Commentarii de Bello Panemine (Записки о Панемской войне)

— А теперь скажи, дружище, что там за парочка пристроилась к моим голубкам? — тон Хеймитча был привычно развязан, но сегодня он как никогда прежде вызывал у распорядителя желание ударить старого знакомца чем-нибудь тяжёлым. «Его ещё не хватало в этом компоте», — раздражённо думал Плутарх, хотя, это было ему яснее ясного, не посвятить Эбернети в свои намерения было никак не возможно. Вероятно, именно это обстоятельство более всего угнетало Хэвенсби, и чувство его досады только росло оттого, что не он первым поднял эту тему в разговоре с ментором. — Выпьем? — предложил он и, получив вполне ожидаемый ответ Эбернети, подозвал к себе безгласного с бутылкой чего-то крепкого, по-видимому, изготовленного из сока гигантского кактуса, и потребовал наполнить бокалы. — За нашу победу?! — в возгласе Хеймитча явно послышался вопрос. — За неё, — ответил мастер Арены, — несмотря на то, что на пути её, кажется, появились завалы и змеиные ямы. Но мы преодолеем, не так ли, дружище? — Мы преодоле-е-е-м, — ернически проблеял поддавшийся на провокацию Эбернети свой любимый и навязший в зубах мотивчик(1), — и, что, это как-то связано с теми ребятишками? Иначе, ты сразу бы про них выложил всё, что знаешь… — А ты догадлив, старый алкоголик… — Перестань шифроваться, человек играющий, скажи прямо, чем так опасна эта глупая кукла из Первого?       Замаскированный под модные часы распорядителя индикатор слежки показывал, что место не прослушивается, и тогда он, на всякий случай оглядевшись по сторонам, заговорил: — Она не такая глупая, Хеймитч, от нашей пишущей машинки она избавилась моментально… это во-первых, а во-вторых, прости за каламбур, она не из Первого. Она переводчица из компании, что заявилась сегодня на летающей яхте вести переговоры со Сноу. Ты, конечно, не в курсе. Да и мало кто в курсе, хотя их аппарат находится на площади Парадов… — На площади…? — скривил губы Эбернети. — На площади. Планолет ведь тоже никто из трибутов не видит с Арены. Здесь используется аналогичная технология. — Откуда команда, и о чем они хотят договориться? — Дикари откуда-то с юга. Но дикари воинственные и опасные. Думаю, Сноу хочет нанять их, чтобы подавлять бунты. — И что переводчица? Чем таким она страшна? — Сноу от нее без ума. С первого взгляда. С того дня и часа, когда они вскрыли канал правительственной связи… Именно эта мартышка зачитала первое обращение их царька нашей верхушке. Все это видело несколько человек во дворце, потом и мне дали посмотреть. Я впечатлился. — Понял, — расплылась в улыбке небритая физиономия. — Да что ты понял? Что понял? — манера Хеймитча регулярно приводила Плутарха в бешенство, но он вынужден был себя сдерживать — без помощи ментора его намерениям не суждено было бы исполниться. — Понял, что нашёл великий и ужасный в простой девчонке, каких полно даже у нас на Торговой стороне… — И чего? — А ты что? Не усёк что ли? Тоже мне гений интриги… — нарочито обескураженно махнул рукой Эбернети. — Слушай, победитель, — в голосе Хэвенсби послышалась угроза, — давай-ка не томи! — Какой же ты все-таки глупый, Плутарх… Представь себя на месте того, кому не посмеет отказать ни одна панемская юбка… — увидев реакцию распорядителя он довольно хмыкнул, — а потом ты смотришь на экран и видишь там… — Да, да, дружище… притом, такую, до которой тебе не дотянуться ну никак… — Притягивает то, что недоступно… если ещё добавить, что она как сестра похожа на ту, к которой ты, в смысле, Сноу, благоволил на прошлых Играх, и которую так страшно прикончила моя птичка… — перехватил его мысль ментор Двенадцатых. — Видел бы ты ужас Кэтнисс, когда она первый раз столкнулась с Фиделией… мне будет жаль, если сцена не попала на камеру: там эмоции посильней, чем на Арене, — на мгновение замолк Хэвенсби, — Если это сходство углядела не только трепетная Сойка, но и такой прожженый циник, как ты, то и от Сноу оно не скрылось. — Однако, Плуто, с чего ты взял, что твоя дикарка, как там её — Фиделия — вся такая недоступная? — Ты ведь, надеюсь, не думаешь, что она из какого-то их подобия забубённого вонючего Шлака? Пусть мне отрежут язык, если она не дочка их главного гамадрила… ну, ладно, пусть племянница. Ну, хорошо, пусть троюродная падчерица третьего шофёра пятого гамадрила в их стае, — он лихорадочно искал пути отхода, видимо, сам испугавшись своей страшной клятвы. — Типа нашей Теренции? — Типа того, Хеймитч… Это не тот цветочек, который можно вот так взять, подойти и срезать, за него придется поторговаться с хозяином. У которого есть свои аргументы… — Ты говорил, что Сноу хотел торговаться о чем-то другом… — Я это предполагаю, и я начинаю понимать, как можно расстроить их торг. Благодаря тебе. — Мне? — Да. Общение с тобой — отличный способ перенастроить мозги. Слушай меня. Скоро будут объявлены условия Квартальной Бойни. Я намерен затащить девчонку на Арену, где её прикончат. Между Сноу и её племенем ляжет её искалеченный труп. — Ты сумасшедший, — пожал плечами Эбернети, — как ты себе видишь свалившуюся невесть откуда тёлку в качестве трибута? Вместо кого? Да и никакой она не ребёнок… Чего ты не договариваешь, Плут? — Извини, дружище, это секрет профессии. Придёт время, узнаешь, Хеймитч! Давай ещё по стаканчику за победу…