***
Наглый желтый свет подъезда вспорол темноту квартиры, выхватил край шкафа и ручку детской коляски. - Темно, - зачем-то произнес Володя и щелкнул нашедшимся рядом выключателем. Светлее не стало. Зато накатило неприятное чувство – словно он заглянул в провал разрытой могилы. - И верно, он же свет отключил, - спохватился сопровождавший Багрова пожилой бета, сосед Каверина. Федор Петрович чуть отстранил следователя и, войдя в прихожую, легко отыскал счетчик и щитовую. Освещение оказалось хорошим – даже многолетняя пыль на лампах не помешала ему ударить по глазам. Чуть сощурясь, Владимир осмотрелся. Когда-то это была типичная квартира, одна из многих в этом доме и этом городе. Чувствовалось, что хозяева ее были людьми молодыми и беспокойными, и особого внимания ей не уделяли. Вещи – новые, недешевые, но явно приобретались «по капризу», не имели продуманного размещения, друг другу мешали. У этого дома еще не было единого «стиля», единого духа. А те, кто здесь жил, еще только притирались друг к другу, каждый день тихо и беззлобно «воюя» за границы своей личной территории. Багров уловил все это буквально спинным мозгом, на уровне интуиции, и то – сказалось недавнее посещение Глотовых (вернее, брата-близнеца пропавшего Орлова). Там, несмотря на наличие двух общих детей, тоже царила эта неустроенность молодой семьи. В этих же стенах детский голос так и не зазвучал, и дом, словно обидевшись, ушел в себя, умолк. Звук шагов отдавался так, словно квартира была совершенно пуста, и в ней не было не только людей, но и вороха собранных ими вещей. Наконец, Володин взгляд остановился на Федоре Петровиче, с интересом рассматривающего его из-под больших очков в роговой оправе. Появление опера его не удивило и не испугало. Скорее, старик переживал все это, как небольшое приключение, каких в его тихой одинокой жизни явно не хватало. - А вы не удивляетесь…? - Чему? Вам? Я так считаю, Вите с вашим братом общаться часто приходится. Работа такая. Какая уж есть… Да, и доводилось уже видеть здесь полицию… по его же делу. Надеюсь, он ничего… - Нет, с ним все в порядке, вы не волнуйтесь. Нам просто нужно было поговорить. А на работе его сейчас нет, вот и… - монотонно заговорил Багров и вдруг спросил, - А что… это здесь же и случилось? Из краткого отчета о Каверине Володя уже знал, что тот после смерти мужа пытался покончить жизнь самоубийством, но подробностей там не было и выяснять их пока не стали. Громов настоял, чтобы Багров сначала встретился с Мишей, а к куратору пока не совался. Но после разговора с Орловым, проезжая на дребезжащем трамвае неподалеку от дома Каверина, Владимир почему-то сошел на ближайшей остановке. За каким чертом он решился нарушить «пожелание» начальника – он и сам не знал. Если Каверин и впрямь как-то причастен к исчезновению Алексея Смирнова, то этот «неофициальный визит» его только спугнет. Искать же тут следы недавних событий – бессмысленно, с первого взгляда видно - квартира нежилая. Хотя, леший его знает… - Да здесь пятна до сих пор остались, - Федор Петрович распахнул дверь в ванную, из которой потянуло теплым и затхлым воздухом, и указал на темные разводы на плитке и на внутренней стороне ванны. Володя заглянул внутрь, и его отражение разбилось в змеином клубке трещин. Полочка под зеркалом тоже была расколота и мыло, паста, щетки, пена для бритья валялись на полу. Молодому оперу доводилось видеть много неприятных вещей. В этой комнате вроде бы не было ничего пугающего или жуткого, но у Багрова отчего-то начали нервно подрагивать губы, а волосы на затылке поднялись дыбом. Он резко шагнул назад и жадно вдохнул сухой, но куда более живой воздух прихожей. - Кто его обнаружил? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать. - Я и обнаружил, - пожал плечами сосед, – с тех пор и являюсь, так сказать, основным свидетелем. - А как вы… - начал было Володя, но потом вспомнил, каким образом сам здесь оказался. – У вас уже тогда были ключи? - Да. Они ж постоянно были в командировках, а тут мало ли… Трубы прорвет, ключи забудут... - Гм, но вот едва ли вы ими пользовались, когда они хозяева были дома. Одним словом - как вы узнали, что Виктору нужна помощь? Старик как-то странно моргнул, нахмурился и ответил, но с какой-то неуверенностью: - Он сам мне позвонил. Но я конечно не вот так сразу… середина ночи была. Пока оделся, пока ключи нашел… От первой фразы Володя испытал облегчение и разочарование. Страшная игра со смертью и мучительная боль, которая, казалось, въелась в эти стены - на поверку оказалась банальной истерикой, а выдающийся ученый со сложной судьбой – рафинированным интеллигентом, испугавшимся вида крови. Но последние слова Федора Петровича несколько выпадали из этой простой схемы. Зато стала понятна его неуверенность. - Так… что ж – он вам позвонил, потом захлопнул дверь и пошел вскрывать себе вены? Ведь ни в подъезде, ни в прихожей пятен нет. Ну, это уже ни в какие ворота… Словно какая-то капризная институтка. Старик пожал плечами, но снова как-то неуверенно. - Да я как-то тоже не ожидал. Такой спокойный, теплый мальчик был, и вдруг… Но изменился он сильно. Потом – после возвращения из больницы – точно. Говорить странно так начал… - Как? - Как диктор в телевизоре. Не говорит, а вещает. И слышит только себя. Правильно, наверное, что их всех на учет ставят. Да, вот оно – то, что смутило Багрова после ознакомления с досье Каверина. Ряд профессий для неудачливых самоубийц закрывается наглухо, так как эти люди считаются потенциально опасными для общества. И таким законам и настороженному отношению к ним уже не первое столетие. Тот, кто не жалеет себя – способен на что угодно. «Неужели в Изоляторе такие проблемы с кадрами, что там разрешено работать людям с неустойчивой психикой?» Володя раздраженно, но негромко щелкнул каблуком о пол, развернулся и заглянул в соседнюю комнату, оказавшуюся спальной. Посеревшие занавески на окнах, телевизор, разобранная постель, остатки какой-то еды в тарелке на столике, детская кроватка в углу… - Он, что же, и дня потом здесь не жил? - И часа. У него квартира там есть… и у деда дом, под Саровом. Оперативник кивнул, зашел в спальню, потом направился в другие комнаты. Федор Петрович наблюдал за ним, как и за всеми предыдущими его «коллегами». Тоже не найдет ничего необычного, козырнет на прощание, извинится за беспокойство и уйдет. - Простите, а вы уверены, что той ночью вам в дверь позвонил сам Каверин?***
- Ни личных врагов, ни соперников Орлов не имел. Даже завистников – так как пользовался у сослуживцев уважением. Так что по этой линии вырисовывается лишь преступная халатность обслуживающего персонала. М-да… - Громов оторвал взгляд от экрана, - Володя, ты меня слушаешь? Тот встрепенулся, словно разбуженный. - Конечно! - И что ты обо всем этом думаешь? - Пока рано делать какие-то выводы, - явно передразнивая манеру своего шефа, ответил тот. Чуть стушевался под его многозначительным взглядом, - Отсутствие соперников в работе не означает их отсутствия вообще. - Что верно – то верно, - разглядывая отбитые костяшки на руках подчиненного, согласился Громов. – Ладно, сейчас мы не о твоих амурных делах… Это дельце новыми деталями обрастает, прямо на глазах. В нем уже два трупа. - Кто?! И когда успели? - Пока ты на выезде был. Пришло тут одно заключеньице. Сами-то тела чуть раньше нашли – соседи приехали «дачный сезон» открывать, а из одного дома смердит – хоть святых выноси… Н-да. А в доме – два трупа. Огнестрел, в голову. С близкого расстояния, умело, - Громов щелкнул зажигалкой, закурил. – Причем, судя по анализу ДНК – один из них как раз и изнасиловал пропавшего омегу. И подстрелили его во время этого самого процесса. Сам-то он просто таксист и на этом можно было бы точку ставить. Слетела резьба у мужика… Машину, правда, не нашли пока. Но вот хозяин дачи – сотрудник Изолятора. Парикмахер. И с убийцей, очевидно, знаком. Дал ему спокойно войти и приблизиться. - Банда? Парикмахер – наводчик, допустим. А смысл? Кто заказчик? Глеб пыхнул сигаретой: - Кто угодно. Возможно, живет за границей и похищения поставлены на поток. Хотя в нашем районе это первый случай. Поэтому, полагаю, заказчик – местный, и он же их и пострелял. Или деньги решил сэкономить, или… - бета вновь скользнул взглядом по костяшкам Володи, - Так что езжай-ка ты завтра к этому Каренину… черт, Каверину. Совсем заработался, ночь на дворе. - А что, его уже нашли? - А он и не терялся, в общем-то. Поэтому мы и не особо спешили. Частная психиатрическая клиника под Саровом. Обычное ежегодное обследование и процедуры. - Пардон, что? – откровенно обалдел Багров. – Так он еще и… - Всех самоубийц ставят на учет и заставляют регулярно проходить обследования. Плюс у него какая-то хитровывернутая форма депрессии. Впрочем, таких больных там, в основном, и лечат. Тем паче, что причин для депрессии у нашего поколения предостаточно. Настоящих психов – именно это ты хотел сказать? – там мало. Но поскольку имеются – запросто из этого милого загородного санатория не выйдешь. Хотя пациентам, вроде Каверина, свободный выезд и разрешен. Но сейчас, после нашего звонка главврачу, ты не волнуйся – тебя там точно ждут.