house

Тайлер слышит. Первое, что касается его слуха — нежная, такая привычная и необъятная тишина. Следом — слабый шум дождя снаружи закрытых окон. Тайлер с большой неохотой едва разлепляет веки, постепенно отходя от глубокого сна. Очередного сна. Вспоминая отрывками события, первое, что осознает Джозеф — никакого Джоша на той стороне никогда не существовало. Все это время за ним следила Сущность, высматривала, охотилась, беспощадно питалась эмоциями и энергией, а он все велся на нескончаемые обещания, ходя вокруг да около, когда ответ был буквально рядом. Никакого Джоша никогда не было. Тайлер, с глухим кряхтением, садится в кровати, ощущая затекшие кости во всем теле. Он тяжело выдыхает, вытирая сонные глаза, засматриваясь в одну точку, сквозь одеяло. Был ли вообще кто-то живой в его жизни? Было ли все это сумасшедшим сном длинной в вечность, или реальностью? Что вообще реально? Реален ли он сейчас? Тайлер протяжно стонет от головной боли и от осознания, что окончательно запутался, не понимая ничего из происходящего, не пытаясь связать все логически и разобраться и даже дать ответы на множественные вопросы. Подсознание не воспринимает информацию, все сводится к тому, что мысли путаются, и Тайлер забывает начало. Джозеф долго, натужно трет глаза, массирует кожу головы и виски, после чего безвольно опускает руки на кровать. Снова вспоминая событие, он горько усмехается. — Пошел ты, — вполголоса говорит он, сквозь зубы, сквозь оскал, смеясь сначала тихо, странно, нервно, бросая слова в пустоту. — Пошел ты к черту, блять! — кричит Тайлер, закрывая лицо, заходясь истерическими слезами, которые просто невозможно сдержать. Он слаб. Он абсолютно слаб. Джозеф падает обратно на подушки, снова выдавая глухой протяжный стон. Он звучит обреченно. Тайлер выглядит обреченно. Спустя три минуты он лежит тихо, с чувством апатии смотря на бесконечно белый потолок. Джозеф еще с самого начала заметил, что в квартире как-то темно, хоть и время на часах не раннее. Скорее всего все из-за густых туч на небе. В темном углу что-то шевелится, но Тайлер намеренно не обращает внимания. В левом глазу что-то мешается, постоянно мельтешит какое-то пятно, и Джозеф решается, наконец, встать и отнести себя в ванную комнату. Он плетется лениво, устало, будто совсем и не спал ночью. Чувство тяжести в голове никуда не пропадает, он включает свет и морщится, босыми ногами ступая на холодный кафель. Внезапно Тайлер вспоминает случай с зеркалом, но сразу отбрасывает этот бред. Это был всего лишь сон. Холод лижет кожу, Джозеф снова трет глаза, пытаясь убрать проплешину прочь, но когда он смотрится в зеркало — сразу же оступается, вздыхая. Пару секунд его глаза округлены, но потом он хмурится, в шоке приближаясь к зеркалу, оттягивая то нижнее веко, то верхнее, рассматривая огромное пятно крови, растекшееся по внутренней стороне стекловидного тела глазного яблока. Тайлер в ступоре сглатывает, пытаясь додуматься до причины, но все настолько спутано, отчего он приходит к выводу, что это произошло в следствии частых нервных перегрузок и срывов. Джозеф тяжело выдыхает, издавая натужный гортанный рык, пытаясь сдержать свою раздраженность. Он опирается руками на раковину, опустив голову вниз, пытается прийти в себя и понять, понять, наконец, что за чертовщина случается с ним из раза в раз. В квартире раздается звонок телефона. Тайлер вздрагивает, выходя из раздумий. Он быстрым шагом сокращает расстояние между ним и телефоном. Когда Джозеф видит, кто звонит ему, то мысленно проваливается сквозь землю. На экране высвечивалось мама, чей номер Тайлер, глубоко внутри, хотел бы пометить, как «неизвестный». Джозеф долго мнется, но поднимает, вздыхая. Всегда сложно начинать разговор спустя долгое время молчания. — Да? — Тайлер! — голос матери немного вздрагивает от неожиданности и от чего-то еще. Будто слышит его впервые. Женщина тихо шмыгает. — Привет, — отвечает парень односложно, подойдя к окну, осторожно оперевшись на холодное стекло, созерцая лишь густой туман. Провисает неловкое молчание, от которого у Тайлера гложет в горле. — Как дела? — наконец спрашивает женщина, понимая, что разговор ни к чему не приведет, а лишь зайдет в ступор, как это обычно бывает. — Нормально… — Джозеф задумчиво соскребает какую-то грязь с окна. Парень помнит, что она никогда не звонит просто так. — Что-то случилось? — сразу решил спросить Тайлер. Он ощущает какой-то скрытый дискомфорт и недопонимание. Она молчит какое-то время, пытаясь что-то сказать, сформулировать. — Тайлер, сынок… — говорит так, будто случилось что-то серьезное. Джозеф настораживается. — Твой… ваш дедушка… — Тайлеру не нужно слышать окончание. Убирая телефон от уха, он слышит что-то про смерть, Джозеф сбрасывает, ноги подкашиваются, становятся ватными; он медленно садится на край дивана. Тайлер долго смотрит вперед, ощущая весь вес тишины и немого молчания на плечах. Все гудит, гудит и давит с неимоверной силой. Тайлер пытается кричать, но он не может. Тайлер пытается плакать, но он не может. Тайлер пытается сделать хоть что-то, но он не может. Все проносится перед глазами. Апатия сковала тело и разум, он пытался выдавить хоть что-то из себя, но это страшное чувство будто бы блокировало, не давало спокойно выдохнуть. Тайлер мог лишь склонить голову вниз и сжать крепко волосы, до побеления костяшек. Джозеф шумно сглатывает ком, буравя немым взглядом пол. Кажется, будто в квартире стало еще темнее. Чувство одиночества закрадывалось глубже в сердце, глубже в мысли и поедало. Тайлер ощущает себя так же, как и в том безлюдном пустом городе, стоя посреди улицы в полном незнании. Он в безысходности проваливается в себя.

*

Когда Тайлер подъезжает к дому родителей, его охватывает чувство полного когнитивного диссонанса. Он паркуется и какое-то время не выходит из машины, смотря безэмоциональным взглядом сквозь запотевшее окно на родительский дом и низко опустившееся облака. Наконец, Тайлер молча выходит. Так же молча он заходит на крыльцо. Он поправляет пиджак и рубашку в тон ранее упомянутой вещи, вздыхая. Лицо полно отчаяния, а в голове — беспросветная пустота. Тайлер зажимает кнопку звонка. Томное ожидание заставляет парня несколько раз пожалеть о том, что он вообще приехал сюда, заставляет ощутить самое отвратительное волнение в мире. Когда дверь открывается, внутри Джозефа все падает к ногам. На пороге показывается среднего роста женщина, вся в черном, в прочем, как и все сегодня в этом доме. Она прискорбно улыбается, на что Тайлер выдавливает наполненную печалью полуулыбку. Они никаким образом не взаимодействуют, лишь формально здороваются и проходят в дом. — Что с твоим?.. Тайлер понимает. — Все в порядке, — он слабо кивает. — Все хорошо.

*

Церемония и погребение для Тайлера проходит словно под водой. Мощный удар под ребра. Он молча стоит и наблюдает, как гроб погружается вниз, как его засыпают землей под монотонную речь священника. Так же молча он стоит после погребения, пустым взглядом смотря на надгробие. В горле скапливается ком. Все проходит словно в один миг. Джозеф ощущает себя убитым и загнанным в угол. Он не хочет думать. Начинается мелкий неприятный дождь, порывы ветра пробираются под одежду, но Тайлер не обращает внимания. Он лишь достает из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и вытягивает одну, зажимая губами. Он продолжает шарить по карманам в поисках зажигалки. — Черт… — он обыскивает все, как вдруг рядом слышится щелчок. Он поворачивается в сторону и видит Зака, уставшего, осунувшегося, с подожженной зажигалкой в руке. Они смотрят друг на друга полминуты с пониманием, затем Тайлер подносит кончик сигареты к огоньку, закуривая. Он молча затягивается до тошнотворной рези в груди, ощущая горький вкус дыма на языке и в носу. Тайлер медленно выдыхает. Зак держит зонт над двоими; они молча, с видимой скорбью смотрят наземь. — Отвези меня в бар, — Тайлер хриплым голосом разбивает нагнетающую тишину вместе с усиливающимся дождем. — Ты не останешься на поминки? Джозеф отрицательно кивает, затягиваясь и выдыхая. Он слышит треск сжигающейся в пепел бумаги. Ему лучше, ему лучше. Это единственная вещь, за которую он может держаться, с которой он ощущает хоть какую-то живость в его никчемном бессмысленном организме. Зак молча кивает, ничего не спрашивая о машине, на которой приехал Тайлер.

*

Всю дорогу братья ехали в траурном молчании. Внезапно Джозеф чувствует мгновенную вибрацию в кармане и негромкий звук оповещения. Он, хмурясь, достает телефон, видя неопределенный номер. — Кто? Тайлер пожимает плечами. Он разблокирует телефон и открывает сообщение, в котором было написано:

«хочу впиться тебе в глотку и терзать ее, пока теплая кровь не начнет течь по моему горлу (: »

Тайлер шумно сглатывает, ощущая, как левый глаз начинает безвольно дергаться. Он нервно блокирует пользователя и удаляет сообщения. — Что там? — …Ничего, — лишь смог промямлить Джозеф, ощущая непонимание и смятение, заполняющие пустоту мыслей. Зак кивает. Он тормозит на остановке, и Тайлер быстро вылезает из машины, махая на прощание брату. Проводя взглядом автомобиль, Джозеф разворачивается на сто восемьдесят градусов, замечая перед собой какое-то вполне цивильное заведение. Он поднимается по ступенькам и толкает дверь, замирая в ступоре едва ли не на пороге. Первый, кого Тайлер замечает в своем поле зрения — это Брендон, стоявший за барной стойкой. А на против него сидел человек, силуэт которого Джозеф, заучив буквально наизусть, узнает из тысячи. Тайлер отошел немного в сторону, протирая глаза, досадно усмехаясь незаметно для окружающих. Он чувствует себя в засаде; когда ему нужно высказать все, что накопилось — он не может, потому что это бесполезно. Они не знакомы в этой жизни, и вряд ли когда-то были знакомы. Горесть собирается комом в горле, отчего Тайлеру хочется кричать. Джозефа посещает очередная волна когнитивного диссонанса. Он поправляет вьющиеся из-за влажности волосы, делая шаг вперед, еще и еще, оказываясь напротив барной стойки, опускаясь на стул. Тело сковывает дрожь, ему тошно от всего, даже от самого себя, он ощущает себя таким жалким и отвратительным, беспомощным и самым слабым, от чего глубоко внутри накапливается жгучая ненависть. Тайлеру кажется, будто он сходит с ума. Парни рядом перестают разговаривать. Брендон подходит, обмениваясь с Джозефом приветствующим кивком. — Виски, — все, что способен выдавить Тайлер. Пока Ури наливает, он достает сигарету, снова ища зажигалку. — Блять… — бубнит он с сигаретой во рту, как боковым зрением замечает движение слева. Он поворачивается. Джош протягивает ему свою, металлическую. Тайлер с затруднением соображает, пока Дан не произносит: — Прикури. Джозеф, очнувшись, мычит, принимая зажигалку, мямля нечленораздельное «спасибо». Он закуривает, возвращая зажигалку, сталкиваясь с прищуренным взглядом Джоша. Тайлер затягивается. — Что с твоим?.. — Джозеф отмахивается, отрицательно качая головой. Тайлер пьет первый стакан, вслед за которым идет второй. За третьим завязывается разговор. — С поминок? — С похорон, — коротко отвечает Джозеф, затягиваясь и выдыхая дым. Джош кивает. После пятого они выходят из бара, что-то бурно обсуждая. Тайлеру кажется, будто он знает Джоша вечность, будто какое-то время назад они не были незнакомцами. Джозеф не замечает, как на время перестает думать о своих насущных проблемах. Вот они едут в полупустом трамвае, смеясь в голос из-за какой-то глупой вещи. А вот они в каком-то мотеле почти на окраине, Тайлер без рассудка, Тайлер без рассудка, Джош ведет его по лестнице, они минуют первый лестничный пролет, второй, третий, этому как будто нет конца. Тайлер теряет голову. Они тихо заходят в номер, хихикают, раздеваются, раздеваются, Джозеф падает спиной на чересчур мягкий матрас, проваливаясь. Его голова идет кругом, все горит, горит, а в ушах пляшет белый шум, как вдруг воздух сотрясается рычанием: — Тебя ничему жизнь не учит. Тайлера вдруг пронзает испуг резью во всех конечностях и отрицание услышанного. Он резко поднимает голову, созерцая перед собой фигуру Сущности в том облике, который привык видеть Джозеф, а помещение — не номер в мотеле. Его лицо искажает широкий оскал. Под кожей виднеются вены, по которым ползет, пульсируя, черно-синяя жидкость. Не-Джош ехидно щурится, медленно подтягиваясь выше, оставляя на чистых покрывалах черные следы, будто мазутные, приникая ближе к лицу Тайлера — так, что тот мог ощутить неприятное леденящее дыхание. Парня охватывает паника, он хочет вырваться, вырваться, убежать, пока есть возможность, но скользкие, черные, как бесконечное пространство Черной Дыры, щупальца крепко обвивают его руки, ноги и тело до невозможности пошевелиться. В груди — настоящий страх: то, что нравится Ему. Его глаза округлены, с ужасом смотрят в глаза Сущности. — Я сотру твой разум в порошок и сожру твою душу, — проговаривает Оно, приобретая бесформенный образ. Тайлер сходит с ума. Тайлер сходит с ума. Мгновение, и Джозеф кричит, оказываясь в пасти у монстра.

endless