Танец Хаоса. Догоняя солнце

Судя по всему, Лайам оказался прав: погода в Шардане не менялась никогда. Серые облака затягивали небо сплошной пеленой, и ни единого лучика солнца не могло пробить себе дорогу сквозь их густой слой. Иногда некоторое разнообразие, не сказать, что приятное, приносили накрапывающий дождь или густой туман, что заволакивал и без того неуютные каменные улицы города, делая его еще сырее и холоднее, хоть Ликард просто представить себе не мог, как такое вообще возможно. Удивительным образом, похоже, дурная погода тревожила здесь только его одного. Горожане не выглядели в чем-то ущемленными или подавленными, сквозь открытые окна особняка до него доносились оживленные людские голоса и смех. Лайам тоже как будто вовсе не беспокоился о том, что за окнами вечно серо, его гораздо больше интересовали бумаги милорда Геспана, в которые он зарылся с головой. И Ликард чувствовал себя как-то странно одиноким в этой бесконечной угрюмой сырости. Словно происходило что-то очень-очень плохое, и лишь он один единственный замечал, как это происходит, а все окружающие делали вид, что все в полном порядке. Это чувство преследовало его, лишая покоя, не давая сосредотачиваться. Иногда ему казалось, что серое небо буквально скребет по затылку, сдирая с него кожу и волосы, давя ему на голову, будто пытаясь раздавить. - Ты привыкнешь, - махнул рукой Лайам, когда Ликард все-таки помянул при нем дискомфорт из-за серости Шардана. – Тяжело только первые полгода, потом перестаешь это замечать. Тебе нужно почаще выходить из особняка в ночное время, когда город подсвечен огоньками, наполнен людьми. В это время он по-настоящему красив. Ликард не спорил, что так оно, скорее всего, и есть, вот только покидать особняк в ночное время не спешил. Теперь он не сомневался, что Геспана до’Галина действительно убили, да и собственная жизнь Ликарда, судя по всему, висела на волоске. А раз так, не стоило искушать судьбу и давать ей лишний повод оборвать собственную жизнь, еще и в таком мрачноватом и угрюмом местечке, как это. По вечерам, переворачиваясь сбоку набок в своей стылой и вечно сырой постели, Ликард с тоской вспоминал широкие прямые проспекты Латра, засаженные густой зеленью, его тенистые парки, солнце, что играло на струях воды во множестве фонтанов. Несмотря на то, что сам родился в пограничье, Ликард всегда любил столицу за ее потрясающую тонкую изящность. Его завораживала лепнина на стенах особняков, кропотливая работа древних мастеров, что прикладывали все свои силы и талант, чтобы сделать каждый дом непохожим на другие. Он помнил запах разогретых улиц и отсветы солнечного света в витражах, разноцветными пятнышками ложащиеся на прямые, чисто выметенные мостовые. В глубинах своей памяти он любовался золотыми шпилями, мрамором и дворцами, памятниками великим полководцам древности и давно усопшим королям, что положили свою жизнь на алтарь процветания и благоденствия своей страны. Здесь же его окружали лишь приземистые тяжеловесные здания с постоянно обвисшими от дождя знаменами, больше похожими на мокрые тряпки. Ликарду казалось, что даже у умащенных благовониями и маслами шлюх, что дожидались его в полутьме бархатных занавесей домов терпимости, волосы пахли сыростью и бесконечным дождем. Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятного давящего ощущения, что оставлял Шардан, Ликард целиком и полностью ушел в работу. В конце концов, пусть это поручение короля больше всего походило на ссылку, но Ликард привык все полученные поручения выполнять так, чтобы никаких вопросов к его деятельности у его величества не возникало. Быть может, если он сейчас хорошо покажет себя на дипломатическом поприще, потом у него будет возможность вернуться в столицу? Да и в любом случае, прикрываясь дипломатической деятельностью выяснить, кто же подставил его самого, и кто убил Геспана до’Галина, становилось проще. На то, чтобы смекнуть, что к чему в дипломатической переписке, вникнуть в состояние дел Геспана и запомнить все необходимое, что положено было знать мелонскому послу в Шардане, у Ликарда ушла неделя. Все это время Лайам почти что не отходил от него, до хрипоты пересказывая и пересказывая все слухи, события и интриги прошедшего времени, давая характеристики послам, правителям Шардана, политической обстановке вообще. Ликард в который раз уже поблагодарил судьбу за то, что она послала ему Лайама: друг обладал острым умом, схватывал информацию на лету и неплохо разбирался в интригах. К тому же, Лайам собранно и четко говорил, давая словесные характеристики достаточно сжатые и при этом красочные, чтобы Ликард, даже не видя того, с кем ему придется иметь дело, уже приблизительно знал, как к нему подступиться. Все то время, что не запоминал наставления Лайама, Ликард читал кипы документов, которые Кассель не уставал вносить в его кабинет и складировать настоящими башнями на столе. Решив не занимать кабинет покойного милорда до’Галина, который уж совершенно точно по праву принадлежал Лайаму, Ликард облюбовал для себя небольшое помещение в строгом стиле конца прошлого века. Кабинет занимал самый угол здания, выходил окнами и на площадь перед городской ратушей, и на соседнее здание, бывшее посольством Бреготта в Шардане. Меблировка здесь была строгой и сдержанной, какая всегда нравилась Ликарду: мебель из ореха, настенные часы, каждый час мелодично отбивающие время, белоснежный мраморный камин со строгой бронзовой решеткой. Стены украшали несколько картин, их Ликард приказал заменить, выбрав в качестве новых полотен летние пейзажи с видами Латра. В смежной комнате, также выдержанной в довольно простом и при этом изысканном стиле, он разместился сам, приказав круглыми сутками протапливать оба помещения, чтобы разогнать сырость. Теперь на его столе, оббитом приятного для глаз бежевого цвета бархатным сукном, высились стопки приказов, депеш и заметок, которые скопились в архиве Геспана до'Галина и не были сожжены Лайамом, как секретные документы. Отдельная стопка, чуть меньшего размера, покоилась в резном ларце из потемневшей кости, который Ликард тщательно запирал, а единственный ключ хранил при себе. В этом ларце содержались донесения от агентов Геспана за последние полгода, которые те согласились продублировать по просьбе Лайама. Естественно, что далеко не все из отправленного шпионам удалось припомнить, часть из донесений содержала откровенную чепуху и небылицы, а еще часть дублировала ту информацию, которая уже имелась у Ликарда. Но он все же тщательно перепроверял каждое приходящее донесение, сравнивал его содержание со всеми остальными, пытался определить, сколько правды в нем заключалось. Прошла всего неделя с того момента, как они с Лайамом начали копать, и пока еще Ликард не сумел отыскать даже зацепки, что могла бы натолкнуть его на мысль, почему он здесь оказался. Но с каждым днем донесений прибывало все больше, а потому не стоило отчаиваться и опускать руки. Позевывая и потягивая крепкий черный чай, над которым вился ароматный парок, в этот ранний час Ликард расположился в кресле, погрузившись в изучение заметок Геспана касательно нрава посла гномов. Бывший посол Мелонии имел обыкновение записывать свои наблюдения о тех или иных дипломатических представителях в маленькую кожаную книжицу после каждой встречи с ними, подмечая характерные для них жесты, манеру говорить и держаться. Сам Ликард мог только подивиться такой тщательной скрупулезности и был вынужден признать, что она оказалась не лишней. Даже не видя еще посла гномов в глаза, он уже знал, что, нервничая, тот всегда трет шею пятерней и кашляет в кулак, а когда почти готов согласиться на что-то и нуждается в том, чтобы его подтолкнули, - щурится и теребит мочку уха. Ликард понятия не имел, какие дела придется впредь вести с послом гномов, так как в ближайшее время среди заданий Лайама ничего подобного не значилось, но лишней такую информацию он счесть не мог. Уютно потрескивал камин, прогоняя прочь сырость. На серые окна, за которыми раскинулся тяжеловесный каменный город, Ликард старался не смотреть. Сейчас ему вполне доставало чашечки горячего терпкого чая с мятой, пушистого темно-зеленого халата и саркастических заметок Геспана, оказавшихся гораздо более занятным чтивом, чем его статистические данные по расходам посольства в Шардане, с которыми Ликард знакомился вчера до поздней ночи. Ничто не предвещало, что настроение его будет испорчено, пока требовательный стук в дверь не заставил его вскинуть глаза от кожаной книжицы. Лайам не стал дожидаться его разрешения войти и энергично шагнул в кабинет, рывком распахивая дверь. Сквозняк колыхнул теплый сухой воздух, прогретый растопленным камином, зашуршал краями донесений. Дверь хлопнула, закрываясь за спиной Лайама, и Ликард поморщился. Он предпочитал работать в тишине, это способствовало высокому уровню концентрации, а, следовательно, – качественно выполненной работе. Лайам же передвигался в облачке постоянного грохота, шуршания и стука, и порой Ликард поражался, каким же образом при такой расхлябанности он умудрялся доводить до конца начатые дела. Облаченный в синий, помятый, расстегнутый на груди камзол Лайам казался донельзя взволнованным: волосы у него были всклокочены, глаза лихорадочно поблескивали. В руках он сжимал какую-то бумажку, буквально обрывок не больше пары сантиметров. - Кажется, я что-то нашел! – выпалил Лайам, подбегая к столу Ликарда и почти что швыряя бумажку на бархатную ткань, которой тот был оббит. – Правда, понятия не имею, что это значит. - Что это такое? – Ликард поднял обрывок, недоуменно вертя его перед глазами. Бумага была засоренной, изрядно помятой, несколько больших желтых пятен насквозь промочили правый угол. - Читай! – Лайам плюхнулся на стул напротив Ликарда, глаза его горели. – Я нашел это в кисете Геспана. - А зачем ты туда полез? – вопросительно изогнул бровь Ликард, глядя на друга. Горе оказало на него чересчур пагубное влияние. Лайам все меньше спал, все больше пил, стал подозрительным, раздражительным и нервным. Его, правда, несколько отвлекала работа и необходимость передать все дела Ликарду. Тот специально старался побольше загружать Лайама, чтобы у него оставалось как можно меньше времени на сумрачные размышления. Но не мог же Ликард круглосуточно отслеживать, что делает Лайам в собственных покоях, даже если это пошло бы ему только на пользу. Потому прямо сейчас от друга разило перекисшим бренди, а лицо казалось помятым и бледным, как выползший из-под камня слизняк. Поморщившись, Лайам отмахнулся от вопроса, как от назойливой мухи, и вновь настойчиво кивнул на бумажку: - Читай! – помявшись, он все-таки добавил: - Я полез в кисет Геспана, потому что мой табак кончился, а звать Касселя, чтобы отыскал свежего, мне было лень. И вот, что я там нашел! Я думаю, это очень важно, Ликард! Поколебавшись, Ликард перевернул бумажку и прищурился, чтобы лучше видеть. Масляные пятна заливали почти весь обрывок, но на нем все же виднелись расплывчатые остатки какой-то надписи. Ликард поднес ее поближе к глазам, признав в каракулях энергичный косой почерк Геспана до’Галина. Всего несколько слов: «Проверить слухи по поводу зерна. Если правдивы – написать Тан’Тамараниду». Прочитав собственное имя, Ликард едва не вздрогнул и вскинул глаза на Лайама. Вид у того был одновременно торжествующим и донельзя мрачным. - Понимаешь теперь? – криво усмехнулся тот. - Нет, - честно признался Ликард, бросив еще один взгляд на заляпанный обрывок, а затем возвращая его Лайаму. – Что еще за слухи по поводу зерна? И причем здесь я? Лицо Лайама разочаровано вытянулось. - Я думал, ты мне объяснишь, что это значит, - протянул он, глядя на обрывок бумаги с таким видом, словно он только что разрушил все его надежды. - А мне-то откуда знать? – Ликард не сдержал проскользнувшего в голос раздражения. – Меня здесь не было, когда Геспан это писал. - Я понимаю, но… - Лайам заморгал, глядя в пространство, словно изо всех сил пытался припомнить. – Кажется, ходили какие-то слухи насчет зерна, но я никак не могу припомнить, с чем они были связаны. Помню только, что Геспан совершенно точно говорил мне что-то про зерно. – Взгляд его бесцельно пополз по столу и наткнулся на стопку документов. Лайам вскинулся: - Так вот же документы о поставках посольства! Может, ты видел там что-нибудь, что касалось бы зерна? - Если бы видел, обязательно бы припомнил, - проворчал Ликард. Настроение окончательно испортилось. У него было очень стойкое ощущение, что найденная Лайамом информация важна. В конце концов, это была единственная зацепка, связывающая его самого с Геспаном до’Галином, которую им удалось отыскать за последние недели. И Ликард чувствовал раздражение оттого, что не мог понять ее смысла. Покосившись на стопку бумаг, он негромко добавил без особой радости в голосе: - Похоже, придется мне вечером пересмотреть все это еще раз. Быть может, я все-таки что-то упустил. - Может быть, - без особой уверенности протянул Лайам. Он знал, насколько тщательно Ликард подходил к делам. Нахмурившись, Лайам подобрал со столешницы бумажку и принялся вертеть ее в пальцах. – Что же там было с этим зерном?.. Кажется, Геспан поминал что-то, но я все никак не могу припомнить. - Давай попробуем рассуждать логически, - предложил Ликард. Допив до дна свой полуостывший чай, он отставил в сторону чашечку из тонкого южного фарфора и сложил пальцы в замок на столешнице. – Раз на записке стоит мое имя, значит, информация о зерне каким-то образом связана со мной. Или, вернее, с провинцией Мартан, потому что лично я к зерну никакого отношения не имею. Что может связывать посольство Мелонии в Шардане и провинцию Мартан? – глядящий на него с ожиданием Лайам только пожал плечами. Ликард продолжил. – Насколько я понял, посольство закупает хлеб у торговцев с юга? - Точно, - кивнул Лайам. – Так получается дешевле, чем везти из самой Мелонии, поэтому мы берем у них. - А Мартан снабжается за счет внутренних резервов казны, - Ликард задумчиво покрутил большие пальцы друг вокруг друга, затем взглянул на Лайама. – И как все это может быть связано? - Понятия не имею, - тяжело вздохнул Лайам, запуская пальцы во взлохмаченные волосы. – Может, он хотел сообщить тебе, что закупать зерно у южан выгоднее? Вот только вряд ли в то время, когда была написана эта записка, Геспан мог знать о том, какой урожай ожидается в грядущем году. - То-то и оно, - кивнул Ликард. - И что же тогда получается? – Лайам хлопал глазами с видом совершенно сбитого с толку человека. - Да ничего толкового, - махнул рукой Ликард. Подавшись вперед, он потер ладонями лицо. Мозг буксовал и отказывался ему помогать разобраться в этой загадке, хоть обычно ни в чем не подводил Ликарда. Со вздохом он отнял ладони от лица и расстроено проговорил: - У меня стойкое ощущение, что нас с тобой водят за нос. Как будто есть очень простая задачка, которую мы все никак не можем решить, потому что тот, кто не хочет этого, спрятал все концы, обрубил буквально все возможности докопаться до истины и теперь посмеивается, наблюдая за тем, как мы здесь пыжимся в попытке узнать хоть что-нибудь. - Не все возможности, - напомнил Лайам, помахав промасленной бумажкой в воздухе. – Эту-то мы нашли. - Да, - кивнул Ликард, приказывая себе собраться. Сейчас ему требовалась вся смекалка, на которую он только был способен. Ликард терпеть не мог, когда его водили за нос, и не собирался позволять кому-то заниматься этим и дальше. Раз уж Лайам нашел зацепку, следовало попытаться докопаться до истины прямо сейчас. – Так. Давай-ка хорошенько подумаем. Эту записку ты нашел в кисете до’Галина, да еще и в таком плачевном состоянии. Вывод: вряд ли Геспан спрятал ее туда нарочно. Скорее всего, он собирался использовать ее в качестве розжига для трубки, а значит, свою актуальность информация потеряла. Но когда-то она актуальной была, раз Геспан все-таки зафиксировал ее на бумаге. - Все так, - кивнул Лайам, сосредоточенно глядя на него. - А учитывая, что других зацепок нет, раз эта сохранилась случайно, значит, никто не предполагал, что она может сохраниться. Ты понимаешь, о чем я? - Нет, - тупо покачал головой Лайам. - Это значит, что кто-то пересмотрел все бумаги Геспана до того, как до них добрался ты, - проговорил Ликард, внимательно глядя на друга. – И проверил, чтобы не осталось никаких других зацепок, по которым мы смогли бы отследить информацию. Несколько секунд Лайам хлопал глазами, глядя на Ликарда, затем махнул рукой: - Брось, Ликард, это невозможно. - Почему? – вздернул бровь тот. - Все бумаги находились под моим неустанным присмотром. Никто без моего ведома до них бы не дотронулся. Это во-первых. А во-вторых, тебе самому понадобилась едва ли не неделя, чтобы понять, что к чему в оставшихся документах Геспана. И ты еще не все разобрал. Неужели ты думаешь, что кто-то мог перетрясти все его записи до последней и изъять оттуда все лишнее? – Лайам, не веря, покачал головой. – Если бы это было так, остались бы хоть какие-то следы. Были бы оборванные страницы, вымаранные строчки записей или что-то иное. У нас же нет вообще ничего. - Тогда я не понимаю, каким образом эта бумажка в твоих руках может быть связана с убийством Геспана, - проворчал Ликард, откидываясь на спинку кресла. – И как получилось, что в документах нет ни одного упоминания об этом проклятущем зерне. - Может, мы что-то упустили? – без особой надежды в голосе спросил Лайам, уныло разглядывая обрывок. Ликард приказал себе успокоиться и не злиться на друга. В конце концов, Лайам не был виноват в том, что у них недоставало информации. Он изо всех сил пытался помочь, найти решение, ответ на вопрос, как связаны между собой смерть Геспана и ссылка Ликарда. И не было его вины в том, что Ликарду уже до смерти надоело проклятое бессилие. Глубоко вздохнув, он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее Лайаму, но тут в дверь постучали, а следом за этим в кабинет просунулась рыжая косматая голова Касселя. - Милорд Ликард, милорд Лайам, прибыл гонец из Латра. При нем два пакета: от короля и от Лорда-Протектора. Ликард с Лайамом переглянулись. - Давай их сюда, Кассель, - устало вздохнул Ликард. Утро складывалось вовсе не так, как ему хотелось бы. Впрочем, это можно было сказать про весь нынешний год, начавшийся для Ликарда в Ночь Зимы с заявления Мирада о его миссии посла на Совете Земель. Кассель неловко прошагал через комнату и подал Ликарду два изрядно помятых конверта. Ликард приподнял их и продемонстрировал Лайаму: - С какого начнем? - Давай с Лорда-Протектора, - мрачно предложил Лайам. – Полагаю, королевское письмо ничего хорошего нам не сулит. Дождавшись, когда Кассель выйдет, Ликард внимательно оглядел печать. На первый взгляд она казалась неповрежденной, на толстом слое красного сургуча был оттиснут герб Лорда-Протектора Тан’Тегана: расправивший крылья орел, сжимающий в когтях змею. Вот только с помощью хорошо прогретого ножа и должной осторожности такую печать запросто можно было отлепить от бумаги, а затем поставить на место, да еще и так, что никто бы не заметил. В любом случае, удостовериться в том, что письмо не вскрывали, Ликард не мог, а гадать смысла не имело. Решительно сломав печать, он пробежал глазами письмо. «Да осияет вас Грозар, милорд Ликард! Да пребудет с вами Его милость. Поздравляю с вступлением в новую должность. Спешу уведомить, что ваши отчеты по Совету Земель оценены по достоинству. Его Величество доволен заключенными договорами, в особенности, контрактом, подписанным с ильтонскими поставщиками камня. Он сулит большую выгоду в долгосрочной перспективе. Король просил передать Вам благодарность и поздравления с успешным выполнением возложенной на вас задачи. Его величество выражает уверенность, что и дальнейшая ваша служба будет отмечена столь же высоким уровнем ответственности и исполнительности. Примите также поздравления и от меня лично, милорд Ликард. С глубочайшим сожалением, вынужден вам сообщить, что на севере страны в последние месяцы участились случаи нападения пиратов на мирные порты. В связи с этим, на Совете было принято решение о необходимости пересылки крупного воинского контингента в Северные Провинции для поддержания миропорядка и спокойствия. Каждая провинция предоставит часть своих людей для охраны портов. Я взял на себя смелость рекрутировать три пограничных полка провинции Мартан. Приношу извинения за вмешательство во внутренние дела вверенной вам территории, но безопасность государственных границ превыше всего. С уважением, Давар Тан’Теган, Лорд-Протектор Мелонии». Несколько секунд Ликард смотрел на письмо и все никак не мог понять его смысла. Мысли в голове буквально буксовали, шестеренки проворачивались впустую, и он почти слышал их скрип. - Что там? – нетерпеливо спросил Лайам. – Что он пишет? Ликард передал другу письмо, и тот быстро пробежал его глазами. Брови Лайама ползли все выше и выше по мере того, как взгляд скользил вниз по строчкам. В конце концов, он вскинул голову и удивленно воззрился на Ликарда: - Они что там, в Латре, с ума что ли посходили? - Похоже, что да, - процедил сквозь зубы Ликард. От расстройства запершило в горле. Постаравшись ничем не выдать своего раздражения, он поднялся из кресла и прошагал к запертому на ключ бару из красного дерева, где держал небольшую коллекцию вин. И хоть обыкновения пить по утрам Ликард не имел, но сейчас удержаться сил не было. Пока он отпирал резные дверцы бара и выбирал бокалы, которые лучше всего подошли бы к белому лонтронскому, Лайам за его спиной рассержено забормотал: - Проклятье, даже тебя не спросили! И из-за чего? Из-за каких-то бесовских пиратов! Мерзких южан в перьях, надушенных почище блудниц! Ликард стоически игнорировал его бурчание, аккуратно вскрывая запечатанную сургучом бутылку и наливая в бокалы. Он не должен был сейчас позволять раздражению взять над собой верх. Требовалась холодная голова, чтобы обдумать каждое слово письма Лорда-Протектора. Он буквально каждым волоском на теле чувствовал, что за витиеватыми строчками, выписанными черными чернилами, скрывалось гораздо больше, чем он даже мог предположить. Аккуратно наполнив бокалы прозрачным легким вином, обладающим сильным свежим запахом, Ликард вернулся к столу и поставил один из бокалов перед Лайамом. Выругавшись сквозь зубы, друг жадно схватил его и отпил почти что половину, будто это было не вино, а неразбавленный бренди тройной возгонки. Ликард не стал делать ему никаких замечаний, не до того было. - Но в этом же нет ровным счетом никакого смысла, Ликард! – вновь заговорил Лайам, требовательно глядя на него, словно Ликард стоял за этим решением Лорда-Протектора. – Для того, чтобы справиться с пиратами, есть армия, есть личная Гвардия Лорда-Протектора, есть наемники, в конце-то концов! Неужели же эти пропойцы и воры стали такой серьезной проблемой, чтобы для их усмирения понадобилась настоящая армия? - Боюсь, дело не в этом, - нехотя проворчал Ликард, присаживаясь в свое кресло и отпивая маленький глоток вина. Оно было превосходным, легким, слегка кисловатым и очень свежим. Как раз такое, как Ликард и любил. - Тогда в чем же? – Лайам подался вперед. Ликарду не слишком-то хотелось это признавать, потому что Лайам сейчас находился как раз в таком состоянии, когда готов был ухватиться за любую нелепицу и раздуть из нее настоящую проблему, но он все же негромко проговорил: - Кажется, Лорд-Протектор полагает, будто я могу представлять опасность, - Ликард нахмурил брови, покручивая вино в своем бокале. Жаль, что сейчас он и сам не мог по достоинству оценить его вкус. – А это означает, что дела обстоят гораздо хуже, чем мы думали. - Опасность? О чем ты? – Лайам сконфуженно смотрел на него. Сам он, судя по всему, ждал другого ответа. - Полагаю, они решили, что я могу расценить свое новое назначение как ссылку и принять его в штыки. А Мартан – провинция, хорошо укрепленная, укомплектованная большим воинским контингентом. К тому же, Левин напрямую сообщается с Шарданом, что означает невозможность блокады и взятия города измором. Полагаю, Давар считает, будто я могу поднять восстание, и пытается подстраховаться, отобрав у меня большую часть людей. - Восстание?! – почти вскричал Лайам, глядя на него во все глаза. Ликард поджал губы. Пожалуй, нужно будет все-таки поговорить с Касселем, чтобы тот спрятал куда-нибудь имевшиеся в посольстве запасы бренди. Лайам слишком сильно налегал на них и день ото дня становился все более порывистым и несдержанным. - Какое еще восстание, Ликард? – друг настойчиво подался вперед. – Неужели ты не понимаешь, что на самом деле происходит? - Объясни мне, - холодно предложил Ликард, но на Лайама это не подействовало. - Я думаю, все это напрямую связано с убийством Геспана! – выпалил тот почти что торжествующе. – Я знаю, ты считаешь все это бредом, но я уверен, что за этим стоит Сети’Агон! – Ликард не сдержал вздоха, и Лайам упрямо зачастил: – Посуди сам. Сначала они убирают из Латра тебя, человека, который занимался укреплением и снабжением провинции. Затем они снимают людей с пограничных фортов, отправляя их на север по какому-то бредовому поводу в виде нападения каких-то мифических пиратов. Неужели же ты не понимаешь? Сети’Агон специально оголяет восточную границу с Хмурыми Землями, чтобы начать вторжение! - И действует через Лорда-Протектора и короля? – Ликард скептически взглянул на Лайама. - А почему нет? – развел руками тот. Ликард вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться, а затем негромко проговорил: - Лайам, прости меня за прямоту, но я вынужден напомнить тебе, что последние восемнадцать лет именно я из нас двоих провел при дворе. И наверное, я бы заметил хоть какие-нибудь признаки того, что король или Лорд-Протектор могли переметнуться на сторону Сети’Агона. – Щеки Лайама вспыхнули, и он потупился, нахмурившись и глядя в свой бокал так, будто в нем прятался целый отряд дермаков. Ликард постарался еще больше смягчить свой тон и добавил: - Тем более, что в случае вторжения с востока было бы гораздо проще убить меня, чем переводить на службу в Шардан. Тогда и войска с границы убирать не понадобилось бы: мои клятвенники передрались бы друг с другом за власть, и провинцию можно было бы брать голыми руками. Я уверен, что эта атака направлена лично на меня, пусть даже я и не знаю ее причины. А ее цель – лишить меня возможности поднять восстание против короля. - На мой взгляд, такая версия имеет не больше смысла, чем нападение Сети’Агона, - недовольно проворчал Лайам, но вид у него был уже не такой сердитый. Допив одним глотком свой бокал, он поставил его на столешницу и сложил руки на груди. – Ладно, оставим это. Давай-ка лучше посмотрим письмо короля. Теперь я даже не представляю, что он там может написать. - Твоя очередь читать, - махнул рукой Ликард, прихлебывая еще из своего бокала. – Может, тебе повезет больше, чем мне. Лайам пожал плечами, потянулся и подхватил со стола второй запечатанный сургучом конверт. - Печать не сломана, - сообщил он, покрутив письмо в руках. Аккуратно разорвав конверт по краю, Лайам принялся вытаскивать из него сложенные в несколько раз листы бумаги. – Так, это документы, подтверждающие твое назначение на пост посла, - забормотал он, поочередно рассматривая бумаги и откладывая их в сторону. – Должностные инструкции, данные о присвоении тебе титула посла в Шардане… - Вдруг Лайам осекся, и лицо его вытянулось. Глаза его все быстрее и быстрее скользили по листку бумаги в руках. - Что там? – спросил Ликард, чувствуя, что сюрпризы на сегодня еще не закончились. - Я думал, новости от Лорда-Протектора безумные, но тут еще хуже. Слушай. – Лайам встряхнул письмо и принялся читать вслух: - «Всем дипломатическим представительствам в вольном городе Шардане. Мелония подверглась жестокому нападению коалиции южных пиратов. Северные Провинции в огне. Правительственные войска контролируют ситуацию, но жертвы среди мирного населения катастрофические. Нападение пиратов было спровоцировано участившимися конфликтами на пограничных территориях Рудного Стяга и Ильтонии. Война гномов и ильтонцев ставит под угрозу мирное существование человеческих государств. Этот акт эгоизма и жестокости подразумевает абсолютное пренебрежение старых рас к культуре и традиции молодой расы». - Что?! – не веря своим ушам, Ликард смотрел на друга. Лайам хмуро сдвинул брови и продолжил читать: - «В связи с вышеизложенным, Мелония в лице своего официального представителя Лорда Страны Ликарда Тан’Тамаранида, говорящего от имени короля Мирада Тан’Камардана, требует от представителей человеческих государств немедленного вмешательства в дипломатические отношения между королевскими дворами Рудного Стяга и Ильтонии с целью урегулирования конфликта. Если такого вмешательства не последует в течение трех дней после оглашения данного воззвания, Мелония будет вынуждена прекратить все торговые операции со странами, саботирующими Мирное Соглашение Совета Земель, и отозвать своих дипломатических представителей из этих стран. Только вместе мы сможем остановить бессмысленное кровопролитие, спровоцированное старыми расами. И да пребудет с нами Грозар! Король Мелонии, Мирад Тан’Камардан, Лорд-Протектор Мелонии Давар Тан’Теган, посол Мелонии в Шардане Ликард Тан’Тамаранид». – Лайам замолчал и опустил лист. - Это безумие! – на этот раз вскричал уже Ликард. Мысли в голове метались, как угорелые, раздражение вышло из-под контроля. – Это абсурд! - Что это значит, Ликард? – голос Лайама дрожал. Он смотрел на лист бумаги в своих руках, как на ядовитую змею. – Мирад пытается спровоцировать войну? - Я не знаю, - честно признался Ликард. – Дай мне это! Забрав у Лайама лист пергамента с затейливо выведенной вязью, он еще раз пробежал глазами текст. Внизу стояли подписи: короля, Лорда-Протектора и свободное место для его, Ликарда, подписи. Он не удержался от горестной усмешки. - «Этот акт эгоизма и жестокости подразумевает абсолютное пренебрежение старых рас к культуре и традициям молодой расы»! Это же надо так! Мы же сами этих пиратов пару десятков лет подкармливали, чтобы они не давали покоя лонтронским судам! - Ни одно посольство в Шардане этого не подпишет, - тихо проговорил Лайам. - Я это прекрасно понимаю! – рявкнул Ликард, отбрасывая листок на стол. Ярость клокотала внутри с такой силой, что он готов был рвать и метать. Кажется, уже много лет Ликард не чувствовал себя настолько выбитым из колеи. В расстройстве взглянув на письмо, он приказал себе успокоиться, но у него не слишком-то хорошо получалось, и голос все равно срывался на повышенный тон. – Проблема в том, что я должен это подписать. И тогда все они обрушатся на мою голову. А первыми это сделают гномы и эльфы, которые только и ждут того, чтобы Мелония дала им повод для вторжения. - Это провокация. Но я не понимаю зачем. Зачем Мираду понадобилось раздувать очередной налет пиратов на север в такую резню? – Лайам выглядел совершенно сбитым с толку. И очень испуганным. Ликард тоже почувствовал неприятное покалывание страха. - Может быть, он решил развязать войну? Под этим предлогом отбить Шардан, например? Правительство города никогда не подпишет эту бумажонку, и мне придется объявить ему о разрыве отношений, - Ликард бессмысленно смотрел на зажатый в руке приказ короля. - И тогда все остальные объединятся, чтобы поддержать их и вышвырнуть нас отсюда, - мрачно закончил Лайам. Они замолчали. Серый дневной свет едва освещал комнату. Дождь прекратился, но сырое марево стояло за окнами, скрывая за собой неприветливый город. В комнате было темно, как в гробу. Ликард поежился. Он совершенно не представлял себе, что ему делать дальше. Мысли в голове лихорадочно метались, наталкиваясь друг на друга и путаясь. Что бы там наверху ни придумал король, расхлебывать все это придется им с Лайамом. - Так, - твердо начал он и остановился, не зная, как продолжить. Лайам с надеждой взглянул на него. – Значит, Мирад требует дипломатического вмешательства в целях урегулирования конфликта? Переводя на человеческий язык, ему нужно, чтобы создали совет, который бы во всем этом разобрался, так? - Я думаю, он не совсем это имел ввиду, - покачал головой Лайам. Ликард махнул рукой. - Если я сделаю то, что он тут имел ввиду, завтра наши с тобой головы украсят посольство гномов. А потом начнется резня, в которой моя провинция, как самая близкая к Шардану, попадет в руки бернардинцам! И это означает, что у нас с тобой есть три дня на то, чтобы убедить всех этих проклятых послов начать трясти гномов. – Ликард встал, заложил руки за спину и заходил по комнате. - Ты думаешь, это возможно? – спросил Лайам. - Давай рассуждать. Посольства ильтонцев тут нет, значит, все претензии Мирада падают на гномов. Единственная страна, у которой с гномами нормальные отношения, это Бреготт. Они будут держать нейтралитет и откажутся вводить свои войска на территорию военных действий. Но с ними можно договориться по вопросам торговли. Допустим, если Мелония будет продавать им руду дешевле, чем продавал Рудный Стяг. - Ты думаешь, Мирад на это пойдет? - Ему придется, - проворчал Ликард. – В следующий раз подумает два раза перед тем, как присылать мне такие вот воззвания. - Эльфы не будут в этом участвовать. – Лайам хмурился, неосознанно глядя в сторону бара. Ликард вздохнул. Не стоило ему выходить из себя. И наливать Лайаму тоже не стоило. - Конечно, они будут против. Они же тоже старая раса, в этом своем воззвании Мирад умудрился оскорбить и их, – с раздражением проговорил он, вновь подбирая со столешницы листок бумаги. Итак, мало того, что король с Лордом-Протектором лишили его всего, да еще и бросили в продырявленной лодке посреди бушующей в половодье реки. И выгребать к берегу Ликарду придется самому. А для этого нужна холодная голова и расчетливый ум. Прищурившись, Ликард задумчиво потер подбородок: – Эльфы терпеть не могут гномов… Это можно использовать. - Как? – Лайам сосредоточенно смотрел на него и часто моргал. - Тут придется хорошенько подумать, - признался Ликард. Навскидку в голову ничего не приходило. У него были кое-какие мелкие рычажки касательно налоговых льгот и небольших сделок, связанных с поставкой оружия. Но все же слишком мало, чтобы заставить эльфов влезть в этот конфликт. Оставались лонтронцы и Церковь с ее доминионами. Это не должно было стать большой проблемой, и все-таки... - Я тут слышал одну байку… - задумчиво начал Лайам. Он поднял глаза на Ликарда, взгляд у него стал недобрым, губы медленно расползлись в ничего хорошего не предвещающей улыбке. – Один пьяный бернардинец клялся, что караванщик-гном рассказал ему, будто король Фризз Гранитный Кулак держит советницей Дочь Ночи. Ликард почувствовал, как раздражение внутри медленно сменяется начинающим разгораться азартом. Да, это поистине была сложнейшая ситуация из всех, в каких он только оказывался за свою жизнь, но и из нее можно было найти выход. По крайней мере, если знать, где искать. Сложив ладони в замок, он с улыбкой взглянул на Лайама. - Вот как?.. Опрометчиво с его стороны, я бы сказал.