Танец Хаоса. Догоняя солнце

Чем дальше на юго-восток уходили путники, тем меньше вокруг становилось возделанных полей. Волчиц это неизменно радовало, потому что с каждым днем падала вероятность попасться на глаза местным, а чем радостнее становились Волчицы, тем выше поднимался градус настроения всего отряда. Милана стала чуть более разговорчивой, позволяя себе теперь больше, чем один-два комментария в час. Несколько раз Кит даже видела, как она улыбается, отвечая на какие-то слова сестры, которые остальным путницам слышны не были, так как сестры шагали впереди и говорили приглушенно. Странность состояла в том, что похожая на Крол как две капли воды, Милана улыбалась совершенно иначе, нежели сестра. Ее твердые, будто вытесанные из гранита черты лица смягчались, линии сглаживались, и она сама вся становилась как-то теплее что ли, человечнее, чем обычно. В то время, как от улыбки Крол у Китари по спине ледяные мурашки бегали. Острые клыки и недобрые огоньки в глазах делали ее похожей на дикого зверя, и каждый раз, как она смотрела на Китари, той очень сильно хотелось спрятаться, исчезнуть с ее глаз. Рука сама тянулась к рукоятке долора, который всегда действовал на нее умиротворяюще, но Китари знала, что Крол только этого и ждет. Стоит ей только коснуться хотя бы одним пальцем костяной рукояти, и все, трепка ей обеспечена. Но даже она в последние дни стала как-то мягче, не такой безумной и резкой, как обычно. Может, потому что они уходили все дальше и дальше в глушь, и окружающие леса теперь напоминали Крол о доме? Китари не знала этого, да и по чести, ей это было совершенно не интересно. Лишь бы не лезла, да и дело с концом. И чего она так ко мне прицепилась? – думала она, насупившись и буравя взглядом широкую спину идущей впереди Волчицы. В последнее время Крол ее настолько затюкала, что теперь Китари могла даже по спине определить, где она, а где Милана, по тому, как у нее лопатки двигались под коричневой формой Каэрос. Ей одного взгляда хватало, чтобы понять, от кого из сестер следует ждать проблем, хоть она слышала, что даже наставницы, учившие Волчиц всю жизнь, не всегда отличали одну от другой. Кажется, различить их могли только родители, да и то, по запаху, как подозревала Китари. Им-то это проще простого, у них самих в жилах сальважья кровь. И – Китари. Не по запаху, а по легкому флеру угрозы, который неизменно присутствовал вокруг сильной, уверенной в себе Крол. Китари привыкла к тому, что наставницы уделяют ей больше внимания, чем остальным Младшим Сестрам, и даже смирилась с тем, почему они это делают. Нужно было признать, она действительно славилась некоторой неловкостью и невезучестью: то и дело роняла то, что держала в руках, могла споткнуться на ровном месте или съездить себе по лбу рукояткой своей же собственной нагинаты. Но в остальном она не так уж и сильно отличалась от остальных подрастающих анай. Работала столько же, сколько и они, трудилась, училась, все делала ровно так же. Но наставницы все равно только вздыхали и качали головой, глядя на нее, словно с ней было что-то не так. А Крол вот головой не качала. Крол ухмылялась своими острыми клыками и вкрадчиво предлагала Китари самой подумать, что не так. И добавляла, что гораздо удобнее будет это делать, пока она занимается самой тяжелой и грязной работой по лагерю. Или вообще всей работой. Причем когда Мефнут, Данка или даже Вель вызывались ей помочь, Крол скалилась, недобро смотрела на Китари и негромко поясняла, что для нее же самой будет лучше, если она сама проделает всю работу. Что это ей пойдет только на пользу, и что если она ничего не будет делать сама, то так никогда и не научится. Китари не совсем понимала, чему же, собственно, она так и не научится: дрова искать, таскать воду или чистить песком жирный котелок, но каждый раз, когда Крол смотрела на нее, не мигая и не отводя глаз, не могла ничего с собой поделать и чувствовала вину. За то, что она неловкая, бестолковая, несобранная. За то, что она не может взять и послать Крол к распоследней бхаре и предложить ей самой, коли ей так надо, делать все эти вещи. За то, что она вообще так думает и мечется от одной мысли к другой, и от этого дрова только сильнее просыпаются из рук, а бхарские корни деревьев будто нарочно подворачиваются под ноги, чтобы она спотыкалась на глазах у других, и прежде всего, на глазах Крол, тем самым подтверждая собственную неловкость и бестолковость, о которой ей твердили с утра до ночи. Как-то под вечер, когда Волчицы ушли на ночную охоту, а Вель с Данкой сидели в сторонке, глубоко погруженные друг в друга, Китари нашла в себе силы и ткнула локтем сидящую у костра Мефнут. Подруга рассеяно вскинула голову, вырываясь из задумчивости, и вопросительно взглянула на Китари: - Ты чего? - Да я просто совета твоего хочу попросить. - Китари отчего-то чувствовала себя не в своей тарелке, а потому разглядывала свои ладони, на которых отражались рыжие волны света от костра. - Насчет чего? – уточнила Мефнут. - Насчет Крол. - Внутри что-то болезненно сжалось, но Китари приказала себе договаривать, раз уж начала. Глубоко вздохнув, она приглушенно продолжила, так и не поднимая глаз: - Скажи, я со стороны действительно выгляжу такой растяпой и раззявой, как она обо мне говорит? Она за дело меня шпыняет все это время или нет? Потому что если ты скажешь, что за дело, я хоть немножко успокоюсь. А то мне все время кажется, что она просто ко мне придирается за каждую мелочь, и я себе уже все мозги сломала, не в состоянии понять, чем я ей не сдалась. Некоторое время Мефнут молчала, и Китари неуверенно взглянула на подругу. Вопрос-то был несложный, чего так долго его обдумывать? Мефнут задумчиво свела к носу темные брови и смотрела в пламя. Вид у нее был не слишком уверенный. Наконец, когда Китари уже принялась ерзать на бревне, на котором сидела, от нетерпения, Мефнут рассудительно проговорила: - То, что она к тебе придирается зря и шпыняет тебя совершенно незаслуженно, видят все. Другой вопрос, почему она это делает? Сердце у Китари упало куда-то в самый низ живота. Не такого ответа она ожидала от подруги. Привычно почесав в загривке, она аккуратно спросила, не совсем уверенная, что хочет слышать ответ: - И что ты думаешь об этом? Почему? На этот раз Мефнут молчала еще дольше, но Китари мужественно терпела в ожидании ответа. Она знала, что подругу нельзя торопить: обидится, что дергают, и вообще ничего не скажет. И дело было даже не в том, что Мефнут отличалась тугодумством или не схватывала ничего на лету, как раз наоборот, от ее внимания никакие мелочи не ускользали. Она просто обдумывала картину в целом, рассматривала ее со всех сторон и только после этого выносила свой вердикт. Китари очень ценила ее мнение в такие моменты. За исключением той маленькой особенности, что к моменту оглашения этого мнения ей уже хотелось удавить подругу собственными руками. В конце концов, когда Китари уже буквально раскачивалась на бревне взад-вперед от тревоги в ожидании собственного приговора, Меф ответила: - Вообще Крол ведет себя с тобой как наставница, которая с помощью наказания и принуждения пытается заставить тебя научиться элементарным вещам. И я поняла бы такое поведение, если бы тебе было лет десять, но ты уже в два раза старше и все это умеешь. – Китари закивала и открыла было рот, чтобы выразить свое согласие вслух, но Меф еще не договорила, а потому рот пришлось закрыть и смирно дожидаться конца ее разъяснений. – Раз так, значит, она цепляется к тебе по какой-то другой причине. И этих причин может быть две: либо ты ей нравишься, либо ты ее очень сильно раздражаешь. - Нравлюсь?! – буквально взвизгнула Китари, подскакивая на бревне и едва не падая с него. – Нравлюсь ей?! - Или раздражаешь, - терпеливо повторила Мефнут, глядя в костер. - Да проклятье, разве когда тебе нравится человек, ты шпыняешь его почем зря?! – Китари поняла, что орет шепотом, и голос ее сорвался на какой-то крайне истеричный фальцет, но поделать с этим сейчас ничего была не в состоянии. Слишком сильным оказалось потрясение. – Это вообще нормально? - Это Волчицы. Все знают, что они не совсем нормальные, - Меф выразительно посмотрела на нее. - Богиня, ну не настолько же! – Китари буквально задыхалась от распирающих грудь чувств. – Ну сама посуди. Тебе нравится девушка, что ты будешь делать? Будешь ошиваться вокруг нее, пытаться с ней заговорить, обратить на себя ее внимание. Будешь дарить ей всякую ерунду, приглашать пройтись вечером, постараешься узнать о ней все, что только можно. Но ты не будешь целыми днями угрожать ее зарезать, избить, всячески ее унижать, заставлять выполнять тяжелую работу, не спать ночь напролет… - Китари осеклась, понимая, что больше слов просто нет и взять их неоткуда. В данный момент времени у нее было стойкое ощущение, что весь мир вокруг нее сошел с ума. - Я сказала: или раздражаешь, - уже с нажимом проговорила Мефнут, недовольно поглядывая на подругу. Вид у нее стал хмурым, как у перебуженного раньше времени медведя. – Ты, как всегда, слышишь только то, что хочешь слышать. - Аленна, да это последнее, что я хотела бы слышать! – запротестовала Китари. – Это как услышать, что, бхара тебя за ногу, наставница Гутур знает, что мы за глаза зовем ее Жердиной, и что она собирается обсудить это с нами в ближайшее время! - Я думаю, наставнице Гутур будет очень интересно услышать об этих твоих размышлениях, Китари дель анай, - раздался из темноты знакомый вкрадчивый голос, и Китари ощутила, что ее буквально парализовало ледяной волной страха. Она медленно повернулась на голос и увидела, как из тени в стороне от костра выступает Крол, и в ее волчьих глазах отражается пляска рыжего пламени. – И можешь быть уверена, я лично прослежу за тем, чтобы Гутур о них услышала. - Я не… я… Китари поняла, что беспомощно что-то сипит в ответ, а в голове билась только одна мысль: как давно она там стоит?! Мефнут рядом тоже окаменела, не шевелясь и глядя только прямо перед собой. Глаза ее были широко распахнуты, словно две плошки, лицо побелело. В последний раз такое выражение на нем Китари видела, когда они метались по рыночной площади Асфея, а по ним с ясного неба били молнии, и вокруг взрывалась земля. Улыбка на губах Крол расплылась еще шире, в разноцветных глазах мелькнуло удовлетворение. Она что-то швырнула на землю у костра, и Китари даже не сразу поняла, что это такое. Ей потребовалось несколько секунд моргать, глядя на связку из трех жирных птиц, чтобы понять, что охота удалась. - Почисти пока наш ужин, девочка, - сладким голосом проговорила Крол, плавно обходя костер и присаживаясь на его другой стороне на землю. При этом двигалась она с грацией хищного зверя, исполненной силы и уверенности в каждом движении. Насмешливый взгляд вновь уперся в лицо Китари, и Крол неожиданно подмигнула ей, растягивая губы в оскале. Нечего и говорить, что с места Китари сорвалась почти что выпущенной с лука стрелой, подхватив связку птиц и буквально бросившись в спасительную темноту леса, которая скрыла от Крол ее румянец и исказившееся от ужаса лицо. В спину ее бархатисто прокатился смешок Волчицы. Со времени того разговора прошли уже сутки, но Китари все равно буквально подбрасывало, когда она думала об этом. Стыд, страх и невыносимое смущение накрывали ее с головой и волокли кубарем, как волочет набежавшая волна попавший в нее кусочек сухой коры. Что успела услышать Крол из их разговора с Мефнут? Что она поняла? Мефнут тоже теперь смотрела на Волчицу такими глазами, будто узрела перед собой Лютого Волка, только-только спустившегося с ночного неба, чтобы разорвать ее на части. А еще Китари все не давали покоя слова Мефнут. Скорее всего, Меф была права в том, что Крол раздражает Китари, а вовсе не в том, что Китари ей нравится. По крайней мере, Китари буквально молилась Аленне Милосердной, чтобы все обстояло именно так. Лучше уж она будет терпеть ее пинки, тычки, насмешки и придирки потому, что Крол на самом деле хочет ее удавить. А то ведь может настать день, когда Волчица решит сделать что-нибудь другое, например, поцеловать ее. Что ей самой делать в этой ситуации, Китари просто не знала. Ей казалось, что она, скорее всего, просто остолбенеет, потеряв всяческую способность говорить, двигаться, сопротивляться или бежать. Проклятая Крол нагнала на нее такого страха, что в ее присутствии ноги под Китари буквально немели, и что делать с ними дальше, она уже не помнила. Кажется, чтобы ходить, нужно было переставлять их одну за другой, но это отчего-то оказывалось жутко сложно. Особенно, когда все твои потроха превратились в дрожащую ледяную кашу. Вот и сейчас, словно ощутив взгляд Китари, Крол полуобернулась через плечо. Она не повернула голову целиком, она не посмотрела точнехонько на Китари, но той оказалось достаточно черного глаза, который на несколько мгновений насмешливо обжег ее своим огнем. Ноги сразу же завязались в узел, Китари запнулась на ровном месте и едва не полетела вперед, охнув и взмахнув руками, чтобы сохранить равновесие. Только жесткая хватка Мефнут на ее загривке спасла ее от падения. - Ты чего? – удивленно спросила подруга, поддержав ее. - Да так, - слабым голосом пробормотала Китари, мечтая только об одном: чтобы проклятые Волчицы делись куда-нибудь. Хотя бы просто взяли и провалились сквозь землю, как и не было их. Единственным хорошим и радующим Китари в этом путешествии, были леса. Она всегда любила лес, хоть и видела по большей части только черные задумчивые ельники или звенящие на ветру сосновые боры. Ну, еще Рощу Великой Мани, в которой она родилась и выросла, но эти огромные криптомерии, возвышающиеся буквально до самого неба, в счет не шли. Они были чем-то гораздо большим, чем простым лесом, и Китари всегда воспринимала их несколько иначе, чем поросшие хвойными деревьями зеленые склоны гор во владениях Раэрн, Дочерей Земли. Здесь же лес был смешанным и таким богатым, таким полным, что это даже немного отвлекало ее от того ледяного ужаса, который вызывали разноцветные глаза и острые клыки Крол. Чего стоили одни только прозрачные березовые рощи, в которых солнце, казалось, перекатывалось с одной ветви на другую, пряталось среди кружевной тонкой листвы, отражалось в белоснежной коре. Китари всегда почитала Аленну Милосердную превыше остальных Небесных Сестер, чувствуя перед ней какое-то странное, необъяснимое благоговение. Может, потому, что Она казалась самой загадочной, самой женственной и холодной среди всех Небесных Сестер, может, потому, что именно Она сплетала судьбу всех существ, и Китари чувствовала свою причастность, связь с Ней особенно сильно. В любом случае, береза была именно Ее деревом, и потому в белоснежных рощах Китари гораздо сильнее ощущала Ее присутствие. Порой девушка даже оборачивалась, гадая, что будет, если она быстро взглянет через плечо? Не увидит ли она где-то пробирающуюся между ровными стволами с белой кожей Милосердную, в чьи длинные волосы вплетен венок из березовых веток? А еще Китари смастерила себе маленький оберег из бересты: крохотную коробочку, в которую уложила ладанку с землей Рощи Великой Мани, прихваченную в дорогу из дома. Сейчас этот оберег покоился у нее за пазухой, порой покалывая кожу твердым краем, и чувствовать его было хорошо. Так же хорошо, как вдыхать сладковатый, полный и трескучий аромат горящей березы. В Данарских горах березы было совсем немного, и использовали ее только в ритуальных целях, возжигая костры во славу Небесных Сестер. Потому запах горящей бересты каждый раз напоминал Китари о доме, а еще придавал какого-то странного ощущения торжественности и сакральности каждому костру, который они возжигали с использованием березовой древесины. Кажется, это ощущение было не только у нее. Во всяком случае, Милана с Крол настаивали на том, чтобы разжигать костры и жечь древесину, хоть и могли воспользоваться даром Роксаны и создать пламя, которое не оставило бы следов на земле. Милана на этот счет заявила, что опалина-то все равно останется, и по этим самым опалинам отследить их будет гораздо проще, чем по кострищам. Потому что кострище может оставить кто угодно, а опалину – только анай, способная создать пламя висящим в воздухе над землей. И что если по их следу идут ведуны, или те, кто ищет Аватар, то такая странность будет первой, на которую они обратят внимание. На взгляд Китари, не было никакой разницы в том, оставляют они кострище или опалину. Все равно по их следу, скорее всего, кто-то шел, тогда какая разница, что он о них подумает? Надеяться на обратное, на то, что никому-то они не интересны по эту сторону Эрванского кряжа, Китари перестала сразу же по окончании нападения тех троих мужчин, пытавшихся прирезать их после грозы. Забавно, что все это случилось именно в то время и именно в том месте. Гроза – время, когда Роксана Огненная и Аленна Жестокая бьются друг с другом насмерть в небесах, и от этого с неба летят огненные копья молний и ледяные стрелы дождя. А березовая роща – место поклонения Аленне, Ее сакральное место обитания. И раз там Китари с Мефнут впервые столкнулись с врагами, впервые убили человека и получили свои первые раны, то не воля ли это была Милосердной, чтобы так случилось? А коли так, то что Она хотела сказать Китари? Что вся ее жизнь теперь будет битвой? Или что в любой битве Милосердная будет стоять за ее плечом, оберегать ее жизнь? Китари очень хотелось верить, что ответом является второй вариант. Разбитый рот болел, но уже не так сильно, как в первый день. Из-за этого ей тоже досталось добрых слов от Крол, которая не преминула воспользоваться шансом и лишний раз позубоскалить над ее неопытностью и неуклюжестью. Ну да, она была права, Китари вынуждена была это признать. Но ведь это была ее самая первая битва, и эта битва оказалась вовсе не похожа на все, чему их учили наставницы. Анай сражались честно и по правилам боя, эти головорезы дрались грязно, не брезгуя самыми унизительными приемами. К тому же, Китари привыкла биться с женщинами, и когда на нее пошел с оружием в руках огромный усатый детина, просто не рассчитала свою силу. И еще, это признавать оказалось больнее всего, переоценила свои способности, на что Крол ей не единожды с самым едким видом указала. Китари была уверена в том, что враг окажется тяжел, неповоротлив и глуп, как же иначе? Он же не женщина! Откуда тогда ему взять хорошую подготовку, мозги и быстроту? И она не была готова к тому натиску, с которым он кинулся на нее, потому и позволила повалить себя на землю. Вернее, она даже и не поняла, когда он умудрился сделать это, просто опрокинулась навзничь, когда он подсек ей ноги, и все. А в следующий миг его кулак уже взорвал лицо ослепляющей болью, какой она раньше никогда не испытывала. Только после этого Китари вспомнила, как уплотнить кожу и защитить себя, хоть ей и казалось, что это знание для нее так же естественно, как например, дыхание. Оказалось, что нет. А еще оказалось, что битва – это вовсе не тот героический танец, который она себе представляла. Оказалось, что это больно, страшно и тяжело. И еще очень обидно, потому что она ждала иного. Теперь Китари очень четко осознавала собственную никчемность, а на нее еще сверху навалились насмешки Крол и бесконечное раздражение, которое она испытывала целыми днями из-за того, что ей приходилось делать бессмысленную работу, причем делать ее больше всех остальных, выслушивать замечания Волчицы, пытаться понять, что же она делает не так… Тут в пору выть, Милосердная. Прошу Тебя, сделай что-нибудь, чтобы она хоть на какое-то время оставила меня в покое. Чтобы я могла хоть чуть-чуть от этого всего отойти. - Ты не ударилась? – шагающая рядом Мефнут участливо взглянула на нее. – У тебя такой вид скорбный, будто ты себе что-то отбила. - Не ударилась, - буркнула в ответ Китари, мстительно глядя в спину Крол. Она знала, что рычать на подругу смысла не имело, та ведь ровным счетом ни в чем виновата не была. Но не рычать она просто не могла. Или так, или грустной тряпкой волочиться следом за всеми, осознавая собственную никчемность и бесполезность. Иногда Китари казалось, что она делает это попеременно: то рычит, то горестно стенает, но раз ни то, ни другое ей выбраться из сложившейся ситуации не помогало, значит, надо было придумать, как сделать так, чтобы Крол оставила ее в покое раз и навсегда. Во всем остальном их путешествие проходило спокойно и гладко. Волчицы обычно возглавляли отряд, порой вырываясь вперед, отбегая в стороны или отставая, чтобы проверить след, который оставляли за собой путницы. Следом за ними шли Китари с Мефнут, и Кит находила какое-то странное спокойствие в плече закадычной подруги, которая всегда была рядом с ней, одним своим присутствием вселяя ощущение надежности и безопасности. (Если, конечно, рядом не было Крол, тогда ни о какой безопасности речи не шло). Замыкали шествие Аватары, которые все больше общались между собой, порой вслух, а порой и без единого слова. Если бы не переживания последнего времени, у Китари, наверное, имелось бы множество вопросов касательно Аватар и того, что с ними происходило, вот только из-за проклятущей Крол у нее просто не было сил сейчас об этом беспокоиться. Да, пусть Данка оказалась Аватарой, и это, на взгляд Китари, было так же безумно, как и заявление Мефнут, что она может нравиться Волчице. Да, пусть они с Вель целыми днями безмолвно смотрели друг другу в глаза, и у Китари было такое ощущение, что они общаются мысленно. Да, пусть теперь они периодически поджигали деревья, как в ту ночь, или внезапно кто-нибудь из них принимался стонать или плакать от боли, хоть Китари и не могла понять, отчего они эту боль испытывают. Но проклятье, по сравнению с Крол и ее бесконечным шпынянием все это не имело для Китари сейчас никакого значения. Сейчас ей надо было разобраться с самым главным, а потом уже отвлекаться на мелочи. Иногда ей в голову, правда, закрадывались странные мысли о том, что она может подменять понятия или неправильно расставлять приоритеты, но что-то внутри Китари не слишком-то беспокоилось об этом. Если я до сих пор не осознала всей своей шкурой, что влипла по уши в самый эпицентр Танца Хаоса, то оно и к лучшему. Зачем нам всем лишние истерики и беспокойства, не так ли? К тому же, пока что Аватары Создателя вели себя вполне смирно и никакого особого беспокойства не вызывали. За исключением того первого дерева, которое вспыхнуло по их вине, и путницам пришлось бежать сломя голову с того места до самого рассвета, но это было, по большому счету, всего лишь досадным происшествием, не имевшим особых последствий. После него ничего подобного уже не случалось, а сами Аватары, судя по всему, усиленно учились управлять той силой, что у них имелась. Пусть даже Китари и поражал тот факт, что эта сила у них вообще была. Они все время бормотали что-то про какую-то концентрацию и какие-то волны, про то, что нужно установить соединение или поймать волну, но что все это значило, Китари было плевать. Хотелось им этим заниматься, вот и пожалуйста, уж лучше так, чем если бы они вообще были беззащитны перед грядущей опасностью. Сама она вот тоже после схватки с тем детиной поняла, что неплохо было бы немного отточить свои навыки владения оружием, пусть всегда и считала себя недурственным бойцом. Однако схватка показала, что всегда есть куда стремиться, а потому, когда выдавалась свободная минутка, они с Мефнут по вечерам тренировались друг с другом во владении оружием и в рукопашном бое, отходя подальше от костра, чтобы исключить взгляд проклятущей Крол и ее бесконечные едкие замечания. Из-за них Китари не могла сосредоточиться и то и дело пропускала довольно чувствительные удары. Или била себя по лбу своей же нагинатой. Или путалась в собственных ногах. Внезапно идущая впереди Милана резко остановилась и вскинула руку. Переход от плавного шага к рваному движению был слишком быстрым, и Китари едва не подпрыгнула на месте от удивления, буквально вцепившись в плечо Мефнут. Та охнула, тоже вздрогнув, и бросила на Китари недовольный взгляд. Крол мягко остановилась рядом с сестрой, и во всей ее позе сейчас сквозило напряжение готового сорваться с места в бег зверя. - Что случилось? – недоуменно спросила из-за спины Китари Данка. Голос ее звучал так, словно она вырвалась из глубоких размышлений. – Почему мы остановились? Милана лишь нетерпеливо дернула ладонью, не сказав больше ни слова, но остальные путницы притихли. Китари огляделась по сторонам, пытаясь понять, что же привлекло внимание Волчиц, и непроизвольно положила ладонь на рукоять долора. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось заросшее разнотравьем поле. Когда-то, скорее всего, здесь сеяли зерно, иначе откуда бы ему здесь вообще взяться, но теперь до самого горизонта росла лишь высокая трава, доходящая путницам почти до груди. Идти по ней было сложно, но не настолько сложно, как терпеть измывательства Крол. Да и такая трава прекрасно скрывала их от любых посторонних глаз. Пойди разгляди в этом колышущемся под ветром море макушки шестерых путниц. Правда, и след за ними оставался явный: вытоптанная траншея посреди ровной поверхности трав, но ее могли ведь оставить и звери. Во всяком случае, Китари думалось, что здесь есть звери, которые могли бы это сделать. Кабаны, например. На горизонте тут и там виднелись темные пятна рощ, над которыми разлеглось огромное синее небо. В таких рощах они обычно останавливались, чтобы перекусить или переночевать. Все-таки в окружении деревьев было несколько безопаснее, чем на открытом месте. По крайней мере, Китари-то точно было. На равнине она чувствовала себя странно уязвимой и видимой отовсюду, не то, что под защитой надежных скал или высоких деревьев. Ее взгляд обежал поле по периметру, но ничего, что могло бы привлечь внимание Волчиц, она вокруг не видела. Разве что в стороне между расположенными севернее путниц рощами кружилась в небе большая стая воронья. Птицы нарезали круги, как над падалью, но, судя по количеству ворон, там должна была бы гнить целая отара овец. От нечего делать Китари вытянула из стебелька длинную травинку и засунула ее в рот. Кончик у нее был сочным, сладковатым и бледным, и жевать его было вкусно. Милана начала громко принюхиваться, водя головой из стороны в сторону и ловя ветер. Крол рядом с ней просто слушала что-то, известное лишь ей, застыв, будто изваяние. Так прошло несколько тягостных минут, когда не происходило ровным счетом ничего. И когда Милана наконец заговорила, Китари уже буквально перетаптывалась с ноги на ногу от нетерпения, из последних сил запрещая себе задавать хоть какие-то вопросы. - Постарайтесь пригибаться чуть ниже, чтобы не так сильно выделяться на фоне травы. – Вот и все, что сказала проклятущая Волчица, первой слегка согнувшись и плавно двинувшись вперед. - Но почему, первая? – сорвалось с губ Китари прежде, чем она успела обеими ладонями зажать себе рот. Удивительно, но на этот раз Крол отреагировала на ее реплику совсем не так, как ожидалось. - Потому что за нами следят, - приглушенно проговорила она. – И потому что лучше будет не высовываться лишний раз. После этих слов градус настроения в отряде моментально упал. Три молодых анай и Вель сбились в кучу, стараясь не отставать от передвигающихся быстрым стелющимся шагом Волчиц. Мефнут попыталась что-то еще узнать у Миланы, обратившись к ней шепотом, но Волчица приглушенно отрезала: - Дойдем до рощи, расскажу. Пока молчите. Пришлось захлопнуть рот и мучиться от подозрений. Китари сжимала нагинату, нагибала голову, стараясь двигаться быстро, но при этом не наступать на пятки крадущимся впереди Волчицам, что оказалось очень трудно. А еще сразу же начало казаться, что где-то вокруг них в траве обязательно прячутся враги, и что они могут выскочить буквально из ниоткуда в любую секунду. На всякий случай Китари призвала Артрену и уплотнила кожу, отчего по телу прокатилось ощущение странной горячей щекотки. Теперь если кто-то попытается всадить ей нож в бок или стрелу в спину, она просто отскочит от нее, как отскочила бы от камня. Но страх от этого все равно никуда не делся. Здесь такая глушь, что на многие километры вокруг нет ни единой живой души. А что если это не люди, как в прошлый раз? Что если это Аватар Хаоса решил атаковать Аватар Создателя? Наставницы говорили ей, что ему служат Рабы, ходячие трупы, которых невозможно убить, и что именно по этой причине они и истребляли население Срединного Этлана тысячами, как косой косили. Что ей противопоставить ходячему мертвецу? Защитит ли от него уплотненная кожа, дар Артрены Хлебородной? В конце концов, когда впереди показалась роща, Китари была уже настолько испугана, что готова была во все лопатки бежать к деревьям. Несколько раз она даже наступала на пятки Крол, и та, не оборачиваясь, рычала в ответ, но не говорила ни слова, что пугало Китари еще сильнее. Почему она не воспользовалась шансом, чтобы хорошенько пошпынять Китари? Потому что они действительно находились в очень большой опасности сейчас? Нагоняли страху и широко распахнутые глаза Мефнут. Подруга сжала челюсти, отчего на щеках виднелись желваки, а она всегда так делала, когда боялась. Когда Китари оборачивалась через плечо, оглядывая уже пройденный путь, в глаза бросались перепуганные Вель с Данкой. И страх друзей только подпитывал ее собственный. В итоге Китари испытала почти что физическое облегчение, когда они пробежали последние несколько метров открытого пространства и нырнули в спасительную тень под кронами деревьев. Лес вокруг казался таким спокойным, таким умиротворенным. Пели на разные голоса птицы, и от их трелей роща буквально звенела, напоенная солнечными лучами и теплым ветром. Покачивались широкие кроны деревьев, бросая рябчатую тень на негустую, ярко-зеленую по весне траву у их корней. Пахло цветами, землей, зеленью. Стараясь, чтобы это не слишком бросалось в глаза, Китари встала так, чтобы от опушки ее загораживал ствол старого раскидистого дуба с испещренной трещинами корой. Головой она прекрасно понимала, что от атаки преследователей это ее не защитит, но поделать с собой ничего не могла. Остальные путницы тоже сгрудились среди деревьев, будто невзначай занимая такое же положение, что и Китари, и от этого ей стало легче. Правда, ощущение сразу же улетучилось, стоило ей взглянуть на Волчиц. Сестры разошлись в разные стороны, стоя спинами друг к другу, и вглядывались в древесные кроны. Причем обе громко сопели носами, принюхиваясь к ветру, а в лицах их появилось что-то очень волчье. - Да что же такое происходит-то? – нервно пробормотала Вель, оглядываясь назад, туда, где под солнечными лучами громко стрекотало от кузнечиков поросшее травой поле. Рука ее нашла и сжала ладонь Данки, которая сейчас старалась держаться как можно ближе к ней, почти что боком прижималась. - Вы заметили что-нибудь необычное? – тревожно спросила Мефнут, оборачиваясь к ним с Данкой. – Может, где-то движение было? Или звук какой? - Ничего, - развела руками Вель. - Я тоже ничего не видела, - полуудивленно-полуиспуганно поддержала ее Данка. - А я заметила ворон, - шмыгнула носом Китари, стараясь говорить как можно увереннее. – На севере кружились. Может, из-за этого? - Смотри-ка, впервые от тебя хоть какой-то толк есть, Китари дель анай, - проговорила Крол, не отводя глаз от зарослей, и Китари буквально всем корпусом обернулась к ней, открывая рот от изумления. Кажется, даже если бы сейчас солнце рухнуло на землю, она удивилась бы меньше, чем тому факту, что Волчица похвалила ее. - П-правда? – сорвалось с губ, прежде чем Китари смогла сдержать возглас, и голос при этом предательски дрогнул, почти перейдя в писк. В следующее мгновение внутри разлился жгучий стыд из-за малодушия вопроса, перемешавшийся со страхом, что Крол на нее рявкнет, и просто огромным, словно океан, удовольствием от неожиданной похвалы. В итоге Китари показалось, что ее сейчас просто по земле размажет от всех этих переживаний. - Правда, - тихим голосом подтвердила Крол, не переставая следить за небом. Отчего-то ее правая рука медленно-медленно поползла вверх, к поясу, на котором в маленьких кармашках было укреплено несколько метательных ножей. И при этом она продолжила говорить: - Крайне странно, что такое скопление ворон кружится над совершенно безлюдной местностью. При том, что вороны гораздо больше любят селиться поближе к деревням. Да и в воздухе вовсе нет запаха падали, а ветер северо-восточный, мы бы почувствовали. Тогда почему они там кружатся? - Почему, первая? – оторопело переспросила Мефнут, глядя на Волчиц. - Одной бхаре известно, - отозвалась за сестру Милана и добавила: – Только мне это не нравится. Вдруг Крол дернулась так молниеносно, что как раз моргнувшая в этот момент Китари пропустила ее движение за взмахом собственных ресниц. Единственное, что она успела заметить, это сверкнувший золотой прочерк среди листвы, что поймал солнечный свет. В следующий миг что-то маленькое и темное, пробиваясь сквозь ветви и листву, шмякнулось вниз, на землю. Это что-то оказалось птицей, и Китари только тупо моргала, глядя, как следом за ней медленно-медленно опускаются по воздуху перья. - Сойка, - констатировала Милана, глядя, как Крол наклоняется и вытаскивает из маленького тельца свой метательный нож. - Сойка? – переспросила Китари, непонимающе моргая. – Ты убила сойку, первая? В следующий миг она поняла, что задала этот вопрос Крол. А еще, что Крол умудрилась попасть в птицу с большого расстояния, без прицеливания и, судя по всему, по звуку, потому что сквозь густой полог листвы над их головами не было видно никакого движения, хоть Китари и слышала, как там надрываются на разные голоса птицы. Волчица медленно подняла на нее глаза, в которых на этот раз вместо насмешки была неприкрытая угроза. - Да, Китари дель анай, я убила сойку, - негромко произнесла она, не моргая. – А знаешь, почему? - Почему, первая? – хрипло спросила Кит, чувствуя, как пересохло во рту. - Потому что мне не понравилось, как она пахнет. – Крол, не сводя с нее взгляда, резко крутнула лезвие ножа в пальцах, и кровь птички веером слетела с него. Убирая нож на место в ножны, она улыбалась. – Она пахнет неправильно. - Что это значит, первая? – тревожно спросила Мефнут. Китари поблагодарила подругу за то, что та пыталась помочь, отвлекая внимание Крол на себя. – Это как-то связано с воронами? - Не знаю, - покачала головой Крол, отворачиваясь от Китари и как будто теряя к ней всяческий интерес. – Но птица не должна пахнуть так, как эта сойка. - Пойдемте, - кивнула головой Милана, не сводя взгляда с зарослей и продолжая шумно принюхиваться к лесным запахам. – Теперь нужно быть осторожнее. На открытых местах пригибайтесь ниже и внимательно следите за небом. Что-то неправильное сегодня в воздухе. Китари оставалось только гадать, что значили слова обеих Волчиц. Она понятия не имела, что может быть неправильного в запахе сойки, но уточнять это у Крол не собиралась. Достаточно и того, что она и так как дура несколько раз привлекла к себе внимание, подав не вовремя голос. Больше такой ошибки она совершать не собиралась. Впрочем, напряжение обеих сестер передалось и остальным членам отряда. И без того не слишком активные разговоры совсем прервались, путницы то и дело поглядывали на небо, озирались по сторонам, хоть роща просматривалась и недостаточно далеко. Густой подлесок ограничивал возможности обзора, замедлял скорость передвижения. Все время приходилось карабкаться через поваленные стволы деревьев, перебираться между растущими почти что стеной молодыми кленами, орехами и рябинами, и вскоре беспокойство из-за возможной слежки отошло на второй план. Сейчас Китари больше тревожилась, как бы не споткнуться и не разбить голову, предоставив размышлять о неправильно пахнущих сойках Волчицам. Но напряжение ее до конца так и не отпустило, даже когда они оставили стаю ворон далеко позади, миновав еще три рощи и несколько открытых участков поля и не встретив при этом ни единой живой души. Вскоре расслабились и Волчицы, перестав водить носами из стороны в сторону, слегка смягчив сведенные напряжением плечи. Теперь они лишь изредка посматривали по сторонам, неумолимо держа направление на юго-восток, а потому Китари решила, что опасность миновала. Склонившись к уху Мефнут, она шепотом поделилась с ней своими соображениями, добавив: - Если эта опасность вообще была. Может, они обе просто чокнутые, охочие до крови душегубки, и им нравится убивать птиц. - Я бы на твоем месте не говорила таких вещей вслух, - еще тише посоветовала ей Мефнут. – Учитывая, что Крол по звуку отследила местонахождение этой птички и убила ее на месте, слух у нее может быть почище эльфийского. Китари сцепила зубы, пожалев о том, что вообще открыла рот. Но вроде бы Крол не обернулась к ней и не скорчила угрожающую гримасу, как делала всегда, когда Китари говорила что-то не то, на ее взгляд. Оставалось надеяться, что она этого не расслышала. К вечеру на горизонте показалась длинная полоса леса, растянувшаяся с севера на юг и преграждающая им путь. Правда, Китари это только обрадовало. Лучше уж по лесу идти, где всегда можно укрыться между деревьев, чем по открытому месту, где тебя видно за версту. Как бы она ни храбрилась, а вероятность того, что за ними следили, и что Волчицы почувствовали преследователей, была довольно высокой. Когда на закате они вошли под своды леса, Китари буквально вздохнула с облегчением. Вставшие со всех сторон темные стволы деревьев казались почти такими же надежными, как и стены родного дома. Еще около четверти часа они углублялись в лес, оставляя позади опушку, а затем остановились на ночлег на пригорке, поросшем высокими темными елями. Метрах в семи внизу под крутым склоном протекал узенький быстрый ручей всего в какой-то шаг шириной. Между двух высоких елей отыскался уютный пятачок усыпанной сухими иголками земли, ровный, без выпирающих из земли корней, что было как раз кстати. Спать на корнях Китари никогда не нравилось. Здесь и решено было разбить лагерь. Волчицы отошли чуть в сторону и принялись едва слышно шептаться друг с другом, склонив головы и едва не соприкасаясь лбами. Китари любопытно взглянула на них, но из-за улегшихся на лес сумерек прочитать по губам, о чем они говорили, не смогла. - Кит, пошли за водой сходим, - позвала ее Мефнут. Сбросив с плеч вещмешок и оставив у ствола ели нагинату с зачехленным лезвием, Китари поспешила следом за подругой на дно оврага. Не успели они вскарабкаться обратно по обрывистому склону, как Крол энергично заявила: - Так, Китари дель анай, пойдем-ка со мной. - Зачем? – сорвалось с уст Китари, и когда Крол насмешливо выгнула бровь, она поспешила добавить: - Первая. - У меня для тебя есть кое-какое задание, так что прихвати нагинату, - доверительным тоном сообщила ей Крол и добавила, демонстрируя клыки. – Не дрейфь, не укушу. Китари непроизвольно громко сглотнула и изо всех сил понадеялась, что никто этого не слышал. Перед тем, как последовать за Волчицей, она еще обернулась к Мефнут. Вид у той был встревоженный, но подруга кивнула ей и махнула рукой, словно пыталась поддержать или вселить в нее уверенность. Остальные путницы поглядывали им вслед с интересом, но без особого желания присоединиться. У Миланы, которая как раз устраивала на земле свой вещмешок, на губах играла странная улыбка, которая совершенно Китари не понравилась. Косые лучи закатного солнца насквозь пронзали темный лес, кажущийся еще более черным из-за разлапистых елок, что возвышались над головой. Рыжие пятна солнца покрывали позолотой немногие растения, что нашли в себе силы пробиться сквозь толстый слой усыпавших землю иголок. В столбах света вдалеке кружились мошки, пыль, какие-то мелкие насекомые. Впрочем, Китари сейчас было не до чего. Она лихорадочно пыталась сообразить, что же нужно от нее Крол, и все никак не могла взять этого в толк. Но все происходящее ей совершенно точно не нравилось. Даже очень не нравилось. Особенно, когда Китари поняла, что они возвращаются к опушке леса. Зачем это, интересно, Крол понадобилось вести ее сюда, да еще и вооруженной? Наконец они остановились под раскидистой елью неподалеку от опушки, которая уже просматривалась между деревьев впереди. Крол обернулась к Китари с намерением что-то сказать и неожиданно усмехнулась. - У тебя такой вид, словно ты в медвежью берлогу провалилась, - сообщила она, посмеиваясь, и Китари, вспыхнув, опустила глаза. – Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю. Я не такая уж и страшная, какой кажусь. С этим Китари могла бы поспорить, но силой заставила себя не измениться в лице и не реагировать на слова Волчицы. По крайней мере, пока она четко не скажет, что ей нужно сделать. Крол не заставила себя ждать. - Мне очень не нравится ветер и запах, что стоит в нем, - сообщила она Китари, хмурясь и сразу же становясь серьезной и собранной. – Я больше, чем уверена, что кто-то идет по нашему следу. И идет он против ветра, чтобы я не чуяла его вони, а так делают только хорошие хищники. Но к вечеру ветер улегся, и теперь его зловоние яснее. - И кто это, первая? – затаив дыхание, спросила Китари. - Пока не знаю, но пахнет серой, - сообщила Крол, пристально глядя на просвет среди древесных стволов. – И идет он с северо-запада, прямохонько по нашему следу. Так что мы с Миланой решили устроить ему засаду. Она останется у костра с девочками, чтобы защитить их, если преследователей несколько, и они попробуют нас окружить. А мы с тобой подождем его здесь, и если он один, завалим его. Китари поняла, что во все глаза смотрит на Волчицу. От удивления у нее даже рот открылся. Крол оглядела ее и вновь хмыкнула. - Из вас четырех сражаться можете только вы с Мефнут. От Аватар пока толку никакого. Мы с Миланой бросили жребий, и мне досталась ты, так что нет тут ничего удивительного. А теперь давай-ка влезем вот на эти деревья, да повыше, чтобы с земли видно не было, тем более в темноте. Наша смена первая. Посидим тут с тобой пару часов, а потом нас сменят Милана с Мефнут. - Хорошо, первая, - пробормотала Китари заплетающимся языком. Сейчас она испытывала облегчение оттого, что на нее просто пал жребий, а не Крол сама выбрала ее себе в напарницы. А еще почему-то легкий укол грусти. Неужели она была настолько бесполезной и никчемной, что ее не выбрали бы защищать остальных никак, кроме случайного жребия? Неужели же Волчицы считали ее настолько слабой? - И постарайся не заснуть, - дружески посоветовала ей Крол. – Если ты свалишься на землю прямо под ноги нашему преследователю, мне будет только на руку. Станешь приманкой. Так что поднимать, приводить в сознание и тем более лечить я тебя не буду, так и знай. Китари было нечего на это ответить, да и сил на ответ уже не осталось. Ей отчего-то очень и очень не нравился этот кто-то, пахнущий серой, что шел по их следам. И еще меньше нравилось ей то, что сражаться с ним придется в темноте вдали от костра, да еще и между деревьев, где особенно-то не размахнешься с нагинатой в руках. Оставалось только утешать себя тем, что еще неизвестно, в чью смену преследователь здесь появится. Может, они посидят с Крол до полуночи на елках, да и пойдут к костру, а разбираться с врагом придется уже Мефнут с Миланой. Такие мысли вновь вызвали укол стыда, и Китари тяжело вздохнула, направляясь к ближайшей ели. Лучше было вообще не думать, иначе она доведет себя до полнейшего уныния. По крайней мере, сейчас чувство собственной бесполезности было таким острым, что хоть плач. Зато открыть крылья и оттолкнуться от земли, чувствуя, как под упругой золотой волной за плечами пружинит воздух, было хорошо, как никогда. Китари даже и не думала, что так сильно соскучилась по полету, и только теперь поняла это, в несколько сильных рывков оказавшись под самой кроной ели. Крылья были такими естественными и привычными, если каждый день передвигаться с их помощью, и стали настоящим долгожданным чудом, стоило Китари лишиться возможности ими пользоваться. Правда, сейчас наслаждение продлилось не слишком-то долго. Аккуратно лавируя между ветвями, чтобы не разбить себе голову, Китари поднялась под самую мохнатую крону ели, утвердилась в развилке двух толстенных, отходящих от ствола почти параллельно земле веток и закрыла крылья, распустив золотой узелок дара Небесных Сестер в груди. Теплое сгущенное ощущение за плечами исчезло, сменившись обычной ночной прохладой, и Китари испытала настоящее ощущение потери. С трудом устроившись на ветвях так, чтобы было удобно, она положила поперек колен нагинату и постаралась не думать о том, как завтра придется вычищать из волос смолу. На соседнем дубе, чья могучая крона соперничала с пушистыми елями за солнечный свет, разлеглась Крол, умудрившись почти что вытянуться во весь рост на мощной ветви, словно кошка. Пока еще сумерки сгустились не настолько, чтобы потерять друг друга из виду, и Китари краем глаза невольно наблюдала за Волчицей. Повозившись среди ветвей, та замерла, лежа на животе и глядя вниз, и отчего-то Китари в глаза бросились ее круглые бедра, так туго обтянутые штанами, что не смотреть на них было невозможно. Зло выругав себя последними словами, Китари вновь принялась ерзать на ветвях, устраиваясь поудобнее. Вот уж об этом сейчас вообще не стоило думать. Да и не только сейчас, но и никогда. Эта проклятая женщина такого ужаса на нее наводила, что впору было выть, а не раздумывать о ее фигуре. Вот только слова Мефнут все никак не шли из головы, как бы Китари ни пыталась их оттуда вытолкнуть. Несколько минут она еще боролась с собой, а затем все-таки поняла, что размышляет о том, могла ли она действительно нравиться Крол? Кто ж знает этих Волчиц, у них все не как у остальных анай. Мало ли, что ей в голову взбрело. Вон, ее собственная ману царица Лэйк когда-то тоже много лет была одинока, пока не встретила Саиру дель Лаэрт, Дочь Воды из клана, с которым у клана Лэйк была почти что кровная вражда. Они едва друг друга не убили в первый год знакомства, да и до сих пор приезжавшие из становища Сол сестры вздрагивали, рассказывая о диком нраве своевольной Держащей Щит Каэрос Саиры. Но ведь жили же вместе столько лет. И коли у них обеих такой жуткий нрав, то чего ждать от их дочерей? Света пока еще хватало, и Китари вновь невольно пригляделась к свесившейся с разлапистых ветвей ели Крол. Странно, она никогда не замечала, что у Волчицы такое ладное тело, хорошо сложенное, сильное. И при этом удивительно по-женски округлое именно там, где и надо. Взгляд ее медленно заскользил по стройным ногам Крол, которыми та обхватывала толстую ветвь, к ее бедрам, которые теперь, когда Китари пригляделась, оказались еще более аппетитными, чем когда она смотрела в первый раз. Линия спины мягко прогибалась в талии, образуя соблазнительную ямку, а затем вновь повышалась к плечам и рукам. Китари вдруг подумала, что плечи у Крол не такие уж и широкие. Да, налитые силой, рельефные, как и должны быть у настоящего воина, но не жилистые и вовсе не иссушенные, как у многих разведчиц, и не слишком широкие, как у той же царицы Лэйк, например. Мягкие такие, округлые плечи. С настоящей живой силой в руках. Крол внезапно резко обернулась в темноте, и Китари непроизвольно дернулась, едва не опрокидываясь с веток на землю. На лице Волчицы вновь появился оскал. Те самые руки, которыми она несколько мгновений назад восхищалась, задвигались и поинтересовались на языке жестов: «Так ты все-таки предпочитаешь быть приманкой и лежать внизу? Мы можем это устроить, дель анай». Больше Китари вовсе не хотелось ни рассматривать ее, ни думать о ней. А Мефнут была полной идиоткой, когда предположила, что Китари может ей нравиться. Вот просто конченной идиоткой, и все тут. Время тянулось медленно, и Китари ощутила, как начинают затекать ноги. Переменить положение у нее возможности не было, разве что сдвинуться на пару сантиметров вперед или назад. Хорошо Крол, та растянулась на дубовой ветви, а Китари досталась эта дурацкая елка, на которой не усядешься, не уляжешься, да еще и в волосах одна смола. С тяжелым вздохом она кое-как поерзала, приказывая себе не замечать большой липок смолы прямо посреди ладони правой руки, и из-за этого едва не уронила нагинату. Кое-как подхватив сползающее древко в последний момент, Китари вновь выругала себя. Надо просто сидеть тихо и все. Большего от нее и не требовалось. Село солнце, лес утонул в чернильных тенях. Под разлапистыми ветвями ели было совсем темно, а вот дуб стоял чуть в стороне, и сквозь его крону проникал слабый рассеянный свет четвертушки месяца, что после заката солнца стал ярче, набрался силы. На ветви дуба Китари видела лишь тень, больше ничто не двигалось там, и если бы кто-нибудь сейчас сказал ей, что там прячется Крол, она бы не поверила. Оставалось только вздыхать и ерзать, надеясь, что эта мука скоро закончится, и можно будет слезть. Ей было холодно, болел затекший зад, да и в желудке урчало, пока еще тихо, но уже достаточно требовательно, чтобы игнорировать это стало сложно. Вдруг что-то неуловимо изменилось. Китари даже не смогла бы сказать, что, но в лесу стало как-то странно тихо. Несколько мгновений ушло у нее на то, чтобы понять, что совсем исчезли шорохи, которые нет-нет да тревожили тишину леса, когда мышка пробегала по сухим листьям внизу или проносились между деревьями ночные птицы. Тишина, что пала на лес, была неестественной и очень холодной. Китари насторожилась, бесшумно положив обе руки на древко нагинаты. Воздух наполнил запах серы, который с каждой минутой становился все сильнее. Прошло еще несколько минут прежде, чем она увидела, а когда это случилось, едва сдержала крик. Между деревьев медленно-медленно плыл бледно-зеленый глаз, один единственный глаз, здоровенный как дно чайной чашки. И серой запахло так же сильно, как в долине серных источников к западу от Рощи Великой Мани. Лютый страх буквально сковал все тело Китари, и она до боли в костяшках вцепилась в древко нагинаты из железного дерева. Кажется, Китари знала, что это за тварь. Ветераны рассказывали иногда за кружечкой ашвила или меда о том, с чем им приходилось сталкиваться на полях сражений Великой Войны. И одним из самых страшных врагов были они – Гончие Тьмы, жуткие твари, которыми командовал безглазый Псарь. Говорили, что убить их очень трудно, что их слюна разъедает даже металл, а плоть горяча так, что ее невозможно коснуться. А еще говорили, что если Гончая взяла твой след, то спастись от нее уже не удастся. Тварь остановилась неподалеку от дуба, в ветвях которого пряталась Крол. Китари не было видно ее целиком, только глаз, что теперь двигался из стороны в сторону. Видимо, пес водил головой, принюхиваясь к ночному лесу. И глаз этот располагался так высоко, словно тварь была ростом с невысокую лошадь. Китари ощутила, что сжимающие древко ладони мокрые от выступившего на коже ледяного пота. Им с Крол предстоит завалить Гончую Тьмы. Но ведь ее почти невозможно убить. Мало кому это удавалось. А если Гончая не одна? Глаз вновь двинулся вперед, еще медленнее, чем раньше. Китари замерла, позабыв о том, как дышать. Еще метр, еще чуть-чуть, и он окажется прямо под веткой, и… В полной тишине что-то вдруг произошло. Сверкнула во тьме сталь, вспыхнуло трескучее пламя, раздался оглушительный взвизг боли. Китари с воплем откинулась назад от неожиданности, неловко взмахнула руками и опрокинулась вниз. Сразу же за этим последовал жесткий удар, когда она врезалась спиной в ветку, расположенную ниже той, на которой она сидела. Каким-то чудом ей удалось раскрыть крылья за спиной и остановить падение, даже принять нормальное положение ногами вниз и головой вверх. Колотя крыльями по воздуху, она бросилась в сторону бьющихся Крол и Гончей и только потом увидела, что там происходит, едва не разбив себе при этом голову об очередную ветвь ели. Полоумная дочь царицы Каэрос оседлала Гончую, а ее руки с зажатыми в них ножами поочередно взлетали вверх-вниз, на излете с силой вонзаясь в шею твари. Огонь струился по лезвиям и рукам Крол, огонь трещал на жесткой черной шкуре пса, пропитывая воздух омерзительной вонью паленой шерсти. Глаза у Гончей уже не было, только кровавая зияющая рана посреди широкой квадратной морды. В отблесках огня мелькали огромные зубы, такие здоровенные, что у Китари дух захватило. Пес вертелся на месте, рыча, скалясь, разбрасывая во все стороны пену и пытаясь достать зубами оседлавшую его Крол, а она методично работала двумя руками, буквально кромсая тяжелыми ножами его шею. Шкура висела клоками, кровь хлестала во все стороны, но пес двигался так, словно и не был ранен. Вдруг он весь как-то подобрался и резко подпрыгнул вверх, отталкиваясь больше левыми передней и задней лапами, чем правыми. Китари даже не успела ничего понять, когда пес рухнул всем весом на спину, придавливая Крол, и та громко закричала от боли. Мыслей не было никаких. Вот только Китари поняла, что вскидывает нагинату, с которой уже успела каким-то чудом сдернуть ножны, перехватывает ее обратным хватом и заносит над головой. Перед ее глазами было освещенное отблесками ее собственных золотых крыльев брюхо пса, поросшее густой черной шерстью, с широкой грудью и болтающимися в воздухе лапами. Тварь елозила на спине, рыча и пытаясь раздавить Крол. Не думая, Китари вложила всю свою силу и вонзила острое лезвие нагинаты прямо под левую переднюю лапу твари. Пес дернулся, и рывок был таким сильным, что Китари отшвырнуло в сторону. Древко вылетело у нее из рук, а сама она кубарем покатилась по траве и корням. Замедлить падение удалось не сразу, Китари с трудом подскочила на ноги и развернулась, но все уже было кончено. Пес содрогался в предсмертных конвульсиях, длинное древко нагинаты торчало из его груди, нож Крол – сбоку из шеи. Дрогнув в последний раз, он издох. Китари позволила себе только один раз судорожно втянуть носом воздух, а затем бросилась вперед. Из-под черной, омерзительно воняющей туши раздавались стоны. Она схватилась было за шерсть, пытаясь сдвинуть пса, и вскрикнула: плоть его действительно была такой горячей, что больно было дотронуться. Но рук Китари не отвела, и через несколько мгновений совместными усилиями с барахтающейся под ним Крол, им удалось оттолкнуть прочь зловонную тушу. - Первая! Ты ранена? Что с тобой? – Китари трясущимися руками потянулась к лежащей на земле Крол, но дотронуться до нее не посмела. Волчица была вся в грязи, покрытая собачьей кровью и покрасневшими пятнами ожогов, помятая, но вроде бы целая. Зашипев, она с отвращением отшвырнула собственный нож, залитый кровью пса, и принялась лихорадочно вытирать руки о покрытую еловыми иголками землю. - Бхара, а ману была права, - прорычала она, старательно оттирая кровь. Китари было плохо видно, но, кажется, под собачьей кровью на ее коже образовались язвы, словно это была кислота. Крол сердито сверкнула во тьме глазами. – Жжется, как крапива. Ну да ничего. Китари только во все глаза наблюдала, как Крол вдруг затихла, задышала ровно-ровно, словно спала. Раны на ее руках начали затягиваться, с каждой секундой становясь все меньше, будто их и не было. Китари не могла издать ни звука, глядя, как на месте мокрых язв осталась только гладкая ровная кожа. Крол открыла свои странные глаза и улыбнулась ей, и на этот раз Китари действительно вздрогнула всем телом от этой улыбки. - Сальважья кровь дает свои преимущества, - сообщила Крол, опираясь на локти и кое-как поднимаясь с земли. Вид у нее был слегка посвежее, чем раньше. – Но, к сожалению, мы не сальваги, поэтому полностью исцелиться не можем. Так что придется тебе помочь мне, Китари дель анай, доковылять до лагеря. Сама я вряд ли справлюсь. - Первая, это была Гончая Тьмы? – с трудом пролепетала Китари, подхватывая Крол под плечи и помогая ей встать на ноги. Торопливо она погасила крылья за спиной. Китари не хотелось случайно задеть ими Волчицу и причинить ей лишнее беспокойство. Крол и без того натерпелась: ее сильно шатало, правую ногу она держала на весу, перенеся весь вес тела на левую. - Да, это была она, - с каким-то странным удовлетворением в голосе отозвалась Волчица. – И мы с тобой ее завалили, так что тебе будет, что рассказать своим дочерям, если ты, конечно, вообще до этого доживешь. Крол была чуть выше самой Китари и гораздо сильнее, но при этом ее тело под рукой чувствовалось удивительно изящным. Китари вдруг подумала, что еще ни разу не обнимала женщину вот так, только когда они сражались на тренировках в рукопашной и кидали друг друга на землю. Может, все дело было в пережитом волнении, может, в глупых словах Мефнут, может в том, что Китари сама была полной идиоткой, только отчего-то внутри на мгновение стало жарко-жарко, словно в груди и животе разверзлась настоящая печка. Китари сглотнула, благодаря Небесных Сестер, что сейчас темно, и Крол не видит ее лица, но все ее надежды были разрушены вкрадчивым голосом Волчицы. - Хоть я и не сальваг, но запахи прекрасно чую, девочка, а эмоции тоже пахнут. Так что давай эту часть мы оставим на потом. Сейчас мне хотелось бы немного подлечиться, а тебе неплохо бы выпить. Кажется, за сегодняшний день ты пережила многовато стрессов. Китари споткнулась, едва не уронив Крол на землю, и закусив губу. Внутри истерически билась паника, и слышала она сейчас только шум собственной крови в ушах то ли от страха, то ли от стыда. Впрочем, это было не совсем так. Помимо него она расслышала и очень тихий, похожий на рычание смешок Крол, и это ей совсем не помогло.