Танец Хаоса. Догоняя солнце

Винифред копался над котлом так долго, что Идиль не выдержала. Поджав губы и бросив короткий взгляд на чайник, который странноватый старик совсем забыл на крюке над очагом, и который, скорее всего, уже выкипел до дна, она поднялась со своего стула и прошла в другой конец комнаты. Справа от очага напротив двери, ведущей в подвал, располагалась еще одна дверь. Над ней буквально клубилась тьма: ее сторожила не какая-нибудь крохотная Тень из числа тех, кого мог бы приманить отдельно взятый ведун. Словно кончик хвоста огромного кота, свернувшегося тушей над старым зданием склада и укрывающего его от бдительных глаз церкви, тьма подергивалась из стороны в сторону, как живая. Идиль ощутила холодок, когда дотронулась до дверной ручки. Ощущение чужого сознания, громадного и очень пристального, сжало на миг стальным обручем виски, а затем пропало. Тень узнала ее и потеряла всяческий интерес. Так громадный мастифф приоткрывает один глаз, когда мимо его носа пробегает мышка: слишком маленькая и безобидная, чтобы он стал охотиться на нее. - Лучше бы ты взяла плащ, девочка, - пробормотал за ее спиной Винифред. – Там наверху прохладно. На мгновение Идиль замерла в дверях, чувствуя, как каменеет все тело. Раздражение и странная теплая печаль взметнулись одновременно, набрасываясь друг на друга. Ей хотелось рявкнуть на Винифреда и поблагодарить его тоже. Словно я и сама такая же сумасшедшая, как и он. Впрочем, наверное, так оно и есть. Все, кто долго знался с Тенями, рано или поздно начинал проявлять некоторые признаки безумия. Обычно это нисколько ее не тревожило. Идиль приучила себя жить лишь данной минутой, лишь сегодняшним днем и одним единственным «сейчас», иначе с Тенями не поладишь. Мысли о будущем рождали страх собственной участи, если в один прекрасный день Тени выйдут из-под ее контроля, а страх тащил за собой ежеминутную неуверенность в предпринимаемых действиях. Идиль предпочитала не думать о будущем и громадными глотками пить сейчас, каким бы горьким и невкусным это сейчас ни было. Решив никак не реагировать на слова старика, она решительно потянула на себя дверь, а потом закрыла ее за своей спиной, вновь оказавшись на лестнице, ведущей вверх. Факелы чадили, бросая неверные тени на ступени под ногами. Здесь стены были сухими и чистыми, совсем непохожими на то безобразие, что творилось внизу. Идиль миновала два пролета и толкнула дверь наружу. Прохладный ночной воздух сразу же дохнул в лицо, обхватил ее плечи. Странно, она и не думала, что прошло уже столько времени. Ведьма заморгала, привыкая к окружающей ее полутьме. Для обычных человеческих глаз здание склада с улицы выглядело обветшалым, давно некрашеным, лишенным окон, но все еще более-менее крепким. Не настолько развалившимся, по крайней мере, чтобы сносить его. Идиль же видела то, что было на самом деле. Пустая коробка внешних стен со снесенными начисто перегородками, над которой раскинулось звездное небо. А на этой коробке клубилась Тень. Огромная, как и все здание, густая, словно летний туман, она медленно лениво перетекала по спирали, закручиваясь сама в себя. Ее присутствие создавало в зале особую атмосферу, не сравнимую ни с чем. Отчего-то у Идиль она ассоциировалась с летней ночью на болоте, блуждающими огоньками, светящимися гнилушками, мошкарой, что танцует над тяжелой тягучей черной водой. А еще Тень была красивой, такой красивой, что ей можно было любоваться бесконечно. Она как будто приближала звезды к тому, кто смотрел на них через ее эфемерное прозрачное тело. Лилово-розовые разливы света соединяли отдельно сверкающие точки звезд, перетекали вокруг них, медленно закручивались, двигаясь из стороны в сторону. Словно прозрачные цветные занавеси колебался этот свет от звезды к звезде, и золотыми стежками его прошивали одинокие пути комет сквозь немыслимую черноту пространств. Несколько минут Идиль смотрела туда, как завороженная. Сколько бы раз она ни посещала этот зал, а все не могла насмотреться, открывая для себя все новые и новые чудеса. Звездные степи походили то на изморось на окне, то на пар от дыхания, то на отражение закатов в талых лужах. Иногда их цвет становился и вовсе неописуемым, таким, какой бы никогда не смогла повторить ни кисть художника, ни одна из существующих в мире красок. А иногда оттуда начинала едва слышно литься Музыка, от которой сердце Идиль сжималось в одну туго пульсирующую точку, грозя взорваться в любой миг. Ей говорили, что такая музыка звучит там, в мирах самых высоких, тех, куда не осмеливаются заходить даже Молодые Боги. Эта музыка творила мир, она и была самим миром, а еще пределом мечтания для каждого ведуна, что когда-нибудь задавался целью дойти до самого конца мировой сферы, до самого тонкого из миров, где бесконечность просачивалась в смерть, где сплетались вековечная тьма и первый луч сознания. Почему Тень напевала себе эту музыку? Идиль не знала. Как и то, почему она эту музыку слышать могла. Говорили, что далеко не все ее слышат. Большая часть ее знакомых только плечами пожимала, когда она их спрашивала об этом, а те, кто слышал, слыли чудаками и безумцами. Тот же Винифред, например. Идиль не была чокнутой, как все они, однако Тень отчего-то допустила ее к Песне высших сфер. И за одно это можно было быть благодарной. Впрочем, сейчас Тень не пела. Бархатисто-синяя ночь улеглась на город, серебристые звезды в самой середине ее груди пульсировали сердцем, переливались золотисто-фиолетовым сиянием. Его мягкий отсвет падал вниз, на пол, покрытый черной плиткой, на возвышение в дальнем конце зала, где полукругом стояли семь кресел, вырезанных из обсидиана. Остальные кресла были обычными, деревянными, и располагались внизу, ровными рядами заполняя все здание склада. Вдоль стен через равные промежутки были укреплены чаши для колдовского огня, но они зажигались только тогда, когда в зал приходили Старшие. Ночь дышала холодом, и Идиль потуже затянула края шерстяной шали, невольно подумав о том, что можно было бы и взять плащ, как сказал Винифред. Но возвращаться вниз она не собиралась. Да и все одно скоро прибудут все остальные, зал нагреется от их дыхания, а уж тема для обсуждения будет и вовсе такой жаркой, что она думать забудет о прохладе. Лучик за ее ухом зашевелился, закопошился, посылая по шее теплые волны. - Будь добр, хоть раз не высовывайся, а? – с легким раздражением попросила она сущность. – Разговор будет серьезным, и мне нужно, чтобы к моим словам прислушались. Удивление. Одна из эмоций, которая для светлых сущностей была верхом негатива. Для кого угодно на месте маленького золотого шарика это означало бы обиду. Тяжело вздохнув, Идиль негромко пробормотала: - Послушай, я же не гоню тебя? Ты здесь со мной, хоть среди ведунов и не приветствуются такие вещи. Что будет за бардак, если каждый приведет с собой свою Тень? – Лучик еще раз сжался, и Идиль добавила чуть мягче: - Все честно. Я беру тебя с собой, ты не показываешься. А когда придет лето, обещаю тебе поймать для тебя светляка, договорились? Один Ирантир знает, чем Лучику так сдались светляки. Стоило ему увидеть эту крохотную букашку, как он замирал на месте, буквально загипнотизированный, и медленно мерцал в ответ жуку хоть всю ночь напролет. Вот и сейчас стоило только Идиль помянуть насекомое, как Лучик взволнованно запульсировал у нее за ухом, а потом сжался в крохотную золотую градину и спрятался за самой мочкой. Теперь его не было видно со стороны, а излучение его тельца было столь незначительным, что вряд ли кто из ведунов заметит его. По крайней мере, если не приблизится к Идиль вплотную, а ведуны не слишком-то жаловали такие вещи. Вздохнув уже более уверенно, она неторопливо пошла в сторону помоста, на котором располагались кресла Старших. На стене за ними золотом и драгоценными камнями был выложен символ: змей, пожирающий собственный хвост. Тело змея состояло из сегментов, которые больше всего напоминали якорную цепь. Идиль склонила голову перед ним. Так ведуны с древних времен изображали Дракона Времени Талугу, что сжимал в своих когтях Цепь Эпох. Глаз змея на изображении был полуоткрыт, и как всегда из-за этого Идиль ощутила странную смутную тревогу. Говорили, что когда Талуга целиком откроет свои глаза, настанет Конец Мира. А еще говорили, что он уже начал просыпаться, хоть Идиль и не склонна была верить россказням. Слишком давно уже никто не находил логово Золотого Дракона, хоть в прежние времена смельчаки и устраивали походы на далекий север, чтобы отыскать пещеру, в которой он спит, и поклониться ему. Когда-то Идиль и сама мечтала о том, чтобы почтить Спящего, чтобы коснуться его Длани, но в конце концов отбросила глупые мечты. Говорили, что только исключительным людям Талуга позволял отыскать вход в свою пещеру, а уж ее саму назвать исключительной ни у кого бы язык не повернулся. Дай мне сил, Вседержитель. Дай мне храбрости довести до конца задуманное ради всех нас. - Когда Винифред сказал мне, что это ты, я и не поверил сначала. – Гулкий мужской голос, прозвучавший из-за спины, заставил Идиль вздрогнуть и выскользнуть из своих мыслей. – Ты так долго не появлялась, Оса, что мы уже начали беспокоиться. Дигнадар, прозванный Кречетом, с извечно каменным лицом шел к ней через зал. Идиль и не услышала, как открылась, впуская его, дверь из нижних помещений, не заметила, как бледно затлело пламя в колдовских чашах. И выругала себя за это. Дигнадар был прав, слишком долго она жила в уединении, вдали от общины, слишком давно пряталась. Ее внутренний поиск был настроен на Теней, а людей Идиль как-то и не замечала. Они ведь не могли нести угрозу ей, наделенной столь огромной и страшной для них силой. Но не стоило забывать, что ведуны – тоже люди, и что от них угроза исходит самая что ни на есть непосредственная, пусть даже все они и относятся к одному Кругу. Кречет был не слишком высок, не больше, чем на ладонь выше самой ведьмы. Щуплый, сухой, с жесткими темными волосами с проседью и остроконечной бородкой, с крючковатым носом и черными глазами, он даже своим обликом напоминал хищную птицу, внимательно наблюдающую с огромной высоты за своей жертвой. Странно, но его тщедушная фигура была окутана такой мощной энергией, что находиться подле него было физически неприятно. Он был из тех, кто копил свою силу, не расходуя ее попусту, собирая все по капле в один острый клинок, который потом обрушивал неумолимо и страшно. Ни разу на памяти Идиль не долетало до нее ни шепотка о деяниях Кречета, о том, за счет чего он существовал. Но о нем никогда и никто не говорил иначе, как с глубоким почтением и благоговейным страхом. Кое-кто шептал об очень могучем покровительстве, о сущностях из Верхних Миров, что за жестокую аскезу наделили Кречета невероятной силой. Идиль не доверяла этим слухам, как и слухам вообще, но силу чувствовала. Да и собственными вывернутыми глазами могла лицезреть, как клубится вокруг Дигнадара сгущенное красное поле витальной мощи. Как облако спор, что вылетает из старого трутовика, когда наступаешь на него ногой. Как ядовитые болотные испарения. Одет он был в глухое черное шерстяное пальто, обтягивающее тело и расширяющееся ниже пояса свободными клиньями, в черные мешковатые штаны. Никаких украшений, оружия, даже ремня нет, не говоря уже про простую шерстяную ткань его одежды. Кречет никогда не обращал ни малейшего внимания на то, что не имело отношения к продвижению по лестнице силы. Для него не существовало ничего, кроме этого. По обычаю, Идиль низко склонила голову перед Дигнадаром, ведь он, как никак, возглавлял их Круг. - Приветствую тебя, Дигнадар-джу. И прошу прощения за то, что потревожила твой покой, но дело не терпит отлагательств. - Я бы удивился, если бы было иначе, - темные глаза Кречета смотрели прямо внутрь Идиль, под его взглядом сложно было утаить хоть что-то. – Что случилось? - Сегодня мой дом посетили Аватары Создателя, - Идиль сказала это так спокойно, как могла. Побитая сединой бровь Дигнадара удивленно выгнулась, а взгляд стал еще пристальнее. – Мы заключили сделку, я помогла им в ответ на обещание, о котором я хотела бы объявить всему Кругу. Несколько мгновений Кречет молчал, изучающе разглядывая ее. Глаза его казались двумя ножами, которые не спеша полосовали ее душу на длинные ломти, а те резали и вовсе в мелкую соломку. Идиль ждала, что он задаст вопрос, что попытается хоть что-то узнать, но вместо этого Старший улыбнулся, скривив угол жесткого рта. - Я знал, что однажды ты преподнесешь нам сюрприз. Это было понятно с самого начала, с того дня, как ты впервые попала в Круг. Идиль нахмурилась, отводя взгляд. Ей вовсе не хотелось вспоминать об этом, а еще меньше – думать о том, что Дигнадар мог иметь мнение на ее счет. Любая мысль несла в себе силу, а мощь Дигнадара превышала все разумные пределы. Достаточно было бы, чтобы он вспомнил об Идиль в момент, когда она контактировала с сильной Тенью, - одна его мысль могла разорвать или повредить хрупкий контакт, и тогда ей несдобровать. Сама она давным-давно приучила себя даже не вспоминать о других ведунах, чтобы ни себе, ни им не навредить. Видимо, для таких, как Кречет, элементарная вежливость уже ничего не значила. Да и кто его осудит? С такой-то силой. С другой стороны, его слова могли означать и то, что она надеялась услышать сегодняшним вечером. Раз уж Идиль заключила сделку с Аватарами, - деяние беспрецедентное и неслыханное, - то и следить за исполнением этой сделки надлежало ей. Во всяком случае, Идиль считала, что это справедливые требования. Вполне возможно высказанное Кречетом одобрение поможет ей в этом. Ты действительно хочешь променять свой покой и тишину на все то, что несет с собой Танец Хаоса? Ты действительно понимаешь, что тебя ждет в случае, если Совет согласится с твоими требованиями? Внутренний голос звучал до того вкрадчиво, что Идиль раздраженно поморщилась. Можно было, конечно, и на этот раз сбежать в тень и укрыться там плащом своих воспоминаний и тишины, своей скорби и безразличия ко всему. А можно было отомстить. Никогда раньше ей не предоставлялся такой шанс: реальный, надежный, вполне осуществимый. Она и думать не думала, что однажды Судьба смилостивится и втиснет ей в руки карающий меч. И теперь отступать было некуда. Слишком много лет я таилась, хныча и зализывая раны. Пришло время встать в полный рост и отомстить. Кречет пристально наблюдал за ней своими цепкими черными глазами. Идиль уверенно подняла взгляд к его лицу и расправила плечи. Она редко давала бой, но уж когда дралась, то жалила без жалости. Недаром же ее прозвали Осой. - Думаю, после сегодняшнего разговора грядут большие перемены, Дигнадар-джу, - приглушенно проговорила она, чувствуя, как все внутри нее затвердевает, словно обрастает льдом. - Не сомневаюсь в этом, - медленно кивнул он. – Я видел сон на днях и ждал вестей, и ты принесла их Идиль-ши, прозванная Осой. Теперь многое переменится. Взгляд его задумчиво скользнул в пространство мимо лица Идиль, глаза будто видели что-то, недоступное ей. Алая сила призрачно мерцала, уплотняясь вокруг его фигуры так, что по воздуху шли почти физически ощутимые волны. Видимо, больше он не собирался ничего говорить ей, как и расспрашивать ее о чем-либо. Рассеяно кивнув ведьме, Кречет пружинисто зашагал к помосту и занял центральное каменное кресло на нем, прямо под сверкающим кольцом Дракона Времени. Его тщедушное тельце на фоне массивного кресла казалось совсем маленьким, но Идиль чуяла его точкой напряженного сжатия громадной силы. Булавочной головкой, на которую давил резервуар размером с Океан Штормов. Глаза Дигнадара, не мигая, смотрели в пространство перед собой, алые всполохи проплывали по черным зрачкам. Решив, что в ногах правды нет, Идиль аккуратно уселась на свое место во втором ряду стульев перед помостом. Обитое черным бархатом сиденье показалось ей донельзя жестким, и она заерзала на нем, пытаясь устроиться поудобнее. Скорее всего, здесь она сидела в последний раз. После того, что она сейчас представит на суд Круга, ее место раз и навсегда изменится. Покусывая губу, Идиль еще раз взвешивала все за и против. Стоило ли вообще это делать? Стоило ли замахиваться на подобное? И вновь ее заставил вздрогнуть негромкий, но очень глубокий голос Кречета. - Глупец тот, кто жаждет власти большей, чем способен удержать. Но дважды глупец тот, кто отказывается от власти, которая сама ложится ему в руки. – Идиль вскинула голову, настороженно глядя на ведуна на помосте. Тот не смотрел на нее, но на губах его играла слабая усмешка. – Будь уверена, Идиль-ши. Не сомневайся ни в чем. Кречет не умел читать мысли, но, скорее всего, что-то отразилось на ее лице. Да и Идиль вынуждена была признать, он слишком хорошо знал ее. Именно он нашел ее много лет назад, обозленную, переполненную яростью, как рана гноем, и именно он сделал так, чтобы она не только не погибла, но и получила возможность начать заново. Бросив на него взгляд, ведьма благодарно склонила голову. По одному, сначала тонкой струйкой, а потом и настоящим потоком в зал начали стекаться ведуны. Многие из них сбивались в стайки и негромко переговаривались, бросая любопытные взгляды на Идиль, но к ней самой никто не подходил. Винифред должен был оповестить каждого прибывшего о том, кто созвал Круг, и они, несомненно, едва не лопались от любопытства и желания понять, с чего это вдруг затворница Оса, до того не проявлявшая особенного интереса к делам Круга, созывает полное собрание. К тому же, впечатление производила и фигура сидящего в кресле Дигнадара. Его взгляд был направлен в пространство перед ним, но воздух вокруг него буквально потрескивал от уверенно удерживаемой под контролем витальной мощи. Ведуны благоговейно замирали перед такой силой и непроизвольно понижали голос, чтобы, не дай Боги, не привлечь его внимание к себе и не стать объектом, на который эта мощь может излиться. Постепенно заполнялись ряды стульев под растянутой над их головами охранной Тенью. Идиль искоса поглядывала на ведунов, что заходили в зал, но так, чтобы ее взгляд нельзя было счесть приглашением подсесть к ней. Она не присутствовала на собраниях Круга уже несколько лет, и видела много новых лиц. Впрочем, ведуны всегда представляли собой пеструю толпу со всех сторон света, которые по той или иной причине примкнули именно к этому Кругу, который возглавлял Дигнадар. Были здесь остроглазые светлокожие уроженцы далекого Тарна, смуглые южане откуда-то из Латайи, белобрысые шумные бернардинцы и темноглазые мелонцы, так задирающие носы, словно вокруг них были не другие люди, а мусор. Даже несколько хмуроватого вида насупленных лонтронцев и лонтронок с закрытыми прозрачными вуалями лицами, будто даже здесь они таились от преследования церкви. Кое-кого Идиль знала, кое о ком слышала, а многие были ей и вовсе незнакомы. Неудивительно, ведь в полном составе Круг собирался лишь по исключительным поводам. Многие ведуны знали в лицо лишь Старших, в чьи обязанности входил контроль за деятельностью каждого члена Круга. Впрочем, Идиль так нервничала, что ей было не до того, чтобы глазеть по сторонам. Чтобы хоть немного унять дрожь, она поправила волосы, коснувшись кончиком пальца золотого комочка Лучика за ухом. От него в ответ пришла теплая успокоительная волна, и ведьма поняла, что чувствует себя хоть немного увереннее, чем раньше. Кто-то здесь совершенно точно был на ее стороне, пусть этот кто-то и не имел ровным счетом никакого права голоса. Один за другим прибывали Старшие. Шамир Полоз, лысый, как яйцо, с бледными, почти прозрачными голубыми глазами и полным отсутствием подбородка, двигался, сложив на груди пальцы и слегка вытянув вперед шею. Просторный синий балахон на его грузном теле походил на шелковый мешок, в который запихнули поросенка. Сходство еще больше усиливали маслянистые круглые щеки Полоза, что ловили на себя отсветы колдовского пламени в чашах по стенам. Передвигался он небольшими шажками, почти семеня вперед, а когда его взгляд обращался к кому-нибудь из присутствующих, а узкие губы растягивались в подобии улыбки, ведуны и ведьмы вздрагивали и низко кланялись в ответ. Идиль склонила голову, когда невыразительный взгляд прозрачных глаз Шамира скользнул по ней. Дигнадар приветственно кивнул ему и принялся едва слышно что-то обсуждать с Полозом. В кресло тот тоже уселся так медленно, словно боялся рассыпаться, его немигающие глаза скользили по залу, временами он медленно кивал в ответ Кречету. Следом явилась Рейко Рысь, стремительная женщина, передвигающаяся так, словно в следующее мгновение готова была сорваться с места в бег. Решительным шагом, отрывисто кивая на приветствия собравшихся, она прошагала через зал и почти вскочила на помост. Средних лет, в длинном алом платье, отделанном по подолу лисьим мехом, чей шлейф волочился за ней по полу, с черными как вороново крыло волосами, черными глазами и фигурой, на которую залюбовались почти все находящиеся в зале мужчины, Рысь была второй по силе после Заины Росянки и всегда завидовала ей и ее влиянию в Круге. Идиль предполагала, что на этом можно будет сыграть. Эти женщины никогда не соглашались друг с другом, как будто нарочно или в пику второй принимая противоположное решение. А если и приходилось соглашаться, вид у них обеих был таким кислым, что от него молоко сворачивалось. Исфара Медведь был громадным под стать своему прозвищу, закутанным по самые уши в меха грузным мужчиной с седыми волосами и заросшим бородой лицом. Он опирался на здоровенный посох с набалдашником из цельного куска оникса и бросал на всех ястребиные взоры. Его шуба из волчьих шкур волочилась за ним по полу, собирая пыль, но его это, кажется, нисколько не волновало. Сильно хромая, он прошагал через весь зал и, бесцеремонно оттолкнув в сторону загородившую ему Дигнадара Рысь, склонился над ним и что-то недовольно захрипел своим почти отсутствующим голосом. Рейко разъяренно зашипела на него, словно прижавшая уши большая кошка, и недовольно направилась к своему креслу. Спорить с Исфарой она не решилась. И не только потому, что в Совете он неизменно поддерживал ее сторону, хоть и делал это в своей собственной, грубой и агрессивной манере. Все знали, что Медведь давным-давно уже спятил, употребляя слишком много живой крови и экспериментируя с подселением Теней в собственное тело. Но никто пока не смел оспорить его места в Совете, слишком силен был Исфара. Да и о том, на что он на самом деле был способен, никому, кроме него, известно не было. С удивлением Идиль увидела, как на помост к Старшим поднялся иссушенный, словно тростник, изящный Филин Ленар. Это означало, что состав Совета изменился. Слишком много лет она не присутствовала на заседаниях, так что не удивительно, что кое-что переменилось. Оставалось только понять, кого он заменил: Пса Гвихора или Майдабу Паука. Эти были самыми слабыми, и уж точно можно было не надеяться, что Филин смог бы одолеть Росянку. Хотя что-то в нем неуловимо изменилось. Идиль прищурилась, выворачивая глаза. Иссушенное лицо мелонского ведуна освещали два горящих неистовым пламенем темных глаза. Казалось, мяса на его костях и не осталось больше, тускло-серая одежда болталась на костлявых плечах, как на деревенском пугале, из рукавов виднелись белые запястья, тонкие, будто кисти скелета. Но воздух вокруг него уплотнился, перекатываясь темно-бордовыми волнами, и Идиль непроизвольно сглотнула. Судя по всему, Филин усиленно предавался аскетическим практикам и умерщвлению плоти, что и обеспечило ему место в Совете. Последней оказалась сама Росянка, ворвавшаяся в зал подобно лесному пожару. Идиль поджала губы. Заина умела произвести впечатление, еще издали бросалась в глаза даже в многолюдной толпе. Алые кудри густой волной рассыпались по плечам, зеленые глаза миндалевидной формы всегда полуприщурены, как у большой кошки. Ее белоснежное платье из тонкого шелка, перехваченное серебряным пояском, прилегало к телу плотнее ее собственной кожи, не скрывая ни одного изгиба аппетитного тела. Вырез был так глубок, что в нем запросто завелся бы и сом. Идиль фыркнула, отводя глаза. Она же Старшая Круга, а не продажная девка! Уж на заседание-то можно было одеться иначе! Впрочем, Росянка всегда оставалась собой. Проходя мимо, она наградила Идиль таким взглядом, что та внезапно ощутила себя чумазой девчонкой в изодранном платье и ногами, измазанными навозом. Внутри вновь завозился гнев, но Идиль подавила его усилием воли. Сейчас не время для этого, хоть эта женщина и ведет себе донельзя вызывающе. - Майдаба-джу не придет, - звонко объявила Росянка на весь зал, приподнимая юбку и легко взбираясь на помост. Бедра ее при этом так соблазнительно вильнули, что даже Полоз моргнул. Опустившись в свое кресло слева от Дигнадара, она поправила огненно-рыжие волосы и легко махнула рукой: - Можем начинать без него. - Чем же так занят Майдаба-джу, что согласился пропустить Круг? – недовольно поджала губы Рейко Рысь, демонстративно не глядя на Заину и задавая свой вопрос окружающему пространству. Идиль едва не усмехнулась под нос. В этом вся Заина: только вошла и сразу же демонстрирует свою осведомленность о делах других Старших, давая остальным понять, что от нее ничего не скрыть. В том числе и за это сама Идиль ее терпеть не могла. В отличие от не глядящей на нее Рыси, Росянка всем корпусом повернулась к ней и ослепительно улыбнулась: - Уж, наверное, повод у него есть, иначе я не стала бы упоминать об этом, не так ли? – Не дожидаясь реакции Рыси, Заина взглянула на Дигнадара: - Объявишь начало, Старший? Рейко возмущенно запыхтела, но язык придержала. Кречет как будто очнулся от своей задумчивости. Взгляд его обежал зал, и он негромко проговорил: - Две трети Круга здесь, так что можно начинать. Аккуратно оперевшись руками о каменные подлокотники кресла, он поднялся. Увидев это, ведуны и ведьмы, что еще не заняли свои места, заторопились к креслам. Идиль ощутила, как холодом пережимает в груди. Вот и настал этот момент, которого она так боялась и ждала. Теперь надо было лишь идти до конца. Дождавшись, пока все усядутся, и на зал опустится тишина, Дигнадар плавно поднял обе руки и глубоким голосом проговорил: - Пред очами Вседержителя, Столпов Мира и Молодых Богов, я объявляю сегодняшний Совет открытым. – Он хлопнул в ладоши, и колдовское пламя в чашах вдоль стен вспыхнуло ярче. Ведуны и ведьмы затихли, все глаза обратились на помост. Оглядев зал, Кречет сложил руки на груди, став еще больше похожим на хищника, выискивающего жертву. – Сегодняшний Круг был созван, как вы знаете, по просьбе Идиль-ши, прозванной Осой, которой есть, что сообщить нам всем. Две трети членов Круга присутствуют здесь, как и шестеро из семи представителей Совета, так что мы можем начинать. – Его взгляд обратился к Идиль, и Дигнадар кивнул ей: - Идиль-ши, прозванная Осой, Круг собран по твоему призыву. Совет готов выслушать тебя. Поднимись и расскажи, ради чего все мы прибыли сюда. Все глаза в зале обратились к ней, и Идиль ощутила, как моментально пересохло в горле. Кожа вымерзла, будто покрывшись инеем, и Лучик за мочкой правого уха превратился в раскаленную градину. Идиль поднялась, разглаживая юбки, и приказала себе смотреть только на помост, на котором собрались Старшие. Рейко Рысь нетерпеливо постукивала пальцами по подлокотнику кресла, в глазах Заины ничего нельзя было прочитать, а ее губы кривила недобрая усмешка. Дигнадар и Ленар Филин молча ждали, а вот Исфара Медведь что-то тихо бормотал себе под нос, и его узловатые пальцы перебирали деревянные четки в форме черепов, без конца двигаясь, не замирая ни на миг. Шамир Полоз еще больше подался вперед, его голова без подбородка болталась на длинной странно тонкой по сравнению с грузным телом шее, и от этого он был похож на свернувшуюся кольцами кобру, покачивающуюся перед ударом. Идиль набрала в грудь воздуха и заговорила: - Несколько часов назад в мое жилище здесь, в Беренвисте, постучались просители. Семь женщин, которые явно опасались погони и искали помощи. Одна из них была тяжело ранена, а на трех других висели метки Врага. Я впустила их и заключила сделку об оказании помощи. - Ты впустила их, даже несмотря на метки? – Рысь нахмурилась, и ее заостренные ноготки еще быстрее застучали по каменному подлокотнику кресла. – Даже зная, что это за собой повлечет? - Именно так, Старшая, и на то у меня была причина, - твердо кивнула Идиль. Выдохнув, она закончила: - Потому что двумя из них были Аватары Создателя. Рысь нахмурилась еще больше, глаза Заины сощурились. Исфара вдруг громко засопел, не сводя глаз с ведьмы. А уж собравшиеся в зале простые члены Круга приглушенно загудели, переговариваясь, перешептываясь. Кажется, в мире просто не осталось уголка, которого бы не достигло Пророчество Марны Девы о начале Танца Хаоса, сделанное ей двадцать лет тому назад через уста мелонского Провидца. И хоть в этом зале собрались представители Круга даже из самых отдаленных уголков света, всем им были прекрасно известны слова Пророчества. Но знать слова Пророчества или услышать о том, что оно начало сбываться, - вовсе не одно и то же. Идиль ощущала в воздухе густое удивление, смешанное со страхом и странной, отчаянной надеждой. Только на Дигнадара, Ленара и Шамира ее слова, казалось, не произвели никакого впечатления. - Идиль-ши, - когда первый шум чуть-чуть утих, вкрадчиво произнесла Рысь. Ее глаза были такими острыми, что смотреть ей в лицо было больно. – Ты уверена в том, что это были именно Аватары? Ты ничего не перепутала? - Совершенно уверена, Старшая, - кивнула Идиль. Она готовилась к тому, что допрос поведет именно Рейко. Эта стремительная женщина всегда предпочитала идти напролом, не теряя времени попусту. – Я осмотрела их, да и Тени почуяли. У них один малхейн на двоих. В зале вновь зашептались, загудели. Идиль и сама ощущала странность всего происходящего. Она и думать не думала о том, что Танец Хаоса может разразиться на ее памяти, и уж точно ей даже в самых безумных снах не могло привидеться, что Аватары переступят порог ее дома. Но разве могли быть они кем-то другим, коли между ними был завязан узел, столь прочный, что его не разрубило бы ничто в этом мире? У каждого рожденного создания в мире имелся малхейн свой собственный, точно так же, как и пупок, с которого начиналась жизнь. У них же обеих малхейн для вывернутых глаз Идиль представлял собой не точку, как у всех остальных, а трубу, связывающую между собой два тела. Она никогда не видела ничего подобного, но сразу же поняла, что это означает: одна душа, разорванная на две половины. - Что они представляют собой? – высоким для мужчины, лишенным эмоций голосом спросил Шамир Полоз. - Одна из них, судя по говору, рождена в Ишмаиле, где-то на юго-западе. Вторая явно издалека. Если я правильно поняла все, о чем они толковали, речь идет о землях за Эрванским кряжем. Она анай. Взгляд Заины стал еще пристальней, она одними губами повторила название племени. Многие здесь слышали об анай, кое-кто дорого заплатил бы за то, чтобы хоть раз побывать в Данарских горах. Но эти земли стерегли силы столь могущественные, что никто из человеческих ведунов не рискнул бы туда сунуться без их дозволения. Да и найти Тень, которая согласилась бы прогрызть проход прямо в горы, было довольно проблематично. Говорили раньше, лет тридцать тому назад, это еще было возможно, но теперь горы находились под охраной, и никто из обитателей мира за Гранью не рискнул бы пытать счастья. Идиль внимательно следила за Советом. Старшие были заинтригованы, они медленно начинали понимать, что к чему. Пока все шло именно так, как она и рассчитывала. Теперь нужно понемногу нажимать, по чуть-чуть, так, чтобы никто из них не догадался, что она подталкивает их в нужную ей сторону. Чем больше человек выбит из колеи, тем менее ясно он соображает, и тем легче склонить его к тому решению, которое в здравом рассудке он никогда бы не принял. Выдержав паузу и приняв самый смиренный вид, на какой только была способна, Идиль добавила: - Больше того. Анай она по рождению, а по крови – эльфийка. - Что? – Рейко Рысь буквально вцепилась в подлокотники кресла, резко подавшись вперед. Брови Полоза удивленно взлетели, Исфара громко фыркнул и вновь забормотал что-то, время от времени ухмыляясь. Даже Дигнадар выглядел удивленным. А уж зал буквально загудел, как растревоженный улей. - Как такое может быть, Идиль-ши? Ты уверена в этом? – спросил Кречет. - Уверена, - твердо кивнула Идиль. – Они обе могут соединяться с Источниками, но одна из них – эльфийка. - Немыслимо! – почти прокричала Рейко. – Тут какая-то ошибка! Этого просто не может быть! - Почему? – голос Заины звучал почти обыденно, но зеленые кошачьи глаза сузились то ли от задумчивости, то ли от ядовитой ярости. Искривив губы в презрительной усмешке, она смотрела на Рысь. – В прошлый раз одна из девочек была нимфой, и ничего. - Нимфы рождены внутри мировой ткани, они являются созданием эльфов, но они принадлежат миру, а значит, могут соединяться. – Рейко шипела, выплевывая одно слово за другим и зло глядя на Росянку. – Эльфы соединяться не могут, это знает даже ребенок, Заина-ши! Или ты настолько уже упилась похотью, что забыла об этом? - Я ничего не забыла, - тихо проговорила Росянка, глядя ей в глаза. Улыбка ее была обманчиво мягкой, обращенной как будто к лучшей подруге, но в углах глаз пряталась смерть. – Я просто знаю кое-что, о чем ты понятия не имеешь, Рейко-ши. - И что же это? – едва не выплюнула та. Вместо того, чтобы отвечать ей, Заина, как ни в чем не бывало, перевела взгляд на Идиль. Они уже начинали грызться друг с другом, и чем дальше пойдет разговор, тем больше они будут не согласны. В конце концов, наступит тот момент, когда они забудут обо всем кроме собственной распри. Этого-то Идиль и было нужно. - Расскажи мне подробнее об этой девочке из-за гор. Опиши мне ее, - попросила Росянка. Идиль припомнила свои ощущения и постаралась подобрать как можно более подходящие слова. - Она мягкая и очень нежная, как утреннее солнце. Но при этом держится вполне уверенно, совершенно спокойно, пусть даже все, окружающие ее, испытывают страх. В ней напрочь отсутствуют сломы, глубокие эмоциональные раны, так мне показалось. Особенно странно это, учитывая тот факт, что она полностью отдает себе отчет в том, кем родилась, и это ее нисколько не тревожит. Она гармонична почти как обитатели Верхних Миров. - Чепуха! – махнула рукой Рейко Рысь с явным облегчением. – Это не Аватара. Ты просто обозналась, девочка. Думаю, мы можем расходиться. - Какая ты быстрая, - улыбка Заины превратилась в оскал. – А не слишком ли скора ты на суд, Рейко-ши? Все-таки не покупку тухлой рыбы обсуждаем. - А что здесь рассусоливать? Девка не Аватара, значит, нечего и языками молоть. У меня достаточно и более важных дел, – огрызнулась Рысь. - Каких? Очередных дурачков в свои сети заманивать? Конечно, это важнее, чем Танец Хаоса, - закатила глаза Заина. - Кто бы говорил!.. – ощетинилась Рысь, но тут Дигнадар поднял ладонь, и обе женщины осеклись, бросая друг на друга яростные взгляды. - Сохраняйте порядок. – Он не повысил голоса, но в нем чувствовалась такая сила, что даже гудение в зале моментально оборвалось. – Рейко-ши, напоминаю тебе, что заседание объявляется закрытым только тогда, когда я решу. А я намереваюсь выслушать все, что скажет Идиль-ши, до самого конца. - Приношу свои извинения, Старший, - пробурчала Рысь, ерзая в кресле и хмуро поглядывая на Идиль так, будто это она была виновата в нагоняе. - Извинения приняты. Заина-ши, продолжай. Кажется, ты собиралась что-то спросить. И соблюдай порядок. - Да, Дигнадар-джу, приношу свои извинения. – Росянка вновь воззрилась на Идиль. Но в глазах ее явно ворочалось недовольство, которое прорезалось и на лице: в напряженных складках в уголках рта, поджатых губах. – Можешь ли ты описать эту Аватару одним словом? Сосредоточься, подумай, никто не неволит тебя. - Могу, Старшая, - кивнула Идиль. Она ожидала этого вопроса точно так же сильно, как все они не ожидали ответа на него. И это тоже должно было сыграть ей на руку. Постаравшись принять задумчивый вид, ведьма отозвалась: – Я бы сказала… Любовь. Да, я совершенно уверена. - Какая, к лиху, любовь? – недовольно заворчал из шубы Исфара с таким видом, будто собирался прямо сейчас уйти отсюда, и лишь уважение или страх перед Дигнадаром удерживали его на месте. Голос у него был такой сиплый, словно он до этого несколько часов подряд истошно орал и напрочь сорвал связки. – Она Аватара! Она должна весь мир залить кровью и выкупаться в ней целиком! Я думаю, Рысь права. Нам нечего здесь обсуждать. - Стойте! – на этот раз Росянка вскинула руку, опередив Кречета. Она больше не улыбалась, глаза ее были острыми и очень внимательными. – Я имею право задать свои вопросы до конца. Никто у меня это право не отнимет. Рейко демонстративно закатила глаза, складывая руки на высокой груди, отчего ее алое платье натянулось, только подчеркивая фигуру. Исфара застыл с видом зверя, готового в любой момент спрыгнуть с места и вцепиться в глотку первому же, кто попадется ему на глаза. Он чаще всего поддерживал именно Рейко, в Совете они держались единым фронтом, да и сидели рядом, по правую руку от Дигнадара. Судя по его напряженное позе, терпение у него заканчивалось. Третье кресло справа, принадлежащее Пауку, оставалось пустым. - Тишина! – Дигнадар хлопнул в ладоши и обвел всех тяжелым взглядом, под которым протесты и возгласы гасли, будто оплавляющиеся, тонущие в лужицах воска фитили свечей. Когда даже Старшие успокоились на своих местах, он кивнул Росянке. – Продолжай, Заина-ши. - То, что говорит эта женщина, совершенная правда. – Рыжеволосая ведьма вскинула голову и обвела всех горделивым взглядом. – И я могу рассказать вам, как получилось, что Аватара родилась эльфийкой, да еще и с характером, который противоречит всему, что мы знаем о ней. - Мы ждем, Заина-ши, - впервые за все время разомкнул губы Ленар Филин. Его темные глаза как уголья жгли Идиль, хоть и обращался он к Росянке. - Двадцать лет тому назад в мою ловушку попали проходящие через Серую Топь Рада Черный Ветер и Лиара Светозарная. Я докладывала о них Кругу через некоторое время после того, как это произошло. Они искали хоть какие-нибудь знания о Великой Матери и направлялись за Семь Преград. Естественно, что я посоветовала им заглянуть в Данарские горы и попытать счастья там. - Совет помнит об этом, - неторопливо кивнул Дигнадар. Шамир и Исфара кивнули, а Рысь раздраженно пожала плечами. Она вошла в Совет не больше десяти лет назад, после смерти Латаньи Крапивницы и, на взгляд Идиль, вполне могла потерять место в нем в ближайшее время из-за своей несдержанности. По крайней мере, терпение Дигнадара медленно подходило к концу, учитывая тот факт, что он на нынешнем заседании довольно открыто поддерживал Росянку, чего обычно не делал, оставаясь в стороне от споров и препирательств. - Я с уверенностью могу сказать, - продолжила Заина, - что обе эти женщины уже тогда, два десятилетия назад задолго до визита в Данарские горы, были отмечены Великой Матерью. За одной из них совершенно явно угадывался образ Силы, за другой – Любви. Полагаю, молодая Аватара анай является их дочерью. И тогда все становится на свои места. Идиль медленно кивнула, с неохотой признавая правоту Росянки. Не потому, что была не согласна с ней, а потому что ей претило быть хоть в чем-то согласной с этой женщиной. Заина не нравилась ей из-за своей чрезмерной самовлюбленности, вспыльчивости и алчности, но она была очень умна. Да и Идиль, хоть и не знала об истории со Светозарной и Черным Ветром, пришла примерно к тем же выводам. Четыре эманации Великой Матери были философской категорией, на них распадалась изначальная сила Создателя, начиная свой путь от горних высот вниз, к творению миров и постепенному уплотнению их до мира объективной реальности. Любовь, Сила, Мудрость и Совершенство в действии. Идиль знала, что анай чтили эти эманации в виде четырех Богинь, и что силой собственного духа и верой в них они смогли добиться постепенной материализации этих понятий в обитателей Высших Миров. Такое случалось очень редко: когда силой веры создавалась сущность не низшего порядка, но едва ли не один из Столпов Мира, как Марны или Судьба со Случаем. Некоторые ученые, правда, считали, что предшествовала все равно идея божеств, что именно она заставляла людей верить в них, что облекало их плотью. Некоторые говорили, что люди создавали идею сами, а затем наделяли ее плотью, или же Создатель, прислушиваясь к их молитвам, наделял ее плотью, или той субстанцией, которую имели существа Высших Миров. Для Идиль это было неважно, как и для всех нормальных людей, кроме обезумевших от своих размышлений философов. Но факт того, что силой своей веры анай умудрились материализовать четыре аспекта Великой Матери, материализовать их настолько, что один из аспектов напрямую родился среди них во плоти, поражал ее воображение. Это было немыслимо. Но это было. Постепенно до собравшихся в зале начал доходить смысл сказанного Росянкой, и они загомонили, сначала совсем тихо, потом громче, громче. Отовсюду Идиль слышала приглушенное: «этого не может быть!», «это невозможно!», «так не бывает!». Вытянувшиеся лица Рейко и Исфары, задумчивый вид Шамира, говорили о том, что и на них сказанное произвело впечатление. Один только Филин медленно кивал, словно не услышал ничего нового. Дигнадар же смотрел в пространство перед собой, словно пытался прямо сейчас читать в узорах Марн. - А вторая Аватара? Что ты можешь сказать о ней? – голос Филина был странно низким для такого иссушенного аскезой человека. - Она в ярости и отчаянье, - не раздумывая отозвалась Идиль. – Она полна гнева, неприятия, злости. И очень, очень сильна, хоть, полагаю, пока еще не умеет применять свою силу. - Хоть одна нормальная! – несколько успокоено выдохнула Рейко, поудобнее устраиваясь в своем кресле. Впрочем, почти сразу же она вновь громко фыркнула: – Что это за Аватара, состоящая из любви? Ей войну вести, а не цветочки сажать. Бред какой-то! - Почему так получилось? – Шамир задумчиво поглаживал пухлыми пальцами свое подобие подбородка. – В прошлый раз они были объяты яростью и жаждой крови, одинаково ослеплены жестокостью. Почему в этот раз одна из них оказалась мягкой? - Разве важно, почему? – поморщилась Рейко. – Мы должны ставить вопрос по-другому. А именно, что нам делать с этим? Она не может быть мягкой, иначе она не справится с поставленной задачей. - Кто-нибудь из вас знает, как они умерли в прошлый раз? – игнорируя Рысь, спросила Заина. – Может, дело в этом? - Их убил Аватар Хаоса, Заина-ши, - звенящим голосом почти по слогам произнесла Рейко, глядя на нее со всем презрением, которое могла наскрести. – Или ты настолько занята своими важными делами, что забыла об этом? - Твоя привычка констатировать общеизвестное только лишний раз демонстрирует твою неспособность мыслить самостоятельно, - усмехнулась Росянка, и Рысь едва в голос не зарычала, но та не дала ей возможности продолжить. С задумчивым видом Заина принялась рассуждать. – Естественно, их убил Аватар Хаоса, но меня интересует, как именно он это сделал. Потому что, согласитесь, в этот раз ситуация складывается не совсем обычным образом. Аватарой стала эльфийка, которая не должна бы вообще быть способна соединяться. Помимо этого в ней отсутствуют привычные для Аватары качества, присущие ей во всех предыдущих рождениях. Полагаю, дело должно быть в ее смерти, способе, которым она умерла, потому что именно это событие разделяет два ее воплощения, прошлое и нынешнее. Здесь и надо искать причину. - Полагаю, этот вопрос мы можем обсудить и позднее, - спокойный голос Дигнадара положил конец пререканиям. – В данный момент значение имеет другое. Ты, Идиль-ши, сказала, что на Аватарах были метки Врага. Я правильно понял тебя? - Да, Старший, - кивнула Идиль, и все взгляды вновь обратились к ней. – Враг следил за ними, ранил одну из их спутниц, которые защищают их жизни. Я чувствовала присутствие Псаря и Своры неподалеку от своего дома. - Мы предполагали, что они могут заинтересовать его, - кивнул Дигнадар так, будто ничего нового и не услышал. – Продолжай. - Я сняла с них метки, но этого оказалось явно недостаточно. Следить за ними приставлены не только Псари, но и люди, которые, полагаю, не совсем понимают, чей именно заказ выполняют и кого ищут. По крайней мере, не все. А это означало, что как только они выйдут из моего дома, погоня все равно найдет их, куда бы они ни направились. Идиль замолчала, переводя дух. На этот раз никто не пытался перебивать ее. Члены Совета пристально смотрели на нее. Кажется, они ощутили, что она готовится сказать самое главное. Самым тяжелым был взгляд Заины, зеленые глаза ведьмы тускло посверкивали. Идиль в который раз переборола свое отвращение к ней. Ради общей цели она будет работать даже с ней, с кем угодно, лишь бы отомстить. Такой шанс выпадает раз в жизни, да что там, раз в две с половиной тысячи лет. Кажется, она завладела их вниманием и успела размять достаточно, чтобы начинать гнуть главную линию. Ты точно уверена в том, что хочешь сделать? – в последний раз шепнул внутренний голос. Дороги назад не будет. У меня не было ее уже в тот миг, когда я открыла им дверь. Вскинув голову и набрав полную грудь воздуха, Идиль твердо договорила: - За право воспользоваться моим переходом, ведущим вглубь Андозабара, я потребовала от Аватары Создателя амнистию и свободу для всех ведунов, что работают с Тенями. А взамен обещала ей нашу поддержку в борьбе с церковью. Аватара поклялась мне в этом своей душой. Несколько мгновений в зале стояла потрясенная тишина. Идиль почти видела, как в их моментально опустевших головах медленно-медленно разгорается свет понимания того, что только что произошло. Тысячи лет рабства, презренного страха быть пойманными, постоянного бегства с места на место, чтобы никто не открыл тайну, чтобы никто не продал тебя церкви. Тысячи тысяч смертей из-за невозможности научиться, из-за ошибок, из-за жестокости других людей. Эти люди, что призывали в себя немыслимые силы, вынуждены были униженно гнуть голову и прятаться, чтобы никто не узнал, кем именно они являются на самом деле. Они вынуждены были жить исподтишка, таиться, сопротивляться исподволь и так, чтобы не обратить на себя весь гнев жрецов и церкви. Каждый из них мечтал лишь об одном: что когда-нибудь это положение вещей изменится. Ради этого они когда-то и создали Круг, ради этого и работали все последние годы вместе с Камнепевцем, чтобы сломать устоявшийся порядок. И вот сейчас вдруг им представился шанс, шанс, которого они ждали так долго, о котором так просили, на который уже и не надеялись. Идиль ощутила, как дрогнуло что-то у нее внутри, слыша, как взрывается до этого молчаливый зал единым криком, бессловесным ревом, в котором удивление мешалось с надеждой, с таким трудом сдерживаемая ярость и горечь с торжеством. Она и сама чувствовала себя так: напряженной до предела, звенящей как тетива. Сколько она ждала этого!.. Сколько сил отдала ради этого момента! Но как бы ни поддерживали ее простые ведуны в той надежде, которую она подарила им сейчас, а все же решали не они. И Старшие тоже были Старшими не просто так, и не только за огромную силу и опыт, который они накопили. Потрясение было написано лишь на лице Рейко, она часто моргала, не в силах справиться с ним. А вот Заина уже щурила свои кошачьи глаза, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Полоз часто-часто моргал, как делал всегда в моменты глубокой задумчивости. Исфара ожесточенно спорил сам с собой, глядя в пространство и размахивая узловатой, покрытой старческими пятнами рукой, его седые жесткие волосы топорщились, словно шерсть на загривке у зверя. Филин поглаживал подбородок, и пламя в его глазах разгоралось все сильнее и сильнее. Идиль была совершенно уверена в том, что знает, о чем они сейчас думают. Одно дело - создавать Круги, копить силы, вести подготовку. Это все они умели делать прекрасно, именно этим они и занимались тысячи лет, лелея горькую надежду на то, что однажды придет день расплаты со жрецами за все то зло, что они причинили ведунам. И даже все пламенные речи Камнепевца, все организованные ими школы, все это не подготовило их к тому, что момент восстания и открытой деятельности может быть так близок. За тысячи лет они слишком привыкли таиться, словно и сами превратились в Теней. Это они умели делать лучше всего, как и плести интриги друг против друга. Но никто из них не знал, что значит драться. Драться по-настоящему, отчаянно, защищая собственную жизнь, когда другого выхода уже нет. Зато Идиль прекрасно знала что это. Ее не зря звали Осой, она могла жалить и жалить, причиняя острую боль именно тогда, когда никто от нее этого не ожидал. Именно поэтому Идиль и созвала полный Круг: Старшие не смогут пойти на попятную теперь, когда простые ведуны получили надежду. Никто из них не осмелится этого сделать. Сейчас они начнут обсуждать друг с другом, что делать, спорить, обладала или не обладала Идиль полномочиями заключения такого договора, как обойти последствия подобного инцидента… Они будут говорить о чем угодно кроме прямого выступления, единственного, о чем действительно нужно было говорить сейчас. И в тот момент, когда они станут наиболее уязвимы, успокоившись и убедив себя в том, что все в порядке, останется лишь скромно опустить глаза и сказать им, что она согласна взять на себя нелегкий труд ведения переговоров с Аватарами и организацию взаимодействия. И они от облегчения, что все проблемы решились, а им самим и руки не нужно поднимать, конечно же сделают именно то, что было ей нужно. Дадут согласие. Рейко перегнулась через ручку кресла и начала что-то жарко говорить Исфаре, но он, похоже, не слушал ее, продолжая раздраженно бормотать в пространство. Филин склонил голову к Полозу и негромко заговорил ему что-то. Тот медленно кивал, его водянистые глаза моргали все реже. Росянка вскинула руку, прося тишины и слова у зала и напряженно разглядывая ведунов, но пока еще никто не торопился замолкать. Люди ликовали. Они-то как раз были готовы на все, чтобы закончить эту необъявленую войну. Прежде всего, потому, что не им приходилось ее объявлять. Дигнадар смотрел на Идиль и улыбался, по-настоящему, широко и ясно. Под его пронзительным взглядом она потупилась и принялась разглаживать юбки, хоть те вовсе в этом и не нуждались. Каким-то немыслимым образом Кречет знал о том, что она собиралась сделать, и, кажется, одобрял это. Слабая улыбка тронула и ее губы. В этот момент Идиль поняла, что победила.