Танец Хаоса. Догоняя солнце

В полутемной прихожей Зала Совета было довольно тесно, и Мефнут подтянула под лавку, на которой сидела, свои длинные ноги, давая мечущейся из угла в угол помещения Китари возможность пройти. И конечно же, сберегая собственные пальцы от того, чтобы они были отдавлены. Китари не отличалась внимательностью, а потому за долгие годы в ее обществе Мефнут привыкла держаться настороже. Какой-нибудь палки в лоб, локтя в глаз или отдавленную ногу стоило ожидать в любой миг. Это не говоря уже о тренировках, во время которых даже наставницы стремились держать Китари под постоянным присмотром, буквально ни на миг не отводя от нее взгляда. А она знай себе махала тренировочной нагинатой во все стороны с идиотской ухмылкой во все свое веснушчатое лицо и ни о чем особенно не думала, то и дело попадая кому-нибудь по лбу и по пальцам, цепляя саму себя за ноги или выпуская древко из рук на замахе, отчего оно со свистом летело в непредсказуемом направлении, калеча всех, кто попадался ему на пути. Да еще и обижалась, если кто-нибудь начинал ворчать на ее невнимательность. Вот и сейчас Мефнут почти механически отстранилась назад, уворачиваясь от летящего ей в голову локтя Китари. Та даже не обратила внимания на ее жест. - Проклятье, и о чем она только думала? – в ярости шепотом шипела Китари, похожая сейчас на очень сердитого барсука. Подошвы ее сапог, вообще-то предназначенные для того, чтобы красться, а потому плоские, приглушенно топотали по циновке, которой был закрыт пол. Зеленые глаза Китари метали молнии, выражение лица было таким, словно она собиралась собственными руками приволочь Данку обратно в Рощу. – Как можно быть такой эгоисткой? - Ну ты же знаешь, Кит, - постаралась как можно мягче урезонить ее Мефнут. – Ты же слышала, о чем она все время твердила, о чем без конца тревожилась. Сколько можно жить с таким грузом на сердце? Естественно, она удрала. Я удивлена, что это случилось так поздно. Я-то думала, она еще в конце осени сбежит. Китари резко замерла на месте и повернулась к Мефнут. Вид у нее был донельзя удивленный, как у щенка, которому залепили оплеуху, которой он не ждал. - Да я ж не против того, что она удрала, - захлопала она большими зелеными глазами. – Я против того, что нас она с собой позвать не удосужилась. Мефнут тяжело вздохнула, напоминая себе слова Держащей Щит о том, что терпение – первый шаг к победе. Если следовать этой логике, Китари никакой победы не светило никогда. Слово «терпение» было последним из тех, что можно было бы применить к ней. Огромные зеленые глаза, опушенные длинными черными ресницами, на веснушчатом лице со вздернутым носом, светлые волосы и кожа мягкая, как бархат, придавали ей невинное выражение, и сестры, что впервые видели ее, удивлялись, что же это за хорошенькая маленькая девочка, еще даже не получившая крыльев. Китари в ответ рычала на них, словно бешеный пес, что крылья у нее давно уже есть, и что она никакая не девочка, а Лунный Танцор, заставляя шарахаться от себя и зарабатывая выговоры и всевозможные наказания от самых невинных, вроде нарядов на кухню, до довольно неприятных. Самым неприятным из списка была чистка сточных канав в течение недели. Вручную. Тогда Мефнут готова была почти что повеситься, наблюдая, как Кит по уши в «любви и радости» изрыгает проклятия и костерит почем зря все живое, причем делала она это даже во сне, не давая своими воплями и проклятиями спать всей казарме. Кошмарный нрав достался ей в наследство от мани Нуэргос и ману Раэрн, создав невыразимый коктейль из доходящего почти что до безумия упрямства и при этом бесконечной тяги к приключениям. Даже учеба у Держащей Щит и Великой Царицы не сгладила ее темперамента. Даже долгие тренировки под руководством наставниц Гутур, Морико, Лафь и Матуб. Даже учеба на плотницу у престарелой и крайне желчной Шернут дель Раэрн, которая только и делала, что гоняла Китари розгами по всей мастерской, как расшалившегося порося. Упрямство этой молодой Лунного Танцора ничто не могло сломить, как и ее вечную неуклюжесть. И все эти годы Мефнут была рядом с ней, чтобы помочь, прикрыть, вытащить. Иногда она проклинала тот день, когда они впервые подрались много-много лет назад, а наставницы трясли их обеих за шкирки, как нашкодивших котов, что и послужило началом их дружбы. Иногда благословляла, хоть такие моменты случались гораздо реже. И сейчас был явно не тот момент. Китари была высока, с широкими плечами и сильными руками, развитыми работой и тренировками. Белая форма сидела на ней как влитая, подчеркивая гибкое, как хлыст, тело без единой лишней капли жира. Да и внешне она была хороша: с этими зеленющими глазами, золотыми волосами, широкой, всегда слегка наивной улыбкой. И если бы не ее жуткий нрав и вечное невезение, в Роще бы ей от девок отбоя не было бы. Не то, что самой Мефнут. Она была того же роста, что и Китари, только вот не досталось ей от Великой Мани ни огромных глаз, ни хорошенькой мордашки, ни золота волос. На голове во все стороны кое-как торчали темные патлы, глаза были зелено-карими, такими темными, что казались почти что черными. Временами Мефнут пристально вглядывалась в зеркало, сдвинув к носу темные брови и пытаясь понять, что же с ней не так. И в учебе она была прилежна, и внимательности у нее было гораздо больше, чем у Китари, и мани наградила ее даром Петь Земле, передав его со своей кровью. Да, не так красива, как Китари, зато гораздо усерднее и успешнее училась и работала. Однажды даже сама Великая Царица похвалила ее умение обращаться с катанами. Вот только из-за того, что они повсюду околачивались вдвоем с Китари, видимо, подруги у нее до сих пор так и не было. И от этого порой хотелось хорошенько намылить Китари шею, а порой – хандрить и придумывать, что бы сделать такого, чтобы хоть кому-нибудь понравиться. Правда, сейчас у них на это времени просто не было. Волноваться стоило совсем о другом: о Данке, что сбежала из Рощи. Вот она-то беспокоила Мефнут сейчас больше всего. Они дружили с самого детства, хоть Данка и была Дочерью Огня. Впрочем, наверное, так говорить было не совсем правильно. Ее ману и мани, пришедшие в Данарские горы почти что с другой стороны мира, учились у Великой Царицы и Держащей Щит и имели право проводить в Роще столько же времени, как и в землях Дочерей Огня Каэрос, являясь подданными царицы Лэйк. Потому холодную половину года они проводили в землях Каэрос, пропадая в бесконечных экспедициях под Кулаком Древних, а теплую – в Роще, привозя с собой и Данку. Да и обе инициации она прошла в Роще, наречена была всеми стихиями вместо одной. Разве же в таком случае можно было причислять ее только к одному клану? Улыбчивая кудрявая девочка, тихая и скромная, старающаяся никому не мешать, прилежно обучающаяся, привлекала их с Китари внимание, когда только пришла учиться в Дом Дочерей. Сами они все больше дрались или ликвидировали последствия неудач Китари, поэтому и с учебой не успевали. А Дана согласилась помочь им и оказалась прекрасным наставником. Объясняла она понятно, после ее слов обычно все понималось даже лучше, чем на уроке, и вскоре они задружились так крепко, что позволили ей участвовать в своих вечных проделках. Или, правильнее было бы выразиться, помогать Мефнут вытаскивать Китари из неприятностей, в которые без конца втравливало их всех ее собственное невезение. Впрочем, странным образом это понравилось Данке, и с тех пор они стали неразлучны. Китари даже считала ее чем-то вроде своей младшей сестры или своей ученицы, окружая ненавязчивой заботой и пытаясь даже контролировать ее действия, чему Данка вечно сопротивлялась. Потому Мефнут только горестно вздохнула, услышав ее слова. Скорее всего, Кит сейчас бесилась не потому что Данке может угрожать опасность, а потому что та не позвала ее с собой и таким образом лишила всех приключений и славы. - И что ты предлагаешь делать? – устало вздохнула Мефнут, чувствуя себя иссушенной. Эта проклятая девка опять втравит их в неприятности, она готова была весь свой паек на месяц вперед поставить на это. - Как что? – захлопала глазами Кит, глядя на нее, как на умалишенную. Или на дите малое, настолько глупое, что не в состоянии понять элементарных вещей. – Конечно же, лететь следом за ней. Выручать ее. - Ты считаешь, она в беде? – выгнула бровь Мефнут. Внутри начало потихоньку закипать раздражение. - Я считаю, что она – в одном большом приключении, в которое маленькая хитрозадая бхара нас не позвала. И я не собираюсь сидеть здесь и ждать ее возвращения. – Китари говорила громким шепотом, поглядывая на дверь и окна. Все-таки наскребла крупицу мозгов, чтобы не орать об этом, и то хорошо. – Я собираюсь отправиться за ней следом. - Ты ополоумела? – подалась вперед Мефнут, чувствуя, что начинает по-настоящему злиться. – Какие, бхару твою за ногу, приключения?! - Ты что, не помнишь про Танец Хаоса? Он должен вот-вот начаться, - зачастила Китари, выразительно округляя глаза и глядя на нее. – Все об этом говорят, Держащая Щит только и твердит об этом. Готова поспорить, Данка удрала, потому что тоже хочет в нем участвовать. - Ты что, совсем ее не слушала? – Мефнут собрала все свое терпение, уговаривая себя не вскакивать и не давать ей затрещину. Для этого было еще не время. – Это ты хочешь участвовать в Танце Хаоса, а не она. Она просто хочет понять, что ей не дает покоя долгие годы. - На самом деле это и не дает, она просто не понимает этого, - отмахнулась Китари с таким видом, будто знала все на свете. – И теперь она отправилась туда, а мы сидим здесь. И будем сидеть до тех пор, пока Великая Царица не решит выступить вместе с войсками на восток, а может, и еще дольше. Сама подумай, кто нас с собой возьмет? До нашей инициации еще три года, и пока мы не выпьем из Источника, сражаться нам не дадут. Так что Данка правильно сделала, что удрала, не став никого дожидаться. Только вот, бхара такая, стоило ей взять нас с собой, ох как стоило. Глаза Китари воинственно сощурились, она громко втянула носом воздух. Мефнут вновь повторила про себя слова Держащей Щит о терпении. Она должна проявить все возможное терпение, чтобы уговорить Китари не психовать. Правда, судя по ее виду, она уже закусила удила, и теперь вряд ли хоть какие-то резоны ее остановят. - Послушай, Кит… - как можно спокойнее заговорила Мефнут, но тут дверь на улицу рывком отворилась, и в помещение ворвался порыв промозглого зимнего ветра. Следом за сквозняком внутрь шагнула, пригнув голову, высокая анай, и Китари с Мефнут моментально вытянулись во весь рост, приложив кулаки к сердцу, причем Мефнут даже не успела понять, как соскочила с лавки, на которой до этого сидела. Царица Каэрос была выше них на полголовы, и взгляд ее единственного льдисто-синего глаза было почти что невыносимо выдерживать. Второй ее глаз был навечно закрыт, пересечен вертикальной чертой старого шрама, проходящего через всю щеку. Между черными бровями виднелась татуировка: полумесяц рожками вверх, больше похожая на естественный узор ее кожи, чем на что-то рукотворное. Черные жесткие волосы и длинный подбородок придавали ей сходство со зверем, что еще сильнее усиливалось благодаря раздражению, в котором явно пребывала Лэйк. Она тоже была в белой зимней форме, правда, не так плотно пригнанной по фигуре, как носили в Роще, а за плечами у нее горбились коричневые с черным окоемом огромные крылья, словно у орла. С детства все анай слушали бесконечные истории и песни о ее странствиях и подвигах, о том, как она эти крылья получила. Мефнут сама когда-то мечтала отправиться на развалины Кренена и стать там такой же сильной, как Лэйк дель Каэрос. И каждый раз, как царица Огня прилетала в Рощу, за ней едва ли не стайкой носилась малышня, во все глаза разглядывая ее чудные крылья, каких не было ни у кого больше. Мефнут точно так же носилась много лет назад, путаясь в длинном подоле льняного балахона, в который одевали детей, и волоча за собой спотыкающуюся на каждом шагу Китари. Теперь же ей больше всего на свете захотелось оказаться как можно дальше отсюда, где угодно, только не под пронзительным взглядом голубого глаза. Лэйк оглядела их обеих быстрым взглядом и хрипловато бросила: - Ждать здесь. Никуда не уходить. Как только дверь во внутреннее помещение Зала Совета закрылась за ней, Мефнут судорожно вздохнула. Царица походила на ледяной отточенный клинок, что приставили к ее горлу, даже двигалась со стремительной смертельной грацией хищного зверя. Смотреть ей в лицо было почти невозможно. Рядом судорожно вздохнула Китари. - Кит, уже даже царица Каэрос прилетела, - быстро зашептала Мефнут, воспользовавшись замешательством подруги, чтобы предпринять еще попытку отговорить ее от безумной идеи. – Думаешь, она не пошлет погоню следом за Данкой? Она-то, может, и уйдет, у нее-то форы, почитай что, целый день. А вот нас с тобой по-любому поймают. - Шшш! – яростно шикнула на нее Китари, в один длинный шаг оказываясь возле внутренней двери и прикладывая ухо к тонкой щели между ней и косяком. - Ты решила подслушивать Великую Царицу? – Мефнут недоверчиво взглянула на нее. Иногда ей казалось, что Китари и впрямь сумасшедшая. Не просто неуклюжая, упрямая, бестолковая… - Да тише ты! – вновь шикнула на нее Китари. – Из-за твоего сопения ничего не слышно. Возведя очи горе, Мефнут махнула на все рукой и отошла прочь от подруги, приказав себе успокоиться. Хочет она сходить с ума и получить очередной приз в виде выгребания дерьма из сточных канав, пусть получает. И на этот раз вытаскивать ее из всего этого Мефнут не будет, как бы она ни просила. Сени в доме, отведенном под Зал Совета, были совсем небольшие, с двумя окошками, выходящими на улицу, да широкой лавкой у стены, на которой чаще всего грелась охрана Великой Царицы в холодные ночи. Посетители, которые бы ожидали на лавке ее внимания, случались здесь так редко, что они с Китари были едва ли не первыми. И вообще-то Мефнут очень много отдала бы за то, чтобы на ее месте оказался кто-нибудь другой. Освещала помещение чаша с огнем Роксаны в восточном углу. Бледные отсветы пламени плясали по стенам, отбрасывали неровные колеблющиеся тени на пол. За обросшими морозными узорами окошками было совсем темно; сколько ни вглядывайся, видно только квадрат света от окна на белом сугробе снаружи. Глядя туда, Мефнут нахмурилась. Данка удрала, скорее всего, вчера в то же время. Хватились ее только сегодня днем, а поиски начнут, самое раннее, к завтрашнему утру, а может, и позже. А оттепель заканчивается, небо почти расчистилось, и в ближайшие часы ударит настоящий мороз. Где она будет спать посреди Роура? Как она укроется от морозов, что будет есть? Мефнут никогда не гналась за приключениями так, как это делала бесноватая Китари, но она не привыкла бросать друзей в беде. А Дана, как бы ни звало ее сердце на восток, была сейчас именно в беде. Как иначе назовешь лютый мороз, отсутствие укрытия и долгий одинокий путь через необитаемую степь? Проклятье, почему она не позвала нас с собой? Мефнут ощутила горечь оттого, что почти слово в слово повторила сетования Китари, и злорадство – потому что у нее-то мотивация была другой. Осилит ли она такой долгий путь в одиночку? Ведь только до Эрнальда недели три лёту, а он не у самых гор лежит. Да и путей она не знает, и карту, скорее всего, с собой не взяла… - Ни бхары не слышно! – в сердцах проворчала Китари из-за ее спины, прерывая размышления Мефнут. – Мыслями они там обмениваются, что ли? - Глупость какая! – фыркнула Мефнут, поворачиваясь к подруге. Подумав, она вновь уселась на лавку возле двери и прислонилась затылком к стене. - Не такая уж и глупость, - сумрачно проворчала Китари, отклеиваясь от косяка и со вздохом падая рядом с Мефнут на лавку. Звук раздался такой, будто мешок с костями на пол уронили. – Мне одна Каэрос рассказывала, что Лэйк сальваг, а они могут образами общаться. А еще она говорила, что они с Держащей Щит порой так и разговаривают, они же сестры, с детства это умеют. - Брешут твои Каэрос, - отозвалась Мефнут. Ей уже поперек горла были все россказни Китари, и сейчас больше всего хотелось тишины. А еще определенности. Они уже добрых полчаса сидели в этом предбаннике, ожидая, когда их наконец допросит Держащая Щит. Недаром же ее охранницы сняли их с тренировки и привели сюда по ее приказу. И сказали, что нужно дождаться прибытия царицы Лэйк, именно она официально отвечала за Дану, пока ее родители находились в отлучке в экспедиции под Кулаком Древних. Ну вот, Лэйк и прибыла. Значит, совсем скоро Держащая Щит позовет их к себе, допросит, и неопределенность закончится. И что ты потом будешь делать, Мефнут? – вкрадчиво спросил внутренний голос. Ляжешь спать в теплую кроватку, пока Данка мерзнет где-то посреди степи? Она даже разозлилась на себя за такие мысли. Проклятье, ну не кидаться же мне следом за ней! Она сама сбежала, сама за это и ответит. Да и пошлют за ней, скорее всего, лучших следопытов, которые отыщут ее совсем скоро и вернут обратно. Нечего тебе за нее волноваться. - И ничего не брешут, - огрызнулась Китари, бросив на нее обиженный взгляд, словно это Мефнут была виновата в том, что все сложилось так неудачно. – Ты просто сейчас не в духе, поэтому все, что я говорю, отказываешься воспринимать. - Это не так, - устало вздохнула Мефнут, ощутив запрятанный глубоко-глубоко укол стыда. – Просто я очень беспокоюсь за Данку. Мало ли что с ней там может случиться. - Самое плохое, что с ней может случиться, это то, что ее вернут обратно, - сумрачно отозвалась Китари. – Ты же знаешь, сколько лет она мечтала уйти. Знаешь, как это для нее важно. Мефнут прикрыла глаза, чувствуя затылком отполированные стенные панели, которыми были обиты бревенчатые стены. На этот раз Китари была права, и спорить с ней не имело никакого смысла. В глубине души Мефнут и сама это знала, но отказывалась признавать, и отчасти потому, что привыкла с ходу отвергать почти все предложения Китари. Правда, участие от этого она в них принимать не переставала. Дана всегда напоминала ей птичку, маленькую, нежную певчую птичку, запертую в клетку. Что-то было в ней такое, что-то крылось за ее нежной улыбкой, мягкими жестами, дружелюбием и искренностью, с которыми она шла навстречу миру, и мир улыбался ей в ответ. Когда они только познакомились, Мефнут казалось, что это самая ласковая, приветливая и добрая девочка из всех, каких она только видела в жизни, и со временем это ее мнение только крепло. Данка действительно отличалась удивительной искренностью, которую неосознанно чувствовали все окружающие ее анай и тянулись к ней, сраженные наповал ее очарованием и простотой. Сколько раз Мефнут собственными глазами видела, как незнакомые сестры обнимали Данку, словно дочь, трепали по жестким кучеряшкам, на которых вечно золотилось солнце, и это при том, что у анай не слишком приветствовалось публичное проявление чувств. Наставницы были к ней неизменно добры, за исключением Гутур, ну так она, по мнению Мефнут, была вообще не человеком, а бесчувственной статуей. Дети толпами ходили следом за Данкой, животные не слезали с нее. Стоило ей присесть на лавку, как к ней сразу же принимался ластиться какой-нибудь кот, обвивая кончиком хвоста ее ногу и выгибая спину, или пес вываливал ей на колени шершавый язык, громко пыхтя и отчаянно виляя хвостом. Это уже не говоря про птичек, что периодически садились ей на плечи, всяческих ящерок, что грелись на носках ее сапог, ужей, что вили гнезда именно под порогом ее дома. И ко всем Дана относилась с одинаковой нежностью и теплом, одаривая каждого своей лаской, будь то даже бестолковая ящерица, которую она чесала под подбородком кончиком пальца, Мефнут однажды сама это видела. И все-таки, несмотря на привычную широкую улыбку и готовность прийти на помощь любому живому существу, что находилось поблизости от нее, в Данке чувствовалась какая-то странная, глубоко упрятанная скорбь, и в последние годы она становилась все ярче. Как будто что-то медленно распускалось в ней, выныривало на поверхность, Мефнут не могла подобрать правильного слова. Только порой она краем глаза замечала, как Данка неосознанно поворачивает голову и смотрит на восток, и глаза ее напряженно всматриваются в пространство, словно могут увидеть там что-то, недоступное всем остальным. И когда наставницы заговаривали про те края, она вся как будто подбиралась, становясь настороженной, как готовая в любой миг сорваться с места лань, почуявшая охотника. Остальные слушали с любопытством, широко открыв глаза, рты и уши, а Данка так – болезненно остро, украдкой, воровато, словно кто-то мог похитить у нее эти крохи информации. Мефнут не сомневалась, что рано или поздно она все-таки сбежит на восток. Просто всегда думала, что случится это уже после того, как Данка примет последнюю инициацию у Источника Рождения, станет полноправной анай и сможет делать то, что ей вздумается. А она вон не утерпела, удрала сейчас. - Нельзя позволить, чтобы они нашли ее, - в голосе Китари послышалась решимость, ее большие кулаки сжались. Мефнут по привычке шарахнулась назад, чтобы увернуться от кулака, если в подтверждение своим словам Китари решит им ударить по колену, но та этого не сделала. Глаза ее смотрели вперед, вид стал совсем боевым. – Если они снова привезут ее сюда, она опять сбежит. А коли нет, то я вообще не знаю, что с ней случится. Мефнут хранила молчание, не став ни единым звуком подтверждать или опровергать слова Китари. Она чувствовала, как в ней борется желание помочь Данке с одной стороны и все запреты, которыми была окружена попытка удрать, с другой. Ладно Данка, ее судьба, может, и лежала там, на далеком востоке. И для того, чтобы остаться в живых, ей действительно нужно было удрать туда. Но ведь самой Мефнут не нужно было на восток. Ее туда не тянуло. Это были не ее проблемы. И если она удерет, то, скорее всего, будет очень сурово наказана, когда ее найдут. И тогда, вполне возможно, что не видать ей Источника Рождения еще лет десять, и все это время придется учиться вместе с Младшими Сестрами и выслушивать бесконечные насмешки над ее великовозрастностью. Не хватало ей стольких лет в обществе Китари, ведь заодно с неугомонной Лунным Танцором и ее давным-давно уже окрестили нарушительницей спокойствия, хотя она всегда только пыталась остановить подругу от очередной проделки, а если не удавалось, то хотя бы минимизировать последствия. А так придется торчать подле нее еще лет десять, будто пугало, и все вокруг нее будут тыкать в нее пальцем и припоминать, что они натворили. Неужели ты такая трусиха, Меф? Я-то думала, ты хоть что-то стоящее из себя представляешь. А ты только скулить и можешь. Это был ее собственный внутренний голос, и Мефнут вновь тяжело вздохнула. Данка замерзала посреди Роура, Данка рвалась всей собой навстречу собственной судьбе и готова была даже умереть за это. А Мефнут, что так восхищалась доблестью других, поджала под себя хвост и скулила, боясь того, что ее выпорют. Богиня, да за эти годы тебя колотили столько, что вполне можно было бы привыкнуть к этому и начать получать удовольствие от процесса. Да еще и Китари. Она подняла глаза и взглянула на Мефнут, прямо в душу заглянула сквозь глаза. Мефнут прекрасно знала этот взгляд. Он означал, что Китари считает все происходящее несправедливым, а коли так, значит, она должна во что бы то ни стало исправить эту несправедливость. И что остановить ее не будет никакой возможности. - Меф, - голос Китари был охрипшим и очень серьезным. – Я иду, Меф. Она ничего не спрашивала. Она просто сказала и смотрела ей в глаза. Мефнут опять вздохнула. Всегда было так, с самого детства. Китари вдалбливала что-то в свою дурацкую голову, а потом затягивала их обеих в очень глубокие неприятности. Правда, ответить Мефнут ничего не успела. Дверь во внутреннее помещение распахнулась, и оттуда сквозь нитки деревянных бус, перекрывающих проход, высунулась голова Лэйк. Под ее ледяным взглядом Мефнут вздрогнула всем телом. - Заходите, - железным голосом приказала она и исчезла в проеме. Китари вновь взглянула на Мефнут и одними губами предупредила ее: «Ни слова!». Мефнут в ответ только сердито зыркнула. Неужели она такая дура, чтобы протрепаться об их намерениях Великой Царице? Вот, умница-девочка. Уже говоришь «наши» намерения. Хоть трясущимся от страха цыпленком быть перестала. Мысленно послав куда подальше и Китари, и внутренний голос, Мефнут решительно поднялась и зашагала к дверному проему. Правда, уже на пороге вся ее уверенность буквально улетучилась куда-то, куда лишь ей одной было ведомо. Липкий неприятный страх стянул всю кожу, и на память пришли слова Китари о том, что Держащая Щит может общаться с царицей Каэрос мыслями. Если она это может, может ли она мысли читать? Потому что коли так, они с Кит пропали. Не мели чушь! Вы тут сидели за стеной и все это обсуждали и крутили в головах добрые полчаса. Думаешь, она не услышала бы через стену, если бы могла слышать сквозь твою голову? Китари почти что толкнула ее в спину, и Мефнут не слишком ловко перешагнула порог Зала Совета. Комната была небольшой, ярко освещенной. В центре располагался круглый стол, у которого стояла Лэйк, сложив руки на груди. Крылья ее слегка подергивались, то ли от раздражения, то ли от ярости, кончики маховых перьев почти что касались пола. Царица Каэрос хмурилась, ее единственный синий глаз был холоднее самого трескучего мороза. У стола сидели еще двое, и Мефнут вздрогнула, как инстинктивно делала всегда, когда видела их. Великая Царица и Держащая Щит внешне не походили друг на друга как день и ночь. У Царицы были светлые прямые, как солома волосы, падающие на зеленые глаза. Нос ее был свернут набок и переломан явно не раз, жесткая складка рта и широкий подбородок довершали картину. Широкая в плечах и коренастая, она была ниже царицы Лэйк больше, чем на полголовы. Что же касается Держащей Щит, то она являлась буквально противоположностью своей жене во всем. Волосы ее были темными, сочного каштанового цвета, черты лица – утонченными, словно их старательно вылепливал влюбленный в свою работу скульптор. Правда, упрямая челюсть и темные прямые брови достались Держащей Щит от ее ману-анай, но все остальное было от мани эльфийки. Гибкая, высокая, прямая, как хлыст, она задумчиво смотрела прямо перед собой темными как ночь глазами. И при этом в них, таких разных, было что-то невыразимо общее, что-то, из-за чего в их присутствии Мефнут все время чувствовала себя так, будто ей на плечи и затылок положили гранитную плиту. И вовсе не ставшее буквально частью тела золотое око во лбу между бровей, официально считавшееся татуировкой, не оно. Глаза. Они смотрели не так, как смотрят другие люди: в лицо, на одежду или руки, они смотрели прямо внутрь Мефнут, словно в груди у нее было огромное распахнутое настежь окно. Она физически чувствовала их взгляд; он распылял ее на мелкие частички, на крохотные пылинки материи, каждую пылинку взвешивал и оценивал, а затем просветлял насквозь, словно солнечный луч, интенсивность которого увеличили в несколько раз. Причем глаза их никогда не были сфокусированы на ее глазах или теле, зрачки то сужались, то расширялись, а взгляд бродил по ней из стороны в сторону, как кисть маляра бродит по стене. Порой Мефнут думалось, что, возможно, они смотрят не на ее лицо, а на что-то другое. Или видят в ней что-то другое, а вовсе не то, что она сама видела в зеркале своими обычными человеческими глазами. Вот и сейчас, стоило обеим поднять на нее глаза, как у Мефнут пересохло во рту, а колени ощутимо дрогнули. Она сразу же потупилась, низко поклонившись им обеим, причем не столько от благоговения, сколько от невозможности просто стоять прямо в их присутствии. Больше всего на свете сейчас ей хотелось лечь на пол и сжаться в клубочек, чтобы хоть как-то снизить это давление. Казалось, сам воздух в помещении был наполнен расплавленными до состояния меда молниями или густой патокой плавленого металла. Им было сложно дышать, у Мефнут давило и щипало глаза, и одновременно с этим она ощущала себя так хорошо, что хотелось кричать от наслаждения. Каждая пора тела превратилась в распахнутое окно в лето, и сквозь это окно в нее пульсирующими толчками вливалась свежесть, сила, полнота, животворящая энергия. Эту силу хотелось пить огромными глотками, припасть к ней всем телом и ни на миг не отпускать, и уже буквально через четверть часа в обществе Великой Царицы и Держащей Щит она начинала чувствовать такое полное изнеможение, что даже ноги ее не держали. Как губка, которая доверху заполнена водой и вместить больше просто не может, как надутый до предела воздухом кузнечный мех. - Да пребудет с вами Милость Великой Мани, первые первых, - сдавленно пробормотала Мефнут, слыша рядом точно такое же бормотание Китари. Весь запал и уверенность разом слетели с нее, осталось лишь тяжелое дыхание и взгляд, обращенный к циновке на полу. - И с вами, - мягко проговорила Держащая Щит. Голос ее был нежным и таким же вязким, как воздух в помещении. Он буквально проник внутрь Мефнут и перетряхнул ее целиком. И на мгновение эта самая Милость стала не пожеланием, но настоящей истинной реальностью ее существа. Как если бы вся собранная в мире радость ослепительной вспышкой улыбнулась ей из каждой поры ее тела. - Что вы можете рассказать нам об исчезновении Даны дель Каэрос, Ремесленницы из становища Сол? – негромко прозвучал второй голос, более густой и низкий, но не менее интенсивный. В ушах у Мефнут зазвенело, но поднять глаза она все еще не могла. – Вы ведь ее ближайшие друзья, если я не ошибаюсь? - Вы не ошибаетесь, первая первых, - отозвалась Китари. Голос ее слегка подрагивал, словно от с трудом сдерживаемого напряжения. – Касательно же ее исчезновения мы ровным счетом ничего не знаем. - Совсем ничего? – легкое удивление прозвучало в голосе Великой Царицы. - Совсем, первая первых, - хрипло повторила Мефнут. На миг ее буквально стянуло невыносимо тугой сетью, и дышать стало так тяжело, что в глазах потемнело, но она устояла на ногах и сохранила сознание. В конце концов, она ведь почти что и не врала. Они действительно ничего не знали, Данка не сказала им ни слова, когда и куда ушла. - Она даже не попрощалась с нами, - в голосе Китари прозвучала обида, и Мефнут знала, что она искренняя. - Вы, может быть, знали о ее намерении уйти сейчас? – предположила Великая Царица. - Нет, первая первых, - с облегчением ответила Мефнут. Если бы она не добавила это пресловутое «сейчас», слова Мефнут были бы ложью. - Куда она могла отправиться, по вашему мнению? – прозвучал вопрос, и сердце у Мефнут моментально упало куда-то в живот. Теперь уже извернуться не получится, а лгать на прямой вопрос Великой Царицы она была просто не в состоянии. На Китари она тоже смотреть не смела: один этот перегляд мог бы очень дорогого стоить им обеим. Да и вообще, похоже, что первая первых загнала их в угол. Скажешь, что на восток, и все, прощай возможность догнать Данку. А может, Великая Царица и сама знает направление и хочет проверить, лгут они или нет? - На восток, первая первых, - все-таки вынуждена была ответить Мефнут, чувствуя, как потекла по спине между лопаток тонкая струйка пота. Давление становилось совсем невыносимым. Даже дышать было сложно. - На восток… - задумчиво повторила Великая Царица, и голос ее был рассеянным. - Мы предполагали, что такой вариант возможен, - мягко проговорила Держащая Щит, и от звуков ее голоса в груди у Мефнут ёкнуло что-то сладкое. Как будто легкое тонкое перышко радости коснулось самых затаенных струн ее души. – Теперь осталось лишь убедиться в том, что и все остальное сложится, как мы предполагали. - Нужно кого-то послать за ней, - твердо проговорила Великая Царица, и в комнате повис невысказанный вопрос. - Осмелюсь предложить своих дочерей, первая первых, - подала голос царица Каэрос. Она прекрасно держала себя в руках, и ни одна нотка раздражения не проскользнула в ее голосе. – Они хорошо ориентируются как в лесу, так и в степях. К тому же, от нас с Саирой им достался острый нюх и выносливость. Они смогут быстро догнать Дану дель Каэрос. Внутри у Мефнут вновь что-то оборвалось, и холод сковал ее плечи. Если они действительно решат послать Волчиц на поиски Данки, то ей уже не видать никакого мира за Эрванским кряжем. Все кланы и Роща в том числе были наслышаны об этих двух. Двужильные, как и их ману, обладающие острым слухом и почти звериным чутьем, они способны были на голом камне выследить мышонка. А еще на все племя славился их нрав: Волчицы не признавали никаких авторитетов, почти никому не подчинялись, кроме собственной ману и Великой Царицы, не терпели соперничества со стороны других анай и работать предпочитали вдвоем. Мефнут приходилось как-то раз видеть их. Высоченные, с одинаковыми каменными лицами и ледяными глазами они двигались, будто звери, почти что перетекая с места на место. Если пойдут они, Данка вернется в Рощу самое позднее дня через два. - Хорошо, - прозвучал голос Великой Царицы, и Мефнут едва не поморщилась, ощущая горечь. Вот теперь уже точно все кончено. Волчиц они ни обхитрить, ни опередить не сумеют, как бы они с Китари ни пытались. – Так и поступим. - А вы, двое, можете идти, - мягко прозвучал голос Держащей Щит. – Пусть Великая Мани смилостивится над вами и вашей подругой. Благословение. Мефнут на секунду все-таки рискнула и вскинула голову, осторожно взглянув на Держащую Щит. Правда, интенсивность ее ответного взгляда была такой, будто ей в лицо горящей головешкой ткнули, и Мефнут пришлось почти сразу же опустить взгляд. Ей просто показалось? Почему Держащая Щит дала им трем благословение? Не им двум, с Китари, а всем трем, как будто она знала, что они собирались сделать, и одобряла это. Но могло ли так быть на самом деле? Мефнут еще раз обернулась и взглянула на Держащую Щит, уже выходя из комнаты. Из ее темных глаз на Мефнут взирали две черные дыры зрачков, в которых пространство и время скручивались в одну невыносимо долгую секунду, глядящую на самое себя. Держащая Щит чуть улыбнулась уголком губ. Возможно, она и вправду была способна слышать чужие мысли. Только когда они обе оказались в доброй полусотне метров от Зала Совета, дружно шагая по протоптанной между заметенных снегом домиков тропе, Мефнут как-то рывком пришла в себя и осознала происходящее. Небо расчистилось, и ледяные звезды посверкивали на них с черного бархата над головой, мерцали задумчиво и тихо. Верхушки окружающих гор отливали серебром, будто отполированные прошедшей метелью. Она же укрыла толстыми шапками Рощу криптомерий, небольшие домики, в которых жили обитатели становища, высокое здание едальни. Даже серебристый водопад и тот оброс густой белой бородой. Воздух был таким прозрачным и морозным, что когда Мефнут вдыхала его, ей казалось, что горло изнутри обрастает ледяными иголочками инея. - Нам понадобится еда, - тихо забормотала себе под нос Китари, хмуря свои светлые, как пшеница брови. – Еще теплые одеяла. И надо бы стащить из арсенала боевое оружие, а то, боюсь, с этими тренировочными чушками много-то мы не навоюем, даже если и заточим их до нормальной остроты. - Стой! – Мефнут всем телом развернулась к ней, глядя на Китари во все глаза. Та с бестолковым видом замерла, занеся одну ногу над утоптанной снеговой дорожкой и открыв рот, чтобы продолжить фразу. Больше всего на свете Мефнут захотелось схватить ее за ноги и ткнуть головой в сугроб, но она вновь собрала все свое терпение и приглушенно проговорила: - Ты что, действительно собираешься отправиться следом за Данкой? Даже сейчас, когда за ней посылают Волчиц? - Конечно! – Китари пожала плечами так, словно все это было само собой разумеющимся. – Ты что, не слышала, что нам пыталась сказать Держащая Щит? Она благословила нас на путь. - Она вполне могла благословить нас, как делает всегда, когда мы просим ее об этом, - проворчала Мефнут, все еще сомневаясь. Но то, что и Китари услышала в словах первой первых невысказанный намек, несколько ее приободрило. - Тогда почему они все не сказали ни единого слова о том, чтобы вернуть Данку? – губы Китари растянула торжествующая улыбка. – Они говорили о том, чтобы послать за ней Волчиц, потому что они смогут быстро ее найти, но ни слова не было о том, чтобы те притащили ее домой. Готова поспорить, что Держащей Щит и Великой Царице самим не терпится узнать, что происходит по ту сторону Эрванского кряжа. Ты прекрасно знаешь, сколько лет они ждут новостей о начале Танца Хаоса. - Анкана должны прийти и рассказать об этом, - пробормотала Мефнут. Наставницы рассказывали им, что именно такое обещание дали Анкана в конце Великой Войны, и Держащая Щит верила в то, что они сдержат слово. - Вполне возможно, что Анкана уже сто раз о нас позабыли, или еще что-то случилось, что помешало им прийти за нами. А Танец может уже вовсю разгореться там, на той стороне гор. Так что мы быстренько слетаем туда, глянем, что там происходит, да и вернемся домой с добрыми вестями. И раз уж Держащая Щит благословила нас на это святое дело, то надо торопиться. – Китари легонько подтолкнула Мефнут в спину. – Так что давай, Меф, шевели ногами. Сначала в казарму, поохаем о пропаже Данки, чтобы все послушали, да поверили, что мы тут ни при чем. А как народ позасыпает, соберем все необходимое и деру отсюда. В любом случае, Лэйк еще понадобится время, чтобы послать за Волчицами, им нужно будет время, чтобы прийти сюда и взять ее след. К тому моменту мы уже, быть может, догоним ее и успеем предупредить, что нужно спешить. Мефнут оптимизма подруги не разделяла. Волчицы были лучшими среди молодых разведчиц, и вряд ли у них с Китари получится уйти от них. Не говоря уже о том, что прошедший прошлой ночью снегопад запросто мог укрыть все следы Данки, и ничего-то они с Китари не найдут, ведь ни слуха, ни нюха дочерей Лэйк у них нет. Но эти свои доводы Мефнут придержала при себе. Она все еще сомневалась, что Волчиц послали помочь Данке в ее пути, а потому следовало обогнать их и предупредить ее. Ты действительно собираешься это сделать? – спросил у нее слегка удивленный внутренний голос. Силой Мефнут подавила страх и все своим сомнения. Да. Если Держащая Щит добровольно отпустила нас, если действительно благословила в этот путь, - а я почти уверена, что так оно и есть, - то это может означать что-то очень плохое. Что-то гораздо худшее, чем даже вероятность ошибки. И тогда мы будем нужны Данке превыше всего.