Танец Хаоса. Догоняя солнце

Небо над головой было солнечным, ярким, живым, и пушистые белые облака волокли за собой по полям кучерявые тени. Теплый ветерок шевелил травы, сгонял с них целые стайки разноцветных бабочек, шмелей, жуков и всевозможных крылатых насекомых, которым Гайда и имени-то не знала вовсе. Пряный запах полей и разогретой земли наполнял воздух, обещая долгое и теплое лето. И все это так разительно контрастировало с происходящим вокруг наемницы, что на мгновение Гайда засомневалась, не сошла ли она с ума. В солнечном дне и тихом ветре прятался удивительный покой, которого и в помине не было в их небольшом отряде. Которого не было в груди самой Гайды. - Проклятье, вы же ведуны, вам же подвластно все, как вы не единожды уже подчеркивали этим утром, - голос Тваугебира дрожал от ледяной, плохо сдерживаемой ярости. – Вы же должны знать, куда они ушли. Сделайте туда эту свою дыру в воздухе, постройте переход. Хоть какая-то польза от вас должна быть! - Неужели эльфы не только бессмертны, но еще и глухи? – глаза Баруха-джу сжались в две колкие льдинки. – Я уже сказал тебе, что Аватары использовали энергию Источников, и мы не можем отследить, куда был открыт переход. - Но вы же как-то нашли нас здесь. – Эльф давил голосом, словно гору на них обрушивал, и Гайда повела плечами, чувствуя невольную радость от мысли, что он сейчас набрасывался не на нее. – Вы говорили, что у вас есть какая-то сущность, которая смогла найти их. Используйте ее сейчас! - Он не может, - голос Идиль-ши звучал глухо. Ведьма хмурилась и кусала губы, взгляд ее был обращен куда-то в пространство перед собой. - Чего не может? – с трудом сдерживая гневный рык, спросил ее эльф. - Не может отследить их, - ответила та. – Говорит, что-то темное мешает пройти. Он не отважится двигаться дальше. Тваугебир теперь смотрел на нее в упор, не мигая, и воздух вокруг него буквально искрился от напряжения. Гайде вдруг подумалось, что вот прямо сейчас он может обратиться зверем, благодаря которому и получил собственное имя, и тогда все они, собравшиеся на этой дороге, мертвецы. Не было шанса уйти от Тваугебира, никакого шанса и ни у кого. - Так заставь его двигаться, женщина! Потому что если за этой вашей Гранью есть какая-то угроза для них, мне нужно попасть туда. Даже ты своими куриными мозгами должна понимать, что они сейчас очень уязвимы, особенно там. От каждого слова Идиль-ши темнела, буквально наливаясь, как грозовая туча набирается по капле водой и огнем. Когда эльф замолчал, она прошипела сквозь зубы, и на мгновение Гайде показалось, что она чем-то очень сильно смахивает на змею. - Я прекрасно понимаю все и без тебя, бессмертный, и способна справиться без твоих советов и помощи. Так что будь добр, прекрати визжать, словно девка, которой шершень под юбку попал, и дай мне сосредоточиться. - Осторожнее со словами, женщина, - тихим-тихим голосом предупредил Тваугебир. – Ты можешь о них очень сильно пожалеть. - Ну давай, - недобро посмотрела в ответ ведьма, - попробуй претворить свою угрозу в жизнь. Это сейчас самое мудрое из всего, что ты можешь сделать, князь Ренон, - напасть на своих же союзников. Кажется, это твой излюбленный способ решения проблем, или я ошибаюсь? Мгновение звенящая тишина вокруг них была такой осязаемо плотной, что ей запросто можно было резать хлеб. Гайда задержала дыхание, непроизвольно коснувшись рукоятки ножа на поясе и не сводя глаз с застывших напротив друг друга ведунов и Тваугебира. Что делать ей, если они набросятся друг на друга? На чью сторону становиться, кого поддерживать? Гайда не сомневалась, что остаться в стороне не сможет, ее обязательно так или иначе втянут в схватку. Возможно, выбирать сторону и вовсе не придется, если Тваугебир сейчас выйдет из себя и обратится зверем. Все дрожало на самой грани считанные секунды, но Гайде показалось, что прошла целая вечность прежде, чем угрожающее рычание Крол не увлекло перебранку в новое русло. - Толку от того, что вы друг другу клыки скалите? – проворчала она, исподлобья разглядывая морозящих друг друга взглядами эльфа и ведунов. – Надо дело делать, а не языками чесать. Взаимные оскорбления еще никому не помогали в решении проблем. – Мефнут за спиной Крол приглушенно ахнула, Китари вытаращилась на Волчицу во все глаза, а по губам Миланы промелькнула легкая полуулыбка. И Гайда целиком и полностью разделяла их недоверчивое удивление: от кого угодно она ждала этих слов, кроме вечно задирающей всех Крол. А та тем временем продолжила энергичным тоном. – Впрочем, коли вам угодно, можете пререкаться до скончания мира. А я собираюсь отправиться за Аватарами. - И как же ты это сделаешь, позволь спросить? – Тваугебир с трудом оторвал взгляд от ведунов и неприязненно взглянул на Волчицу. – По запаху пойдешь, клыкастая? Так за Гранью сложно будет хоть что-то вынюхать, да и мне очень интересно, как ты собираешься туда попасть. - А мне туда и не надо, низинник, - по губам Крол скользнула кривая торжествующая улыбка. – У меня есть кое-что, что позволит мне найти Аватар, пусть они даже под землей упрячутся. - И что же это? – выгнул бровь эльф, глядя на нее все еще свысока, но уже не так презрительно, как поначалу. - То, о чем тебе остается только мечтать, и то, чего у тебя никогда не будет, - Крол осклабилась самым нахальным образом. – Если ты, конечно, не склонишь свою гордую головушку, которой до всех есть дело, да не попридержишь свой чересчур острый язычок, а свою нахальность завяжешь узлом и засунешь куда-нибудь поглубже. И попросишь меня, смирненько так, уважительно попросишь взять тебя с собой. Тогда я, пожалуй, обдумаю, стоит мне это делать или нет. Гайда недоверчиво взглянула на Крол, в очередной раз уже задумавшись, не безумна ли она? Порой Волчица вела себя так вызывающе беспардонно, что казалась со стороны если не юродивой, что бродят от деревни к деревне, то уж совершенно точно бесноватой, начисто лишенной страха и переполненной доходящей до сумасбродства самоуверенностью. Но сейчас она выглядела расслабленной, уверенной в себе, обладающей свободным временем, которое тратила на то, чтобы вдоволь поиздеваться над эльфом, и со стороны не казалось, что она блефует. Тогда что же она имела в виду? Откуда она знала, где сейчас Аватары, если никто из них этого не знал? Ведуны как один уставились на Крол, и даже во взгляде Идиль-ши, которая сама только что нарывалась на драку с Тваугебиром, сквозило неверие. Бессмертный же на этот раз не улыбался, застыв верхом на своем сером жеребце, словно каменное изваяние. От него за версту разило смертью, и Гайда буквально всеми порами тела ощущала его ярость, доведенную почти что до белого каления. Казалось, еще несколько мгновений, и он сорвется. - Ты знаешь, где они? – едва слышно протолкнул он сквозь туго сжатые челюсти. - Знаю, - спокойно отозвалась Крол, складывая руки на груди и покровительственно глядя на эльфа. – И если ты попросишь меня вежливо и смиренно, может, даже расскажу тебе. Ну давай же, низинник. Чего тебе больше хочется? Найти Аватар или попытаться вновь продемонстрировать окружающим, какой ты остроумный? Все воззрились на Тваугебира, который, не шевелясь, смотрел во все глаза на Крол. Если бы он так глядел на Гайду, она уж точно сама бы начала рыть себе могилу без единого протеста, а Крол же только скалилась в ответ. Может, потому что она была родом из краев по ту сторону Эрванского кряжа и не слышала о Тваугебире столько, сколько успела за всю свою жизнь наслушаться Гайда? Может, все дело было в самой Крол, самоуверенной и насмешливой, готовой бросить вызов кому угодно, пусть даже яростно жгущему солнцу над их головами? Гайда не знала. Она только вдруг ощутила, что, затаив дыхание, ждет развязки. Потому что впервые в жизни на ее собственных глазах величайший наемник всех времен, самая страшная сказка из тех, какими пугали детей, вдруг заколебался, не зная, что ему делать дальше. На это стоило посмотреть. Проклятье, да ради одного этого стоило присоединяться к Аватарам! Впрочем, узнать, чем все это закончится, она так и не смогла. - Брось, Крол, - успокаивающе проговорила Милана, подводя коня к ней поближе и опуская ладонь на ее плечо. – У нас не так уж и много времени. Пора идти. Несколько мгновений Крол еще колебалась, с какой-то мстительной и жестокой ухмылкой разглядывая Тваугебира, а затем легко пожала плечами. - Ты права. Не мне унижаться до того, чтобы учить низинников вежливости и правилам поведения. Без меня как-нибудь обойдутся. По телу Тваугебира прошла едва заметная судорога, и его жеребец, ощутив настроение хозяина, беспокойно переступил на месте, заплясал в придорожной пыли. Эльф же не отрывал тяжелейшего взгляда от Крол, мертвенно бледный и окаменелый как статуя. Та же, игнорируя и его, и воззрившихся на нее во все глаза ведунов, обратилась к анай и Гайде. - Ну что, поехали. Дорога дальняя. В груди кольнуло болью, и Гайда непроизвольно потерла это место кулаком. Болело с того самого мгновения, как Аватара нанесла им тот странный удар, не похожий ни на что из всего, что Гайда испытывала в жизни. Возможно, они даже заслужили этот самый удар, Гайда вынуждена была это признать. Раз уж поклялись во всем ее слушаться, то и лезть поперек ее слова не стоило, естественно, это не могло ее обрадовать. Да и ее слова, сказанные после того удара, тоже говорили о многом. Гайда отчего-то знала, что Аватара испытывала искреннее раскаянье из-за своего срыва. Ей даже казалось, что она до сих пор ощущает эту глубокую скорбь и боль, что угнездилась под ребрами прямо посреди груди. А еще ее тянуло, тянуло куда-то вперед, и странное напряжение не ослабевало ни на миг, наоборот, даже становилось сильнее. Гайда вдруг нахмурилась, бросив задумчивый взгляд на Крол. Быть может, именно это она и имела в виду, говоря, что знает, где Аватары? Потому что сосредоточившись на ноющей боли в груди, Гайда вдруг смутно ощутила направление – северо-восток. Казалось, боль накатывала именно оттуда, хоть и поднималась изнутри ее собственного тела. Могло ли это быть еще одним свойством клятвы, установившей связь между ними и Аватарами? Могли ли спутницы чувствовать, где те находятся? - Постойте! – напряженно проговорила Идиль-ши до этого только молчаливо рассматривающая присутствующих. Гайда сморгнула, вырываясь из собственных мыслей и глядя на нее. Крол ехидно ухмыльнулась ведьме. - Что такое, зрячая? Ты хочешь меня о чем-то спросить? - Да, - кивнула та. Быстро оглядев своих двух спутников, чьи лица были непроницаемы, Идиль-ши неохотно вновь взглянула на Крол и заговорила. На этот раз голос ее звучал глухо и почти просяще. Почти. – Возьмите нас с собой, если действительно знаете, куда ушли Аватары. Им потребуется наша помощь, мы сможем многому их обучить. Мы нужны им. - Помнится, в прошлый раз, когда мы встречались, ты, зрячая, активно настаивала на плате за собственные услуги, - заговорила Крол, явно наслаждаясь всем происходящим. – Ты не собиралась бесплатно помогать нам, хоть речь шла о спасении жизни моей сестры, а заодно и Аватар Создателя. - И что здесь такого? – раздраженно выгнула бровь Идиль-ши. – Врачевание – мое ремесло, и если я не буду брать за него плату, то на что мне жить? Неужели ты стала бы возмущаться так же, если бы на моем месте был бы какой-нибудь сапожник? - Про ваши дурацкие порядки, противоречащие всем законам логики, я в любом случае доброго слова ни скажу, даже если из меня его будут клещами драть, - поморщилась Крол. – А что касается тебя лично, зрячая, то тут-то разница есть. Ты вынудила Аватар заключить с тобой соглашение, воспользовавшись тем, что выбора у них нет. Ты принудила их к нему. - У них был выбор, - ровным голосом проговорила Идиль-ши, гордо вскинув голову. В голосе ее не было и намека на неуверенность или осознание собственной неправоты. – Они могли уйти, никто их не держал. - Вот как? – на этот раз уже Крол недобро сощурилась, и вся напускная теплота и вкрадчивость исчезла из ее голоса, сменившись угрожающими нотками. – Именно так вы обращаетесь с правдой по эту сторону гор? Растягиваете ее из стороны в сторону, словно мокрую ткань, выворачиваете наизнанку, проделываете в ней кучу прорех, через которые потом сможете сбежать? Какая же это тогда правда, коли она выцвела и пованивает, как лежалое грязное белье? - Я не понимаю, какое отношение все это имеет… - начала Идиль-ши, но Крол не дала ей договорить. - Не понимаешь? Ну так я тебе объясню. – Подавшись вперед в седле, она взглянула на ведунов едва ли не так же грозно, как смотрел на нее сейчас Тваугебир. – Я поступлю с тобой ровно так же, как ты поступила с нами, просто чтобы продемонстрировать, какой дырявой может быть правда, и как неприятно, когда ее используют против тебя самого. Хочешь с нами идти? Хочешь помогать Аватарам? Значит, мы заключим сделку, и я разрешу тебе пойти с нами, если ты кое-что мне пообещаешь. Идиль-ши настороженно глядела на Крол, и вид у нее был как у зверя, которого медленно, но верно, по большой дуге загоняют в ловушку. Он пятится, он скалит зубы и огрызается, он полон сил, чтобы дать отпор, но ему некуда бежать, он вынужден отступать шаг за шагом, он обречен угодить в капкан, и он прекрасно это осознает. И как бы Гайда ни относилась к самой Крол, вечно тыкающей всех своими острыми ядовитыми шпильками, язвительной и желчной, но сейчас она была с ней согласна. Анай, по крайней мере, были честны с Аватарами и никогда не пытались использовать их в своих целях. Они могли спорить с ними, могли не соглашаться делать то, что им говорили, могли игнорировать их приказы и просьбы, но ни одна из них еще ни разу не сделала попытки хитростью принудить их к чему-то. И это заслуживало уважения. Сколько лет прошло, а ты все туда же. Казалось бы, тебе какое дело? Ты же наемница, продающаяся за деньги другим людям, чтобы делать за них грязную работу. О какой чести и уважении ты можешь размышлять? Но отчего-то Гайде вдруг стало странно легче дышать, словно воздух вокруг нее моментально очистился от пыли и грязи, словно подул свежий ветерок с дальних полей. Я больше не наемница. Теперь я спутница Аватар Создателя и сражаюсь за их дело, которое уж точно более правильное, чем воровство чужого добра или перерезанные глотки. Спасибо тебе, Грозар, что вывел меня на эту дорогу. Проскользнувшая мысль вызвала невольное удивление. Гайда и сама не знала, что именно ощущает, до того момента, как это не сложилось в ее голове в странную расплывчатую благодарность собственной судьбе. Впервые в жизни испытанную благодарность. Кажется, насколько у Гайды отлегло от сердца, настолько же тяжелее стало и ведунам. Безмолвно они переглянулись друг с другом, словно могли общаться без слов, а затем Идиль-ши вновь перевела взгляд на Крол. Голос ее звучал глухо, сквозь ровность тона прорывалось плохо спеленутое раздражение. - И чего же ты хочешь, клыкастая? - О, сущую малость! – расплылась в улыбке Крол, и при ярком солнечном свете Гайда удивительно четко разглядела ее длинные тонкие клыки, так сильно смахивающие на волчьи. Будь они еще чуть-чуть больше, и Крол было бы уже сложно говорить. – Ты не посмела довериться Аватарам, но сама использовала их доверие против них самих, вынудив поступить так, как тебе было угодно. Будет справедливо, если сейчас ты пообещаешь мне беспрекословно выполнить одно мое желание, даже не зная о том, в чем оно будет состоять. - Что за ерунда! – фыркнула Идиль-ши, закатывая глаза. - Ерунда, - согласилась Крол, не отрывая от нее взгляда. – А коли так, то что тебе стоит пообещать это? - А если ты попросишь меня броситься в колодец или, того хуже, переспать с тобой? – Губы Идиль-ши презрительно выгнулись, и слова она выплевывала будто яд. – Что если прикажешь перейти на сторону Сета? Или еще какую глупость, что мне даже в голову прийти не сможет? Я должна буду это выполнять? - Надо было думать прежде, чем ты начала шантажировать нашу девочку, - глаза Крол сверкнули. – Считай это уроком, который преподнесли тебе твои Единоглазые Марны в моем лице. И в следующий раз подумаешь, прежде чем обращаться с правдой, как все вы тут обращаетесь с теми, кто слабее вас. Проклятые низинники! Странное дело, теперь уже Гайда почему-то не злилась после таких вот замечаний Крол, во всяком случае, не злилась так, как раньше. Во многом эта неистовая женщина была права. Странным образом она провозглашала прописные истины, которые все они слышали тысячи раз с самого детства, а потому переставали обращать на них внимание и соблюдать их, считая чем-то глупым и чересчур изжеванным, застиранным и вылинялым, в чем уже давным-давно не осталось никакой силы и жизни. Но в устах Крол эти истины звучали совершенно иначе. В ее устах они почему-то имели даже больше значения, чем Гайде всегда казалось, и когда Крол рассуждала об этом, она не чувствовала усталой гадливости, какой обычно отвечала на нудные проповеди жрецов или нравоучения тех, кто считал себя достаточно опытным, чтобы распекать ее. Наоборот, Гайда вдруг поняла, что ощущает стыд. За то, что мир по эту сторону гор был гораздо более развращен и загрязнен чем тот, в котором обитали анай. За то, что чужаки из далеких земель, которых все здесь считали варварами, оказались гораздо порядочнее и чище, чем даже сами жрецы. Давай, продолжай в том же духе, и скоро тоже начнешь бубнить о чести и истине, как все они. Сможет ли эта честь спасти твою шкуру? Сможет она накормить тебя в голодный час или согреть в дождливую ночь? Гайда не знала ответов на эти вопросы. Все внутри нее рвалось в разные стороны, и с каждой стороны была правота, которую она вынужденно признавала. Разве могло быть так? И коли так было, то что оставалось делать ей? Странные непривычные мысли удалось отпихнуть прочь, чтобы сосредоточиться на том, что происходило прямо сейчас перед ее глазами. Судя по всему, все окружающие были не меньше ее самой сбиты с толку. По крайней мере, ведуны, которые сгрудились в кучку, сдвинули друг к другу головы и теперь яростно и жарко обсуждали что-то. Расслышать, о чем они говорят, Гайда не могла: ни волчьего, ни эльфийского слуха у нее не было, но сейчас это и не требовалось, чтобы понимать, что к чему. Взгляды, которыми награждали Идиль-ши двое ее спутников, были достаточно красноречивы, как и их настойчивые жесты. А ведьма, судя по ее рассерженному виду, уже начала сдаваться, отступать шаг за шагом под их яростным нажимом. Как ни крути, а выхода у нее действительно не было. Гайда задумчиво прислушалась к ниточке боли в собственной груди, что едва слышно тянула ее на северо-восток. Только сейчас она смогла ощутить этот зов, по настоящему понять, что он означает. В первые-то дни странное ощущение в груди было настолько сбивающим с толку, что Гайда не могла разобрать в нем ничегошеньки путного. Неописуемое ощущение, ни на что не похожее. То ли тревожное предчувствие, то ли сладостное волнение, то ли сердечный приступ, то ли детское звенящее счастье. Все эти совершенно не связанные друг с другом вещи одновременно присутствовали в золотой набухшей капле расплавленной ртути в середине ее груди, появившись там так неожиданно, словно кто-то взял и силой впихнул их туда. Попробуй тут определи, имеет ли эта капля хоть какое-то направление? Тут невозможно понять, что она вообще такое, о другом и думать некогда. Тем более сейчас, посреди всего этого напряжения, что не отпускало всех присутствующих. А еще Гайда ощутила на себе внимательный взгляд Тваугебира. Уж от его-то глаз точно не укрылось, как она потирала грудь, как все они делали это поминутно, даже не отдавая себе отчета в своих действиях. Он-то, скорее всего, понял, что дело именно в этой связи, но станет ли он приносить клятву Аватарам, как и остальные? Пока еще эльф не сделал ни единого шага, что намекнул бы на его отношение к самому факту присяги. Пока еще он только наблюдал со стороны. И раз так, то что он сделает, если Крол и с него попросит обещание за возможность следовать за ними? Развернется и уедет? Или все же не сможет удержаться от возможности принять участие в Танце Хаоса? Крол выпрямилась в седле и поглядела на Милану, которая молча наблюдала за перепалкой, держась в каком-то шаге от нее. Та кивнула и сделала какой-то странный плавный жест рукой, который Гайда уже не раз видела у нее. Жест был мягким, и отчего-то Гайде казалось, что он означал одобрение. Волчицы вообще чаще общались друг с другом на языке жестов, чем говорили вслух, и, судя по задумчивым физиономиям молодых анай, Гайда была здесь не единственной, кто этого языка не понимал. Наконец обсуждение ведунов завершилось тем, что Идиль-ши устало кивнула обоим своим спутникам. Барух-джу ободряюще сжал ее плечо, Шайавани-ши мягко погладила по руке с выражением искреннего сочувствия на лице. Впрочем, чем-то помочь ей или разделить с ней ее клятву, судя по ее кислому виду, ведьме никто из них двоих не предложил. Когда она обернулась к Крол, лицо ее не выражало ровным счетом ничего, а глаза превратились в два непроницаемых холодных гранитных камушка. - Я даю тебе обещание, которого ты просишь, клыкастая, взамен на то, что ты отведешь нас троих туда, где сейчас находятся Аватары. Если ты попытаешься обмануть нас, или если окажется, что там, куда мы пойдем, Аватар не будет, наша сделка считается разорванной. - По рукам, зрячая, - резко кивнула Крол. Взгляд ее неумолимо изменился, когда перешел на Тваугебира. – А что с тобой, бессмертный? Решился? - Ты действительно считаешь, что я буду просить у тебя разрешения следовать за вами? – голос эльфа не выражал ровным счетом никаких эмоций. - У тебя нет другого выхода, - пожала плечами та. - Да ну? – хмыкнул эльф. – Что мне мешает просто ехать следом? Или ты попытаешься прогнать меня? - А коли и так? – тихо проговорила Крол. - Ну попробуй, - так же тихо ответил эльф. Они вновь уставились друг на друга, словно два кота, что готовились к драке, только на этот раз Гайда заметила, что и Милана напрягается в седле подле сестры, а ее ладони начинают медленно-медленно, едва заметно отпускать поводья… - Да сколько же можно?! – вдруг послышался из-за спины Гайды звонкий голос, и от неожиданности она едва не подпрыгнула в седле. Вывернув голову через плечо, Гайда натолкнулась взглядом на Китари. Светлые волосы той были всклокочены, зеленые глаза метали молнии, на щеках горели яростные красные пятна. Сейчас она была похожа на воробья, раздувшегося от негодования и яростно напрыгивающего грудью на двух сбитых с толку такой наглостью коршунов. – Что же вы, как дети малые, переругиваетесь друг с другом? Угрожаете друг другу, зубы скалите! А Данка тем временем в беде! Ее выручать надо, а не пререкаться! Каким-то совершенно неописуемым образом взгляд Крол, обращенный на Китари, стал еще тяжелее, чем взгляд эльфа до этого, но девчонка, хоть и вспыхнула, как огонь, а глаз не отвела. Только вздернутый подбородок чуть-чуть опустила. Мефнут рядом с ней едва заметно покачала головой и горестно пробормотала что-то, но упрямо держалась подле подруги, не отступая ни на шаг. Эти две всегда выступали единым фронтом, пусть даже Китари и несла откровенную ерунду. Кажется, темноволосая серьезная Мефнут была привязана к ней почти как к родной сестре. Удивительно, но возглас девчонки чудесным образом разрядил возникшее напряжение. Тваугебир хмыкнул и оперся обеими руками о переднюю луку седла, насмешливо глядя на Китари. - Я говорил, что из этой девочки выйдет отличный дипломат. Орет она, по крайней мере, достаточно громко, чтобы ее услышали. - Только все больше не по делу, - проворчала едва слышно Крол. Кажется, никто кроме Гайды, находящейся подле нее, ни слова не разобрал. - В любом случае, она права, - Тваугебир взглянул на Крол, и тяжесть частично вернулась в его взгляд. – Мы зря теряем время здесь. Нам давно уже пора последовать за Аватарами. - Алеор Ренон прав, - негромко проговорила Милана, как будто невзначай ни к кому не обращаясь. – Давно пора ехать. - Хорошо, - после минутного колебания все же согласилась Крол. Наградив Китари еще одним хмурым взглядом, она повернулась к ведунам. – Если я задам направление, вы сможете создать эту свою дыру в воздухе, через которую и явились сюда? - Если ты задашь направление и расстояние, которое придется преодолеть, - голос Баруха-джу звучал напряженно. То и дело он неприязненно поглядывал на Тваугебира, но пока на рожон не лез. Хороши же в этот раз ваши Спутники! Все грызутся друг с другом, переругиваются без конца, спорят. Отличная команда получается, мрачновато подумала Гайда. - Точное расстояние я сказать не смогу, - нахмурилась Крол. – Вот только сдается мне, что они сейчас где-то в дне лёта отсюда к северо-востоку. - В дне лёта? И как это понимать? – голос Идиль-ши мог бы заморозить и саму зиму. – Да еще и точного местонахождения их ты не знаешь? Тогда наша сделка аннулируется! - Нет, не аннулируется! – рявкнула в ответ Крол. – Я чую, где они, и смогу сказать точнее, как только окажусь ближе. Как прикажешь мне это свое чутье передать тебе? Проще заставить волка поделиться нюхом с человеком! - Получается, мы опираемся только на какое-то мнимое чутье? – вздернула черную бровь Шайавани-ши. У нее был южный говор, Гайде доводилось слышать его в Латре от заезжих торговцев, которые вели дела в столице Мелонии. Только вот такого темного оттенка кожи ей никогда еще видеть не приходилось. Словно настой из коры дуба. И глаза у нее были такого же глубокого и обманчиво мягкого цвета. Только взгляд, которым она обвела сидящих рядом с Крол в седлах анай и Гайду, назвать мягким ни у кого бы язык не повернулся. – Кто-то еще из вас может подтвердить предположения госпожи? Или, быть может, укажет точнее? - Северо-восток, - кивнула Милана. – А что касается расстояния, то здесь все довольно просто. Попробуйте для начала взять на пару сотен километров к северо-востоку. Как только мы окажемся там, я скажу точнее. - Пару сотен? – Барух-джу недоверчиво оглядел Милану. – Это кто же так летает? - Я! – рыкнула в ответ Крол, продемонстрировав ему жемчужные клыки. – А теперь достаточно уже болтать, открывай проклятый переход, и дело с концом. Меньше всего Гайде хотелось вновь испытывать на себе очередное колдовство, на которое были так щедры последние недели ее жизни. Только вот никто здесь не собирался справляться о ее мыслях и переживаниях по этому поводу. Продолжая переругиваться и спорить друг с другом и с остальными спутниками, ведуны все-таки с грехом пополам принялись что-то делать. Барух-джу повернулся ко всем спиной и начал бормотать что-то себе под нос да водить руками в воздухе, отчего тот пошел странным волнами из тех, какие Гайда уже видела в доме Идиль-ши и несколько минут назад, прямо на этой самой дороге. Смотреть на эти волны было совсем уж невмоготу, и она отвернулась, принявшись разглядывать спутников. Они снова спорили, на этот раз поводом для этого послужила точность определения направления. В груди заскреблось беспокойство, и Гайда тоскливо взглянула на раскинувшиеся до самого горизонта засаженные пшеницей холмы. Зеленые всходы ложились к земле под дыханием теплого ветра. С другой стороны дороги поля отдыхали, и буйным цветом на них цвело разнотравье, полное бабочек и жуков, сладкого запаха цветов и трав, душистой пыльцы, полного острокрылых ласточек, вспарывающих синее небо. Интересно, каково это – летать? Раскидывать крылья и подниматься в эту немыслимую синь. И как только им не страшно? В груди кольнуло, боль усилилась, навалившись на Гайду, словно обрушившаяся лавина камня. Она ощутила, как сгибается под этим давлением, и весь мир выцвел, притух, потеряв краски и цвета, понурился, будто цветок, прихваченный морозом. Судя по всему, не одна она ощутила что-то подобное, потому что Милана рядом с ней нахмурилась и потерла кулаком меж ребер, глядя в пространство. А сидящая рядом с ней Крол заерзала в седле и поторопила ведунов, чтобы те пошевеливались быстрее. Вскоре все было готово, и в воздухе над дорогой повисло размытое колеблющееся пятно. Гайда недоверчиво рассматривала его со всех сторон. Странное дело, если смотреть прямо на пятно, то все, находящееся за ним, расплывалось, как за покрытым сбегающими вниз каплями дождя стеклом. А вот если зайти сзади и взглянуть с той стороны, то никакой ряби видно не было. Как будто этой штуки в воздухе просто не существовало. От таких странностей голова шла кругом. Гайда в очередной раз поймала себя на том, что от всех этих магических штук у нее по коже ледяные мурашки бегут. Конечно, все правильно. Именно потому, что так не любишь и чураешься всего этого, стала первой спутницей Аватар, которые круглосуточно окружены силой. Вот она, логика. Они спешились и, держа лошадей в поводу, по одному прошли через рябящую дыру в воздухе. Мгновение, растянувшееся в вечность под кожей, и Гайда уже стояла на другой стороне прохода, очумело моргая и не совсем понимая, что происходит. Контраст был слишком разительным, чтобы не сбить с толку. Вокруг возвышался стеной тенистый ельник, сильно пахло хвоей, сырой землей, мхами и папоротниками, а воздух был густым и влажным. Солнечные лучи золотили самые кончики густо-зеленых еловых лап, с трудом пробивались сквозь вязкий воздух вниз, образуя конусы света, в которых танцевала мошкара и какие-то мелкие насекомые. Места было совсем мало, да еще и спутники, что сгрудились между плотно стоящих стволов. Ворча, Гайда поволокла прочь от перехода свою перепуганную, упирающуюся, трясущую гривой лошадь, чтобы дать остальным возможность пройти. Путешествие начиналось совсем не так, как ей бы того хотелось. Когда следом за настороженным Тваугебиром из прохода выступил Барух-джу, в густом ельнике и вовсе не осталось места. Ведун принялся бормотать что-то, сворачивая спираль перехода, а Гайда тем временем прислушалась к собственным ощущениям. Они все стали как будто ярче, словно на один гигантский шаг приблизившись к ней. Теперь она чувствовала боль, страх, раздирающую на части тревогу, которые приходили как будто со стороны, наваливались на нее извне, втискивались в грудь назойливо и властно, заставляя и ее саму поддаваться и трепетать в унисон с чужими ощущениями. А еще чувство направления стало гораздо острее. Гайда поняла, что неосознанно потирает грудь и глядит четко на север, словно может разглядеть что-то за разлапистыми еловыми ветвями. - И где же Аватары, а, клыкастая? – в голосе Идиль-ши звенела едва сдерживаемая ярость. – Или ты все еще не можешь этого сказать? - Север, - рассеяно бросила Крол, глядя в том же направлении, что и Гайда. Брови ее тревожно хмурились, да и вся она выглядела напряженной и собранной, как наложенная на тетиву стрела. – Думаю, километров семьдесят, не больше. - Мы должны спешить, - неожиданно подала голос Мефнут, и говорила она так глухо, с таким трудом, что Гайде стало еще больше не по себе. – С ними происходит что-то очень плохое. Я чувствую это. - И долго вы намереваетесь вот так скакать с места на место? – Тваугебир смотрел на спутниц без всякого выражения на лице. – Какова вообще вероятность, что и на этот раз вы не ошиблись с определением места? Крол начисто проигнорировала его вопрос, будто и не слышала голоса эльфа, а вот Идиль-ши бросила на него весьма недовольный взгляд. - Тебя с нами никто не звал, бессмертный. Гайда прикрыла глаза, устало вздыхая. Кажется, они тратили на перепалки гораздо больше времени, чем на какие-то осознанные действия, что могли бы помочь Аватарам. И нас здесь пока только девять. А что будет, когда им присягнут тысячи людей? Они тоже примутся тянуть каждый в свою сторону и пререкаться по любому поводу? Как славно, что я стала наемницей, а не вступила в регулярную армию! - Надо спешить! – вновь повторила Мефнут, и Гайда чувствовала правоту ее слов. Внутри все болезненно пульсировало горячими толчками ненависти и леденящими – страха, которые чередовались так быстро, что от этого начало физически тянуть сердце. Что-то происходило там, впереди. Что-то очень опасное, и Гайда даже не хотела гадать, что это может быть. Нужно было как можно быстрее догнать Аватар, а на месте уже сообразят, что дальше. - Север, семьдесят километров, - резко повторил Барух-джу, вновь принимаясь колдовать. На этот раз уже Гайда не могла заставить себя отвести глаза от его резких, заметно ускорившихся движений. С каждым мгновением страх в груди нарастал, вытесняя одно за другим остальные чувства. Его волны буквально сотрясали ее с ног до головы, одна за другой, накатывая и накатывая, как соленая шипящая пена на берег. Секунды вдруг показались ей бесценными самоцветами, которые просыпались из чьей-то ладони в глубочайшую бездну. И с каждым таким исчезнувшим в пучине самоцветом что-то очень важное исчезало бесследно, что-то очень страшное подступало на шаг ближе к ним. - Есть! – наконец выдохнул Барух-джу, и в голосе его слышалась усталость, а в следующий миг в воздухе перед ними завертелась спираль. Как бы Гайда ни ненавидела колдовские штуки и прочую потустороннюю жуть, а страх настолько переполнял ее, что ждать было просто невмоготу. Нужно было что-то делать, хоть что-нибудь, на чем-то сосредотачиваться, чтобы не было этого сводящего с ума и наполняющего противной слабостью настоятельного давления ужаса. Первой в проход шагнула Идиль-ши, и Гайда, стоящая ближе всего к нему, нырнула следом, постаравшись не обращать внимания на растянутое как простыня время, которое стремительно скручивалось вокруг ее глотки удавкой, грозя то ли свести с ума, то ли стереть в порошок, то ли навсегда оставить ее в этом сером безвременье, внутри полого и ледяного тела прогрызшей реальность насквозь Тени. Еще миг, и в глаза яростно ударило яркое солнце, а во все стороны раскинулось огромное небо. Заморгав, Гайда не сразу поняла, что оказалась на вершине холма, над которым гуляли ветра и плыли облака. Под ногами ластилась к земле под ветром упругая зеленая пшеница, упрямо тянущаяся к солнцу, во все стороны разбегались пологие холмы, поросшие кое-где перелесками. Только все это было неважно. Страх в груди достиг той точки, когда Гайда поняла, что просто не может больше сдвинуться с места, объятая леденящим душу ужасом. Будто ноги ее приросли к земле, пустили корни вниз, стремясь и ее саму утянуть в непроглядный мрак, в спасительную тишину под камнем, где можно спрятаться, забиться, укрыться от всего. Со сдавленным стоном она отступила в сторону, кое-как волоча за собой свою лошадь и сгибаясь пополам от раздирающих грудь чувств. Казалось, даже солнечный свет померк по сравнению с тем, что сейчас выедало ее изнутри. - Ох, Вседержитель! – прошептала рядом Идиль-ши, качаясь, словно подрубленное деревцо, готовое в любой миг упасть. Лицо ее было бледным и совершенно отрешенным. Один за другим выступали из перехода спутники, и все они, за исключением Тваугебира, сжимали руками грудь, клонились вперед, будто ноги их едва держали. Последним прошел Барух-джу, едва не шипя от боли, и за его спиной переход схлопнулся внутрь. - Да что же там происходит?! – простонала Мефнут, почти что повисая на поводьях своей лошади. Встревоженная Китари рядом с ней попыталась поддержать подругу за плечи, но и сама выглядела так, словно в любой миг могла без чувств рухнуть на землю. Гайде очень бы хотелось знать ответ на этот вопрос. Невыносимость, выставленные под обжигающее солнце оголенные нервы – вот как ощущалось то, что сейчас раздирало на части ее грудь. - Куда дальше? – сипло выдохнул Барух. Крол уже открыла рот, чтобы указать ему направление, как вдруг что-то изменилось. В одно мгновение страх выгорел весь, целиком и полностью, как выгорает сухая травинка, брошенная в костер, золотой ниткой вспыхивая до самого основания и рассыпаясь пеплом. И вместо него появилось какое-то ощущение, какого до этого Гайда никогда не испытывала, столь разительно отличающееся от наполняющего ее до этого ужаса, что она буквально пошатнулась, теряя опору под ногами, но каким-то чудом устояв на ногах. Гайда бы и слова ему подобрать не смогла, слишком уж непривычным было то, что сейчас зашевелилось в груди. Это был зов. Тягучий, мощный, поднимающийся откуда-то из самого центра ее существа призыв. Ему не было имени, не было цели, и Гайда не знала, кого же она зовет, или кто же зовет ее саму. На один миг весь мир вокруг нее просто исчез, обратившись все нарастающим и нарастающим исступленным воплем самой ее сути, которая взывала, неудержимо молила и просила чего-то, стремилась на пределе сил в одном единственном неудержимом усилии. А затем пала тишь. Это обрушилось на Гайду сверху колонной сгущенной силы. Будто кто-то взял и просто стер одним движением ладони все звуки, волнения, колебания мира, оставив лишь кристальную прозрачность и глубокую монолитную наполненность. Широко открытыми глазами лишенная дара речи, способности говорить, мыслить, помнить хоть что-то, Гайда смотрела и смотрела вокруг и не понимала, что она видит. Синее небо, по которому ползут облака, толстые спинки шмелей, покрытые цветочной пыльцой, и их деловитые лапки, что возятся внутри раскрытых солнцу соцветий. Бабочки, порхающие на ветру, легкие, разноцветные. Ласточки, прорезающие небо своими треугольными телами, будто крохотные стрелы, что освободились от своей цели и теперь просто наслаждаются полетом. Лица спутников, такие странно открытые, распахнутые настежь изумлением, волшебной простотой тишины, что объяла все. Как будто все маски, все краски, все лживые образы смыл хлынувший с неба, обрушившийся из этой полноцветной хляби поток чистоты. Гайда стала ребенком. В одно мгновение пылью спали с нее все трудные, пропахшие усталостью дорог, потом и тяжелой работой прожитые годы. Рухнуло, как прогнившая кровля старого заброшенного дома, ее прошлое, осыпались трухой ее страхи и радости, ее мысли, ее устремления. Не было больше ни дум, ни целей, ни дорог. Была она, стоящая посреди цветочного поля под синим небом. Такая же простая, как белоснежные венчики ромашек, покачивающиеся на ветру. Дрожа, она поднесла к глазам ладони, разглядывая мозолистую кожу, сеточку линий, которую пересекали старые шрамы. Ее руки, виденные ею миллионы раз, такие знакомые, и при этом – совершенно иные. Как те самые ладошки, на которые она смотрела много лет назад, розовые, маленькие, теплые, совсем еще слабые и неумелые. И ветер ерошил ее волосы точно так же, как тогда, теплый и ласковый, летний. И сквозь подошвы сапог она ощущала твердую землю и перепутанные стебли трав и цветов. И насекомые вокруг жужжали точно так же густо, и пахло пряно, и вообще все-все, абсолютно все вокруг улыбалось ей, живое, звонкое, напоенное допьяна солнцем, наполненное песней и жизнью, светом, таящейся в самой глубине всего лукавой и столь нежной улыбкой, что хотелось плакать. Жизнь. Золотыми перекатами, огромными глотками вливалась в Гайду Жизнь, та самая, что сейчас рассекала крыльями ласточки небо над ее головой, жужжала трудолюбивой пчелой в душистом венчике полевого колокольчика, мчалась с неудержимыми ветрами белоснежным табуном небесных коней-облаков. Жизнь торжествующе звенела и пела в каждой ее клетке, наполняя Гайду первозданным восторгом, распахивая все ее тело наружу, навстречу солнечным лучам и песне ветров, навстречу миру, что таращил на нее густо-зеленые, залитые летом глаза и улыбался из каждой травинки, каждого крохотного кусочка неба, каждой малюсенькой бестолковой козявки, ковыряющейся в пыли под ногами. - Это немыслимо… - едва слышно прошептала Шайавани-ши, широко раскрытыми глазами глядя в небо над головой. Выглядела она так, будто сейчас то ли закричит во всю глотку, то ли без чувств упадет на землю. – Немыслимо!.. - Великая Мани, я слышу Тебя во всем, - пробормотала стоящая рядом с Гайдой Милана, и лицо ее, обезображенное шрамом, стало таким же удивительно мягким и нежным, как крылья крохотной белоснежной бабочки, порхающей на ветру прямо перед ее лицом. - Ну и что вы застыли? – резкий голос Тваугебира показался поразительно грубым на фоне этой невероятной густой тишины, вобравшей в себя весь мир и развернувшей лепестки навстречу Гайде. Она ощутила тонкий усик боли от звука его голоса, который заставил пустоту вокруг поколебаться. – Кажется, нам нужно было спешить. Кто-то из вас говорил об опасности, грозящей Аватарам. И что теперь? Никто не ответил ему. Гайда смотрела на Тваугебира, смотрела во все глаза и поражалась тому, что только что впервые увидела его. Этот острый подбородок, бросающий вызов всем окружающим взгляд ледяных глаз. Эта надменная улыбка на губах и развернутые плечи. Отчего-то он вдруг показался Гайде ужасно сухим, таким иссушенным и безжизненным, какой бывает сброшенная змеиная кожа, долго пролежавшая на солнце и уже начавшая рассыпаться на шелушки. Эльф обводил всех их настороженным недоверчивым взглядом, похожий на сердитого пса. Казалось, сейчас он был за тысячи километров от Гайды, отделенный от нее непробиваемой плотной стеной, сквозь которую и не докричаться вовсе. Гайде вдруг стало смешно. И очень-очень легко, так золотисто-игриво, будто кто-то очень добрый взял, да и превратил ее в солнечный зайчик, что прыгает по журчащим переливам затерянного во мхах и папоротниках лесного ручейка. Аватары все еще были впереди них, теперь уже совсем недалеко, в каких-то нескольких километрах, не более того. И все с ними были хорошо, Гайда знала это так просто и четко, как свое собственное имя. - Вы что, все разом рассудка лишились? – недовольно заворчал Тваугебир, вновь нарушая эту звенящую золотую тишину, полную всех звуков мира. - Похоже на то, - пробормотала Китари, и взгляд у нее при этом был глуповато-счастливый, совершенно отсутствующий. Эльф оценивающе взглянул на нее, затем вновь уставился на Волчиц и ведунов, переводя взгляд с одних на других и темнея от злости с каждой секундой. - Куда нам идти, вы хотя бы можете сказать? Или мы так и будем топтаться посреди поля и скалиться в пространство? Что насчет помощи Аватарам? Что насчет Танца Хаоса? Только сейчас Гайда ничего не могла ему ответить. Она могла только улыбаться солнцу и благословлять этот день, самый яркий, самый живой день всей ее жизни. Кажется, прямо сейчас она родилась на свет, родилась для чего-то иного, чему и имени-то не было. И Гайда знала, что произошло это чудо только благодаря Им.