***
Было уже далеко за полночь, а Гермиона всё ещё продолжала перемывать котлы после очередного учебного дня. Вот уже два месяца как она работала в Хогвартсе и за это время уже не раз думала о том, что писать то письмо было плохой идеей. Её новые коллеги, многих из которых знала ещё по временам обучения, были с ней холодны до отчуждения, но этого она всё-таки ожидала. Хуже обстояли дела с учениками — до Гермионы постоянно доносились похабные шуточки. Пусть они были сказаны и не в её адрес, но все прекрасно понимали, кого именно имел в виду автор остроты. Но на вершине всего и вся стоял он — Северус Снейп. Ещё в день своего прибытия в школу Гермиона поняла, что отношение к ней у Снейпа нисколько не изменилось. А понимание того, что Хогвартс — это её последняя надежда на нормальную жизнь в магической Британии, казалось, даже прибавило ему фантазии в изобретении оскорблений. Гермиона до сих пор помнила тот их разговор, состоявшийся в его кабинете в присутствии почти всех преподавателей, которые просто стояли и молча смотрели, как её унижают… — Что ж, мисс Грейнджер, как видите, слава — это далеко не всё в этой жизни. Тем не менее вы здесь, и я должен сказать несколько слов о вашем дальнейшем пребывании в стенах школы, — проговорил Снейп, глядя куда-то за спину Гермионы, словно её тут и не было. — Ваша комната будет находиться отдельно от всех рядом с кабинетом Зельеварения. Ввиду тонких стен в замке мне не хотелось бы, чтобы ваш беспокойный, кхм, сон мешал другим преподавателям. Услышав эти слова, да еще и чей-то смешок, Гермиона покраснела. Она предполагала, что Снейп не упустит шанса напомнить ей о прошлом, но чтобы вот так сразу, в первый же день, при всех преподавателях?! Какое ему дело до её личной жизни? Но сейчас ей нужна была работа, поэтому Гермиона только опустила голову, надеясь, что это хоть чуть-чуть скроет её покрасневшее от стыда и обиды лицо. А Снейп тем временем продолжал: — О непосредственных ваших обязанностях мы поговорим позже. Так как вы являетесь всего лишь помощником-лаборантом, ваше присутствие в Большом зале за преподавательским столом невозможно, как и за столами учеников. Можете есть в своей комнате или на кухне. Думаю, вы будете рады компании эльфов, за чьи права так рьяно боролись. Что вы на это скажете? — спросил Снейп, как будто не понимая, что ничего, кроме согласия, от Гермионы не может сейчас исходить. — Да, — тихо проговорила она, не поднимая головы, ожидая, что на этом унижения закончатся. Она ничего не имела против эльфов и возможности принимать пищу у себя в комнате была только рада, но по факту её только что официально сделали никем. В Хогвартсе были ученики, преподаватели, эльфы, привидения. Каждый из них обладал определенным положением, и Большой зал создавался таким именно для того, чтобы это всё подчеркнуть, чтобы все чувствовали чёткую структуру школьного устройства. Но, запретив Гермионе бывать в Большом зале, Снейп вычеркивал её из этой системы. Даже Филч сидел за преподавательским столом, являясь, по сути, лишь уборщиком и ночным сторожем. А вот она теперь была никем. — Мисс Грейнджер, — тем временем проговорил Снейп таким голосом, что Гермиона внутренне сжалась, ожидая очередной «удар», — я понимаю, что правила приличия вам в некоторой мере чужды, но здесь мы требуем неукоснительного их соблюдения. Потрудитесь смотреть на собеседника, когда отвечаете на заданный вопрос. Итак, что вы скажете в ответ на эти условия? Слова Снейпа, сказанные с презрением и издёвкой в голосе, резанули Гермиону по сердцу так больно, что вместо ответа ей захотелось выкрикнуть: «Да за что же вы меня так ненавидите?!». Но так смогла бы сделать прежняя Гермиона, а эта лишь подняла голову и, надеясь, что слезы всё же подождут еще пару мгновений, посмотрела на Снейпа. — Хорошо, директор, я согласна на ваши условия, — проговорила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — В таком случае можете быть свободны, — глядя ей прямо в глаза, ответил Снейп. — Занятия начинаются завтра в девять. Надеюсь, вы не отвыкли рано вставать и окажетесь на рабочем месте вовремя. Можете идти, вы не должны присутствовать при обсуждении учебного процесса. Это не в вашей компетенции. Снейп закончил говорить, но взгляда от лица Гермионы не отвел. Остальные преподаватели тоже молчали и смотрели на стоящую посередине кабинета девушку, которая вновь покраснела от прямого намека на то, что она практически год не работала по известным всем причинам. И никаких напутственных слов. Даже Минерва МакГонагалл, которая когда-то называла её своей лучшей ученицей, лишь молча смотрела на старающуюся сдержать слезы Гермиону. Понимая, что на этом её аудиенция закончилась, Гермиона развернулась и пошла к выходу из кабинета. Уже у самой двери она услышала, как Снейп произнёс: — Хогвартс всегда оказывает помощь нуждающимся волшебникам, но аморальности он не потерпит. На секунду Гермиона замерла, но потом всё же повернула ручку двери и вышла из кабинета. Пару лет назад, если бы она услышала в свой адрес такое, то произнёсший эти слова познал бы на себе, каким может быть её гнев. Сейчас же Гермиона лишь шла по пока ещё безлюдным коридорам Хогвартса в свою комнату, до боли кусая губы, чтобы не дать слезинкам, выступившим в уголках глаз, скатиться по щекам. Таким был её первый день в Хогвартсе. И вот теперь, по истечении этих месяцев, Гермиона понимала — тогда всё прошло вполне сносно, если сравнивать с тем, что последовало дальше. Как она и предположила в день получения письма, её работа заключалась лишь в принеси-подай-убери. При этом Снейп не упускал случая высказать несколько замечаний в её адрес. Точнее, никогда не говорил прямо, но она знала, кого он имеет в виду. И хуже всего, что и ученики это понимали. Конечно, никаких смешков на уроке не было, но ей и взглядов с ухмылками хватало за глаза. Первое время Гермиона ещё пыталась понять, в чём причина такой острой неприязни, но потом перестала анализировать, признав для себя то, что Снейп её просто ненавидит, а взял в Хогвартс лишь из-за возможности вновь продолжить старое. Только вот теперь он имел над ней гораздо больше власти…***
Наконец, все котлы были вымыты, а столы протерты. Часы показывали уже начало четвертого, когда Гермиона вошла в свою комнату и, даже не раздеваясь, упала на кровать. Сил не хватило даже на то, чтобы её расстелить. Можно было бы всё очистить при помощи магии и закончить пораньше, но тут было два аспекта, вынуждающих поступить иначе. Во-первых, сегодняшнее зелье не поддавалось магическому очищению. Конечно, можно было заколдовать губку, чтобы та сама всё помыла, но руки в данном случае были более чувствительным и точным инструментом. А во-вторых, Снейп вообще запретил ей пользоваться магией, если она хочет остаться в Хогвартсе. «Ваша должность не требует каких-либо особых навыков, так что без волшебной палочки вы вполне сможете обойтись. Тем более, думаю, вам это уже вполне привычно», — сказал он тогда. Но, было ещё и «в-третьих» — физический труд позволял отрешиться от этого мира, уйти в себя, в свои мысли и быть там хотя бы кем-то, жить не воспоминаниями, но на время забывать обо всем произошедшем. Чувствуя, как болят спина и руки, Гермиона перевернулась на другой бок и попыталась заснуть. Вот только сон, как назло, не шёл. Обрывки мыслей и воспоминаний всё время кружились в голове, не давая расслабиться. Проворочавшись какое-то время с боку на бок, она все же задремала, но раздавшийся грохот заставил вновь проснуться. Открыв глаза, Гермиона некоторое время тихо лежала в кровати, пытаясь понять, откуда этот грохот мог исходить, и не был ли он плодом сна. Однако ничего подобного не повторялось. «Может, все-таки приснилось?» — подумала Гермиона, вновь закутываясь в одеяло и надеясь, что сон не заставит себя долго ждать. Но стоило ей закрыть глаза, как снова донёсся этот грохот. Теперь уже Гермиона поняла, что шум слышен сквозь стену, смежную с классом Зельеварения. — О нет, — пробормотал Гермиона, вскакивая с кровати, — неужели опять Пивз пробрался в кабинет? В несколько секунд она оказалась у двери и выбежала в ночной коридор. Ей нужно было спешить, на ликвидацию последствий прошлого погрома пришлось потратить целый день, собирая рассыпавшиеся ингредиенты под язвительными замечаниями Снейпа, которые сводились к тому, что нечасто можно увидеть гриффиндорца, самостоятельно разбирающегося с плодами своей невнимательности. — Я поздно закончила уборку и от усталости, наверно, не услышала, как он проник в кабинет, — все же попыталась оправдаться тогда Гермиона. Но в ответ лишь прозвучало: — Оправдывается тот, кто считает себя виноватым. В ваших же интересах не допускать такого в дальнейшем. Надеюсь, к завтрашнему дню вы сумеете навести тут порядок. Или великая Гермиона Грейнджер способна лишь на первую полосу попадать? После этих слов он вышел из кабинета, оставив девушку наедине с разгромленным кабинетом… И вот сейчас Гермиона подбегала к приоткрытой двери в надежде, что успеет выгнать Пивза до того, как тот причинит хоть сколь-нибудь серьезный ущерб. Однако, влетев в класс, она увидела, что Пивза там не было. Все стояло, на первый взгляд, на своих местах так, как она и оставила буквально час назад. Но грохот все-таки был, да и дверь кабинета приоткрыта… «Может, кто из учеников пробрался», — подумала Гермиона, вспоминая, как в свое время таскала отсюда ингредиенты. Стараясь ступать как можно тише, она пошла между столов, пытаясь разглядеть в полутьме непрошеного гостя. И в дальнем углу она всё-таки заметила сдвинутый с места стол. «Ну вот и попался!» — торжествующе подумала Гермиона, понимая, что, скорее всего, именно там и притаился проникший сюда возмутитель спокойствия. Быстрым шагом она устремилась туда, но каково было её изумление, когда вместо нарушителя увидела лежащего на полу Северуса Снейпа. Первое желание было — как можно быстрее покинуть кабинет. Гермиона даже сделала несколько шагов назад, но всё же остановилась, понимая, что с директором явно что-то случилось. Ну не мог Снейп просто так лежать на полу. Постояв несколько секунд в нерешительности, она медленно приблизилась к нему и присела на корточки. Он лежал на животе. Одна рука была вытянута вдоль тела, а вторая — в сторону стола, словно Снейп в падении пытался за него удержаться. Лица его мисс Грейнджер не видела. Немножко посидев рядом, Гермиона попыталась понять, что делать дальше. Судя по дыханию, с зельеваром всё было в порядке. Но то, что он сейчас лежал на полу, говорило об обратном. Наконец, Гермиона решилась. — Директор, что с вами? — негромко проговорила она, легонько тронув его за плечо. Но тот никак не отреагировал на её слова и действия. Гермиона снова повторила свой вопрос и даже немного потрясла профессора — тот так и оставался недвижим. «Что же с ним такое?» — подумала она, вставая и подходя к нему с другой стороны. Опустившись на колени, Гермиона наклонилась к лицу Снейпа поближе, чтобы вновь позвать его. И в этот момент она поняла, что с ним такое: он был просто мертвецки пьян, но только не от алкоголя. Состояние Снейпа стало следствием принятия слишком большой дозы специального опьяняющего зелья, которое она смогла узнать, приблизившись к его лицу, по легкому специфическому аромату. Вот только зачем он это сделал? Ситуация была очень странная… После того, как Гермиона разобралась в состоянии директора, первым порывом было оставить его на месте до утра, чтобы ученики это всё увидели. Идея была привлекательной — наконец-то Снейп сможет хоть частично примерить на себя её шкуру, став объектом насмешек. Но она всё же отказалась от этой мысли. Что бы с ней не случилось в прошлом, она всё равно оставалась гриффиндоркой, то есть той, что не способна на подлый удар в спину даже врагу. Вот если бы она не проснулась, не увидела его здесь, то это другое дело, но уйти сейчас, имея возможность избавить человека от позора, ей не позволяла совесть. Поэтому Гермиона, взяв Северуса за запястья, медленно и осторожно потащила его в сторону кабинета преподавателя Зельеварения. Снейп был слишком тяжел для хрупкой девушки. Всё же, хоть и с большим трудом, но она смогла его втащить внутрь комнаты. Самым главным для Гермионы сейчас был небольшой диванчик, что стоял справа от входа. Затащить на него Снейпа оказалось непросто, но и с этим она, в итоге, справилась. Прислонившись к стене, она переводила дыхание и рассматривала лежащего на спине мужчину. Сейчас он, как это ни странно, не вызывал у неё той ненависти, что чувствовалась прежде. Перед ней был обычный попавший в беду человек. Гермиона не понимала, как такое возможно, но то чувство, которое она сейчас испытывала, было очень похоже на жалость. Возможно, в этом была виновата проснувшаяся в ней гриффиндорская натура, склонная помогать всем и вся, а может, и… — О нет! — проговорила Гермиона, прерывая самокопание в поисках оправдания такого своего поступка. Она же тащила Снейпа по полу, и одежда директора сейчас была в достаточно плачевном состоянии. Весь ужас был в том, что, когда проснётся, он поймет, каким образом оказался на диване, и это станет новым поводом для издевательств. Конечно, лучшая ученица школы, а не догадалась воспользоваться банальными левитационными чарами. Нужно было как-то исправлять ситуацию, причем оперативно. Зелье, которое принял Снейп, вводило в состоянии крепкого алкогольного сна, делая человека нечувствительным к внешним воздействиям. Но обладало определенным временем действия, по истечении которого человек сразу же приходил в себя без каких-либо побочных эффектов. Точнее, они были у обычного зелья, но Гермиона по тому аромату, что почувствовала, могла утверждать: в рецепт были внесены все необходимые изменения и корректировки, делающие напиток абсолютно безвредным. Она не знала, сколько выпил этого зелья профессор, поэтому тот мог очнуться и прямо сейчас, и через день. В итоге, помочь избежать неприятностей ей могла только магия. Быстро сбегав в свою комнату, она вернулась с волшебной палочкой. Направив её на испорченную одежду, Гермиона помедлила, хоть и понимала, что нужно спешить. Просто она так давно не колдовала, что уже успела отвыкнуть от тех ощущений, что вызывает струящаяся по телу магия при сотворении заклинаний. Шепча необходимые слова, Гермиона за несколько минут привела одежду Снейпа в порядок. Раньше она пользовалась только невербальный магией, но сейчас не смогла отказать себе в удовольствии вновь почувствовать на губах вкус волшебства. Сделав всё необходимое, Гермиона собралась было уже уходить, но вместо этого приблизилась к лежащему мужчине. Сейчас лицо Снейпа было лишено той холодной надменности, с которой тот всегда смотрел на свою лаборантку. Вертикальная морщинка между бровей практически разгладилась. Гермиона не понимала, что заставляет ее сейчас стоять рядом с этим человеком, зная, что тот может проснуться в любую минуту. Она перевела взгляд на его шею, где, как знала, находились следы от клыков Нагайны, сейчас скрытые под высоким воротником рубашки; затем — на грудь и руки, отмечая, что пальцы Снейпа были практически все в шрамах от многочисленных ожогов и следов соприкосновения с опасными зельями. А потом заметила, что ранее небольшая выпуклость между его ног теперь существенно увеличилась в размере. «У него что, эрекция?» — пронеслось в голове в миг покрасневшей Гермионы. Почувствовав себя девочкой-подростком, которая через окно подглядывает за мальчиками в душе, она поспешно покинула кабинет, закрыв за собой дверь. Ругая себя за то, что не ушла сразу, она вернула сдвинутый стол на место и вернулась в свою комнату. В этот раз, всё-таки раздевшись, она юркнула под одеяло и, на удивление, практически сразу же уснула. Волшебная палочка, до этого хранившаяся в глубине шкафа, осталась лежать на столе рядом с часами, которые показывали, что до подъема оставалось спать всего полтора часа.