Танец Хаоса. Догоняя солнце

Словно губка, тишина всосала в себя весь звук и пала неотвратимо и мягко прямо на голову Вель, как сползший с ветки ели сугроб во время оттепели. И в мире не осталось больше совсем ничего. Бесшумно ползли по небу над головой белые облака, и ветер нежными пальцами перебирал травы да листики, нашептывал им что-то тихое о любви и скором лете. Вель чувствовала его прикосновения к лицу, совсем слабые, едва ощутимые, чувствовала, как он расчесывает невидимыми пальцами ее непослушные волосы и вплетает в них запах сырой земли и зелени. И еще птицы щебетали себе что-то на незнакомом ей языке, о чем-то тихонько напевали в ответ ветру ли, на радость ли весеннему солнышку? Больше в мире не было ничего, кроме этого. Только ветер, птицы, небо, Вель и глаза, серо-голубые, такие знакомые, такие долгожданные глаза, глядящие на нее из немыслимой дали… и с лица девушки, что стояла в нескольких шагах от нее. Ее лицо было необыкновенным. И вовсе не потому, что черты его казались тоньше, чем у людей, и какая-то странная, неописуемая легкость скрывалась в каждой напитанной весенним солнцем клетке кожи. Было что-то еще, что Вель видела, но не понимала, что-то очень важное, что-то никогда прежде ею не виденное, но такое до боли знакомое, что хотелось плакать или смеяться или броситься ей навстречу. Густые ресницы незнакомки прятали задумчивую тень в уголках ее глаз, закручиваясь на кончиках. Ее губы приоткрылись, и на лице застыло выражение удивления, через которое зеленой травой прорастало пристальное, мучительное узнавание. Солнце мягко закручивалось в крупных завитках ее медных волос, кончики которых были совсем золотыми, будто кто-то окунул их в расплавленный металл. А те самые глаза, те глаза, что Вель искала так много лет, ждала столь неистово и горько, эти глаза вглядывались в ее душу, распахнувшуюся ей навстречу, будто окно в лето. Вель и сама не поняла, как сделала шаг вперед, за ним другой. Ноги странно дрожали, рука поднялась навстречу незнакомке в попытке коснуться ее, чтобы убедиться, что она не привиделась Вель. Снова и снова Вель осматривала стоящую перед ней девушку, и детали медленно-медленно, как через вату, доходили до ее сознания. Диковинная одежда, какой здесь никто не носил: белоснежное пальто из шерсти до середины бедра с глубоким капюшоном, сейчас отброшенным за спину, пояс, перехватывающий его черной полосой, на котором в ножнах виднелся кинжал с костяной рукоятью. Белые шерстяные штаны, заправленные в сапоги до колена. Одежда выглядела перепачканной после долгой дороги, измятой. Вель вновь вскинула глаза к лицу девушки. Судя по всему, та проделала долгий путь: лицо осунулось, под глазами темнели круги, медные крупные кудри, густые и жесткие, доходящие ей до плеч, растрепались ветром. На правом плече у нее виднелся небольшой тючок с длинными завязками, стягивающими его горло. Несколько секунд Вель все пыталась прийти в себя и сказать хоть что-нибудь, но внимательный взгляд незнакомки буквально сковал ей язык стальными цепями. Во рту пересохло, и сердце в груди громко билось в ребра, едва не ломая их в щепки. Вель все не верила, что видела те самые глаза, те самые, что преследовали ее долгие-долгие годы. Ошибки быть не могло, слишком уж долго она молила об этом. - Здравствуй, - тихо пробормотала она пересохшими как пустыня губами. - Здравствуй, - немного невнятно повторила за ней девушка, робко улыбнувшись краешком губ. Вель поняла, что стоит прямо подле нее, буквально в одном шаге перед ней, и заглядывает ей в глаза сверху вниз. Девушка была ниже ее почти на голову. И взгляд у нее был таким светлым, что весеннее небо, прозрачное и текучее, казалось тусклым по сравнению с ним. Вель поняла, что тонет в ее глазах, и радость подобная первым лучам рассветного солнца, нежно окрашивающим самые верхушки деревьев, распустилась в ее груди, мягко раскинула лепестки. - Кто ты? – ладонь Вель поднялась в воздух и повисла между ними. Вель и сама не знала, зачем подняла руку, что она хотела сделать. То ли тронуть самыми кончиками пальцев ее ресницы над этими волшебными, неземными глазами, чтобы убедиться, что она и правда живая и не привиделась Вель, то ли взять ее за руку, то ли обнять. Сейчас она не знала и не помнила ничего, как будто от нее самой на свете остались только глаза, что смотрели и смотрели в глаза незнакомки, и отчаянно бьющееся в груди сердце. А еще там, под ребрами, нарастало какое-то золотое, душащее, огромное чувство. Вель задыхалась им, как будто вдохнула слишком много холодного воздуха или надолго задержала дыхание под водой перед этим. Радость, звонкая, неописуемая, пьянящая радость, искрящаяся в серо-голубых глазах, которые она так долго ждала. Незнакомка улыбнулась ей, так открыто, так мягко. Сеточка морщинок собралась в уголках ее глаз, губы обнажили белоснежные зубы и два острых верхних клычка, придававших ей выражение задорного лукавства. - Я – Дана дель анай, дочь Лиары из становища Сол. – Вель прищурилась. Голос девушки звучал как-то странно, говор был неразборчивым, трудно понимаемым. Но не это было важно. Ее серо-голубые глаза не отрывались от лица Вель, выискивая в нем что-то, одной ей ведомое. – А как твое имя? - Меня зовут Вель Даарнен, - проговорила она, и на этом горло буквально судорогой свело. Кажется, сейчас Вель не смогла бы произнести больше ни слова, если бы вся ее жизнь зависела от этого. Дана с интересом подождала, не скажет ли она еще чего-нибудь, затем робко улыбнулась и тоже подняла ладонь. Она держала ее в воздухе в нескольких сантиметрах от ладони Вель, глядя на нее с каким-то странным удивлением и ожиданием. Не понимая ничего, ничего не соображая, Вель протянула руку, и их ладони сошлись, сложились вместе. Это было так странно. Пожалуй, ничего страннее с Вель в жизни не приключалось. Пальцы у Даны были чуть короче ее собственных, с маленькими аккуратными ногтями, а ладошку всю испещряли линии, такие глубокие, каких Вель до этого ни у кого не видела. Прикосновение ее ладони было теплым и странно знакомым. Поразительно, Вель готова была поклясться в том, что никогда в жизни не встречала эту девушку, но она помнила, само ее тело помнило прикосновение этой маленькой ладони. - Я знаю твои глаза, - тихо проговорила она, запинаясь и хрипя. Внутренний голос оглушительно кричал что-то, не понимая, что сейчас происходит, требуя немедленных ответов на свои вопросы, но Вель не слушала его. Она вообще ни о чем больше не думала, и вовсе позабыв, как это делать. Перед ней были только глаза, серо-голубые, внимательные, глубокие, как само время, смотрящие на нее с доверчивым интересом, с каким-то странным, невысказанным стремлением и вопросом, словно Вель сейчас говорила что-то очень важное и значимое для их обладательницы. – Я видела твои глаза много лет назад. - Видела? – немного невнятно повторила Дана, слегка сощурившись, будто ей тоже сложно было понимать речь Вель. - Да, - кивнула в ответ Вель. Голова казалась такой же пустой, как корзины из-под прошлогоднего урожая, в которых осталась лишь пыль да сухой листок. – Очень много лет назад. Ты снилась мне. Дана улыбнулась ей, робко, но и как-то очень мягко при этом. Ее пальцы переплелись с пальцами Вель, и от этого внутри разлилась радость, щемящая сердце, плавящая его, как огонь плавит золото, и оно течет, течет по венам, наполняя каждую клетку, каждую пору. Сейчас Вель чувствовала себя так, будто только что родилась на свет. Будто вокруг них дышал ветер самого первого вздоха мира, и впервые солнце обратило на него свой любопытно распахнутый глаз. Они молчали, глядя друг на друга, а сказка все не кончалась. Вель поняла, что смеется, хохочет от счастья, как не хохотала никогда, и эта странная девушка тоже засмеялась вместе с ней, не спуская полных искристой нежности глаз с ее лица. - Так странно, да? – сквозь смех все-таки спросила она, не отпуская руки Даны. Сейчас Вель казалось, что даже под страхом смерти она не сможет заставить себя разжать пальцы. – Я вижу тебя всего несколько мгновений, но я знаю тебя, понимаешь? Как будто помню тебя или… - Она задохнулась, не зная, как продолжить дальше. - Мне кажется, я тоже знаю тебя, - ответила Дана, глядя на нее во все глаза и смущенно улыбаясь. Понимать ее было сложно, но Вель уже начала подстраиваться к странному, невнятному выговору. – Мне кажется, тебя я и искала все это время. Иначе откуда все это во мне? - Искала меня? – переспросила Вель, и Дана часто закивала, а лицо ее освещала счастливая нежная улыбка. - Да, искала, очень давно. Я начала думать о том, чтобы покинуть Данарские горы, уже лет десять назад, хоть была еще совсем ребенком. Меня что-то звало сделать это, что-то тянуло… - Дана нахмурилась, непроизвольно потирая свободной ладошкой грудь. Затем лицо ее разгладилось, глаза засверкали радостью и удивлением. - И вот теперь оно больше не тянет. Совсем ушло, словно и не было его никогда. - Какие горы? – нахмурилась Вель, не припоминая названия, упомянутого Даной. Или она просто не расслышала? - Данарские, - повторила та, выжидающе глядя ей в лицо. И когда Вель только непонимающе пожала плечами, добавила: - Это далеко на северо-запад отсюда, за Эрванским кряжем, на той стороне Роурской степи. Я добиралась оттуда почти полтора месяца. – Она смущенно опустила глаза, пряча за спину запачканный рукав своего пальто. Вель поняла, что с открытым от изумления ртом смотрит на нее. - Ты пересекла Эрванский кряж?! Но как? Он же непроходим! Там нет ни дорог, ни перевалов, там не живет ни единого человека! Как же ты?.. – она осеклась, не договорив. - О, это и вправду было тяжело, но у меня есть крылья и сила всех четырех Небесных Сестер и Их Великой Мани в крови, - охотно отозвалась Дана, хоть Вель и не поняла ни слова из того, что она только что сказала. Мозг просто отказывался фиксировать получаемую информацию. Что она сказала? - Крылья? – вслух переспросила Вель, цепляясь за единственное знакомое слово. - Да, - кивнула Дана. – Я – анай, и у нас есть крылья. Смотри! Вдруг за ее спиной вспыхнуло ослепительное золотое сияние, и Вель, охнув, отшатнулась назад. Их пальцы разжались, и внутри осталось болезненное ощущение потери, такое тоскливое, будто у Вель отняли что-то очень дорогое ей. Но удивление полностью вытеснило это чувство куда-то на задворки сознания Вель, сделав его лишь беспокоящим фоном, легкой ноткой осенней грусти в один из последних теплых дней лета. За спиной Даны раскрылись огромные золотые крылья. Как будто сгущенный солнечный свет, яркий и при этом удивительно теплый, плавно перетекал за ее плечами, образуя колеблющуюся и постоянно изменчивую форму двух крыльев. Вель во все глаза смотрела на них и поверить не могла в то, что видит. А Дана несколько раз взмахнула ими, давая ей возможность хорошенько разглядеть, а затем крылья вновь исчезли, будто их и не было. - Как ты это делаешь?! – выдохнула Вель, задыхаясь от удивления и восторга. – Куда они делись? - Это здесь, - Дана коснулась пальцами точки в середине груди и негромко пояснила. – Вельды называют эту точку малхейн. Это один из важнейших энергетических центров наших тел. В нем у анай расположены дары четырех Небесных Сестер и Их Мани. - Что это за дары? – Вель поняла, что слушает ее, затаив дух. Никто и никогда не рассказывал ей ни о чем подобном, но она всегда так мечтала об этом, так хотела, так тянулась к знаниям! Внезапно подозрение промелькнуло в голове Вель. Она прищурилась, внимательно разглядывая Дану, и с опаской спросила: - Ты ведьма? - Нет, я не ведьма, - покачала головой Дана, и Вель почувствовала себя спокойнее. – Я – анай, мы все так можем делать. Вы, люди, можете разговаривать с Тенями, эльфы используют силу звезд, гномы поют камню. А мы, анай, мы можем управлять стихиями. Вот сейчас Вель точно показалось, что она сходит с ума. Видимо, это отразилось у нее на лице, потому что Дана терпеливо протянула ладонь и сказала: - Смотри! Это совсем не страшно и не опасно. На ее ладони вдруг возник и затанцевал маленький язычок пламени. Вель во все глаза смотрела на него, а он все не исчезал. Наоборот, Дана выгнула ладошку, и огонек затанцевал по ее руке, между пальцев, запрыгал с подушечки на подушечку, а затем исчез. - И тебе не горячо даже? – с восторгом вскинула на нее взгляд Вель. - Нет, - рассмеялась Дана, пожав плечами. – Это ведь Роксана в моей крови. С Ней мне ничего не страшно. - Роксана? – любопытно переспросила Вель. - Да, это одна из четырех Небесных Сестер и небесная покровительница моего клана. Я из клана Дочерей Огня, Каэрос, хоть и выросла в Роще и получила посвящение от всех Четырех Небесных Сестер. – Дана взглянула на лицо Вель и замолчала, смущенно улыбнувшись. – Наверное, ты не совсем понимаешь, о чем я говорю, да? Ману говорила, что по эту сторону Эрванского кряжа никто и не знает об анай. - Я никогда о вас не слышала, - кивнула Вель, не в силах оторвать глаз от ее лица и улыбаясь широко и глупо. Все, происходящее сейчас, было настоящим чудом. А может, все это ей снилось? Но нет, во сне ощущения не могли быть такими яркими. Да и разве же могло ей такое присниться? Она никогда в жизни не смогла бы выдумать ничего подобного. Дана неуверенно улыбнулась, не зная, что еще сказать, и неловко перевесила сумку на плече. Взгляд ее переместился за спину Вель, и она спросила: - Это становище, в котором ты живешь? - Становище? – Вель быстро соображала, пытаясь понять, что эта странная девушка имеет в виду. Только вот дошло до нее не сразу, голова была слишком пуста после пережитого удивления, и она никак не могла взять себя в руки. Сообразив наконец, Вель отозвалась: - Мы называем это словом «деревня». Она называется Зарядье. - Зарядье, - Дана с задумчивым видом попробовала слово на вкус. Затем вновь спросила: - А как называется эта страна? - Эээ… Ишмаил. – Вель мотнула головой, приходя в себя. Не время было сейчас нести околесицу и продолжать глупить. Нужно было сосредоточиться и помочь Дане. Но она все равно не удержалась и уточнила: - Ты даже не знаешь названия страны, куда попала? Как же ты добралась? - Меня вел зов, - пальцы Даны вновь коснулись середины груди. Вель ощутила, как и у нее в груди будто бы пылает маленькое золотое солнце. Именно оно-то сейчас и посылало по телу пульсирующие волны радости, из-за которых она совершенно не могла сосредоточиться. Вдруг вид у глядящей на нее Даны стал смущенным, и она опустила ресницы. – Прости, - тихо проговорила она, бросая неуверенные взгляды на Вель. – Я не знаю, принято или не принято у вас говорить такие вещи. Если я чем-то тебя задела или оскорбила, то по незнанию. - Нет-нет, ну что ты! – заспешила Вель, делая шаг к ней на встречу и вскидывая руки в успокаивающем жесте. Взять ее за руку хотелось сейчас больше всего на свете. – Ты совсем меня не обидела. Надеюсь, я тоже не сделала ничего, что могло бы тебя задеть. – Она ухмыльнулась и неловко почесала в затылке. – Честно говоря, я никогда раньше не встречала таких, как ты. Да и вообще я не очень-то хорошо умею ладить с людьми. - Я тоже! – с какой-то совсем детской надеждой взглянула на нее Дана, подавшись вперед, но остановилась. Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга и просто не зная, что делать дальше. Тысячи вопросов назойливым пчелиным роем кружились в голове Вель, но ни один из них не мог пробиться сквозь ту толщу тишины, что наполняла ее, как мед соты, буквально сочилась из каждой поры ее тела. Ни разу в жизни она не ощущала ничего подобного. Словно весь мир сейчас наполнился смыслом, жизнью, красками, радостью. Словно каждая травинка, каждое дуновение ветра, каждый солнечный луч улыбались ей со всех сторон, узнавая ее вновь и вновь, ступая ей навстречу. Грозар Громовержец, да что же это со мной? С трудом собравшись с мыслями, Вель все-таки смогла выдавить из себя вопрос: - Ты так долго… летела, - слово чудно легло на язык, и Вель произнесла его как-то коряво, до сих пор не веря в то, что это правда, хоть собственными глазами только что и видела крылья за спиной Даны. – Ты, наверное, очень притомилась с дороги и захочешь отдохнуть. Я работаю в гостинице, здесь недалеко… - она вдруг вспомнила и замолчала на полуслове. - Что такое «гостиница»? – с любопытством спросила Дана. - Неважно, тебе туда все равно нельзя, там Карателей, как сельдей в бочке. – Вель нахмурилась, быстро соображая. Вряд ли Каратели поверят в то, что эта девочка не ведьма. Вель прекрасно помнила старика Тавина, и при одной мысли, что Дана может пострадать, ее буквально передернуло. Она очень серьезно посмотрела на молодую анай, глядящую на нее с тревожным ожиданием. – Значит, вот как мы сделаем. В деревню тебе нельзя. Там сейчас находятся божьи воины, а они могут быть опасны для тебя. - Чем могут быть опасны божьи воины? – в недоумении вскинула брови Дана. - Они ищут и убивают ведьм, понимаешь? – Вель нервно обернулась через плечо на деревню. Они стояли в подлеске среди первых деревьев, на пустыре за ее спиной никого не было видно. Но все-таки детишки могли наведаться в эту рощу или кто-то из местных мог видеть Вель и отправить по ее следу Карателей, если те будут спрашивать о ней. Зачем Карателям о ней спрашивать, она даже придумать не могла, но нужно было подстраховаться. Повернувшись к Дане, она быстро и серьезно заговорила. – К сожалению, ты попала к нам в очень неудачное время. Если бы не Каратели, я бы приняла тебя у себя дома, родители не были бы против. Ну, или в гостинице бы тебя устроили. Но сейчас здесь эти божьи воины, а они ненавидят и убивают ведьм. Они убьют любого, кто покажется им подозрительным, понимаешь? - Я слышала о том, что здесь не любят ведьм, - медленно кивнула Дана. Ее взгляд тревожно перебежал на деревню, затем обратно на Вель. – И я не хочу доставлять неприятности тебе. Скажи, где здесь есть ручей, у которого я могла бы устроиться на ночлег? Большего мне не нужно. - Пойдем, я тебя отведу подальше от деревни. А то здесь порой ребятишки бегают, они могут тебя увидеть, - Вель кивком головы позвала Дану за собой и зашагала через густой подлесок на другую сторону рощи. - Не беспокойся, от детишек я укроюсь, - спокойно отозвалась Дана, пристраиваясь рядом с ней и легко шагая по шуршащим прошлогодним листьям, из ковра которых вверх упорно тянулась новая зеленая травка. – Если даже они и подойдут близко, я всегда могу обернуться в свет. - Что это значит? – с интересом взглянула на нее Вель. Почему-то она совсем не боялась спрашивать Дану о таких вещах. Еще утром у нее при одной мысли о чем-то подобном поджилки бы тряслись, ведь это слишком походило на всякие ведьминские штуки. Но вот сейчас грудь наполняло только невероятное золотое волнение, от которого сердце колотилось и звенело, будто серебряный колокольчик на ветру. Да и Дана не выглядела как человек, способный наврать или причинить кому-то вред. Ее огромные глаза смотрели открыто и прямо, и Вель просто не могла поверить, что такая, как она, могла держать что-то за душой. - Оборачиваться в свет - это умение эльфов, мне оно передалось от родителей, - охотно заговорила Дана. Голос у нее был таким же мягким, как и ресницы. Вель украдкой взглянула на них. Она никогда не видела, чтобы у женщин были такие длинные, пушистые и красивые ресницы. – Я могу сделать себя невидимой, просто отвести прочь солнечные лучи, и они не будут меня освещать. И я просто исчезну. Хочешь, покажу тебе? - Нет! – поспешно выпалила Вель, вдруг поняв, что просто не выдержит, если Дана исчезнет. Ей почему-то стало до дрожи страшно от одной только мысли, что она может куда-то исчезнуть. Я так много лет искала твои глаза, и сейчас я хочу лишь смотреть в них, смотреть без конца. И понять, почему же они мне так долго виделись. От ее резкого оклика Дана как-то вся сжалась, с опаской взглянула на нее, и Вель поспешила пояснить: - Я просто не хочу, чтобы ты исчезала, понимаешь? Не надо исчезать. На этом голос ее охрип и осекся, а все аргументы мигом вылетели из головы. Дана вдруг покраснела и закивала, отводя в сторону глаза. Теперь они шагали рядом друг с другом в полной тишине, и Вель так остро, так сильно чувствовала руку Даны буквально в нескольких сантиметрах от своей руки. И ей вновь хотелось того прикосновения, такого странно знакомого, удивительно, непостижимо узнаваемого. - Ты сказала, что это умение передалось тебе от родителей, - переборов себя, проговорила она, осторожно взглянув на Дану. – И сказала, что оно эльфийское. Так ты эльф? Анай – это название эльфийского народа? - Нет, - с видимым облегчением от возобновления разговора проговорила Дана. – Анай – это народ крылатых женщин, среди которых я родилась. Мои родители – эльфы, они жили здесь, по эту сторону Эрванского кряжа. Они просто перебрались на ту сторону гор и поселились среди анай, чтобы учиться у них. Там я и родилась. - Понятно, - промямлила Вель, хотя ей было совершенно ничего не понятно. Спросить хотелось сразу же и обо всем, но все-таки про стихии, с которыми так легко управлялась Дана, ей было интереснее слушать, чем про ее родителей. Это они еще обсудить успеют и потом. Что это за родители такие, раз они умудрились перебраться через Эрванский кряж? – вновь зажужжал в голове внутренний голос, но Вель силой его подавила. Сосредоточившись на главном, она спросила: - А эти стихии, о которых ты говорила… Как ты этому научилась? - Я не училась этому, Вель Даарнен, это в моей крови, - проговорила Дана, и Вель вздрогнула, впервые услышав свое имя из ее уст. Это звучало как-то странно и приятно одновременно. Дана немного помолчала, словно подбирала слова, а затем пустилась в объяснения. – Когда анай рождаются на свет, наши Жрицы посвящают девочек Богиням. Это называется – обряд наречения имени. Нарекая именем, Жрицы купают ребенка в купели с той или иной стихией, или со всеми вместе. В этом обряде принимают участие и ведьмы, я слышала, что без них нельзя. Мои родители, хоть я и выросла в клане Каэрос, Дочерей Огня, приняли решение наречь меня всеми четырьмя стихиями всех Богинь. В последние годы так многие делают. Потому меня посвятили огнем, водой, землей и ветром. Я понятно объясняю, или мне следует что-то более подробно рассказать? – она внимательно взглянула на Вель, ожидая ее реакции. - Ну, я о твоем народе вообще ничего не знаю, - улыбнулась Вель в ответ. – Так что расскажи пока так, как считаешь нужным. На подробности у нас времени еще много впереди. Вель ляпнула, не подумав, и теперь пришло уже ее время краснеть. Что ж ты говоришь-то ей? Что несешь? Впрочем, оправдание у Вель было: из того, что прямо сейчас происходило, она ровным счетом ничего не понимала, да и не хотела понимать, если уж по чести. Твердо знала Вель лишь одно: она не позволит этой девушке уйти из этих краев, пока не узнает, почему так много лет ее преследовали глаза Даны. Или уйдет вместе с ней. Ты совсем с ума сошла! Ты ее и пяти минут не знаешь, а уже собралась куда-то уходить вместе с ней! Ты ведешь себя, как полная идиотка! Впрочем, Дана выручила ее из неловкого положения, продолжив говорить. От звуков ее голоса назойливые мысли и кружащиеся в голове вопросы вновь разлетелись прочь, и Вель была рада этому. Сейчас она не хотела думать ни о чем, она хотела только смотреть, смотреть и чувствовать неописуемую радость, которой никогда раньше не ощущала. - В общем, я могу повелевать стихиями, которыми меня нарекли. Могу разжигать огонь и отводить прочь дождь, могу делать так, чтобы меня не тревожил ветер, превращать свое тело в камень, чтобы оно становилось нечувствительным к боли, - Дана перечисляла поспешно и как-то очень энергично, упорно не глядя на Вель. На щеках ее цвели красные пятна смущения. – На самом деле я умею не так уж и много, ровно столько, сколько должна уметь Ремесленница. Воины учатся большему количеству вещей, которые могут им пригодиться во время сражений. - У вас есть женщины-воины? – заинтересовалась Вель. Она знала, что в Ишмаиле женщинам запрещено служить в армии, как и в соседнем Андозабаре, потому, что это не поощрялось церковью. Можно было только в наемнические сообщества вступать, они церкви не подчинялись и ее законов не соблюдали. Но Вель никогда не слышала, чтобы хоть одна женщина из их деревни или из округи выбрала такую судьбу. Здесь все, в основном, выходили замуж и помогали своим мужьям пахать землю, как делали их матери и матери их матерей. Об ином никто не мечтал. - Есть, - кивнула Дана. – Наше общество делится на четыре касты: Ремесленницы, Воины, Способные Слышать волю Богинь, то есть ведьмы по-вашему, и Жрицы. Я вот Ремесленница. - А где ваши мужчины? – с интересом спросила Вель. – Ты говоришь так, будто их и нет вовсе. - У анай нет мужчин, - Дана сказала это как само собой разумеющееся, а Вель вновь от удивления аж рот распахнула. - Как нет?! – выдохнула она. – Разве такое может быть? - Знаешь, у нас никто не верит в то, что за Эрванским кряжем женщины соглашаются создавать семьи с мужчинами, - лукаво улыбнулась ей в ответ Дана. – До войны вообще считали все это сказками, думали, на самом деле такого просто не может быть. А оказывается, есть. - И что же, у вас женщины создают семьи с женщинами? – У Вель от всего этого буквально голова кружилась. Но отчего-то внутри нее все свернулось в один болезненный узел в ожидании ответа. Она поняла, что даже дыхание затаила. - Да, - просто кивнула Дана, и Вель испустила долгий пораженный вздох. Осторожно взглянув на нее, Дана тихонько спросила: - У вас это… считается дурным? - У нас просто нет такого, - неловко пожала плечами Вель. Дана рядом будто окаменела, и Вель зачастила, стараясь пояснить. – Но я не считаю, что это плохо. Я так не думаю. Больше она ничего выдавить из себя не смогла и со щелчком захлопнула челюсти. Дана испытующе взглянула на нее и кивнула, отводя глаза. А Вель все шагала вперед и никак не могла заставить себя открыть рот и спросить что-нибудь. Дура ты распоследняя! А что если теперь она думает, будто ты осуждаешь ее и обычаи ее народа? Петушилась все, ходила такая важная, думала, что прочитала десяток книг и теперь знаешь все об окружающем мире? И, встретив первую же чужеземку, повела себя по-идиотски и задела ее. Как теперь это исправлять? Впрочем, Дана первой возобновила разговор. - Расскажи мне о себе, - негромко попросила она и тут же добавила, вновь смутившись. – Если, конечно, можешь. Я не хочу показаться назойливой. - Да мне нечего рассказывать, - с облегчением отозвалась Вель, радуясь смене темы. – Мой отец – служитель церкви Молодых Богов, и я тоже состою при храме, работаю немного там. - Ты – Жрица? – Дана с интересом склонила голову набок. - Нет. Я просто полы подметаю. – Вель вновь покраснела, на этот раз смутившись собственной бесполезности. – И еще в гостинице тоже помогаю. Это такой дом, где принимают гостей, чужеземцев, отсюда и название. - Ману говорила, что вы работаете за… деньги, - Дана с трудом справилась с незнакомым словом. – Это такие штуки, на которые можно купить еду или вещь. - Да, - Вель с интересом взглянула на нее. – Ты говоришь так, словно у вас нет денег. - Нет, - покачала головой маленькая кучерявая анай, и Вель опешила от удивления. – У нас все общее, все работают на благо клана, и царица обеспечивает клан всем необходимым. Конечно, личные вещи тоже имеются. Оружие, например, кое-что из одежды или украшения. Мы меняем их друг у друга на разные вещи. – Вель смотрела на нее во все глаза, и Дана вновь как-то неуверенно нахмурила брови. – Я почему спрашиваю… У меня почти не осталось еды, а денег нет. Зато у меня есть самоцветы. Ману говорила, что их можно обменять на деньги. Если я попрошу тебя поменять, ты сможешь это сделать? - Самоцветы? – Вель недоверчиво вздохнула. – У нас их никто отродясь не видывал. Тут глушь такая, откуда здесь самоцветам взяться? Да и денег таких нет у деревенских, чтобы кто-то мог позволить себе их купить. – Лицо Даны вытянулось, и Вель поспешила добавить, вновь ощутив себя полной дурой. – Будь моей гостьей, пожалуйста, разреши мне угостить тебя! Я принесу тебе поесть, а потом мы вместе подумаем, что делать дальше. Пока здесь Каратели, в деревню тебе нельзя. Это может быть для тебя опасно. А я не знаю, сколько они еще здесь пробудут. Так что давай я принесу тебе поесть, а потом мы что-нибудь придумаем, хорошо? - Это не будет сложно для тебя? – испытующе взглянула на нее Дана. – Я не хотела бы беспокоить тебя, Вель Даарнен. - Совсем не сложно, - улыбнулась ей та. – И зови меня просто Вель или Велька, как тебе удобнее. Так ведь быстрее, чем все имя выговаривать. - И правда! – лицо Даны осветилось улыбкой, и Вель, засмотревшись на нее, споткнулась на ровном месте и едва не ткнулась носом в землю. Только сейчас она заметила, что они с Даной дошли уже до противоположной стороны рощи. Дальше начиналось поле, на котором ярко-зеленой шерсткой на фоне черной земли поднимались озимые. С первого взгляда Вель никого вокруг не заметила, но это не означало, что рядом никто не ошивался. Детишки могли играть где-нибудь на опушке или кто-то из взрослых отправился оглядеть поля после долгой зимы. А ведь ручей, о котором спрашивала Дана, располагался в следующем перелеске, который отделяло от опушки, где они стояли, открытое пространство шириной в добрые три сотни метров. Стоит им только ступить на поле, как их будет видно издалека, как на ладони. Будь сейчас середина лета, и коли бы поднялась посаженная пшеница, никто бы за ней и не углядел, но молодая поросль доставала Вель до щиколоток, и конечно же, она их совсем не спрячет от чужих глаз. Повернувшись к Дане, она вздохнула и с неохотой попросила: - Знаешь, наверное, будет лучше, если ты все-таки станешь невидимой, как говорила в самом начале. Мне бы не хотелось, чтобы тебя видели местные. Они могут рассказать божьим воинам, и нам обеим это грозит бедой. - Конечно, Вель, - с готовностью кивнула новая знакомая. Еще мгновение Вель смотрела ей прямо в глаза, а в следующий миг она исчезла, как не бывало, и лишь ее голос прозвучал буквально из ниоткуда: - Меньше всего мне хотелось бы, чтобы у тебя были из-за меня неприятности. - Д-да, конечно, - Вель справилась со стукнувшими друг о друга зубами. Определенно, за последние полчаса с ней случилось слишком много всего неожиданного и диковинного, и ей требовалось время, чтобы оправиться и прийти в себя. Но сначала следовало спрятать Дану от чужих глаз и принести ей еды. А дальше уже можно будет думать, что им теперь делать. А еще Вель вдруг ощутила, как сердце болезненно сжалось из-за того, что она больше не видит этих серо-голубых глаз. Под их взглядом становилось как-то спокойно, а без них было стыло и холодно, одиноко как никогда. Она понимала, что все это больше всего похоже на глупость и дурачество, но ничего не могла с собой сделать. Слишком много лет я пыталась понять, что со мной происходит, и я не упущу шанс наконец-то сделать это. И поэтому – не упущу ее. - Давай-ка я тебя за руку поведу, - неловко буркнула она, скользя глазами по пустому лесу вокруг, будучи просто не в силах вслух признать, что боится потерять ее. – Так надежнее будет, - добавила она, отчаянно краснея. - Давай, - донесся из пустоты приглушенный голос Даны, а затем Вель вздрогнула, когда что-то коснулось ее руки. – Не бойся, это я, - добавил голос. - Не боюсь, - хрипло соврала Вель, с превеликой нежностью и одновременно ужасом ощущая в собственной ладони невидимую ладонь Даны. Это было так странно: чувствовать ее на ощупь, совершенно настоящую, реальную, физическую, но при этом не видеть саму девушку. А еще – очень приятно. Кашлянув, Вель пробормотала: - Пойдем, что ли… Нам надо вон в тот лесок. - Пойдем, - послушно прозвучало из пустоты. Вель зашагала вперед по просматривающемуся во все стороны полю, ощущая себя до невозможности странно. Если бы кто-то сейчас видел ее со стороны, точно счел бы сумасшедшей: идет, отставив руку в сторону, разговаривает с кем-то невидимым. Молись, чтобы это случилось. Тогда к тебе точно никто свататься не придет больше, мрачновато подумалось Вель. А следом за этим поползли и непрошенные мысли о том, что рассказала ей Дана. О женщинах анай, что строили семьи друг с другом. И краска вновь залила щеки. Так и шагали они вдвоем, держась за руки, через пустое поле. Новая знакомая молчала, молчала и Вель, не зная, о чем говорить, что спросить у нее. И с каждой секундой все сильнее нервничала, чувствуя себя донельзя неуютно и глупо. Не так неуютно, как было с Лайной, нет. Внутри все равно разливалась бесконечная золотая радость, которой просто не существовало пределов, но Вель хотелось что-нибудь сказать, чтобы хоть немного развлечь Дану. Когда эта тишина стала совсем уж невыносимой, Вель ляпнула первое, что пришло ей в голову. - А я вот читать люблю. – Только выговорив это, Вель осознала, как глупо это звучит, и вновь залилась краской по самые уши. Но обратно-то слов не возьмешь, мысль надо было заканчивать, и она зачастила, глядя в землю у себя под ногами. – У меня и книжки есть всякие, немного конечно, но больше, чем у кого-то в наших краях. Так что, пока ты будешь ждать, если захочешь, я могу дать тебе почитать их. Ты любишь читать? – запоздало поинтересовалась она, проклиная собственную глупость последними словами. С этого-то и надо было начинать свою мысль. - Люблю! – в голосе Даны прозвучала улыбка. – Очень люблю! И с удовольствием почитаю то, что у тебя есть. У нас было совсем немного книг, все по истории анай, а мне всегда было интересно то, что происходит по эту сторону Эрванского кряжа. Вы так не похожи на нас, такие любопытные…- Вдруг Дана прервалась на полуслове и перепугано зачастила: - Только не обижайся! Я совсем не хотела тебя задеть или сказать что-то не то! Просто мы так мало о вас знаем… - Я и не обижаюсь, - пожала плечами Вель. Отчего-то ей было легко и просто говорить с Даной, гораздо проще, чем с кем-либо за всю жизнь. И внутри поднималось странное чувство смешливой благодарности: они обе так боялись обидеть друг друга, и это было очень забавно на самом-то деле. Вель взглянула на то место рядом с собой, где должна была сейчас находиться невидимая Дана, и проговорила: - Думаю, ты знаешь о моем мире даже больше, чем я о твоем. Я ведь вообще об анай ничего не слышала. Так что не бойся обидеть или задеть меня, ведь в этом нет дурного умысла, одно только незнание. И можно мне будет спрашивать тебя о том, как вы живете? Мне это очень любопытно. - Конечно можно! – засмеялась от радости Дана, и Вель даже прикрыла глаза от захлестнувшей ее волны нежности и тепла. – А я буду спрашивать тебя. Мани много рассказывала мне об этом мире, но я столь многого не понимаю. И еще больше всего мне интересно. Например, в каких богов вы верите и почему вы поклоняетесь королям, будто они и не смертные люди вовсе. И еще: правда ли, что в ваших городах любовь продают за деньги, и как вы строите корабли, и какое оно - море. – Она зачастила, и Вель слегка нахмурилась, прислушиваясь к ее речи. Все-таки понимать ее было еще сложно, слишком уж невнятным и непривычным был говор Даны. А та вдруг охнула, и тревога зазвучала в ее голосе: - А Танец Хаоса? Он уже начался? - Мы в такой глуши живем, что даже если он и начнется, кажется, мы узнаем об этом уже тогда, когда все будет кончено, - с невольным раздражением проворчала в ответ Вель. На память вновь пришла книга, которую подарила Лайна, а вслед за этим и сама дочь мельника. Правда, сейчас все произошедшее уже не вызывало у Вель столь сильной злости, как поначалу. Сейчас все это казалось таким неважным, таким глупым. Дана рядом как будто напряглась, хоть Вель и не могла этого видеть, но как-то ощутила по неуловимому изменению самой атмосферы, потому она поспешила добавить: - А почему тебя интересует именно Танец Хаоса? - Это очень долгая история, - прозвучал рядом голос Даны. – Если кратко, то моя царица дала клятву поддержать Аватар в их грядущей битве. Анай ждут того момента, как начнется Танец, чтобы выступить в их поддержку. - Ты поэтому сюда прилетела? – спросила Вель. – Чтобы узнать, когда начнется Танец? - Нет, - отчего-то голос Даны теперь звучал совсем тихо и как-то неуверенно. – Я прилетела на зов. Потому что не могла иначе. Вель пожалела, что не может видеть ее лица. В голосе Даны звучало сейчас что-то странное, и она не могла только по его звучанию определить, что же именно кроется за этим. Но отчего-то больше всего на свете ей захотелось, чтобы Дана улыбнулась. Сейчас, кажется, ничего важнее и в целом мире не было. Легонько пожав ее пальцы, Вель заговорила, постаравшись придать голосу как можно больше тепла и уверенности. - Вот мы сейчас придем с тобой к ручью, а у меня там неподалеку мои книжки спрятаны. Мне как раз подарили недавно книгу про Танец Хаоса, и я дам тебе ее почитать. Поверь, это лучшая работа про Аватар Создателя, никто про них так не писал, как ее автор. Я думаю, тебе будет интересно. А я совсем скоро вернусь к тебе и принесу поесть. - Спасибо тебе большое, Вель! – прозвучало из пустоты, и голос у Даны был уже не таким напряженным. - Да не за что пока, - отозвалась она, ощущая себя донельзя неловко. Совсем скоро они оказались в лесу, и Дана вновь стала видимой, но отчего-то руку свою из руки Вель не убрала. Это было славно и хорошо, и раз сама она этого не сделала, то и Вель не стала отнимать ладонь. Уши у нее горели так, что на них можно было чай кипятить, но Вель изо всех сил игнорировала смущение. Никогда в жизни она еще не чувствовала ничего подобного, никто еще никогда не просил у нее помощи, и Вель очень хотелось все сделать правильно и хорошо. А потому она вовсю делала вид, что все происходящее для нее совершенно привычно, и ничего в нем необычного вовсе нет. Вскоре они вышли в низинку, густо заросшую ельником и кустами бузины. По дну оврага тек ручей, пятна солнечного света по его берегам поросли кислицей, медуницей и ярко-зеленой первой травой. Здесь Вель все-таки отпустила руку Даны и вприпрыжку направилась к старому трухлявому выворотню, среди корней которого и находился ее схрон. В глубоком отверстии между обглоданных дождями, ветром и снегом корней обнаружился тщательно обернутый в несколько слоев пергамента и ткани сверток. Вель извлекла его оттуда, отряхнула от комочков пыли и земли и протянула Дане. - Вот, здесь книги, надеюсь, тебе будет интересно. – Стоило только взглянуть в ее столь долгожданные глаза, что Вель сбилась, позабыв то, что собиралась сказать. На то, чтобы собраться с мыслями, ей потребовалось некоторое количество времени, но она все-таки справилась с собой и проговорила: - Ты побудь здесь, хорошо? Отдохни, почитай. Я мигом вернусь и принесу тебе чего-нибудь поесть. А потом, если ты захочешь, мы с тобой поговорим, ладно? - Тебе не будет сложно все это сделать для меня, Вель? – вид у Даны стал неуверенным. – Я не хочу причинять тебе лишних забот. - Не говори ерунды, - твердо сказала Вель. – Ты – моя гостья, помнишь? Никуда не уходи, я мигом обернусь. - Хорошо, Вель, - кивнула Дана, прижимая к груди сверток с книгами. Глаза ее сверкали, будто две звездочки из пояса Небесного Охотника. – Я буду ждать тебя здесь. - Конечно, - кивнула Вель, пятясь от нее прочь. Повернуться спиной к этим глазам было просто невыносимо, и она оттягивала этот миг так долго, как только могла. – Я мигом, ты даже и не заметишь, что меня не было. Дана улыбнулась ей, Вель вернула улыбку и, конечно же, самым наиглупейшим образом врезалась спиной в толстый ствол ели, росшей на берегу оврага. Зашипев от боли и стыда, она все-таки заставила себя отвернуться и припустила бегом вверх по склону, лопатками чувствуя взгляд серо-голубых глаз Даны. А в груди билась невыносимая золотая радость, равной которой она никогда в жизни не испытывала. Ты есть на свете, ты есть, и я наконец-то тебя нашла! Как же долго я ждала этого!