***
Омеги вообще боялись их куда сильнее, чем женщины. Женское тело лучше подходило для деторождения, но, бывало, погибали и они - даже в эпоху развитой медицины. Не говоря уже о более ранних временах, когда каждый пятый «обитель могил» был молодой женщиной до 25 лет, умершей при родах. А у омег осложнения случались намного чаще, чем у женщин. Сказывалась и нехватка знаний у медиков, и гораздо менее удобное строение тела, из-за которого малейшее отклонение становилось опасным для жизни. Главные неудобства доставляла матка, полностью скрытая внутри тела. Родовое отверстие почему-то не формировалось ни при выкидыше или гибели младенца в утробе, ни при преждевременных родах (а те случались часто) - только при родах в срок. Поэтому во всех описанных случаях требовалось кесарево сечение. А это всё же полостная операция, требующая и хороших лекарств с инструментами, и соответствующих врачебных навыков. И, конечно же, такое строение тела делало неосуществимым аборты (по крайней мере, в массовом порядке) и прерывания беременности с помощью каких-либо препаратов. Второй особенностью - вызывающей преждевременные роды - было строение таза. У омег он напоминал что-то среднее между мужским и женским – «внешняя» часть выглядела, как мужской - высокий и узкий, но просвет малого таза был шире и сами кости толще - как в женском. И всё-таки ребенок не мог в нем устроиться комфортно, и поднимался выше, из-за чего гораздо сильнее давил папе на внутренние органы или же на тазовые кости, которые у омег все же были тоньше, чем у женщин, да и общее их расположение делало эту часть скелета весьма уязвимой. Понятно, что все это отражалось на здоровье омег не лучшим образом. На поздних сроках приходилось обращаться с ними, как с хрупкими елочными украшениями, которые могли треснуть от малейшего неловкого прикосновения пальцев. А еще, как оказалось, далеко не все омеги могли легко родить сами: часто ребенок просто не мог протиснуться через просвет таза – если тот был мал или больше напоминал мужской - и погибал вместе с омегой. Бывали, конечно, и случаи нормальных естественных родов, но надо ли говорить, сколько омег первого поколения погибло во время беременности и родов в тот период? Всё это стало причиной буквального вымирания народов, не имевших должного уровня медицины, а среди выживших породило многочисленные споры. Кто-то придерживался мнения, что лучше будет по умолчанию делать всем омегам кесарево сечение, или даже стимулировать преждевременные роды на седьмом месяце. А их оппоненты считали, что лучше «предоставить все природе» - мол, пусть выживают только дети, появившиеся на свет естественным путем, так в человеческом генофонде закрепятся лучшие, жизнеспособные формы строения тела, отчего заурядная беременность перестанет напоминать игру в «русскую рулетку». К счастью, или нет – к сторонникам второго мнения прислушивались мало. Статистика ужасала правителей, госслужащих и обычных граждан уже сейчас - даже без «списания со счетов» детей-кесарят и «нежизнеспособных» омег. Например, население России в 2015 году составляло примерно 144 миллиона человек: 76 миллионов женщин и 68 - мужчин. При этом численность женщин превышала численность мужчин в группах старше 45-50 лет, а среди детей, молодежи и взрослых детородного возраста между полами соблюдался относительный баланс. Уровни смертности и рождаемости в последние годы перед Эпидемией были относительно равны. И такая картина хорошей НЕ считалась. Россия же конца 60-х годов ХХI века, даже втянувшая в себя мигрантов из Восточной и Центральной Европы, а также Средней Азии, была населена лишь 50 миллионами человек, включая 9 миллионов альф и 5 миллионов омег. Примерно 0,5 миллиона человек составляли выжившие женщины, самым молодым из которых исполнилось 75 лет. То есть основу населения составляли беты, чей средний возраст равнялся 40 годам, так как большинство из них рождены были женщинами - в период с 2016 по 2035 года. Число альф и омег детородного возраста (от 16 до 40 лет) составляло соответственно 5 и 3 миллиона, а на смену им (группа от 0 до 15 лет) подрастали всего 3 миллиона альф и 1 миллион омежек, плюс 2 миллиона бет. В других государствах ситуация была в чем-то хуже, в чем-то лучше, но в целом выходило «одинаково хреново». Иными словами, многие страны, лишь недавно восстановившие на своих территориях относительные мир и порядок, стояли на пороге еще одного страшнейшего демографического перехода, который неизбежно влек за собой экономический, социальный и политический кризисы. К тому же, даже «после шторма» останется разбалансированное соотношение полов: омеги будут составлять лишь шестую часть населения, причем на каждого омегу будет приходиться по 2-3 альфы, а в некоторых регионах - и того больше. Оптимизм внушало лишь то, что еще не так давно - когда современные средства связи, транспорт и уровень производства не существовали даже не бумаге – даже небольшого (по меркам ХХ-го века) населения хватало для благополучного развития и государств, и культуры. Например, в Российской империи при Петре Великом жило всего 17 миллионов. Да и кто знает, какую форму примет общество после демографического перехода? Будет ли оно так уж плохо? Правда, мысли эти не облегчали участи тех, кому предстояло пережить социальную катастрофу – причем уже в ближайшие годы. Да и устройство, которое общество стихийно приняло в годы ослабления или гибели государственных институтов, радовало мало. Нехватка женщин и омег вызывала споры между альфами и их семьями, выливавшиеся в похищения, стычки или продажу омег их же родственниками. Это, в свою очередь, привело к тому, что омег стали держать за семью замками. Расцвела работорговля. Торговали, в том числе и детьми всех полов - после того, как пенсии и счета в банках обратились в дым и воспарили к небесам - самым надежным «капиталовложением на старость» стал именно ребенок. В семье Войновичей (из которых был папа Алексея Смирнова) - из 12 выживших детей украли четверых - двух бет и двух омег. После этого Сергей - последний омега в семье, и маленькие Войновичи выходили из дома только в сопровождении кого-нибудь из старших родственников и строго по необходимости. Но и это не гарантировало безопасности – крупный налет, который удалось отбить лишь благодаря чуду, заставил жителей хуторка пойти под защиту устанавливающейся центральной власти. На территориях, контролируемых государством - за счет регистрации, жесткого контроля и постоянных проверок - подобные безобразия происходили крайне редко, отчего омегам и детям уже не надо было прятаться по углам и шарахаться от каждой тени. Спустя несколько лет - по мере распространения верховной власти и на другие обломки страны – отыскались и следы троих пропавших Войновичей, но один из бет - Ярослав - пропал окончательно. Второй - Илья - оказался под Саратовом, но уже успел привыкнуть к новой семье. 15-летний Борис умер во время беременности - так как «муж» побоялся пригласить врача, а Родион на Южном Урале за 10 лет успел произвести на свет двоих малышей и трижды стать вдовцом. Но и установившиеся порядки нельзя было назвать идеальными. Безопасность обеспечивалась за счет жестоко контроля над обществом, которое было далеко не «социально ориентированным», что и заставляло многих людей изначально его сторониться. А теперь над ним - как гребень цунами над кораблем - нависал еще и приближающийся кризис. Социальными благами - отпусками, бесплатной медициной, жильем, средним и высшим образованием или скидками на них - пользовались лишь омеги. Но за это от их требовали или обзавестись семьей, или «отработать» в Демцентрах. Ясное дело, что такое решение вопроса бесило не только омег, но и альф, большинство из которых или вообще не имели и единой надежды сочетаться с омегой, если не приглянулись никому из них, или вынуждены были проходить через бумажную волокиту и кабинеты чиновников, если речь шла о заключенных, лишенных личного выбора. Разумеется, и бет, «оплачивающих весь этот банкет», но получавших от него в лучшем случае 1 ребенка на 100 желающих - эта система не устраивала. Также три эти группы делились (уже внутри себя) по политическим убеждениям, народным и религиозным обычаям, месту жительства, состоянию и доступу к власти, образуя диковатый пестрый узор российского общества, в котором тут и там встречались воистину гордиевы узлы противоречий. Объединяло всех этих людей только одно - осознание, что даже такая жизнь - меньшее из зол, и надежда при первой возможности «дернуть одеяло на себя».***
Поэтому – да, роды пугали. Тем более что врачи сказали: «СТОИТ ПОПРОБОВАТЬ дать ребенку появиться на свет естественным образом». Конечно, едва ли в Изоляторе позволят умереть Мише или его ребенку – нет, при малейшем намеке на опасность проведут операцию, но… но даже мысль о необходимости несколько часов лежать с раздвинутыми ногами перед другими людьми и орать благим матом вызывала прилив крови к щекам. Но, по крайней мере, в отношении родов омега знал, чего ждать и чего бояться. Куда больше тревожила неизвестность после них, после выхода из Изолятора. Что за мужа подобрал ему отец? В том, что Андрея послал именно он – Миша не сомневался ни секунду, хоть тот никак не дал понять, что выполняет чью-то просьбу или поручение. Все выглядело «натурально». И в то же время предложенный «выход» вполне в отцовском духе - сын, наконец, остепениться, осядет и перестанет баловать себя нелепыми фантазиями. Хотя бы один из сыновей. И все же Мишу смущала одна мысль: «Неужели отец не мог найти никого лучше?» От Глотова за версту несло посконным образцовым пролетарием. Безусловно, современные рабочие – совсем не похожи на тех, кто строил «страну советов» и которым «было нечего терять, кроме своих цепей». Вполне возможно, что Андрей зарабатывает больше, чем Миша и его папа вместе взятые; да и, судя по речи, на отсутствие интеллекта пожаловаться он не может. И среди хороших знакомых Орловых имелись «синие воротнички», но между понятиями «дружить» и «создавать семью» имелось различие. И существенное. «Вот зачем?! Отец решил надо мной поиздеваться столь оригинально? Едва ли. Скорее всего, Глотов – голодранец и отец его услуги просто купил». Эта мысль тешила самолюбие омеги, превращая альфу из то ли насильника, то ли спасителя в заурядного наемного работника или даже игрушку. Правда, внутренний голос чуть слышно подсказывал, что это мнение неверно и несправедливо. Но этот шепот легко заглушался уверенностью в том, что хороший человек без причины в Изолятор не сунется. «Только урод – лицом или сердцем - раз уж им свободные омеги побрезговали». Но бросая взгляд на запястья, на которых всё же не осталось следов от наручников (предусмотрительно надетых на буйного омегу для «первой брачной ночи» сотрудниками Демцентра) и, вспоминая, какие эмоции их вид вызвал у Андрея, Миша не мог не склоняться к выводу, что проблемы у его будущего мужа, скорее всего, с внешностью…