Эй, Ива-чан!

За окном в блеклом свете луны осыпались розовые лепестки сакуры. Некоторые, унесенные порывистым ветром, лежали на подоконнике открытого окна Иваизуми. Девочка никак не могла уснуть, снедаемая предвкушением. Уже завтра она должна была впервые попасть в школу! Мама приготовила темно-синее платье с белым воротничком и удобные лакированные туфли. Учиться Хаджиме хотелось очень, она ведь не какая-то там малявка, она уже взрослая! Они с Тоору мечтали, как заведут много новых интересных друзей, научатся крутым вещам, будут вместе ходить в школу, вместе оттуда возвращаться… Да и вообще, Ойкава уверял, что в школе очень весело. Иваизуми представляла, как завтра съест вкусный омлет, как наденет платье, как мама заплетет ей волосы в красивую косу, и как они пойдут в школу на церемонию открытия, наблюдая, как опадают красивые лепестки сакуры. За этими сладкими мечтами Хаджиме не заметила, как уснула. Разбудил ее ласковый мамин голос: — Кто у нас сегодня идет в первый класс? — спросила она негромко, нежно проводя по растрепавшимся во сне волосам. Сонная одурь моментально прошла, Иваизуми подскочила в кровати, широко распахивая глаза: — Я, мам! — счастливо воскликнула девочка и помчалась в ванную, умываться и чистить зубы. Взгромоздившись на специальный стул, девочка, сопя от усердия, выдавила клубничную зубную пасту на щетку и, глядя на свое сонное отражение в цветастой пижаме, принялась усердно возить щеткой по зубам. Зеленые глаза горели предвкушением. Вот уже скоро она впервые сядет за парту, возьмет в руки учебники! Закончив чистить зубы, Хаджиме старательно умылась, стирая с кожи зубную пасту, вытерла лицо махровым полотенцем с изображением дораэмона и, ловко спрыгнув с табуретки, помчалась на кухню. За столом уже сидел папа, читая шуршащую страницами газету. Услышав топот босых пяток по отполированному дереву ступенек, он оторвался от чтения, улыбнулся и дразняще протянул: — Кто тут у нас важная первоклассница? Хаджиме широко улыбнулась, демонстрируя дырку на месте нижнего переднего зуба. Папа улыбнулся шире, отодвигая дочери стул, но Иваизуми помотала головой и пошла к маме. Иногда она позволяла помогать ей на кухне — такие дни девочка особенно любила. Сейчас мама ловко взбивала яйца для омлета, добавила в него сахара, соли и немного соевого соуса, продолжая взбивать смесь венчиком. Бережно вылив треть на сковороду, женщина немного подождала, постукивая деревянной лопаткой, затем скрутила омлет в рулет и добавила еще треть смеси. Мамины ловкие действия всегда казались Хаджиме магией — она все делала красиво и точно. Иваизуми мечталось, что однажды она сможет так же. — А ты пока разложи рис, Хаджиме, — улыбнулась ей женщина, не прекращая сворачивать омлет в рулет. Надувшись от важности своей миссии, девочка ловко открыла рисоварку, взяла специальную ложку для риса, три глубокие тарелки и, сопя от усердия, принялась накладывать порции. Тем временем мама закончила делать омлетный рулет, ловко нарезала его на ровные кусочки и выложила на порционные тарелки, рядом с маринованными овощами, а Хаджиме успела закончить накладывать рис, поставила тарелки на стол и устроила рядом палочки. Они уселись за столом всей семьей и отец, первым сложив руки, произнес: — Я принимаю эту пищу, — и взялся за палочки. Такой же вкусный как и всегда завтрак не мог отвлечь Иваизуми от желания как можно скорее отправиться в школу. Она непривычно быстро съела свою порцию, крикнула: — Спасибо за еду! — и помчалась наверх, в свою комнату. Туда, где ждало строгое платье, купленное специально для школы. Молния на спине не хотела поддаваться и девочка, придерживая норовящее съехать платье спустилась обратно к родителям. Добродушно посмеиваясь, мама застегнула вредный замок и велела принести расческу и резинку. Все эти хлопоты были Иваизуми приятны и желанны — еще бы, ведь они приближали ее к школе. Наконец, стоя у двери и нетерпеливо притоптывая удобными лакированными туфельками, Хаджиме перекинула довольно толстую косу на плечо, нетерпеливо ожидая неторопливо идущую к дверям маму. Женщина как раз убирала на ходу в сумку видеокамеру. Неторопливо толкнув дверь, Иваизуми выскочила на улицу и немедленно замахала рукой стоящему за калиткой Ойкаве, который, заметив ее, сверкнул отсутствующим верхним зубом и крикнул: — Эй, Ива-чан! Чего так долго? — стоящая рядом мама Тоору строго на него глянула и тот исправился: — Ива-чан, у тебя очень красивое платье. Хаджиме улыбнулась, замечая наконец, что друг расстался с любимыми футболками, на которых изображены пришельцы. Он стоял, поправляя строгий пиджак детского костюма. Короткие шорты открывали поцарапанные коленки, а серые гольфы до них не дотягивались. Одетый в костюм Ойкава выглядел непривычно, но вел себя так же, как и обычно. — Готов? — открывая калитку, спросила его Иваизуми задорно. В конце концов, вместе с Тоору они могли справиться с любой ситуацией — злая бабулька, вредный кот и противные старшие ребята были им не страшны! — Готов, Ива-чан! — браво отрапортовал Ойкава, хватаясь за ладошку Хаджиме. Держась за руки, дети направились вверх по улице. Обоих распирало предвкушение. На землю, медленно кружась, опускались лепестки сакуры. Они шли вперед, навстречу ужасно интересной школе, обсуждая что именно можно сделать в школе в первый же день. Мамы за из спинами, кажется, уже достали камеры, чтобы запечатлеть столь трогательный момент, но Хаджиме все это казалось не слишком важным. Куда важнее было то, что школьные ворота уже можно было разглядеть далеко впереди. Иваизуми из-за всех сил сдерживалась, чтобы не ускорить шаг, Тоору рядом взволнованно сопел, крепче сжимая ладошку подруги. Разговор стих сам собой. Они смотрели вперед, представляя, как замечательно они будут учиться. В школе их встретила улыбчивая учительница в строгом синем брючном костюме, перепоручая детей ребятам из шестого класса — ладонь Хаджиме ухватила девочка с коротко стриженными волосами, а Ойкаву решительно оттеснил от подруги лопоухий высокий мальчишка. Учительница тем временем вежливо указала мамам в сторону огромного спортивного зала, вход в который был украшен шариками и перетяжкой с приветственной надписью. — Меня зовут Ямада Юко, — улыбнулась ей девочка, отвлекая. На правой щеке появилась маленькая ямочка и Иваизуми немедленно прониклась к новой знакомой симпатией. — Мы зайдем в зал, держась за руки. Не бойся и просто старайся идти рядом, я тебе помогу. — Я Иваизуми Хаджиме, Ямада-семпай, — представилась Ива-чан в ответ, начиная волноваться. Почему-то ей казалось, что они придут в школу и сразу-сразу пойдут заниматься, не размениваясь на всякие мелочи. — А долго мы будем там? — Не больше часа, Иваизуми-чан, — еще раз улыбнулась Юко, вновь демонстрируя красивую ямочку на щеке. — Ты не успеешь устать. Потом вы пойдете в класс, там будут учебники и первое занятие. Ямада сжала маленькую ладошку, ободряюще улыбаясь. Ива-чан неуверенно улыбнулась в ответ и закрутила головой — Ойкава стоял в десятке шагов от нее и задорно смеялся. Невольно Иваизуми почувствовала себя куда увереннее. К группе шестиклассников — они казались Хаджиме такими взрослыми и важными, все продолжали подходить родители с первоклассниками. К каждому из ребят немедленно устремлялись старшие товарищи, помогая и поддерживая. Наконец они выстроились в шеренгу — шоколадные вихры Тоору виднелись где-то впереди, и после негромкой команды учительницы ученики устремились в зал. После залитой солнцем площадки внутри, казалось, было ужасно темно. Хаджиме запнулась, но твердая рука Юко сжалась чуть сильнее, помогая удержаться. Иваизуми улыбнулась, бросая на Ямаду короткий благодарный взгляд и уже куда увереннее пошла вперед. Они выстроились недалеко от сцены полукругом — из зала, заполненного стульями виднелись вспышки и слышался восторженный шепот родителей. Ива-чан попыталась найти маму, но в море темноволосых голов это было слишком сложно сделать. Спустя пару минут шеренга двинулась и Юко усадила Хаджиме в первом ряду, приземляясь за спиной девочки. Красивая улыбчивая дама в розовом костюме — юбка и пиджак были одинакового оттенка, чуть темнее облетающей во дворе сакуры, представилась и, рассказав, что она, как директор, невероятно счастлива приветствовать новых учеников, принялась перечислять всех поименно, называя класс, в который они были распределены. Обмирая от ужаса и предвкушения, Иваизуми дождалась своего имени, глядя, как неуклюже встают некоторые школьники. Один даже чуть не рухнул, запнувшись о ножку стула. Вот вскочил Ойкава, оглядывая всех с широкой улыбкой, он поклонился, вызывая добродушные смешки. Счастливое лицо Тоору подействовало на Хаджиме успокаивающе и на свою фамилию она откликнулась, сосредоточенно хмуря брови и вежливо кланяясь. Внутри горячей волной разлилось облегчение — они с Ойкавой попали в один класс! А потом был концерт. Ребята, только-только перешедшие во второй класс, исполняли задорную композицию, играя на мелодиках, пели хором, а затем демонстрировали свои рисунки. Ива-чан наблюдала за всем этим, раскрыв рот от удивления. Неужели всему этому их в школе всего за год научат? Красивая черноволосая дама, поднявшая табличку с цифрой «два» была командой к выходу из актового зала. Тоору первым подскочил на мягком кресле, привычно обхватил ладошку Иваизуми и с яркой улыбкой потянул ее к выходу. За ними следом заторопились их будущие одноклассники. Склонившись к уху Хаджиме, Ойкава горячо зашептал: — Ива-чан, Накамура-сенпай сказал, что в классе нас уже учебники ждут! Иваизуми радостно улыбнулась, вспоминая, что Ямада говорила тоже самое и прибавила шаг. Классная руководительница из актового зала вышла последней, стремительно обогнула неровный строй школьников и возглавила его, направляя своих подопечных к высокому шестиэтажному зданию. Тяжелые деревянные двери были распахнуты и украшены аркой из яркий красно-белых шариков. — Пока вы первоклассники, вы будете учиться на первом этаже, — улыбнулась она, указывая шкафчики, которые школьники могли занять. Ойкава утянул Иваизуми к самому дальнему, с пыхтением поставил свою обувь наверх, переобуваясь в тапочки. — А ты поставь пониже, чтобы тебе было удобно, — махнул рукой Тоору и Хаджиме улыбнулась, стягивая красивые лакированные туфельки, которые уже успели немного натереть пятку. — Не забудьте принести собственную обувь к первому дню занятий, — вежливо напомнила классная дама, ждущая их у коридора, ведущего к классам. Ойкава вновь ухватился за ладонь Иваизуми и потянул ее к классной руководительнице. Хаджиме встряхнулась, выпрямляя спину — если уж трусишка-Тоору так смело себя ведет, то почему она робеет? Их класс под номером два-один был большим и очень светлым. На доске в конце класса крупными иероглифами была начертана схема рассадки и Иваизуми с сожалением поняла, что сидит в среднем ряду, а не у окна, как ей мечталось. На ее парте, как и на всех других, лежал большой бумажный пакет, ярко-желтая шляпа и синий бейджик с ее именем. — Эй, Ива-чан! — окликнул ее Тоору, стоящий у парты возле окна. Через него можно было разглядеть ветки цветущей сакуры, склонившиеся к асфальтовой дорожке. Ойкава обиженно надул губы и протянул: — Ну почему мы не сидим рядом? Ивизуми тяжело вздохнула. Сидеть рядом было бы здорово, но уж как рассадили. Хаджиме улыбнулась и ответила: — Зато в одном классе. Тоору моментально воспрял духом, с энтузиазмом кивая. Отвлекшись от своей беды он, сосредоточенно сопя, принялся крепить к карману бейджик. Хаджиме легко прикрепила свой, продолжая наблюдать за попытками Ойкавы, непослушные пальцы которого все никак не могли справиться с застежкой. Устав наблюдать, Иваизуми сделала несколько шагов к другу и протянула руку, в которую Тоору радостно вложил красный бейдж. Застежка на нем действительно была тугой, но Хаджиме с ней справилась. Откуда-то из конца класса ослепительно блеснула вспышка и дети наконец обратили внимание, что следом за ними в класс пришли родители. Мама Ойкавы, не теряя времени даром, еще раз щелкнула фотоаппаратом. Учительница поднялась со своего места и Иваизуми заторопилась к парте. Учебники в пакете так и притягивали внимание, но девочка собиралась мужественно дождаться разрешения. Тоору за своей партой уже во всю шуршал бумажным пакетом. Оглушительный звонок заставил его испуганно отдернуть руки и Хаджиме тихонько засмеялась. Их учительница была очень милой — длинные черные волосы были завязаны в низкий хвост, темно-фиолетовый костюм казался девочке жутко стильным. Их педагог искренне улыбнулась, демонстрируя тонкие морщинки вокруг глаз. Сразу стало понятно, что улыбается она часто. Голос ее был высоким и будто бы журчал, как ручеек. Она представилась и доступно объяснила, что нужно вставать, когда входит учитель и они тут же прорепетировали. Похвала учительницы их почти синхронному поклону была очень приятной, а улыбка такой искренней, что Иваизуми пообещала себе не расстраивать эту замечательную даму. — Начало учебного года не зря приходится на весну, — говорила тем временем женщина. — Вы все — замечательные распустившиеся цветки сакуры. Видите на доске это дерево? — она указала на широкий ствол с разлапистыми голыми ветками, заштрихованный коричневым мелком. — Когда я назову ваше имя — подойдите к доске и прикрепите его туда, куда бы вы хотели. Она продемонстрировала пачку красивых розовых, вырезанных из бумаги цветков с начертанными на них иероглифами и Хаджиме задумалась, куда бы она хотела прикрепить свое имя. На самую верхушку сакуры? Или прикрепить к стволу? А может на ту ветку, которая выглядела такой отстраненной от остальных? Кикучи-сенсей громко и внятно называла имена и Иваизуми поневоле запоминала, как зовут ее новых одноклассников. Дети лепили цветы, иногда выбирая довольно неожиданные места. Очередь дошла и до Ойкавы. Он легко вскочил на ноги, торопливо дошел до доски и размашисто прикрепил цветок прямо в самом центре доски, на переплетение ветвей, ослепительно улыбнулся одноклассникам, демонстрируя отсутствующий верхний зуб и заторопился на место. Когда прозвучало ее имя, Иваизуми решительно прикрепила свое имя рядом с именем друга. В конце концов, куда она еще могла его деть?.. Когда все представились, а голое прежде дерево пестрело розовыми лепестками, Кикучи-сенсей начала подробно рассказывать про занятия. Про путь до школы, уроки, путь со школы. Про то, что все первоклассники носят яркие желтые панамки, которые сейчас лежали перед ними на партах. Про планы на первую неделю занятий. Про то, что скоро будет лекция от полисменов, которые расскажут, как правильно переходить дорогу. Про то, что их новые семпаи-шестиклассники будут их навещать, что им можно задать самые разные вопросы… Голос Кикучи-сенсея журчал и звенел, слушать его было сплошным удовольствием. Потому, когда прозвучал звонок с урока, Иваизуми даже расстроилась. Учительница пожелала им хорошего дня, отпуская с урока и класс моментально заполнился гулом. Они с Ойкавой с трудом пробились к их стоящим рядом друг с другом мамам. — Понравилось? — живо улыбнулась мама Иваизуми. Хаджиме с Тоору наперебой загалдели, подтверждая, что ну очень понравилось и они с нетерпением ждут нового учебного дня. У Иваизуми дома стоял красивый жесткий темно-зеленый портфель, в которые наверняка войдут все-все учебники, если вдруг понадобится. Она уже представляла, как изучит все книжки, как соберет их и как утром отправится в школу. Тетушка Ойкава выразительно качнула большим фотоаппаратом и Хаджиме тяжко вздохнула. Хотелось посмотреть учебники, но их мам было просто невозможно в чем-либо переубедить. Они вышли из школы, фотографировались на фоне школьных ворот, сакуры, таблички с названием школы, по дороге домой. Втянувшись, они с Тоору дурачились и позировали. Было очень обидно что папа не смог придти, но Иваизуми была умной девочкой и знала, что работа бывает иногда чересчур сложной. Домой они пришли усталые, тетушка Ойкава затянула их в гости, Хаджиме только успела оставить учебники и обнять только-только пришедшего с работы папу. Пока мамы колдовали на кухне, а отцы обсуждали какую-то архиважную новость, они с Тоору разбирали его учебники, изучая красочные картинки и читая свои первые задания. Отвлекшись от книг, девочка покрутила головой, не узнавая комнату друга. По-европейски высокий стол, прежде заваленный оригами, моделями летающих тарелок и фигурками инопланетян, был бережно расчищен. В большом стакане стоял пучок карандашей, рядом лежала точилка и ластик. — Ого, ты уже подготовил стол, — уважительно протянула Хаджиме. Сосредоточенно шевелящий губами при чтении Тоору отвлекся, поднимая глаза и прижимая пальцем тот иероглиф, на котором он остановился. Его любимые инопланетяне выстроились в ряд на полке, прикрепленной над столом. — А ты нет? — удивился Ойкава. — Не совсем, — уклончиво ответила Хаджиме, вспоминая плюшевого годзиллу, которого не смогла заставить себя убрать со стола. Выигранный на прошедшей Танабате, он был у Ивизуми самой любимой игрушкой. Тоору открыл было рот, чтобы уточнить, что же именно не готово, но тут они услышали громкий голос мамы Ойкавы, зовущий к столу. Только глянув на еду, девочка поняла, насколько проголодалась. Родители с умилением наблюдали, как резво работают палочками их дети. Когда с обедом было покончено, тетушка Ойкава убрала тарелки и занесла красивый шоколадный торт, на котором, среди клубники и взбитых сливок на табличке из белого шоколада значилось: «Первоклассникам Тоору и Хаджиме». Дети радостно завопили, восторженно наблюдая за тем, как режут их торт. Он оглушительно пах шоколадом, а между коржами были видны половинки клубники. Кусочки торта красиво вставали на белые тарелки, нож легко порхал в умелых руках тетушки Ойкавы. Женщина мягко улыбнулась, вручая нетерпеливо ждущим детям по тарелке. Запуская ложку в вкуснейшее лакомство, Иваизуми думала, что она — самая счастливая девочка на всем белом свете. За окном смеркалось, в закатных лучах солнца мягко кружили лепестки сакуры. Легкий ветер неторопливо гнал по небу золотые кучевые облака. Воздух пах весной и счастьем.