Глава 16 Разборки в Лувре
15 марта 2017 г. в 00:49
И в Лувре никто не скучал. Празднество в самом разгаре было, танцы начались. Король Генрих потребовал, чтобы новоявленные жених с невестой вольту станцевали. Ну, знаете, когда в танце кавалер даму подхватывает и в воздухе кружит. Пока зрители на танцоров любовались, барон де Ла Рош к Шико, королевскому шуту, подобрался, за грудки его схватил, да и рявкает:
— Ваших рук дело? Ух, доберусь я до вас, господин дурак!
А Шико ему:
— Ну полноте, барон, не гневайтесь, ведь какой прекрасный-распрекрасный день для веселья выдался! Пара-то какая красивая получилась! — а то, что не он с королём беседовал — королевский шут смолчал и Келюса выгородил.
А барон де Ла Рош:
— Я тебе покажу «пару»! — шипит. — Говорил я брату: «Не женись на д’Англере, не женись на д’Англере!» А он не послушал! Влюбился, как болван последний! «Ах, прекрасней Шарлотты никого нет!» Вон, до сих пор расхлёбывать приходится! Чуял я, что, тебя, подлеца, к Женевьев на выстрел из аркебузы нельзя было подпускать! Ну, ничего, скоро всё переменится! Скоро я тебя, негодяя, в бараний рог сверну. Все вы, королевские любимчики, попляшете!
А Шико-то на ус и намотал себе:
— Эге! Никак герцог Анжуйский новый заговор затеял!
Вот так несколько неосторожных слов, высказанных в сердцах, всю хитроумную интригу опрокинуть могут.
В другом конце зала друзья Келюса, Можирон с Шомбергом тоже за танцующими наблюдали.
— Можирон… — говорит Шомберг, глядя на танец.
— Да? — отзывается маркиз.
— Ты думаешь от том же, что и я?
— Точим шпаги, — говорит Можирон.
— От Жака теперь — ни на шаг, — объявляет Шомберг.
— Ни на единый, — подтверждает Можирон.
— Анжуйцы мстить будут.
— Ну, наконец-то силой померяемся.
С одной стороны у Женевьев гора с плеч упала, что помолвка с Антрагэ расстроилась, а с другой, очень уж она за графа де Келюса испугалась. И потихоньку ему говорит:
— Я за вас, граф, теперь боюсь. Барон Антрагэ уж больно лютовать будет, как бы он на вас тайком где-нибудь в укромном уголку не напал. Так что не ходите по городу в одиночку, всюду ваших замечательных друзей с собой прихватывайте.
А Жак де Леви в ответ:
— Что ж это за дворянин из меня тогда, если я честь свою, своего короля и своей возлюбленной защитить не смогу?
— Граф, я в вас верю, — отзывается Женевьев. — Но, а ну как на вас все анжуйцы разом навалятся, да со слугами?
— За меня не волнуйтесь, — отвечает Жак де Леви. — А вот если вы гнева вашего опекуна опасаетесь, то вам во дворец ваш возвращаться вовсе не обязательно. Вам комнаты в Лувре приготовлены. В крыле королевы Луизы.
— Ну нет, — возражает Женевьев, — что же это я буду такое, если я за себя постоять не смогу? Я не привыкла прятаться!
Герцог Франсуа к королю Генриху подобрался и обидчиво так говорит:
— Что происходит, любезный братец? Девицу я у вас для дворянина из моей свиты просил.
А Генрих в ответ:
— А моя королевская воля гласит, что такая девица для дворянина из моей свиты больше подойдёт. Извольте выкушать. Серебряной ложечкой.
Шико меж тем шепнул пару слов королю Генриху на ухо. Король брови-то сдвинул, подозвал Крийона и некое суровое распоряжение ему отдал. В общем, в покоях герцога Анжуйского обыск устроили, и столько компрометирующих документов нашли, что стало ясно, влип герцог на этот раз по самые уши. В общем, чтобы укоротить длинный рассказ, разоблачили его, что во Франциски III метить изволил при живом-то брате-короле и, лишь только гости разъехались, за подлое поведение, под домашний арест посадили. Но герцог Франсуа был не лыком шит, лестница у него верёвочная припрятана была. Он и часу в заточении не сидел, а улизнул через окно, и в свою вотчину, Анжер, прямиком направился. Пришлось за ним в погоню мчаться. Также отдал король Генрих приказ: свиту и приближённых своего драгоценного брата под стражу взять.