у него оздоровительная диета. Они прошли вдоль корпуса в самые его дебри, туда, где располагалась в тени деревьев небольшая веранда. Из-за тёплой погоды большинство пациентов предпочли времяпровождение на свежем воздухе. Одни играли в шахматы, другие громко смеялись под пристальным наблюдением медперсонала, была здесь парочка людей совсем невменяемых, которые тряслись и без конца что-то тараторили, прерываемые обоюдным поддакиванием. На них уже никто не обращал внимания. Тёплый ветер наполнял местность шелестом, нёс откуда-то с водоёмов свежий влажный воздух. Это был июль за стенами клиники, уютный, баюкающий. С жарким солнцем и прохладным ветром. Веранда тонула в зелени, возвышалась над газоном, словно оазис. Но Крейга повели не туда. Они заметили друг друга издали. Крейг остановился потому, что медсестра дёрнула его за рукав и, сказав что-то ещё, ушла в сторону женщины-колясочницы. Крейг не расслышал. Он уставился на белое пятно на лавке у самой стены, в то время как пара зелёных глаз с таким же немым интересом уставилась на него. Такер сглотнул и пошёл, терзаемый мыслью о том, как Твик воспримет его появление. Парень сидел смирно: одинокий, в выцветшей белой рубашке, которая оказалась даже темней, чем его волосы, но всё равно светилась на солнце, как блик на водной глади. Худоба больше не бросалась в глаза, и теперь Твик окончательно был похож на здорового молодого человека, разве что выражение лица выдавало в нём некоторый сбой в системе. Было во взгляде что-то дикое, и Крейг был готов поклясться, что сам такое натворил. Тем, что пришёл вот так внезапно. - Привет, - сказал Крейг, когда подошёл почти вплотную. Твик задрал голову и какое-то время всё ещё оставался неподвижным. Такер вспомнил, что Кенни упоминал об успокоительном, и, кажется, понял, какое состояние Маккормик имел в виду. - Эй, слышишь меня? Потрескавшиеся, как всегда, губы затряслись, дрожащими пальцами Твик потянулся вперёд и впился в ткань синей толстовки. Парень выглядел напуганным. Он тяжело и прерывисто задышал, широко раскрыв глаза и опустив их, чтобы не стало ещё хуже. Дыхание вдруг стало очень громким, поэтому Крейг подошёл ближе, чтобы Твик мог уткнуться головой в футболку. - Тихо, - тревожным шёпотом сказал он. – Если санитары заметят, меня выгонят. С этими словами Твик уткнулся лицом в чужой живот и сжал пальцы ещё сильней. Крейг гладил его по голове и улыбался. Он уже успел отвыкнуть от этого ощущения, ладонь чувствовала под собой колючие волосы, такие же сухие и изломанные. Твика стригли здесь, раз или два. Чёлка уже не заслоняла глаза и не топорщилась, словно веник. Тонкие руки перебрались на спину. Твик будто пытался вдавить себя в этот живот, жадно дыша и не приходя в себя. Крейг уже начал беспокоиться. Минуту или две они стояли так. Санитаров, медсестёр, пациентов, веранды и газона – ничего не было. Сюда даже ветер не заходил. Крейг чувствовал, как футболка под чужим лицом намокает, как на голову обрушивается жар и топит всё, что находится дальше расстояния вытянутой руки. Он долго ждал этого дня, но не думал, что тот свалится так внезапно. У Твика дрожала спина и руки, он захлёбывался слезами и изредка шмыгал носом, глухо отзываясь из-под расстёгнутой толстовки. - Вот плакса, - пробормотал Крейг и тихо посмеялся. – Не надоело ещё? Твик никак не отреагировал и всё дышал через рот. - Будешь плакать, я ничего тебе не расскажу. Только завтра, когда успокоишься. Парень поелозил лбом по ткани пару раз. Крейг было подумал, что тот совсем ничего не слышит, но нет: он слышал всё, всё понимал, запоминал каждое произнесённое слово. До этого момента он считал своё прошлое просто очень хорошим сном, но вот он, Крейг, из плоти и крови, весь в пыли, взъерошенный, как после сна. Тёплый, как обогреватель. Твик сам не понял, когда начал терять контроль над ситуацией, руки вдруг налились свинцовой тяжестью, а в ушах зазвенело. - Осталось только тебя отсюда выдернуть, - пробормотал Крейг себе под нос. – Мы с Кенни что-нибудь придумаем, а пока я буду приходить сюда каждый день. Идёт? Спина с ровным рядом выпирающих позвонков затряслась сильнее. - Твик, - позвал Такер. – Прекрати. Никто не умер. Дыхание стало не просто прерывистым, а долгим, затруднённым, лоб ускользнул куда-то вниз, и теперь Твик упирался в живот темечком, явив расчёсанный острыми ногтями загривок. Крейг дотронулся до него, и услышал сдавленный хрип. Руки, вцепившиеся в толстовку, вдруг соскользнули и потянули её вниз. - Твик? – Крейг похлопал парня по спине и, поняв, что здесь происходит что-то очень нехорошее, обернулся через плечо. – Эй! Помощи просить не пришлось, один из санитаров, тот, что вплоть до этого момента сверлил спину Крейга глазами, рванул вперёд, как будто только того и ждал. Такера пихнули в сторону, но отцепиться от Твика оказалось не так-то просто, кулаки держали ткань мёртвой хваткой. - Ты что наделал?! – разорялся санитар, слушая хриплые попытки вдохнуть воздух в лёгкие. - Не знаю, а… А что произошло? Сердце? – растерянно бормотал Крейг, пытаясь разомкнуть чужие пальцы. Спустя несколько особо усердных попыток освободиться всё же удалось. Санитар взвалил Твика на плечи и поволок в сторону здания, на пути к нему подбежали медсёстры, взволнованно кудахтая и крича друг на друга. Видимо, за это им будет объявлен выговор. Твик, залитый краской, хрипел и сдавленно кашлял, согнувшись пополам. Крейг не знал, что с ним будет дальше, поэтому побежал следом, привлекая всеобщее внимание пациентов, привыкших, что в этих стенах не происходит почти ничего. - С ним всё будет нормально? – громким голосом спросил он так, чтобы быть услышанным с первого раза. Санитар не сбавлял шага, уводя медсестёр вслед за собой. Он ничего не сказал. Крейг уже было собирался вломиться в дверь, захлопнувшуюся прямо у него перед носом, но вдруг почувствовал острый тычок в спину. - Совсем охренел? – укоризненно и грозно прошипела медсестра, которая провела его во двор несколькими минутами ранее. – А ну пошёл вон! Что ты сделал?! - Он не умрёт? – спросил Крейг, не сходя с места. Старуха, кажется, поняла, что Такер не собирается уходить, не имея ни малейшего представления о ближайшем будущем. Он выглядел встревоженным неизвестностью до такой степени, что не был похож на самого себя. Медсестра презрительно фыркнула и толкнула его к выходу, сказав: - Вон отсюда! Насчёт него я не знаю, может помрёт, может нет, смотря, как сильно ты его напугал. Знал же про сердце, знал? Отныне у нас здесь не проходной двор, и только попробуй появиться у ворот ещё раз!