Долг

- У меня для вас отличная новость, Алексей! - Жизнерадостно заявил Станислав Ильич, в то время как я слезал с кушетки, пытаясь привести в порядок одежду и чувство собственного достоинства. Виктор, привычно склонившийся над карточкой, даже не поднял головы. После того случая прошло уже дней десять, и за все это время он не сказал мне не единого слова сверх необходимого. Мне, в общем-то, тоже было тяжело общаться с ним — пришло осознание, что я сам (хоть и будучи не совсем в ясном рассудке) пытался его соблазнить и к тому же влез туда, куда не просили. Скромный и принципиальный такой, ага... Вдобавок я ощущал некоторую неловкость и перед Юрием, который сам еще неизвестно, какие чувства испытывает и к этой ситуации (может, ему тоже не в радость его природа альфы), и ко мне лично. Я лет 8 общался с ним только на уровне «привет-как дела-до свиданья», случайно встречая у Макса или Миши — во-первых, избегал альф, особенно из числа старых знакомых (береженого Бог бережет), а во-вторых, Юра всегда был в разъездах, на службе, дома появляясь лишь во время отпуска. И если он не переведется на другое место, брак наш будет почти «по переписке». Как шутил Макс — из Орлова выйдет почти идеальный муж по-одесски: «слепой, глухонемой, капитан дальнего плаванья». Правда, это же означало, что на мои плечи ляжет и вся ответственность за воспитание детей и ведение хозяйства, тогда как его роль в этих вопросах будет сводится к пополнению банковского счета, подаркам и вдохновляюще-героической улыбке с фотографий. - Нда? - С вежливым интересом уточнил я. - У вас созрели сразу две яйцеклетки. У вас будет двойня! Видимо, он ожидал, что я буду в восторге, но я позорно взбледнул, представив здоровенный живот и сразу два требовательно визжащих кулечка. Первая беременность и сразу двое! И это при том, что мой опыт обращения с детьми стремился не просто к нулю, а был величиной почти отрицательной. - Это хорошо, да? - Осторожно уточнил я, стараясь не выдавать внутреннего смятения. Молодой омеговед глянул на меня с явным удивлением, откровенно поражаясь моему тугодумию. - Ну да... - Несколько растерянно ответил он, а Виктор захлопнул папку и бесстрастно заметил: - Все нормально, Станислав Ильич. Просто Алексей настолько шокирован — приятно шокирован — вашей новостью, что не может до конца осознать свою удачливость. - Да уж...где там...мне... - Пробормотал я, избегая смотреть на куратора прямо. Откинувшись на стуле, Каверин уточнил: - Рождение двойни уже, как понимаете, сокращает срок вашего заключения на треть. Судьбу ребенка или детей, появившихся после второй беременности, будете решать вы — как и выбирать для них отца. А если ваше поведение и далее будет примерным, то эта вторая беременность будет протекать вне стен Изолятора. То есть уже в начале следующего года вы сможете вернуться к привычному образу жизни и на свободу. Под временную подписку о невыезде, конечно. Так что... будем надеяться, что вы сумеете благополучно зачать и выносить этих близнецов. - Он сумеет. - Улыбнулся доктор. - У Алексея теперь замечательные показатели, а уж какой у вас альфа! Молод, красив, силен, летчик и Герой Р.... Виктор предупреждающе постучал ручкой по столу и улыбнулся. Правда, улыбка больше напоминала дружелюбный оскал очкастой кобры. - Прошу прощения, Станислав Ильич, но вы несколько увлеклись и нарушаете правила. Безусловно, Алексею повезло — и с партнером, и с особенностями приближающейся течки, но это не значит, что вы должны терять из-за этого голову. Хоть я и понимаю ваше стремление всячески приободрить вашего пациента. Омеговед покраснел, как пион, и принялся торопливо собирать вещи. Каверин ушел почти сразу же вслед за ним, холодно напомнив, что завтрак уже подали и что мне нужно себя пересилить и его съесть. Последние дни у меня почти пропал аппетит — организм запустил «программу самоочистки», но питаться все равно пока нужно, иначе у меня потом просто не хватит сил. Размяв вилкой сырники с изюмом, я мрачно гипнотизировал тарелку, уговаривая себя хоть немного поесть. Можно было, конечно, отказаться подчиняться правилам, и пусть делают со мной, что хотят, но после пережитого потрясения испытывать судьбу больше не хотелось. Потому как понимал — то, что им нужно, со мной сделают, нравится мне это или нет. И пусть некоторые говорят: «брак — это узаконенная проституция», лучше у меня будет один «клиент» — не самый худший из представителей своего пола — и на всю жизнь, чем двое-трое (а то и больше) незнакомцев. К тому же выйду я из Изолятора уже омегой: и по документам, и по гормональному циклу — и не факт, что никто из окружающих не захочет познакомится со свободным омежкой поближе. А союз избавит от этого ненужного внимания. Тем паче мало кто захочет связываться с Юрием — он, конечно, не миллионер, но, как все ценные профессиональные бойцы имеет хорошие связи, а при случае - и просто подраться не побрезгует. Свою звезду Героя он носит совершенно заслуженно. Ха, неудивительно, что Каверин одернул Станислава — с перечисленными им достоинствами установить описываемую личность — почти пустяк. Зато теперь я был точно уверен, что номер «три» - это Юрий. Юра. Почему-то мне никогда не удавалось называть - даже про себя - его Юркой или Юриком. И хоть ему предстояло сыграть в моей судьбе ключевую роль и сблизиться со мной так тесно, как только возможно, все это время он находился где-то на периферии моего сознания, безжалостно туда изгоняемый. Но, кажется, пора его ставить на положенное место. Тем паче, судя из вчерашнего письма Макса — тот уже приехал в город, а еще дня через 3-4 мы встретимся с ним... лицом к лицу. Правда, я этого не увижу. Подцепив политый сметаной кусок на вилку, я прикрыл глаза, вспоминая виденные еще на свободе фотографии. Мишка переслал мне их буквально в начале года. Юрий отлично смотрелся в мундире, но и в летном комбинезоне и шлеме тоже был хорош. И улыбка у него совсем такая же, как у прославленного тезки. Надеюсь только, что судьба у них окажется разной. - Алексей, вы капаете сметаной на стол. - Голос Каверина вернул меня к реальности, и я, схватив салфетку, спешно вытер белые пятна. - Вы так ничего и не съели. - Кхм. Ну, я как раз собирался... - Вяло попытался оправдаться я. Тратить силы на спор просто не хотелось. С того момента, как я проснулся после тяжелого нашего разговора — уже не на полу, а в кровати — я пребывал в каком-то расслабленно пофигистичном состоянии, но оно было куда приятнее, чем то, которое изводило меня с самого момента заключения. А потому выходить из него мне не хотелось. Единственное, что меня беспокоило — ощущение, что я видел или слышал (наяву или во сне?) что-то очень важное, но никак не мог вспомнить или осознать, что именно... Виктор сел, закинув ногу на ногу — внешне развязно, но на самом деле закрываясь от меня. - Ешьте, пока дают. Уже послезавтра вам будут приносить только напитки и бульон. Впихнув в рот остывший сырник, я прожевал его, не чувствуя вкуса. Каверин молча наблюдал за мной, изрядно смущая. Перейдя к покрывшемуся противной пенкой какао, я поинтересовался: - Интересно, а альфы переживают из-за того, что они альфы? А не нормальные мужчины? - Мы — совершенно нормальные мужчины, - пожал плечами Каверин. - Самцы новой разновидности Хомо Сапиенс, хоть я не исключаю, что в будущем нашему виду присвоят какое-то иное название. Изменение внешности и генетики рода Хомо происходят не впервые. И то, что многие по старой памяти считают, что «нормальные мужчины» должны иметь отношения только с самками предыдущего, ныне утраченного образца, а не с омегами (хоть, как ученый я считаю, что организм женщин был более функционален) — недоработка нашего образования. Люди по привычке мыслят старыми образами и схемами. Впрочем, как я слышал — с этим все же решили бороться. - Да, хотят «изгнать» все изображения и упоминания женщин. Но это же невозможно? - Просто это работа не на один день. Конечно, полностью лишить людей знаний о том, что когда-то существовали женщины и как они выглядели — едва ли удастся. Но со временем людям можно внушить все, что угодно. Так, например, развалили СССР. Тупо убедив его же население в том, что он — империя зла (что развязало руки политикам, давно желающим прибрать к рукам активы этого государства). Хотя это было чистой воды враньем. А тут даже никакой лжи не будет — просто нужно донести до людей простую истину, что человеческий род изменился, получив новые типы самцов и самок (давайте откинем все эти сбивающие с толка названия, вроде «мужчин-женщин», «альф-омег» и назовем всё своим именем). И что фертильную самку прежнего образца теперь можно встретить только «31 июня, в лунный день». - Спасибо, я тоже смотрел вчера эту передачу. - С некоторой иронией протянул я. - Мне еще понравилось предположение одного из гостей программы... Что-то вроде... Да, учитывая, что у нас теперь не два, а три пола - со временем должно будет изменится и социальное устройство общества. В частности, альф со временем тоже станут ограничивать в правах, причем еще сильнее, чем омег. - Теория о том, что особи, занятые рождением и воспитанием детей, рано или поздно вытесняются из активной общественной жизни особями, которые занимаются производством благ? И что со временем, на вершине социальной пирамиды окажутся беты, после них — омеги, а в самом низу — альфы, как представляющие наименьшую ценность? - Угу. - Извините, если разочаровываю... - Послал он мне свою привычную кривоватую улыбку. - Но открою небольшой секрет, который еще не дошел до наших телевизионщиков. Число новорожденных бет сокращается с каждым годом. - То есть... - То есть они вымирают. Что вполне логично — они люди иного типа, размножение которых полноценно осуществимо лишь с помощью женщин. И - через какое-то время общество будет состоять, как и прежде — из двух полов. Со всеми последствиями для социального устройства. - Как-то он... как-то неправильно человек развивается.... - Несколько разочарованно буркнул я. - Нелогично. Вы же сами сказали, что женщина функциональнее.... - Почему? - Наигранно вскинул брови куратор, ставя грязную посуду на поднос. - Человечество, как и хотело, сократило свою численность, к тому же в обществе уже всё равно шел процесс унификации полов. При этом с особым тщанием ликвидировалась именно женская составляющая общественного сознания и культуры. «Вот только слишком быстро это все произошло. Да и вирус, как выражение эволюции человека... ». «Если бы он просто уничтожил женщин — то это на что-то еще походило бы. Но породить еще и «заменитель» для воспроизводства населения — как-то это слишком любезно с его стороны, не находишь?» Кто это сказал? Или это я сам подумал? Уже стоя в дверях, Виктор внезапно обернулся: - Не окажете ли вы мне ответную любезность? - Ну... - Над чем работал ваш брат, Олег Иванович, в последнее время? Могло ли это как-то повлиять на... его внезапное исчезновение? Я тут же насторожился, вспомнив, что Виктор знает о судьбе Олега больше, чем любой член нашей семьи. В последнем письме Максим опять написал, что сведений о нем нет никаких — папа уже пошел ставить свечки «За здравие» во все храмы. И это наверняка очень насмешит Олега, когда он вернется. Судя по тому, как у куратора дрогнули ресницы и чуть сузились глаза — он заметил мою нервозность. А я понял, что могу ответить ему только чистую правду... - Я не знаю. - Не знаете? - Чуть недоверчиво переспросил он. - Да. - Подтвердил я, с некоторым изумлением осознавая, что действительно — я да и вообще никто из нашей родни никогда не знал, чем именно занят Олег. Он жил отдельно, тоже вечно мотался по командировкам и экспедициям, он приезжал в гости, шутил и говорил-говорил-говорил... что угодно, кроме того, над чем работает. Если Виктор впрямь читал его статьи и монографии — то тоже знает об этой стороне жизни Олега больше, чем любой из нас. - Он никогда не рассказывал... Да, мы и не понимаем... - Сбивчиво пробормотал я, словно извиняясь. - Он всегда такой начитанный был... Виктор понятливо и понимающе кивнул головой и вышел. Через два дня, как и предполагалось, у меня началась течка.